Смирение и принятие

— Я хочу курить, — голос Тэхёна тихий, надломленный, он говорит через оставшиеся силы. Он никогда не курил и редко об этом задумывался. Но сейчас, сидя на холодном кафельном полу в школьном туалете, всё о чём он думает, так это то, что он очень сильно хочет курить.  Неудивительно, что у него появилось это желание. Он снова в туалете, растоптанный, униженный, с чувством полного бессилия и омерзения. Он снова с Джухоном.  — Бери, — Джухон тянет к нему пачку ментоловых сигарет, на коробочке которой написано "опасно для жизни" и Тэхён без зазрения совести, берёт.  Тэхён подносит сигарету ко рту и Джухон тянется поджечь ее. В нос сразу же ударяет тяжёлый запах никотина, но, не смотря на то, что это его первый раз, Тэхён делает глубокую затяжку. Хриплый кашель вырывается с его рта, когда дым проникает прямо в лёгкие. Во рту отвратительный привкус сигарет. Он настолько ужасный, что хочется, промыть рот и горло с мылом, чтобы избавиться от него. Джухон рядом смеется, но Тэхён не обращает на него внимания. Он чувствует, как серый дым охватывает его лёгкие и мягко опускается на дно, оседая там и Тэхён, хоть и не привыкший к такому, делает ещё одну затяжку.  Его хотя бы тошнить не тянет, а это уже хорошо.  — Не боишься, что папочка узнает? — издевательски спрашивает Джухон, поджигая сигарету и для себя. Тэхён хмыкает, немного привыкший к привкусу никотина во рту, делает ещё одни затяжки.  Боится ли он? Да. Глупый вопрос на самом деле. Тэхён дышать рядом с этим человеком боится, что уж говорить про всё остальное. И он курит сейчас не из-за того, чтобы ослушаться или делать что-то отцу на зло. Он курит, потому что чувствует себя настолько отвратительно, что надеется, что отвратительный запах сигарет перекроет это. Он курит, потому что внутри ужасно всё тянет от чувств собственной жалости. Сейчас ему можно курить. Его за это убьют, ну и ладно, его могут убить по любому поводу. — С чего ты взял, что я его боюсь? — наверно, всё и так очевидно, думает он. Не боялся бы, не позволял бы другим так его шантажировать. Джухон может и не знает, но… Сонджу мог бы рассказать. — Я слышал, как вы ругались у него в кабинете, — говорит он, прислонившись спиной к стенке и вытянув ноги вперёд. Он делает ещё одну затяжку. — он говорил, что-то типо ты бездарный сын и всё тому подобное, а потом, ты вышел из его кабинета с красной щекой. Ещё, я видел твои синяки на теле. Он, что бьет тебя? Да, каждый день. За любую оплошность, за любое слово, за любое действие, он бьет меня, будто я его противник на боксерском поединке.  — Нет, — говорит Тэхён, смотря на то, как пепел с кончика сигареты падает на кафель. Ему придётся это потом убрать. Ещё проветрить туалет. — он не бьет меня. В тот день я сам полез, а он на эмоциях замахнулся и ударил. Дома, он попросил у меня прощение, поэтому, все нормально. А синяки… это по собственной глупости и они не от отца.  В тот день, ему дали настолько сильную пощёчину, что Тэхён едва ли не откусил себе язык. Отец ругал его из-за того, что Тэхён не убрал, оставшийся с вечера, беспорядок на кухне, и отцу пришлось "краснеть" перед гостями. И ну, конечно же, ему было плевать, что Тэхён с утра до ночи готовился к важной лабораторной по химии и совсем забыл, что ему нужно было убираться. — Так значит, с отцом у вас хорошие отношения?  Нет. Мой отец говорит мне, что я должен был умереть вместе с папой, но, я не умер, потому что мне просто повезло. А мой папа, между прочим, скончался от рака.  — Да. Мы каждую субботу готовим ужин вместе, а потом смотрим фильмы, — говорит он. И делает ещё одну затяжку. Он хочет докурить прямо до фильтра. Чтобы ничего не осталось. Тэхён не знает, как будет оправдываться перед отцом из-за запаха сигарет, но он что нибудь придумает.  — В таком случае, что он с тобой сделает, если узнает, что ты курил? — Джухон повторяет за ним, стряхивая пепел прямо на пол. Он делает вид, будто обеспокоен, но нет. Вряд ли человек, пару минут назад, прижавший его к стене и заставивший его скулить от боли и отчаяния, будет беспокоиться о нём.  Он… ударит меня. Будет бить по рукам, пока мои руки не будут даже в состоянии сжать кулак. Возможно, он сломает мне пальцы, которыми я держал сигарету, в худшем случае, сломает мне обе руки. Потом снова будет бить. И так до самого конца, пока я просто не отключусь или… пока не умру. — Любой родитель будет зол и огорчён, если узнает, что его ребёнок потенциально вредит своему здоровью. Особенно, если этот ребёнок ещё несовершеннолетний, — говорит он, туша окурок об подошву кроссовок. Он докурил прямо до фильтра, для первого раза, это отлично. Хоть что-то он до конца сделал. — поэтому если мой отец узнает, то, так же как и другие родители, будет меня ругать. — Значит, пережить можно, — с усмешкой говорит Джухон, тоже туша сигарету об подошву своей обуви. Пережить можно, да. Если бы хоть одно слово, что говорил Тэхён, было правдой. В его случае, он не переживет. Тэхён хмыкает и встаёт, отряхивая брюки. Ему нужно проветрить помещение и убрать пепел с пола. Хоть сил на это нет, а Джухона просить о помощи не хочется, тот все равно не поможет, Тэхён с горем пополам, заставляет себя убрать этот беспорядок. Сейчас думать о чем то нет желания. Он чувствует себя опустошенным и на удивление, это чувство, отрезвляет его сознание и он начинает трезво оценивать всю ситуацию, в которую попал. И так. Он, Ким Тэхён, является чьей-то вещью. Он чей-то способ выместить агрессию и ненависть к жизни, и чей-то способ снять сексуальное напряжение. Он, тот кем легко можно манипулировать, которого легко можно напугать, которого легко можно использовать. И сам он позволяет этому происходить, потому что боится. Но в моменты, когда он прислушивается к себе, ему кажется, что он просто строит из себя жертву. Ему кажется, будто он может постоять за себя, но не хочет, потому что просто ждёт, когда кто-то придёт и спасёт его. Может это и не трезвое оценивание ситуации, но по крайней мере он признаёт, что он тоже трус.  Он все ещё не хочет о чем либо думать.  — Знаешь, — Джухон встаёт за ним, тоже отряхивается и засовывает руки в карманы брюк. Рюкзак свисает с одного плеча, волосы в беспорядке, а рубашка небрежно заправлена в брюки. Он выглядит как типичный хулиган из дорам, но Тэхён понимает и знает, что он не типичный. Он отличается. То, что он творит с другими учениками, это выше аморальности и намного ниже человечности. Тэхён не единственная его жертва и далеко не последняя, учитывая, что Джухону все сходит с рук. — я раньше наблюдал за тобой и ты казался мне непоколебимым. Ты был недоступным, не такой как другие омеги и я думал, как бы мне внедриться к тебе в доверие. Джухон подошёл к стоящему у раковины Тэхёну, который собирался намочить бумажные полотенца и оттереть пепел с пола. Тэхён слушал его внимательно. Он усмехнулся, когда Джухон сказал, про не таких как все, но ничего не ответил. Джухон прав, он не такой как все. Он никчёмный, жалкий, нелюбимый, странный, бесполезный. Сейчас он худшая версия себя и что-то ему подсказывает, что это его состояние будет длиться ещё очень долго.  — И в то время, как я наблюдал за тобой и строил планы, какой то неизвестный парнишка сумел сделать тебя своим раньше меня, — руки Джухона опускаются на его талию и Тэхён напрягается как струна. Он не выдержит второго раза за сегодня. Если это случится, ему придётся выкурить ещё одну сигарету. — я был зол. Но понимал, что не могу так просто сдаться, и поэтому…  — И поэтому решил взять меня насильно, — перебивает его Тэхён, видя через зеркало, как Джухон ухмыляется, обнажая клыки. Он сильнее обхватывает его талию и тянет к себе, и Тэхён спиной упирается ему на грудь.  — Я всегда получаю то, чего хочу, — он гладит его поперёк живота и у Тэхёна от этих действий, да и от этих слов, не приятно скручиваются внутренности. Его снова сравнили с вещью. Как мило. — если мне понравилась чужая омега, я в любом случае заполучу его. Я буду делить его с его альфой, я буду угрожать ему и его альфе, если мне придётся применить силу для всего это, я буду делать все насильно. По мере того, как он говорил, Тэхён чувствовал как его заталкивают в клетку для птиц, закрывают дверцу и ключ выбрасывают куда-то в открытое море. Не то, чтобы эти слова как то влияли на него иначе. Он все ещё чувствует себя опустошённым, будто ему плевать на слова альфы, хотя это и не так. Но… где то в глубине души, он понимает, что попал. Что он в безвыходной ситуации. Что он опустился на самое дно, что ему вряд ли получится выбраться от туда. Что ему будет проще копать ещё глубже, чем попытаться по стенкам забраться вверх и наконец вздохнуть свободу. Нет. Руки гладящие его по животу, доказывают, что нет. Тэхёну пора забыть о таких словах как свобода и жизнь. Глаза смотрящие на него с дикой и животной страстью, говорят, что всё, Тэхёну больше не свой. Он чей то.  Он не знает, что может сказать. Честно. Он не имеет ни малейшего понятия, что ему говорить. Обычно говорят, что все, что происходит в жизни, это испытания Бога, чтобы он посмотрел и увидел, как ты все это будешь преодолевать. И если Бог существует, он решил выбрать для него действительно извращённые испытания. Либо Бога нет, либо Тэхёна он ненавидит больше чем дьявола… другого объяснения он просто не видит. Это должно закончиться здесь. Тэхёну понятно, что Джухон хочет сказать, что-то ещё, но хватит. На сегодня достаточно. Он убирает его руки от себя и намочив полотенце снова, бредёт к тому месту, где они сидели. Тихо опускается на корточки и начинает вытирать пепел. У него дрожат руки от переизбытка эмоций, которые стрельнули ему в сердце сейчас, а на глазах застилаются слёзы. Он яростно вытирает пол и не замечает как слезы капают прямо ему на руку. Все таки нет. Он хочет кое что сказать. Он не знает, как Джухон воспримет эти слова, но… да и ладно. Джухон уже сказал ему все, что можно сказать, чтобы сломать человека, поэтому… ему же ведь терять нечего. У него никого и ничего нет. И себя он успел потерять, поэтому всё, что может произойти, уже не кажется чем то страшным. Он должен сказать. Хотя бы раз. — Знаешь, Джухон хён, — начинает он, дрожащим голосом, продолжая протирать этот злосчастный пол, где пепла больше не осталось. Джухон смотрит на него с насмешкой, Тэхён этого не видит, но чувствует. — каждую ночь, я буду желать, чтобы с тобой происходило всё то же самое, что происходит со мной. Я уверен, однажды это случится. Я приложу все свои усилия, чтобы это произошло, чего бы мне это не стоило. Если мне придётся применить силу для всего это, я тоже буду делать все насильно. Он слышит смешок Джухона и слышит как захлопывается дверь. И сам понимает, что его слова звучали уж слишком громко. Но… он уже сказал всё, что вертелось у него на языке, уже ничего больше не исправить. Он не уверен, что он сможет сделать хоть что-то, чтобы защитить себя, но… он хотя бы должен был сказать.  Его в любом случае будут бить дома и пользоваться им в школе, тогда почему хотя бы одному из своих обидчиков не угрожать? Конечно Джухон не воспримет его всерьёз, но… ничего.  Он сделал то, что хотел.  И поэтому он сейчас навзрыд рыдает, осознавая, что всё. Это конец.  *** Слишком много всего накопилось в нём  за эти несколько недель и он абсолютно точно не знает, как ему справиться со всем этим. С одной стороны, хочется отбросить всю эту жалость к себе, весь негатив в свою сторону и наконец взять себя в руки, пойти и бороться, чего бы это ему не стоило. А другой стороны, страшно так, будто он день ото дня живет в своём худшем кошмарном сне и никак не может проснуться.  Сил нет. Усталость обхватывает его с ног до головы и он ходит по этому миру, как приведение.  Под глазами залегли огромные тёмные круги, цвет кожи изменился на нездорово-бледный, щеки осунулись, губы искусаны до крови. Смотреть на себя, такого морально истощенного и слабого, тяжело. Тэхён замечает в себе сильные изменения. Сначала он видит то, как сильно похудел. Из-за всего происходящего вокруг питаться нормально не получается. Он старается кушать столько, сколько позволяет его моральное состояние, но этого недостаточно. Кисти рук стали совсем тонкими, рёбра и позвонки некрасиво торчат, и временами тазовые кости начинают болеть. Парой больно скручивается желудок и он воротится по постели, не зная куда себя деть от этой боли.  Одна единственная лампочка в ванной, освещает комнату тусклым светом, от чего Тэхён кажется самому себе бледнее мертвеца. Он кладёт руки на щёки и оттягивает их вниз, смотря на своё изуродованное синяками лицо. Мычит, осматривая своё лицо, а потом опустив щеки упирается лбом в зеркало. Со стороны, наверно, он выглядит ещё более жалким, чем есть на самом деле, но это он… и от себя такого сбежать явно не получится.  Принимать себя такого тоже не хочется, отчасти потому, что где-то глубоко внутри, ещё находится тот маленький лучик света, в котором собраны все его крохотные надежды, желания и мечты. Тэхён отчаянно в это верит, хотя бы потому что, смог противостоять Джухону сегодня в школе. И как ни странно в нем нет того зябкого чувство из-за которого он бы почувствовал себя трусливым щенком. Наоборот… в нём… ничего нет.  Будто… он оставил все свои терзания там, в школьном прокуренном туалете, когда ответил Джухону его же словами. В нем… абсолютное безразличие.  Он не знает хорошо или это плохо. Но тем не менее, почему бы и нет. Раз уж приходится хоронить себя заживо, то пусть хотя бы лопата у него будет из золота.  Он аккуратно снимает свою кофту и видя своё худое, покрытое старыми синяками и ссадинами тело, лишь только хмыкает, совсем ничему не удивляясь. И тоже самое с ногами. Ему себя жаль… правда… жаль своё тело.  Но… парой так хорошо, когда твое безразличие распространяется на тебе самом тоже. Тэхёну легко удаётся отбросить все мысли и зайти в ванну с тёплой водой, чтобы окунуться в неё головой и поспорить с самим собой, сколько он сможет продержаться под ней. Иногда это забавно.  Но сейчас хочется утопиться.  *** — Чимин-а! — омега вздрагивает, слыша своё имя сквозь шум в столовой и немного хмурится, замечая как Сонджу идёт к нему, вместе с ещё какими то ребятами. — а ты, случаем, не знаешь, где наш Тэхён?  Альфа бесцеремонно садится рядом, совсем не обращая внимание на Джунхи, который, как бы между прочим, находится с ними. Его друзья садятся по другую сторону от Чимина и смотрят на него со своими ухмылками. Джунхи приходится прикусить губу от не приятного внимание альф, хотя они подошли даже и не к нему. Чимин выглядит испуганным, но быстро спохватывается. Он помнил, что Тэхён просил не общаться с этим альфой. Тэхён даже и просил Джунхи держаться от них как можно подальше. Он объяснял это тем, что эти альфы придурки, у которых отсутствуют хоть что-то связочное с человечностью. Не говоря уже и о самой человечности. — Зачем тебе Тэхён? — спрашивает Чимин, со всей своей серьёзностью. Он даже и не догадывается, что для альф, он всего лишь маленькая, хрупкая омежка, у которого отсутствует инстинкт самосохранения, раз он так обращается с ними. — Мы с ним встречаемся и я за него волнуюсь. Звоню, а он даже и трубку не берет. Вдруг что-то серьёзное случилось. — говорит он с явной иронией в голосе. Он строит грустное лицо и Чимин… даже зная, что Тэхён и Сонджу встречаются, понимает, что Сонджу как бы… плевать. Для этого не нужно пытаться узнавать у Тэхёна, что происходит. Одним невооружённым взглядом понятно, что здесь не всё хорошо.  Но он только одно не понимает: Почему никто этого больше не видит?  — Если бы действительно волновался, пошёл бы к нему и узнал бы, что случилось. Джунхи поджимает губы, видя то, как друзья Сонджу смотрят на Чимина. Как верные псы, ждут команды своего хозяина, чтобы наброситься.  — Ладно подловил. Вообще то, я уже узнавал, что с ним, я лишь хотел найти повод подойти к тебе, — улыбается альфа, но в его слова Чимину, если честно, не верится. Он съёживается от такого большего количество внимания от альфы, но старается виду не подавать.  — Зачем тебе я?  — Джухон хочет пообщаться с тобой, просил узнать, если у тебя планы после уроков, — Сонджу забирается ногами на скамейку и садится на стол, загораживая Джунхи весь обзор.  Чимин видел Джухона вместе с Тэхёном… и… слова о том, чтобы он находился подальше от них, все ещё крутятся у него в голове.  Поэтому… — Если ему хочется пообщаться, то пусть приходит сам, а не посылает зазнавшихся альф. Чимин никогда не был грубым. Вообще. Он правда очень добрый и яркий, как говорят родители. Он шестнадцатилетний подросток, живущий в своём маленьком добром мирке, вместе со своей змейкой и желанием подружиться с соседским мальчиком. Дедушка часто любит повторять, что Чимин-это маленькое воплощение солнце и счастья. И Чимин верит ему.  Но конкретно сейчас и с этими альфами, хотелось быть грозовой тучей и пускать на них молнии, чтобы они немного обожглись и отстали от него. И от Тэхёна тоже. — А ты, я смотрю, малыш с острым язычком, — говорит один из друзей Сонджу, сидящий рядом с ним. Он ухмыляется и Чимина эта ухмылка забавляет. — А тебе, я смотрю, никто не говорил, что такие фразочки омерзительны до посинения. Джунхи прыскает, зажимая рот рукой и удивлённо смотрит на Чимина, делающего вид, что ничего такого он не сказал. Хотя, по сути, он сказал правду, поэтому удивляться тут особого то нечему. Ухмылка парня медленно сползает вниз, а сам он чувствует себя сконфуженным. Он пододвигается ближе к Чимину и смотрит на него своим "грозным" взглядом, словно это должно напугать Чимина или ещё что-то. Но Чимину на самом то деле все равно. Может он и добренький, как ангел, но за себя постоять может. — Хён, оставь его, мы здесь не за тем, чтобы вы придрались друг к другу, — Сонджу опускает свою ладонь на спину омеги и поглаживает, мягко. — Так, что мне сказать Джухону? — обращается он к Чимину. Чимин вскидывает на него свой полный безразличия взгляд. — Скажи ему, что у меня полно дел и нет абсолютно никого желания как-либо связываться с ним. — Он от тебя просто так не отстанет, — говорит Сонджу, наблюдая за тем, как Чимин встаёт со своего места. Джунхи встаёт вместе с ним, в какой то момент осознавая, что подобная ситуация случится ещё не один раз. — может ты тут и новенький, но есть определённые правила, которым ты, как омега, должен следовать. Чимин не обращая внимания и даже не слушая слова альфы, забирает свой поднос с недоеденным обедом. Ему грустно от того, что эти альфы не дали ему нормально покушать и отняли у него его драгоценное время выделенное на еду. Они с Джунхи уходят, у них ещё пару уроков, а потом они свободны. Альфы же остаются на своём месте и смотрят в след уходящим омегам.