Моя крепостная

Григорий Петрович уехал на закупку опиума. Его запас кончался с каждым разом всё быстрее, а боль в ноге не уменьшалась, а росла. Пуля отравляла организм барина свинцом, а он, в свою очередь, ухудшал ситуацию опиумными парами. Встретив посетителя, аптекарь развёл руками. Запас этого чудодейственного лекарства закончился во всём городе. – Новая поставка будет через 4 дня, господин, я ничего не могу поделать. – Какие 4 дня!– Червинский вцепился в ворот мужчины и затряс его как грушу. – Мне нужно сейчас!!! – оскалился он. – Сейчас возможно только если вы живёте в Киеве, господин. Отпустите меня господин! – нервно ответил аптекарь, скидывая с себя руки Григория Петровича. Григорий Петрович на секунду задумался. – Может вам предложить что-нибудь другое? – Ничего не нужно. – смотря в одну точку, сказал Червинский, после чего вышел из аптеки. Прийдёться ему ехать в Киев: лучше уж потерпеть, перетрестись в дороге и закупить морфина про запас, чтобы потом облегчить эту адскую боль. *** Назар подошёл к Катерине со свёртком в руках. – Что это, Назар? – Посыльный просил тебе прямо у руки передать, Катря. Не знаю что там, но сказал мол от хорошего друга. – Спасибо, Назарчик.– улыбнулась девушка.– Что бы я без тебя делала. Катерина поднялась в свою комнату и развернула свёрток. В нём говорилось: Катерина, как друг вашего покойного мужа, я обязан вам помочь. Приезжайте ко мне в поместье, в любое для вас удобное время, на месте всё вам расскажу подробнее. Дело касается вашей воли. Ваш Николя "Но как же мне с ним встретиться, если меня даже за ворота не выпускают"–, подумала Катерина Вербицкая. В комнату постучалась Орыся. – Катря, ты идёшь сегодня на вечерницы? – А по какому поводу справляют? Праздник что-ли какой-то, Орысь? – Да нет, просто пан поехал в Киев, а вернётся через день. Девки собираются уже с самого утра. Так что, идёшь? ( Вот же она, возможность) – Нет, Орысь, мне нужно съездить кое-куда. Поздно вечером вернусь, только прошу, не говори никому, только Павлине можешь сказать, мне ведь нельзя сейчас даже из дому выходить. – Не скажу, Катря, не переживай, не скажу. – девушка жестом показала замок на губах.

***

В гостях Николя поведал Катерине, что шанс выбраться из рабства есть. Что Андрей Жадан поехал просить для неё волю к самой императрице. Однако сколько это займет времени неизвестно. Глаза Катерины загорелись огнём надежды: неужели её страдания вскоре закончатся! И это не пустые надежды. Ведь у императрицы есть право делать всё, что она посчитает нужным. Она вправе даже освободить крепостных, в том числе и её.

***

Уже темнело, Катерина шла домой пешком по просёлочной дороге. С одной стороны было поле, с другой лес. Снег растаял и пропитал землю, превратив её в грязь. Полы платья девушки испачкались, волочась за ней по земле. Ей хотелось поскорее вернуться домой и уснуть. Сзади неё подъезжала повозка. В повозке сидел человек. Каждая кочка для Григория Петровича Червинского была пыткой. Теперь он не мог даже прикоснуться к своей ноге. Вся она полностью, будто была парализована, как при судороге. Вы, должно быть, когда-нибудь испытывали судорогу. Руку, или ногу сводит так, что ты не можешь ею шевельнуть, а болевые ощущения полностью берут контроль над всем твоим телом. А теперь представьте, что такая боль не прекращается ни на секунду. Но ощущения которые испытывал Червинский, нельзя было сравнить даже с судорогой. Мужчина находился в состоянии, опасном для его жизни: у него начался никроз тканей в месте, где была пуля. Он гнил заживо. Хотелось в прямом смысле застрелиться, чтобы не терпеть всё это больше ни секунды. Червинский достал бархатный мешочек с коробочкой внутри. В ней находилось его спасение. Курительная трубка. Мужчина вдохнул в себя густой дым, который наполнил его лёгкие. Волна облегчения раскатилась по телу, и боль стала исчезать. Впереди себя, в темноте он увидел знакомый женский силуэт: – Тыыыы!? Девушка обернулась и увидела своего пана. Дрожь пробрала её от головы до ног. Он ведь подумает что я сбегаю. Снова. – Григорий Петрович...Я... Это не то что вы подумали, я не сбегаю от вас, а напротив возвращаюсь домой. Григорий Петрович остановил повозку и подошёл к Катерине, схватил её за локоть и как обычно дёрнул к себе. Девушка виновато на него смотрела. Вдруг картинка перед глазами Червинского поплыла: – Гриша..Гришенька, иди ко мне, иди ко мне Гриша. –, слышал он голос Кати, но видел, что девушка молчит. Вдруг глаза девушки почернели и она вцепилась ему в горло, став его душить. Катерина Вербицкая испуганно смотрела на Григория Петровича, который держал себя за горло, и боролся с какой-то невидимой силой. Ей стало всё понятно: опиум. Она отошла от него на пару шагов. Мужчина перевёл на неё свой взгляд, и, достав из кармана нож, стал двигаться в сторону девушки. – Григорий Петрович, вы в бреду, остановитесь сейчас же! Но барин её не слышал. Он думал что это очередная галюцинация. Ведь не мог же он встретить свою Катерину ночью в поле. Катюша сейчас дома, под замком, сидит ждёт его возвращения. – Я убъю тебя, демон! И Григорий Петрович кинулся на Катерину, сам не осознавая что делает. Катерина побежала в лес. Сердце колотилось в груди так громко, что Вербицкая даже могла слышать его стук. Ветки цеплялись за её платье, как лапы каких-то чудовищ. Собирая на себя паутину, девушка не видела куда она бежит. Был мрак, непроглядный мрак. Внезапно, перед ней возникло дерево, в которое девушка со всей силы влетела лбом. Эхо раздалось в её голове. Звук ломающихся веток и шишек под ногами Григория Петровича становился всё громче и ближе, но всё ещё был далеко. Катерина Вербицкая спряталась за дерево и затаила дыхание. Червинский перецепился через корягу, упал на землю и схватился за ногу. – Грёбаная боль! –, выругался барин. Однако боль привела его в чувства, избавив от галюцинаций. Боль окутала мужчину, сжав всё его тело в свои тиски. – ААААА!–, закричал он со всего отчаяния в пустоту, как ему тогда казалось, ведь никто его не услышит.“Дурак, ещё забежал прямо в лес"–, подумал про себя Григорий Петрович Червинский, не в силах даже пошевельнуться. Катерина тихо сидела за деревом, боясь быть обнаруженной.Прошла минута, пять минут. Девушка выглянула из-за дерева: Червинский был без сознания. Крепостная подбежала к своему пану и попыталась его растормошить, однако это ей не помогло. Он весь горел. На его запястье девушка нащупала слабый пульс, который вдруг остановился. Она, вся тресясь, принялась делать Червинскому искусственный массаж сердца. Но силы не хватало, хоть девушка и наваливалась на него всем своим весом. На неё начала накатывать истерика. Плача, она буквально лупасила его по груди. После чего припала своими губами к его губам и выдохнула в него воздух. Действия повторялись вновь и вновь. Но ничего не менялось. – Нет! Нет! Нет! –, кричала от отчаяния и безысходности Катерина Вербицкая.– Прошу, держитесь, Григорий Петрович! Когда в очередной раз она прикоснулась к нему своими губами, то почувствовала, что Червинский целует её в ответ. Он открыл глаза и рукой нежно взял её за подбородок. – Катя..–, только молвил он. – Григорий Петрович, вам срочно нужно в больницу, я помогу вам встать.– Катерина Вербицкая попыталась поднять Григория, но у неё это не получилось, и , уронив мужчину упала сама. – Катя..–, Червинский закашлялся. Не в какую больницу мы не едем! Я же объяснил тебе причину, или у тебя ветер в голове? – Оставьте в конце концов свою гордость, жизнь дороже всего! Если вы не хотите ехать в больницу, тогда я побегу за помощью, вы оставили повозку у леса.. – Нет! Вы ведь даже не найдёте меня в такой темноте.– усмехнулся Червинский.– а пока найдёте, я уже помру!– грубо закончил он. – Единственное что ты можешь сделать, Катя, это быть сейчас, здесь, со мной, пока я не умру. Да, я умираю. В моём кабинете, в левом ящике стола ты найдёшь документы, среди них есть завещание. После моей смерти ты станешь вольной , а Червинка перейдёт к тебе. Да, она теперь твоя, Катенька. Я понимал что скоро это должно случится, и благо, что успел составить завещание. Чтобы ты была в безопасности. Ты получишь всё, о чём мечтала. Слёзы текли по щекам Катерины Вербицкой. – Должен быть какой-то другой выход! Всё не может так закончиться! – Его нету, Катя. Это конец.–, он провёл пальцем по её губам . – Я достану пулю.–, выдохнув, трясущимся голосом сказала Катерина. – Ты?–, удивился Григорий Петрович. –Да, я, только будет очень больно.–, через слёзы сказала Катерина.– Вам прийдёться терпеть. Возможно я сделаю только хуже, но мы должны попытаться, сделать хоть что-то.–, " Мы" она сказала особо надрывисто и трепетно. – Ты можешь получить всё: свободу, поместье, избавившись от меня. Почему ты выбираешь бороться за мою жизнь, чтобы остаться в плену, зная что тебя ждёт? –, удивился Червинский. – Каждый заслуживает того, чтобы жить, Григорий Петрович.– сказала Катерина, понимая, что обманывает саму себя. Ножом, она сделала тоненький надрез. Григорий Петрович напрягся, и зашипел. Рана сочилась. От вида крови у Катерины стало темнеть в глазах, а руки тряслись как бешеные. Нельзя было вставлять нож в рану, нужно было найти что-то поменьше. После чего девушка достала шпильку из волос и согнула её так, что она напоминала по своей форме щипцы. Посмотрев на своего пана, она сказала: – Приготовьтесь, сейчас будет очень больно. Тот в свою очередь зажмурил глаза... и скривился от боли , когда Катерина Вербицкая вставила шпильку в живую рану. Девушка ковырялась шпилькой в кровавом отверстии. Ей казалось, она сейчас потеряет сознание. Нужно было протолкнуть ещё дальше. Григорий Петрович закричал. Девушка ничего не видела из-за слёз: "как ему больно, я не хочу причинять ему такую боль"–, думала крепостная. Кровавое месиво. Наконец-то, шпилька упёрлась во что-то твёрдое и круглое. Пуля! Или кость.. Всё же пуля! Но вынуть сразу её не удалось. Засела слишком глубоко. Пришлось прорывать ткани мышц, шпилькой для волос... Полнейшая антисанитария. На мокрой холодной земле, в лесу. Но это во всяком случае было лучше, чем позволить ему умереть. Тому, кто уже был ей не безразличен . Пуля выскользнула из раны. Девушка окуратно её подняла, протёрла об подол платья, и положила в нагрудный карман. После чего, разрезав своё платье по колено с помощью ножа, Катерина Вербицкая плотно замотала и перетянула ногу Червинского, который уже был без сознания. Ткань мгновенно окрасилась в красный. Крепостная проверила его пульс. Есть, слабый, но есть. Значит живой! Нужно было как-то выбираться из леса. Червинский оказался очень тяжёлым, для худенькой хрупкой Катерины Вербицкой. Но она не могла бросить его тут одного. Схватив его под руки, девушка подняла и облакатила Григория себе на спину, и , на трясущихся от тяжести ногах, поплелась на выход из леса. Ноги в ботинках по лодыжки проваливались в мокрую сырую землю, идти было очень сложно. Пройдя шагов 30, Катерина вместе с Червинским рухнула в грязь. Но нельзя было медлить. Мышцы горели. Девушка пыталась тянуть мужчину, обхватывала его за руки и за ноги. Несколько раз падала по дороге и ободрала себе ноги об колючие ветки, торчащие из земли то тут то там. Выйдя в поле прямо к повозке, крепостная усадила пана, облокотив позади себя. – Но!–, нужно было срочно найти больницу, которых в то время было не так то и много.