Жёлто-зелёное

      — Что думаешь насчёт этих?       Уиллоу поднимает горшок с фиолетово-белыми цветами и вопросительно смотрит на Хантера. Они вдвоём сидят на большом балконе своего дома, Уиллоу изучает человеческие цветы, что ей принесла Луз, а Хантер решил составить ей компанию. В конце концов, с тем, что он узнал, он хочет делать это почаще. И ему определённо стоит наведаться и к другим своим друзьям.       — Они... Необычные, — выносит свой вердикт гримволкер, подперев голову рукой. Что угодно в руках Уиллоу было для него необычным. И любить её — необычно. Быть любыми ею — тоже необычно, но умноженное вдвое. И он счастлив. Пока.       Уиллоу замечает его настроение также легко, как определяет вид того или иного растения. Девушка, полная загадок. Нет, женщина. Уиллоу уже за тридцать лет и выглядит она на тридцать. И Хантера пугает, но не удивляет, почему в свои тридцать два с половиной года он выглядит на все восемнадцать. Кто бы знал, что гримволкеры достигают определённого возраста и перестают взрослеть? Они с Уиллоу узнали это около десяти или двенадцати лет назад, когда рылись в старой дворцовой библиотеке, в закрытой секции. Туда почему-то нельзя было никому, кроме самого императора, но Хантер тогда был слишком занят мыслями о предназначении от Титана, чтобы думать над тем, что было скрыто за тяжёлой дверью.       "... Срок продолжительности жизни у Гримволкеров неограничен. Достигая возраста от шестнадцати до двадцати семи, они физически перестают расти дальше..."       Хантер тогда много паниковал и переживал. Его пугала мысль не столько о его внезапном бессмертии, сколько о том, с кем он разделит этот путь. Определённо ему хотелось быть с Уиллоу, но вот незадача — она обычная ведьма, у которых даже сотни с половиной лет нет в запасе. Как и Гас, и Дариус, человек Луз, все участники Изумрудных Недр, бывшие члены Императорского Ковена и даже, чёрт возьми, Эмити. В груди снова колышет гнев, когда он вспоминает единственного, кто мог бы быть его компаньоном и другом в будущем вечном пути. Но в смерти Флэпджека не было его вины, как говорили друзья. В этом была вина Белоса, который уже несколько лет как сам мёртв. Тогда Уиллоу остановила его поток переживаний одним лишь невесомым поцелуем в уголок губ и сказала жить настоящим. Чем он и пытался заниматься и занимался сейчас.       Уиллоу тепло взглянула на него и поставила цветы на ближайший стол. Села рядом с ним и положила голову Хантеру на плечо. Клевер, палисман Уиллоу, с жужжанием устроилась на другом плече Хантера, заставив ведьму хихикнуть.       Хантер печально осознал, что готов потратить всю свою вечность, чтобы слышать хоть крупицу её смеха.       ***       Они праздновали пятидесятилетие Эмити. Лишь беглый взгляд на цифру возраста младшей Блайт на торте заставлял Хантера всё больше осознавать то, как скоротечно время. Или такова была фишка бессмертия, но знать он в любом случае не хотел.       Все они знали об участи Хантера, но вели себя как обычно. И гримволкер ужасно завидовал им. Им не нужно тревожиться из-за потери близких, как ему. Умрёт он точно не раньше них, если умрёт когда-нибудь вообще. Но сейчас ему было действительно весело, как давно они не собирались всей командой? Они вспоминали всё: от первой встречи Луз с Гасом, Уиллоу и Эмити до сражения последней и Хантера на озере Затмения. Гас отшутился, что сейчас Эмити не сможет так ловко побить Хантера, на что Эмити внезапно захотела устроить реванш. Хантер лишь нервно рассмеялся, мысленно представляя возможный исход этой не состоявшейся битвы.       Хантер много обнимал Уиллоу и старался её не отпускать. Боялся потерять. Ведьма растений на всё это снова и снова гладила его волосы, стараясь утешить. Целовала его в макушку и шептала что-нибудь бессвязно-глупое, чтобы рассмешить.       Хантеру было плевать на то, на сколько сильно выглядела их разница в возрасте. Ему пятьдесят два, но выглядит и чувствует себя на восемнадцать. И ему совершенно не хочется бояться любить Уиллоу. Он хочет любить её искренне, без страха. И ему плевать на разные шепотки за спинами, стоит ему инстинктивно коснуться её талии на публике. Пусть думают что хотят, зато он научился любить — чисто и от всего сердца. Или того, что его заменяло.       Уиллоу просит его принести ей немного сока с кухни, мягко касаясь рукой его плеча. Благодаря ей Хантер знает точно — теперь он умеет любить.       ***       Она мирно лежит на кровати, но сердце не бьётся и Хантера сковывает чувство беспомощности. Он смотрит в зеркало и видит себя — внешне ему восемнадцать, но на самом деле ему сто два года. Уиллоу дожила до целых ста лет, но для него это чертовски мало. Ему этого так мало, что хочется взвыть волком от отчаяния и несправедливости. Он знал, что так всё и будет, но боли от этого не убавилось. Наоборот, душащий ком увеличился в размерах, мешая дышать и думать.       Он подполз к кровати и рухнул у её тела, схватив за ладонь. Она такая, такая холодная! Так несправедливо! Ему становится тошно от своей природы и от существовании такой штуки, как бессмертие в целом. Ему хочется вдохнуть свежего воздуха, но боится отпустить — что, если тело рассыпется пылью? Если раньше он был готов потратить вечность, слушая её смех, но сейчас ему хотелось одного — просто уснуть рядом с ней. Он даже не просил о смерти, лишь о сне и, о Титан, Хантер так устал бояться и переживать. Хотелось отдохнуть.       Хотелось снова почувствовать нежно-зелёное умиротворение хоть ненадолго. ***       Хантеру идет уже шестьсот двадцать седьмой год. Смотрит на себя в лужах и случайных зеркалах — он все такой же. Те же шрамы, те же карие глаза, та же прядка. То де восемнадцатилетнее лицо.       Он приходит к надгробию, увенчаному фиолетово-белыми цветами. Проводит пальцем по высеченному на камне родному имени и ощущает прикосновение. Ему становится так спокойно. Без задней мысли он готов просидеть так следующий десяток лет.       Но ему не о чем беспокоиться. У него много времени.