Codependency

Толпа людей стремительно направляется к перекрестку, из которого только что вышел молодой человек в изумрудном костюме; на голове аккуратная укладка с открытым лбом и кожаная сумка с документацией в левой руке. В правой он держит телефон, намереваясь проверить время, чтобы прийти на работу в самый срок. Угольные волосы слегка блестят из-за лака в солнечных лучах. Золотые запонки выглядят даже слишком дорого, особенно, когда пальцы специально стараются выделять их в глазах чужих. Лакированные туфли уверенно ступают по дороге. Подбородок гордо поднят вверх. Взгляд даже на секунду не падает на прохожих. Весь его вид так и говорит о том, что ему никто не интересен и все, мимо ходящие, люди - однотипны и не его уровня. Почему же тогда он идет пешком, а не едет в своей дорогой машине? Все просто: стоянки поблизости забиты, да и авто решило сегодня не заводиться. С утра вообще все пошло по наклонной. Словно любая мелочь хотела вывести из душевного равновесия нашего лучшего критика Сеула Ян Чонина. Все то, что обычно происходило в разные дни и особо не влияло на его настроение, случалось сегодня, прямо перед проверкой, обзорной оценкой отеля Сынмина. Чонин любит свою работу. Ему нравится писать критику. Еще больше нравится получать ответную реакцию от своих читателей. Он всегда говорит объективно. Он работает профессионально. Даже друга не постеснялся завалить публично в социальной сети. Чонин оценивал директора, а не своего старшего Хенджина. Ему дороги его репутация, читатели и деньги. Последние прям чуть ли не на первом месте. Тут уж ничего не поделаешь. Нынче по-другому никто не живет - комфорт, квартира, машина и все дела. О том, что Чонин никого не щадит - знают все. Он проверяет все известные заведения городов. Пока не часто ездит в Европу, но в Австралии его всегда ждут. Япония тоже хорошо критика встретила, но провожала с тяжелым сердцем: слегка страшно было. Парень грубо высказывается редко. В статьях вообще не встретишь оскорблений или молодежных сленгов, бранных слов. Сухие факты и художественные элементы. Вообще, это называется "Публицистический стиль". Но не в этом суть. Чонин в свои двадцать шесть добился многого. Его поведение, самолюбие, гордость и честь, упорство и дикое желание кого-то поставить на место - именно это помогло ему выжить и стать тем, кем он является прямо сейчас. Он выучился в университете и дальше продолжает самореализовываться. Чонин хочет оценивать не только отели и рестораны, но и учебные учреждения или показы мод. Для этого ему важно иметь при себе нужный сертификат, который даст другим понять, что он знает о чем пишет и говорит. Имеет толк в том, что уверенно и беззастенчиво критикует. Ему есть куда расти. К чему стремиться. Он проходит в главный вход, сразу же подходя к ресепшен. За ним стоит Чан, немного нервно дергая ногой под столиком. - Добрый день. Я звонил вчера насчет квартиры. Осмотревшись вокруг, Чонин делает вывод, что к его приходу словно заранее подготовились. Это странно. Но слишком похоже на Ким Сынмина. Этот мужчина неоднократно мешал критику как-либо затопить отель и здешний ресторан. Иногда в голове проскальзывает мысль, что кто-то предупреждает Сынмина об его посещении. Но кто это может быть, если Чонин работает сам: компании нет, менеджера тоже. Молодой человек сам по себе. Он уже как три года критикует без чьих-либо наставлений, указаний и нареканий. Авторитет есть, профессионализм имеется. И самое важное: он критик в первую очередь. Ему не нужно приходить с проверкой в том смысле, которое распространено среди большинства людей. Чонин оплачивает номера, как самый обычный постоялец. Он на практике познает, что значит жить в том или ином месте, питаться предоставленной едой и пользоваться услугами, например, как сауна или же бильярдная. Проживая в заведениях класса Сынмина, Чонин много фотографирует, снимает видео и пишет свое мнение в социальной сети. Как только подходит время съезжать, он выпускает профессиональную статью, в которой пишет обо всех минусах и плюсах отеля. Он работал в компании инспектором, другими словами проверяющим, поэтому имеет слегка иное представление о профессии критика. К тому же Чонин носит с собой в сумке диплом, подтверждающий его образование, которое позволяет ему поступать где-то более дерзко, чем нужно. - Здравствуйте, помню. Ваша ключ-карта, - передает в руки Чонину тонкую карточку, - Ваша квартира на двадцатом этаже, как вы и просили. Номер шесть. Чонин показательно обвел его взглядом, словно остался недовольным реакцией на свой приход, что было истиной. Даже Хенджин встречает его, напрягшись всем телом и сдерживая свои нервы одним лишь божьим словом. А тут его просто отпускают в свободное плавание. Чан широко улыбается, записывая имя Чонина в журнал, в котором отмечает передачу ключа от апартаментов. Абсолютно нет никакой дрожи в его действиях. Неужто кто-то разболтал о том, что Чонин планирует писать критику на Amaryllis? - Спасибо, - говорит парень, разглядывая золотую карточку с рисунком красного цветка в руке, - Можете позвать управляющего? Мне бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы. Чан быстро кивнул, рукой тянясь к телефону. Он позвонил Минхо и вежливо попросил спуститься вниз, мимолетом оповещая о приходе Чонина. Минхо с хорошим настроением подошел к ресепшен, поправляя быстро пальцами стоячий воротник красной блузы. Его губы изогнулись в самой дружелюбной улыбке, от чего у Чонина разгорелось мелкое раздражение. Ему не нравится, что в очередной раз Сынмин угадал дату его визита. Это расстраивает. Хоть и парень не имеет ничего против директора Кима, даже наоборот - Сынмин ему симпатизирует, это не отменяет того факта, что еще молодая и горячая кровь Чонина не требует ярких представлений. Критику так льстит, когда перед ним у работников ресторанов и отелей трусятся коленки, а глаза бешено бегают по его лицу, ища хотя бы каплю одобрения, что видеть во второй раз расслабленных управляющего и администратора - несколько обидно. - В прошлый раз я уже спрашивал, но хочу сделать это и сегодня: цвет вашего отеля - красный? Они стоят в лифте, поднимаясь на самый верхний этаж, чтобы Чонин сразу же начал с того, ради чего проводит свою оценку повторно. Квартиры. То, что появилось лишь полгода назад. Это в некотором роде открытие для таких заведений, как Amaryllis. В современном мире существуют новые отели, которые изначально уже отстроили помещения для полноценных квартир. Апарт-отель проще говоря. - Да. Красный, - Минхо особо не нервничает. Лёгкое волнение, но не более. Сынмин всех поставил в известность, чтобы избежать малейшей паники. Директор парой слов внушил во всех сотрудников уверенность, что сейчас помогает всем работать как обычно. Чонин не станет залезать на кухню или в документацию Amaryllis, ему вполне хватит того, что открыто целыми сутками. - Господин Ким ходит вечно в фиолетовом. Это его любимый цвет. Почему тогда красный? - Вы видели красные амариллисы? Они безумно красивые. Это выглядит, как олицетворение силы и преданности. То, что важно семье Ким. Чонин ничего не ответил на это. Легкий смешок вырвался из его уст, но Минхо даже бровью не повел. Он ожидал чего-то подобного от Чонина. Мало кто действительно углублялся в историю отеля и семьи Сынмина. Это кажется скучным, но на деле - все не так. Если учитывать такие моменты, как попытки сжигания на костре, то уже чтение старых дневников Тэёна и Джинен не покажутся однообразными и неинтересными. В записях хранится вся история их рода, все ошибки и удачи; рассказы о том, как пара спасалась от верующих и безумных гениев; в каких местах побывали, какие погодные условия пережили, где добывали пропитание и деньги. За год работы на Сынмина Минхо успел прочесть лишь один дневник из восьми. Не потому что передумал, или чтиво все же является чем-то обычным - нет. Просто Сынмин не пожелал давать ему знать больше. О причине такого решения Минхо даже не догадывается. Все-таки, магу виднее. - Мои вещи привезли полчаса назад. Они в квартире? - спрашивает Чонин, выходя из лифта. Минхо следует за ним, сложив руки за спину. - Да. Все на месте, - кивает парень и проходит по коридору прямо, чтобы напротив нужной двери остановиться и протянуть к электронному датчику ключ-карту, - Вот ваши апартаменты, - он передает карту Чонину и пригласительным жестом просит пройти внутрь. - Спасибо, можете идти, - машет ладонью критик и закрывает дверь. Перед его глазами предстала просторная и чистая комната. Обои молочного цвета, темно-коричневый диван из такого же дерева другая мебель: столы, стулья, шкафчики и комод. На стене, рядом с выключателем есть небольшая панель, на которой можно выбрать температуру для нагрева полов. Широкая, тонкая плазма словно встроена в стенку. Чонин делает первые шаги, заворачивая за угол. Планировка у всех квартир примерно одинаковая, так что сейчас парень видит светлую кухню. Как подарок, ему поставили на стол вазочку с красными амариллисами. Маленькая открытка лежит рядом: "Добро пожаловать домой". Чонин слышно хмыкает и направляется к коридору. Везде открыты двери, чтобы новому жильцу было нетрудно определить где и какая комната. С правой стороны ванная. Кафель чуть холодит ноги, хоть и Чонин натянул до косточек черные носки. Увидев джакузи, парень довольно растянул губы в улыбке, предвкушая вечером расслабляющую ванну с сериалом. Далее Чонин прошел в спальню, которая находится напротив. Здесь все стоит не по стандарту. Как только входишь в комнату, в метрах трех от двери расположена кровать, которая смотрит на окно. Широкий шкаф находится за постелью, прикрепленный во всю длину к дальней стене. Туалетный столик в углу напротив, солнечный свет вполне попадает в эту зону, так что удобно будет приводить себя в порядок. А Чонину так еще и трансляции проводить. Картинка красивая: светлая, с некоторыми темными элементами, как дерево, но все еще приятно для глаз. - Лучше чем люксовый номер, - кивает Чонин, проходя внутрь, чтобы сесть на мягкую кровать. Пахнет чем-то сладковатым, будто свежими цветами. В планах сходить поесть в ресторан, сделав желательно несколько фотографий, а после включать прямой эфир. Чонин хочет рассказать о временных изменениях, ведь новый фон его зрители точно заметят. Жить здесь порядка полугода, значит, стоит поделиться хотя бы фактом переезда. Коробок, к счастью, немного. Чонин взял теплую одежду, пару костюмов, любимую обувь и технику. Какой-то декор не посчитал нужным упаковывать, если сильно захочет - купит.

______________

Яркие синие волосы плавно переливаются в свете лампочки. Парень грузно присаживается на корточки, двигая руками ближе к себе железные ящики с продуктами. В хранилище прохладно, хочется сбегать в комнату для персонала за крупной вязки кофтой, но Дэян помнит правила, которые обязаны соблюдать работники кухни, так что, шумно выдыхая пар, он начинает проверять овощи и фрукты на гниение. Пальцы аккуратно обходятся с гарнитурой, ведь не зря говорят о раненных пальцах Сону. Вернее, говорили. Прошло много времени с той ситуации, так что Дэян бережет свои руки. - Завтра утром встретишь Шихека-щи? Он должен привезти около семи коробок с продуктами, - Соён облокачивается о стенку, наблюдая за сосредоточенным лицом Дэяна. - Могу. Это в шесть утра будет? - парень не отвлекается от дела. Дэян знает, что су-шеф начала к нему хуже относится с того дня, когда он заступился за Джея. Ни о чем не жалеет, к сведению. Повар уважает всех, но легко может перестать это делать, если человек поведет себя недостойно. Джей не заслуживает столько ненависти к себе. Он точно следовал своей совести, относясь к другим даже лучше, чем нужно. - Приди в пять, - Соен закусывает нижнюю губу, осматривая Дэяна открыто. Она хотела бы поумерить свой пыл, но это не так уж и просто, когда в коллективе происходят вечные конфликты, - Не забудь взять ключ от заднего входа и кухни. - Шеф Ян может передать мне. Он собирался пробовать готовить сегодня новое блюдо, так что я с ним буду до ночи, - в мусорный пакет кладется желтоватый огурец. Овощ не пропал, но такое на кухне не держат дольше суток. Помятый помидор еще может пригодиться при зажарке, но завтра все равно привезут целую коробку свежих. - Хорошо. Вернись домой раньше полуночи, - и уходит. Ее так тяжело понять, что Дэян в который раз теряется. Соен с самого первого его дня здесь опекала Дэяна. Учила всему, что может пригодиться во время готовки. Как предугадать, какие заготовки лучше сделать заранее, чтобы в процессе не растеряться от огромного количества заказов. Чонвон тоже приложил свою руку в обучение парня, также делился полезными советами, которые по сей день помогают юному повару. Но Соен стала для него примером, даже старшей сестрой. Поэтому было грустно наблюдать за тем, как она унижала Джея каждый день. И ведь слух про ее влюбленность дошел до него. Почему Соен решила выпускать на бедного парня свой гнев? Неужто ей становится легче после срывов? - Дэян, почистишь для меня грибы? - Чонвон выглядывает из-за угла, держа в руке пакет с десятком вешенок. - Через пять минут? Мне тут еще морковку перебрать, и я свободен, - шеф довольно мычит и просит поторопиться. Дэян шустро оглядывает оранжевый овощ, проверяя его на твердость и нужный цвет. - Я хочу приготовить суп том ям, - объясняет Чонвон, расставляя на столе миски с ингредиентами. Дэян стоит напротив, внимательно слушая и кивая в нужных местах, - Это вообще легкое блюдо, если так подумать, но директор Ким только на днях попросил внести его в меню. Может, хочет сам его есть во время перерывов, не знаю. - Мне мама готовила том ям, когда я еще в школу ходил, - делится осторожно парень, пальцами хватаясь за гриб. - Я сам варил в студенческие годы. Пока Чонвон разбирался с креветками, Дэян отрезал острым ножом ножки у вешенок. В голове снова всплывает образ Сону, у которого долгое время были наклеены пластыри на пальцах. Как бы Дэян не хотел верить в то, что то была случайность и виноваты во всем ящики, все равно мысли о какой-то ссоре всплывают в голове. Правда, трудно предположить, кто мог бы сделать специально больно младшенькому. Да и Соен продолжает мучить своим странным поведением. - Ты молодец, Дэян, - вдруг говорит Чонвон, ставя сковороду с креветками на плиту. Парень чуть вздрагивает, когда слышит голос шефа, - У тебя хорошо получается готовить многие блюда. Ты вполне можешь за этот год получить звание помощника. - Я не собираюсь пока идти по карьерной лестнице, - честно отвечает Дэян, отставляя миску с приготовленными на первом этапе грибами. Он тянется дальше к чесноку, - Мне хватает сейчас и того, что есть. - Это нормально, - креветки быстро обжариваются, так что уже через пару минут Чонвон откладывает в сторонку сковороду, чтобы заняться имбирем, - Я еще при отце директора Кима начинал. Меня долгое время не трогали с повышением, но с приходом новичков начальство решило все же отдать мне место шефа. - Вам нравится? - Первое время коленки тряслись от большой ответственности, но ты быстро привыкаешь, когда видишь таких юных поваров, как Уён, Сону и Джей, - пальцы шефа ловко разрезают на небольшие ломтики имбирь. - Шеф Ян, вы знаете, что случилось с Сону? - Дэян пользуется своим привилегированным положением в первый раз. Он знает, что Чонвон питает к нему намного больше теплых чувств, чем к тому же Уёну, например. Дэян спокойный, понимающий, тактичный и быстро учится, когда ему что-то объясняют. Чонвон не просит даже Соен с ним оставаться готовить по вечерам, когда рабочие часы подходят к концу, но Дэяна - да. - Тебе действительно интересно? - усмехается Чонвон, но как-то грустно. Имбирь струшивается в маленькую глубокую тарелку. Помидоры черри идут следующими под нож шефа. Дэян согласно мычит, поднимая глаза на Чонвона, - Это произошло случайно, но не из-за металлических ящиков. Сан резко начал вести себя агрессивно, а Сону попытался успокоить его. Я же стал невольным зрителем. - Что сделал Сан? - тихо спрашивает, боясь показаться слишком любознательным. Он ведь даже не собирается с кем-то это обсуждать. В коллективе у него нет друзей. - Сан хотел уйти в другую комнату. Пока дверь не до конца закрылась, Сону подставил руки, собираясь проникнуть вслед за ним, но Сан поспешил захлопнуть и потянул резко за ручку. - Это было чертовски больно, - бубнит Дэян, морщась лицом. Чонвон качает понимающе головой, переходя теперь к кинзе. - Если бы мы хотя бы знали, что его так сильно вывело. А ведь в тот день к нам заходили горничные. Хваса разговаривала о чем-то с Соен в соседней комнате. Наверняка слышали эту вспышку гнева. Дэян перестает нарезать лайм, уставившись глазами на дощечку. В голове что-то щелкнуло. Неужели Сана так трясет только из-за одного вида Рюджин на кухне? Это уже звучит очень нездорово. Чонвон на фоне говорит начинать варить бульон, и парень все выполняет как-то на автомате. Все эти ситуации какие-то слишком странные, складывается ощущение, что Сынмин собрал в отеле коллектив, члены которого побывали в лечебнице для душевно-больных. Иначе не объяснить.

_-_-_-_-_-_

В полицейском участке довольно шумно. Работники громко спорят на тему того, кто поедет к какой-то старушке разбираться с подозрениями на соседей, которые, по ее мнению, занимаются чем-то очень не законным - чуть ли не разводят дурь в квартире. Другие резко нажимают на кнопки клавиатуры, раздражая только звонким клацаньем. Парочка рядовых в конце основного помещения устроили обед, попивая кофе из автомата и поедая пимбаб. Кому-то сильно не повезло - офицер отчитывает крайне строго прямо при всех. - Джисон-щи, мы почти подготовили все документы для задержания ваших родителей, - детектив Ё отложил в сторону стопку бумаг, поднимая голову на Джисона. Они сидят в отдельной комнатке, две стены которой из стекла. Они видят хаос, благо не слышат, - У них есть проблемы с отчетностью. Крайне подозрительные к тому же. - Можете немного рассказать? Я не особо понимаю, как работать с бухгалтерией, но хочу знать хотя бы некоторые подробности, - мужчина поправляет рукава шерстяной рубашки, дергая головой в сторону, чтобы смахнуть черную челку с глаз. - Галереи ваших родителей существуют официально около пятидесяти лет, - Ё пальцами аккуратно вытягивает из стопки документ, в котором Джисон сразу же увидел большое число "1013" в строке с указанием работников, - Я, может, и не предприниматель, не владею чем-то настолько дорогим, но точно знаю, что это похоже на какой-то обман. - Могу предположить, что вас смущает, но лучше бы мне услышать это от вас. - Конечно, - кивает детектив и встает со стула, начиная ходить вдоль стены. Вампир откинулся на спинку кресла, стараясь держать нейтральное выражение лица. Он уже знает, что скажет детектив Ё, - Десять галерей по всей Корее. Тысяча тринадцать сотрудников за пятьдесят лет. Это звучит не так уж и невозможно, но проблема в том, что большая часть из этого числа просто исчезла. - Переехали? Может, они попали в больницу по болезни. - Нет, Джисон-щи, вам не нужно говорить все эти вещи, чтобы попытаться отбелить ваших родителей, - детектив ставит руки на стол, наклоняясь вперед, чтобы лицо было на уровне глаз вампира, - Вы хорошо осведомлены о том, что случилось с этими людьми. - Продолжайте, - Джисон знал, на что шел, когда дал согласие на обработку информации трудовой жизни своей семьи. Сынмин выбрал доверенное лицо, значит, этот мужчина уже нашел не один повод для того, чтобы отправить Хвануна и Исыль под суд. - Только двести семьдесят пять сотрудников перешли порог в двадцать семь лет, отработали в общей сложности год или два, а после бесследно пропали со всех радаров, - Ё продолжил шагать по комнате, скрепив руки за спиной, - Их объединяет ярко один факт: либо у них есть семья, но неблагополучная, либо ее вообще нет. Не у всех, но даже друзей не осталось с университета. Никто не искал, не задавал вопросов. А кто попытался заявить их в розыск, банально не получали помощи у полицейских. Тогда вопрос: где все эти люди? И ведь это только то, что записано на бумаге. Что если продолжить искать сведения по другим исчезнувшим? Джисон не находит, что ответить. Его попытки остановить это всегда проваливались еще на начальном этапе. Перейти дорогу отцу казалось чем-то рискованным, хотя на кону была далеко не одна жизнь. Он - запуганный еще с младенчества ребенок. Он тот, кто видел смерть своей няни - девушки, которая единственная относилась к нему с теплотой. Джисон просто не желал там жить, он стремился к полной сепарации от семьи. К сожалению, мозг порой играет страшно и подло - какие-то вещи стираются с сознания, а какие-то - уничтожают твое психологическое состояние. Джисон не находил в себе силы бороться с ними, сосредоточился на себе и своей работе, что привело к вытеснению мыслей о последующих жертвах Хвануна и Исыль. С его стороны это, возможно, звучит эгоистично, даже ужасно, но он не видел другой жизни, не может осознать, что это ненормально, ведь наблюдал за этим с самого рождения. Его окутывал каждый раз дичайший страх, стоило Хвануну посмотреть на него и дернуть рукой. Он рефлекторно уворачивался или закрывал глаза. Но как бы отцовские действия Джисона не пугали, слова делали ему больнее всего. Хотя следует уточнить, что мать в иной раз могла на него даже не взглянуть. Хванун позволял себе многое, именно он испортил психику Джисона больше всего. Как человеку, который с детства внушил страх, можно ответить? Джисон не представлял, каким образом он мог бы отстоять себя и свое мнение. Кровь в жилах стыла, дрожь пробегалась по всему телу, коленки чуть ли не подгибались, когда суровые, яростные глаза Хвануна находили свою цель - мальчика, который ладони в замок складывал, желая спрятать признак нервозности. Слезы как-то пытались выходить наружу, но со временем Джисон научился подавлять в себе плачь, только страх не получалось искоренить. Ему жаль, очень жаль тех людей, которые погибли от рук родителей. Но Джисон не мог перейти дорогу отцу. Голос пропадал, когда мужчина маячил у него на виду. Вся уверенность и решимость изменить мир к лучшему исчезали, как только Исыль бросала на сына многозначительный взгляд, который так и говорил о том, что Джисон должен смириться со своей судьбой, обязан принять действительность и не имеет права что-либо менять. Но если раньше была отговорка: "Я ребенок, что могу сделать?" - то сейчас что? Почти тридцать лет, неужто все еще страшно? Да, все еще. Однако кое-что появилось у Джисона за столько-то лет: независимость. По крайней мере финансовая. Джисон налаживает свою жизнь, постепенно, совсем медленно восстанавливается. Неужели нельзя взять себя в руки и отпустить, наконец, тех, кто несправедливо умер по желанию его родителей? Есть шанс отомстить за няню, которая не раз спасала в детстве беззащитного мальчика, чей отец не мог держать кулаки при себе; ребенка, который уже в шесть лет пытался заступаться за свою сестренку. Платья, украшенные вечно мелкими цветами, мелькали перед глазами Джисона каждый раз, когда взрослые хотели его обидеть. Прошло слишком много времени для того, чтобы сбегать, оставлять все, как есть. - Вы точно не знаете, куда могли деться жертвы? - детектив с минуту наблюдал за Джисоном, видел в его глазах озарение, страх, сопереживание и уязвимость. Мужчина хочет ему помочь, но пока не найдет неоспоримые доказательства преступлений - это невыполнимо. - Нет, - спокойно проговаривает Джисон, собравшись с мыслями. Он смотрит на детектива Ё решительно, - Но я могу рассказать вам, что они делают в пределах рабочего пространства. - Только слова ничего не стоят. Это не может быть главным аргументом. - Нам нужно будет всего лишь провести пару тестов. - Это вам игра какая-то? - Нет, конечно. Нужно проверить некоторые списки. Возможно, камеры. А лучше - открыть их тайники.

_-_-_-_-_-_-_

Белые кроссовки, на грубоватой и средней высоты платформе, уверенно ступают на красное покрытие полов ресторана. Белая льняная рубашка закатана до локтей, открывая взору вид на выступающие вены на руках. Черная жилетка застегнута на три большие пуговицы, а классические брюки идеально выглажены. Чонин направляется к свободному столику не далеко от бара. За высокими окнами наблюдается вечер, на часах почти восемь, а значит, пора ужинать. Критик занимает место спиной к другим людям и берет в руки меню. Хочется сразу же попросить что-то обычное, например, лапшу с обжаренным в остром соусе мясом и овощами, но на девять запланирована трансляция, на которой Чонин хотел рассказать немного о первых впечатлениях. Поэтому лучше взять что-то новенькое, чтобы отвлечь людей разговором о еде, а не показательно игнорировать вопросы о жилье и условиях – об этом нужно написать статью. Парень принимает стакан воды от официанта и бегло произносит заказ, пальцем проходясь по озвученным названиям. Когда сотрудник ресторана отходит в сторону, Чонин оглядывает помещение, подмечая, что оно почти не изменилось за год. Хотя вот на этажах с номерами явно добавили декор: повесели картины в стилистике отеля, поставили пару маленьких столиков с высокими ножками, а на них разместили хрустальные вазы с красными розами. Только на последних этажах можно найти амариллисы. - Хен, ты наконец-то захотел навести своего тонсена? Чонин поднимает глаза на парня напротив, не подавляя добрую усмешку, и рукой указывает на стул рядом. Тот сразу же присаживается и ставит локти на стол, чтобы ладонями обхватить свое лицо. Довольно улыбается и смотрит на Чонина. - Я тут поселился, Дэян, - мягко отвечает, получая в ответ легкое удивление, - Я же говорил, что планирую статью на это место. - Да, но я не думал, что ты так быстро все подготовишь, - повар смахивает челку с глаз и протягивает руку к другу, чтобы потрепать за щеку, - Я хочу быть первым, кто прочтет твое новое творение, хен-а. - Это критика, Дэян, - бурчит Чонин, но не убирает руку младшего до последнего. Дэян весело кривит губы и отстраняется от парня. Пальцы сами находят тонкий из белого жемчуга браслет. Меж указательным и большим перебираются гладкие шарики. Чонин давит нежную улыбку, чуть прокашливаясь, и отводит глаза в сторону, - Я дам тебе в любом случае раньше выкладки. - Буду ждать, хен, - Дэян редко улыбается, но Чонин уже много лет заботится о нем и дает понять, что с ним можно вести себя расслабленно. От старшего идет необъяснимо приятный комфорт, он окутывает полностью парня и позволяет не думать о работе и других заботах. Хенджин неоднократно жаловался ему, что Чонин хоть и его друг, но забывает вечно написать или позвонить даже раз за трое суток, но вот Дэяну каждый день отправляет весточку, а за неделю набирается около четырех часовых разговоров по телефону. Но Хенджину лучше об этом не знать. - Что у тебя на кухне? Не достают? - Нет, все в порядке. Устаю просто к концу дня, - отмахивается Дэян. Он не будет пока говорить за конфликты в коллективе. До этого как-то не выпадало случая, ведь расспросить Чонина за его работу было куда интереснее, да и отношения между Сынмином и Хенджином очень даже важная тема. К тому же, у Чонина не все сладко со старшим братом, поэтому выслушать его по этому поводу и поддержать считается самой главной частью их разговора. - Точно? Я не буду вносить сплетни в статью, поэтому можешь рассказывать, - взгляд Чонина наполнен чем-то искренним и преданным. Хоть он и до жути гордый, старается быть во многом правильным и примерным, Дэян знает всего его – капризного, игривого, плачущего, нервного, злого и нежного. Для этого потребовались годы, но они вместе взрослели, так что не кажется, что время текло размеренно и медленно. Совсем нет. - Ну, у нас есть некоторые проблемы в отношениях. Но не у меня с кем-то, - сразу добавляет, чуть качая головой, - Просто Сан-хён довольно импульсивен, иногда чуть больше обычного. Так что сделал пару месяцев назад больно Сону, это наш маннэ в команде. - Пару месяцев назад? Тогда почему ты сейчас об этом думаешь? – Чонин наклоняется вперед, принимая заказ. Ему принесли французский суп из морепродуктов «Буйабес» и закуски к нему. Дэян здоровается с официантом, называя его «Сынханом». Чонин кротко тянет уголок рта вверх, улавливая неловкие нотки в голосе Дэяна. - Ну, я только недавно узнал об этой истории, - поясняет младший, видя, как Чонин пробует суп, - Полгода назад Чонвон-сонбэнним научил меня его готовить. Вкусно? - Вполне, - скромно комментирует, получая звонкое фырканье от Дэяна, - У тебя вкуснее бы получилось. Тогда бы и оценка была выше «вполне», - игривая ухмылка растягивает на лице Чонина, а лисий прищур и легкий наклон головы в бок добавляют краски на шее Дэяна. - Перестань, хен! - Продолжай историю, - переводит тему, чтобы не смущать парня. - С нами работает психолог, вернее с ними. Я не участвую в групповых терапиях, - исправляется Дэян и резко перестает говорить, когда видит ложку с супом перед своим лицом. Чонин подначивающе кивает, приоткрывая собственный рот, - Но.. - Проглоти и дальше рассказывай, давай. - Невозможный, - выдыхает Дэян и принимает угощение, - Так вот, могу сказать, что терапии работают. Становится все спокойней и спокойней. Прям удивительно. - А кто психолог? – спрашивает с нескрываемым любопытством Чонин, пережевывая кальмара. - Хан Джисон. - Серьезно? – хмыкает критик, слизывая языком капли бульон на губах. Глаза чуть сужаются, в голове проносятся мысли о том, чтобы поделиться увлекательной историей с младшим, но Чонин сдерживается. Итак у того много стресса на работе. - Это действительно хороший психолог. - Я с ним пока не разговаривал, но вижу каждый день в ресторане во время смен. Он прям интеллигент. Как только не срывается на нас? - Опыт наработал, Дэян. Слышал ведь наверняка, что он известный психолог. - Немного, сильно не вчитывался в его биографию. - Ну вот, а следовало бы, - мягко кидает упрек и одновременно с этим протягивает ему вторую ложку супа, - Психолог Хан отличный специалист. Но и не плох в том, чтобы наводить смуту вокруг своей же семьи. - В любом случае я предпочту не влезать в это, - отмахивается Дэян, удовлетворенно прикрывая веки. Суп очень вкусный, - Мне хватает сплетен и без интернета. - Хорошо, - смеется коротко Чонин, поедая уже сам блюдо. Он пытается тщательно распробовать, прочувствовать все нотки специй и продуктов, которые попали в кастрюлю. В будущем нужно дать оценку даже еде, - Как у тебя дела обстоят с квартирой? - Пока все стабильно, - тихо говорит, опуская взгляд на стол. Снова пальцы обхватывает маленькие жемчужины. Чонин понимает лишь по этому действию, что сейчас давить точно не стоит на младшего. - Помни: я всегда рядом. - Знаю, хен.

__-__-__-__-__-__

Начало ноября. Осенний дождь грубо бьет по крышам многоэтажек, стоящим на парковке машинам и капюшонам людей, которые также не ожидали, что погода так испортится под конец дня. Коричневые ботинки быстро перепрыгивают через лужи, мелькая почти незаметно в темноте улиц. Девушка несется в сторону углового подъезда, прикрыв сумкой влажные волосы. Она чувствует, как мокрые джинсы прилипают к ногам. Довольно неприятно. В окнах здания горит свет, где-то видны силуэты суетившихся взрослых, а где-то - любопытные кошки заняли подоконники. Хая на них не смотрит, она стремительно обегает встречных подростков, чтобы, наконец, зайти в жилой дом. Девушка подбегает к лифту, нажимая на кнопку вызова. Ей срочно нужно на шестой этаж. Маленький экран над головой гласит о том, что лифт медленно спускается с двенадцатого. Долго ждать. Хая сворачивает к двери на лестницу, выбирая более утомительный, но зато быстрый путь. Она перескакивает ступеньки, часто и рвано дышит, однако не останавливается. Девушка в прошлом занималась легкой атлетикой, для нее это словно очередная тренировка. Дверь на шестой этаж громко открывается, нарушая обычную тишину. Хая подходит к нужной квартире, пальцем вдавливая кнопку звонка. Дыхание постепенно выравнивается, давая ей нормально вобрать кислород в легкие. - Ты зачем пришла? - Ты точно дала мне приворот? Хая смотрит на Рюджин требовательно. Она все никак не могла поймать девушку на работе, чтобы поговорить в отеле. Рюджин вечно ходила с сестрой или с другими горничными. Отойти куда-то отказывалась, в целом словно игнорировала Хаю. А раньше такого не было в их взаимоотношениях. Они спокойно общались, даже как-то обсуждали методы "воспитания" Хвасы. Неужто Рюджин больше не хочет с ней разговаривать? Но почему тогда помогла с приворотом? - Слушай, - начинает Рюджин, опираясь рукой на раму, - если он не сработал на Сане, значит, на нем есть какая-то защита. Или до этого он уже принимал какое-то снадобье. - Защиты не может быть. Кто бы поставил? - вскрикнула Хая, ее щеки вспыхнули, а пальцы рук нервно переплелись за спиной, - Как другое снадобье могло повлиять? Разве люди никогда не пили что-то одновременно? Рюджин тяжело выдохнула, покачивая неодобрительно головой. Она не хочет объяснять такие вещи той, которая никак не должна пересекаться с ее миром. Хая не ведьма и не колдунья. Ей бы продолжать спокойно работать горничной, получать хорошую зарплату да строить адекватно отношения с людьми. Но почему-то не получается огородить эту глупышку от того, что ей запрещено даже видеть. Именно поэтому Рюджин дала обычный травяной чай вместо приворота. Еще Сана сюда втягивать! - Ладно, проходи, - кивает Рюджин и убегает в сторону кухни. Она задумала приготовить снадобье, которое вполне может устроить Хае небольшую амнезию. Ей нужно произнести заклинание, что заставит девушку забыть о магии. Рюджин устала игнорировать Хаю, устала отговаривать и идти на открытые манипуляции. Хая разувается и заходит в гостиную. Слева видна арка на кухню, но ей все равно не сказали, куда идти. Хая глубже входит в комнату, заинтересованно разглядывая высокую полку, на которой какое-то необычное множество различной атрибутики. Это похоже на эстетику привычных ведьм, коих в фильмах выставляют довольно красивыми и загадочными. Рюджин несильно вписывается в эту картину, но вот ее полка - да. Хая внимательно рассматривает украшения, в особенности в глаза бросается серебряное колечко с черным камнем. Девушка берет его в руки и зачарованно следит за тем, как оно идеально одевается на ее безымянный палец. - Хая, ты хочешь чай? - спрашивает Рюджин, заходя в гостиную, - Ты что делаешь? - вдруг крикнула, резко настигая гостью. Она кладет руку на плечо Хаи, поворачивая ее к себе, - Это нельзя трогать! - Я просто смотрела, - Хая хмурится и, толкнув Рюджин плечом, проходит мимо девушки, - Ты поможешь с приворотом или нет? - Повторюсь: что-то мешает, - раздраженно проговаривает и складывает руки на груди, - Либо амулет, либо то, что уже попало ему в организм. Хая проглатывает вязкую слюну и тупит взглядом арку. Она закусывает щеку изнутри, разочарованно сжимая кулаки. Это ее ошибка. Она испортила все. Не стоило ей красть тетрадь с рецептами у Рюджин. Хая такая наивная. Неужели она и вправду поверила в себя, раз уж рискнула сама приготовить приворот? Думала, у нее получится сделать все правильно и преподнести Сану любовное зелье, что в секунду превратило бы парня в ее куклу. Как же. Ты такая дура, Хая. Но ты так подходишь мне. Что?.. Чей это голос? - Эй, не хочешь вернуть мне тетрадь? - Рюджин глядит на нее исподлобья. Недовольная и злая. Искала долго тетрадь, в итоге не нашла, зато быстро поняла, что ее могла украсть только Хая. Горничная, которая уже полгода просит помочь ей с парнем, что в упор ее не замечает. - Я пойду, - Хая сорвалась с места, руками хватает ботинки и выбегает из квартиры. Из лифта удачно выходит пожилая женщина. Девушка шустро занимает кабинку, несколько раз нажимая на единицу. Рюджин только и успевает взглянуть на нее в маленькую щель. Ты в моей власти, Хая. Кто это? Почему этот голос в ее голове? Девушка надевает ботинки, выбирая отложить эти мысли. Она чувствует себя подавленно. Новость о том, что она уничтожила все пути к сердцу Сана, расстроила ее. Она не знает, что дальше делать. Парень на нее агрессивно реагирует. Хая хотела подойти к нему, но прогадала с соком. Тот чуть ли не швырнул его в напуганную горничную. После этого Хая не подходила даже на метр к кухне. Весь путь домой прошел как в тумане. Она не помнит, как открыла дверь, как умылась и легла в постель. А на утро появилось ощущение, что внутри нее много ваты, которая заменила мышцы. Хая еле собралась и пошла в отель. На последних пяти шагах к главному входу, Хая тормозит. Ноги подкашиваются и ощущается остро приступ тошноты. Девушка смотрит по сторонам и сквозь ноющую боль в висках бежит вперед. Нет! Уйди отсюда! Убьют! Один шаг через порог здания забирает все силы Хаи. Девушка почти падает на колени, но руками успевает схватиться за столик, на котором стоят бокалы с шампанским и ваза с розами. Она вбирает жадно воздух и косится на спиртное. Хая очень хочет сделать глоток чего-нибудь. Лучше вода, но есть только шампанское. Глаза находят Чана, пишущего что-то в бумажном журнале. Он не заметил прихода Хаи, потому она не услышала привычное теплое приветствие. Хая с минуту еще стоит возле входа, а после выравнивается и пытается сделать походку более прямой. Она торопиться зайти в лифт и исчезнуть из холла как можно скорее. Работа идет совсем плохо. За сутки Хая успевает совершить столько промахов, сколько не совершала все предыдущие три года. Она всегда выполняла свои обязанности почти что идеально. Но ее состояние крупно подводит горничную, заставляя перепутать даже чай с кофе. Приезжие возмущаются на медлительность, знающие Хаю с прошлых остановок в Amaryllis сдержанно, но довольно красноречиво ругают за невнимательность. Хваса делает порядка семи замечаний, обещая к концу дня пожаловаться Минхо и сделать все для урезания зарплаты. И в таком круговороте постоянной усталости и выговоров от старшей Хая проживает еще пару недель. Под конец ноября она научилась натягивать улыбку, контролировать лучше свою, не пойми откуда взявшуюся, неуклюжесть и пропускать мимо ушей насмешки других горничных. Настигает девушку и апатия, что ни в какую не желает исчезать. Хая старается вернуть себя на высокий уровень работы, однако стараниями быстрее утомляет свое тело. Ближе к декабрю ее находит Сынмин. Надеяться на тишину от директора было глупо, но Хая искренне молилась на это. Ей нечего говорить Сынмину. Просить об еще одном шасне нет смысла. Целый месяц ошибок не то, что следует игнорировать директору. - Не хочешь чая? - мужчина разливает по чашкам зеленый кипяток. Веет приятным травяным ароматом, но по горлу поднимается горькая рвота, от чего Хая отворачивается и с болью проглатывает приступ. - Нет, директор Ким. - На твоем месте я бы не отказывался, - он ставит перед ней чашку, прозрачно намекая выпить. Сынмин не сводит с нее серьезного взгляда, даже когда отставляет маленький чайник. - Я себя плохо чувствую, поэтому не хочу, - Хая тянет неловко губы в улыбке. Со лба скатывается капля пота. Она с трудом держит спину ровно. - Это как раз лечебный, - Сынмин настаивает. Он требовательно стучит пальцем по столу. От него исходит какая-то раздраженность, Сынмина словно поместили в самую некомфортную ситуацию, из-за чего Хая пугается, боится снова отказать, но и выпить содержимое не может. - Дирек... - Хая, ты должна, - четко выделяет последнее слово. Девушка дрожащими руками тянется к чашке и осторожно берет ее. Она подносит чай к губам, переставая дышать. Голос в голове кричит о том, что ей нужно бросить чашку в стену, но аура Сынмина куда более угрожающая. Хая делает глоток, подавляя появляющуюся снова рвоту. - Тебе станет легче скоро, - мягкий голос Сынмина удивляет. Хая шокировано уставилась на директора, выпив еще немного чая, - Он прекратит говорить лишь на час. Ты хочешь избавиться от него, Хая? - Вы знаете о нем? - Конечно. Мой барьер успешно подавляет его, но я не могу оставить все как есть, - пожимает плечами и откидывается на спинку кресла, - Меня злит его присутствие. - Как его вытащить из меня, директор Ким? - девушка сжимает пальцами ткань красной юбки на коленях. - Придется сделать обряд экзорцизма простыми словами. Хотя в моем случае это немного иное, все-таки я не то чтобы верующий, - причитает Сынмин, цокая скептично под конец. Хая хлопает непонимающими глазами, но расслабляется, - Это займет время, но я постараюсь тебе помочь поскорее. Я месяц искал нужное заклинание, так что осталось лишь подготовить помещение. - Этот чай...его вкус мне кажется знакомым, - тихо говорит она, выжидательно смотря на Сынмина. - Я попросил Рюджин кое-что подливать тебе в пищу на перерывах. Это снадобье нейтрализовывает духа. - Во мне дух? - Хая прикрывает рот, пытаясь успокоиться и перестать реагировать так живо на слова мужчины. - Верно. Он в твоем милом колечке, - кивает на украшение Сынмин. Девушка поднимает руку на уровень своего лица, другой же собирается его снять, - Не получится. Оно заколдовано, так что, могу поспорить, ты не чувствовала его весь месяц на себе. Я его сам сниму, когда пройдет обряд. - Хорошо, директор Ким, - она опускает взгляд на ноги, не смея смотреть на Сынмина. Она вляпалась в неприятности по своей глупости. Теперь директор должен решать ее проблемы, когда их могло не быть, если бы Хая не украла сначала Рюджин рецепты, а потом и это проклятое кольцо. - Верни Рюджин ее тетрадь, - Сынмин вальяжно поднимается с кресла, чтобы вернуться за рабочий стол, - Контролировать духа трудно, но он крайне слаб из-за меня. Так что постарайся не отключаться, если только не спишь. - Спасибо, директор, и я верну Рюджин ее вещь, - Хая стыдливо выходит из кабинета, сдерживая слезы из-за собственной ничтожности.

_-_-_-_-_-_-_

Шторы резко распахиваются по разные стороны. Солнце уже постепенно садится. Красно-оранжевые лучи ярко врываются в квартиру, помечая своим светом всю комнату. Глаза зажмуриваются, а ладони спешат выставится напротив лица. Легкий смешок срывается с губ, но сразу же теряется в шуме нагревающегося чайника. Телевизор тихо транслирует музыкальное шоу. Минхо недавно посмотрел выступление группы, за которой следит около полугода. Ему нравится иногда так отдыхать, слушая музыку и наблюдая за довольно сложной хореографией. Сегодня он был не один - Джисон сидел рядом и задумчиво глядел на плазму, кулаком подперев подбородок. Это было весело. Сейчас Минхо широко подтягивается, похрустывая немного спиной и ногами. Вид из окна очень радует. Хотя не то чтобы видеть высокую многоэтажку приятнее, чем пейзаж с рекой Хан или, например, Сондо. Но Сынмина уже не уговорить перевезти Amaryllis куда-то в другое место, поэтому что есть - тому и рады. Джисон заваривает им чай, который не так давно Сынмин тому подарил. Читая длинную инструкцию, мужчина аккуратно кладет ложкой засушенные листья. Минхо тепло улыбается, когда подходит к столу, чтобы присесть напротив Джисона. Немного не привычно находится вместе в квартире Минхо, когда большую часть встреч проводили у вампира, но никто из них не против менять обстановку хотя бы так. К тому же, ничего сильно не отличается в мебели или в самом ремонте. Лишь некоторые полки из Дайсо дают понять, что это гостиная Минхо. Просто инкубу хотелось выставить книги и альбомы с коллекциями фантиков в главной комнате. Если так задуматься, то кабинет для Минхо не больше, чем помещение для хранения вещей, мест для которых еще парень не нашел. - Профессор Ко попросил передать Джису, что будет ждать реферат на тему мировой экономики, - уведомляет Минхо, как только Джисон опускает заварник на стол. Мужчина небрежно фыркает, поднимая очки ближе к переносице, - С ним всегда было тяжело договориться. - Ему что, все еще не передали, что Джису взяла академ? - Джисон бурчит себе под нос и тихонько переливает чай через ситечко в другую широкую чашку, - Я просто не понимаю, в чем их проблема. - Скоро конец года, поэтому возмущаются. - Скоро я приду к ним и тоже повозмущаюсь, - рука чуть обжигается о фарфор, но Джисон все равно успешно разливает чай по маленьким чашечкам. Минхо встает изо стола, чтобы пройти за спину мужчины и открыть шкафчик нижний, в котором хранит все сладкое. Глаза быстро находят "21 злак". Повеяло теплыми воспоминаниями с их первой посиделки на кухне Джисона. Не долго думая, Минхо хватает пальцами две упаковки, учитывая, что сам предпочитает шоколад, а Джисон - ананас. Чанбин около недели назад принес пакет продуктов своему другу, сгреб с полки любимое печенье Минхо, но не удосужился взглянуть на вкусы, так что невольно Минхо пришлось принять и ананасовую сладость. - Поешь немного и успокойся, - Джисон смотрит прямо на "21 злак" и мягко растягивает губы, раскрывая упаковку. Минхо присаживается напротив, сначала пробуя чай, - Это однозначно вкусно. Но крайне муторно. - Согласен, - кивает он, кладя вторую печеньку в рот, - Я не такой любитель чая, чтобы каждый раз проделывать все эти этапы. Мне хватит и обычного пакетика с клубникой. - Или уж лучше купить кофемашину, - подмечает парень, отрезая ножницами часть упаковки от своего печенья. Джисон довольно мычит, запивая сахар травяной горячей жидкостью. - Я бы варил каждый день латте или капуччино. Еще бы сиропов купил несколько вкусов. Обязательно карамельный. - Желательно соевое молоко использовать. - Ну или кокосовое подойдет. Обсуждение гладко перешло в комфортную тишину, когда слышны лишь глотки чая и хруст печенья. Минхо снова засматривается на Джисона. Ему так нравится пушистые угольные волосы мужчины. В обычное время, когда череда забот забирает Джисона в рабочие дни, его укладка выглядит такой идеальной, явно не жалеет лака. Но в выходные у Минхо есть прекрасная возможность лицезреть домашний образ Джисона, который может и умеет носить спортивные вещи! Например, в данную минуту на вампире черная футболка с изображением лимонов и серые спортивки. Носки, как обычно, тоже натянуты, но они белые с голубыми снежинками и спрятаны желтыми тапочками. Только лишь очки напоминают, что Джисон все еще тот психолог, который бывает строгим и серьезным. Минхо действительно стоит когда-нибудь обсудить с ним момент с симпатией. И пусть опыта совсем нет в отношениях, Минхо не против своих чувств к Джисону. Лучше влюбиться в правильного человека - или вампира - и в случае невзаимности получить отказ, чем бегать за каким-нибудь студентом, у которого все еще вечеринки в голове и выпивка. Будет грустно, больно, но Минхо уверен, что Джисон все еще будет тем самым Джисоном, который подумает о нем и спокойно поговорит с ним. А после точно продолжит с Минхо общение, из-за влюбленности не прекратит дружбу. - Ты чего так смотришь? - мужчина изгибает губы в хитрой улыбке. В глазах что-то игриво сверкает, словно он знает, о чем думал все это время Минхо. Из-за этого становится чуточку более неловко. - Просто планировал дела на завтра, - проговаривает шустро и отворачивается в сторону. Руки греются о чашку, пока ногти отбивают тихий ритм. - О, я хотел уже позвать тебя прогуляться в Борамэ, но раз у тебя планы... - Я могу! Только скажи время! - щеки порозовели. Джисон смеется на такую реакцию, отставляя чашку в сторону. Пальцы ловко снимают фантик с карамельной конфеты и кладут красный шарик в рот. Минхо опускает смущенно голову вниз, прикрывая глаза фиолетовой челкой. - Минхо, не стоит так переживать, - мягко молвит Джисон, сгибаясь телом так, чтобы можно было поймать чужой взгляд, - Подобные встречи не обязательно закреплять определенными днями. - Я знаю, - шепчет он в ответ. - И ты не обязан соглашаться на то, что тебе не нравится, - улыбается слегка вампир, наблюдая за неловкостью Минхо. - Знаю, - вторит парень, медленно выравниваясь. Моментально глаза находят друг друга, а губы растягиваются в одинаковых улыбках, - Я хочу с тобой погулять. Но как можно назвать такую встречу? - откуда-то берутся уверенность и игривость, что разжигает в Джисоне желание подхватить эту волну. - А ты как бы хотел? - пальцы находятся в пяти сантиметрах от Минхо. Джисон сдерживает себя от того, чтобы прикоснуться. Все-таки разрешение стоит попросить. Или сам Минхо смело сделает к нему шаг навстречу. - Знаешь... Звонок в дверь прерывает Минхо. Парень сокрушенно выдыхает, недовольно взглянув в сторону коридора. Джисон подавляет раздражение, вставая с места, чтобы пройти к двери. Будучи гостем в квартире, он молчаливо спрашивает, можно ли ему открыть, на что Минхо кивает. Парень чуть надувает губы, пряча их в чашке с чаем. Джисон бесшумно посмеивается и идет к двери. - Джиен? - Джисон отходит назад, чтобы дать девушке зайти в квартиру. Она стыдливо смотрит на ноги, убирая рукой прядь волос за ухо, - Что-то случилось? - Джисон, кто пришел? - Минхо громко спрашивает, пока встает со стула. Парень спешно выбегает из кухни, чтобы уже через секунду получить ответ на свой вопрос, - Джиен, по какому делу ты тут? - удивленно интересуется, равняясь по Джисону. - Я бы хотела вам рассказать все, - Джиен быстро разувается, снимая куртку, которую тут же кладет на шкафчик для обуви. Джисон ловит вещь, когда та начинает падать, и вешает на тремпель, открывая соседнюю дверцу гардеробной. - Проходи на кухню, - говорит Минхо, рукой указывая направление. Джиен буквально забегает в помещение. Она осматривается активно, ища себе место. Минхо осторожно ее обходит и занимает стул, ближний к коридору. Джисон садится рядом с ним, освобождая стул напротив. Джиен улавливает безмолвное приглашение и умещается за столом. Атмосфера напряженная. Джисон думал уже воспользоваться энергией, как Минхо сжал его предплечье, останавливая порыв. Парень хочет видеть настоящие эмоции Джиен. Ее можно было бы успокоить, но девушка явно собиралась с силами, чтобы сейчас быть с ними тут. Джисон и позже может выпустить немного своей энергии, но в начале лучше послушать Джиен, как есть. - Моя старшая сестра, Йеджи, заболела летом, - девушка сжимает руки в кулаки и размещает их между ляжками. Минхо и Джисон знающе переглянулись, - Где-то три недели она посещала больницу каждый день, делая уколы. У нее проблемы с костями. Лечение слишком дорогое, но необходимое. - Сейчас она выглядит здоровой. Ей стало лучше? - спрашивает аккуратно Джисон, наклонившись чуть ближе к девушке. - Не совсем. Теперь ей нужно проверяться чаще, периодически делать уколы, чтобы не сделалось хуже в будущем, - Джиен подняла взгляд на них, с уже более уверенным видом продолжая рассказывать: - Я просила Рюджин мне помочь. Она довольно хорошо скрывала свои способности раньше, но, когда начала встречаться с Джеем, что-то пошло не так. В нашем коллективе почти не осталось людей, которые бы не знали о ее магии. - И как вы относитесь к такому? Неужто все считают, что это нормально? - Минхо скептично изгибает бровь, складывая на груди руки. - Не то чтобы. Она молчит, не признает никогда, что умеет многое. Просто директор Ким ее покровитель в некотором роде. Говорят, что она его ученица, - хмыкает Джиен и поправляет черное худи в локтях, - Это все очень странно, но наш отель всегда таил в себе множество секретов, что в процессе работы здесь перестаешь удивляться. - Ты пошла к Рюджин за помощью? - Да, - кивает Джиен, смотря на Джисона, - Я думала, она сможет что-нибудь сделать. Йеджи не могла работать, откуда деньги на такие дорогие лекарства? Моей зарплаты горничной не хватало катастрофически. Она умеет привораживать людей, насылать несчастья, находить больные точки на других, при больших усилиях даже читать ауру, но не знает, как облегчить боль? Звучит смешно, так? - Смотря кто ее учил. Если Сынмин, то смешно, да. Но вот если сама, тогда нет, - вставляет неожиданно Минхо, ведя плечом. - Не знаю, но она в любом случае не помогла. Сказала, что врачи в наши дни способные, так что не надо переживать, - фыркает Джиен, закусывая нижнюю губу, - Она даже не попыталась. Зато через пару дней сделала зелье для Хаи, чтобы приворожить Сана. - Когда это случилось? - В ноябре, может? Не уверена. Но я видела, как Сан сопротивлялся воздействию зелья, - задумчиво тянет она, вспоминая тот день, - Мы пришли с Хвасой на кухню. Хая сразу же предложила Сану яблочный сок, добавила туда предварительно зелье и дала ему. Мы с Рюджин видели все. Да и Сону тоже, вместе с шефом Ян. - Ты сказала, он сопротивлялся. Как? - зацепился за слова Джисон и заинтересованно смотрит на Джиен. - Сан словно озверел. Его слегка штормило, но он стоял крепко на ногах. Резко зашипел, потирая голову, а потом ринулся в комнату для персонала. Даже повредил Сону случайно, придавив дверью пальцы. Вот теперь-то картинка сложилась ровно на половину. Джисон четче видит ситуацию, и ему она не сильно нравится. Рюджин является проблемой не только для Уёна и Сана, но даже среди девушек, помимо Соен, нашлись противники. Это огорчает. Джисон думал, что разговора с Уёном вполне хватит, но не тут-то было. С Рюджин нужно поговорить. И сейчас Джисон осознает, насколько скоро следует это сделать. - Рюджин всегда была такой? Или ее все же можно назвать доброй и отзывчивой коллегой? - у Рюджин могли быть причины не помогать, что Джисон тоже берет в учет. Вдруг у нее были неприятности, а Джиен не в удачный момент попросила помощь? - Ну, после ситуации с Йеджи я ее воспринимаю не так, как раньше, - Джиен вдумчиво вглядывается в стол, нахмурив брови, - У меня болела сестра, а она решила оставить все, как есть, дав пару советов. Но до этого Рюджин в моих глазах выглядела отличной подругой. - Может, у нее были трудности вне работы? - Минхо внимательно слушает Джисона, улавливая того настрой. В его вопросе есть логика. Парня удивило, что Джисон придерживается объективного взгляда на происходящее. Джиен все-таки вызывает небольшую жалость. Как минимум потому, что в своем коллективе она считается отшельником, хоть и общается с некоторыми девушками. - Может быть. Но я не отпущу обиду, пока она не предоставит мне доказательства того, что действительно не могла мне помочь, - Джиен перебирает ткань своей длинной юбки, отказываясь пересекаться глазами с Джисоном. Да и с Минхо тоже, - Она имеет право не помогать, но то, что она позволила приворожить Сана, неужто важнее, чем сварить снадобье для больного человека? Заставить полюбить - просто отвратительный поступок. - Понимаю, Джиен, - согласно качает головой Джисон, - Можешь рассказать нам о случае с отравлением? Черен и Йеджи как-то упомянули, что Соен в чем-то таком замешана, - еще на первом сеансе об этом проговорились подруги, с того времени Джисон прокручивал их слова не один раз. Это серьезный шаг, опрометчивый и жестокий. - Меня в подробности не посвящали, но знаю, что Рюджин каким-то образом была уведомлена о яде в еде, так что ничего не съела. Ходили слухи, что она по запаху определила вид яда. - Вполне возможно, - уклончиво мычит вампир. Все-таки Сынмин мог быть учителем для Рюджин, - Это все, что ты хотела рассказать нам? - Да. Мне было очень стыдно за ту сцену, - признается грустно Джиен, сжимая крепче кулаки, - Недавно услышала, что вы разговаривали с сестрой, потому пришла сама к вам. Надеюсь, эта информация вам поможет, будет полезной. - Конечно, Джиен, спасибо, что поделилась с нами, - улыбается Джисона, успокаивая немного сотрудницу. - Тогда я пойду уже, - смущенно встает со стула и кланяется, пытаясь волосами скрыть красные уши и шею. - Я провожу, - вслед за ней идет Минхо, оставляя Джисона в раздумьях.

_______________

В помещении чувствуется ненавязчивый аромат трав. В заварнике уже покоятся покрошенные мелко гвоздика и кардамон. На доске лежит небольшой кусок имбиря, чей запах моментально смешивается с витавшим. Рука ловко хватает со стола нож, пока другая удобно укладывает имбирь. Через секунду слышится стук ножа о досточку. Несколько темных прядей спадают на глаза, мешаясь девушке. Только она думала отложить кухонный предмет, как слышатся шаги за спиной. Парень подходит совсем близко, заботливо собирая волосы в хвост и завязывая их объемной резинкой. Пальцы нежно проходятся от виска до шеи, а губы мягко целуют скулу. Дыхание Рюджин чуть прерывается. Легкие вбирают побольше воздуха, вместе с тем на губах расцветает счастливая улыбка. Она продолжает нарезать имбирь, звонко отбивая ритм по доске. Джей обхватывает ее талию, прижимаясь к хрупкой спине сильнее. Голову укладывает на плечо, потираясь щекой о Рюджин. Он вдыхает ее аромат, такой привычный и до боли знакомый. - Хочешь меня заразить? - игриво спрашивает Рюджин, оставляя скромный поцелуй на макушке парня. - Прости, но я не могу спокойно лежать один на кровати, - совсем не чувствует вины. Только подыгрывает, поглаживая живот девушки. - Я отошла заварить тебе сенганчха, - она струшивает с доски размельченный имбирь в заварник. Рюджин делает шаги назад, чтобы развернуться к кухонному столу, где уже успел прокипятиться чайник. Джей повторяет за ней, не желая отходить, - Ты должен выпить его позже. Твое горло пока не такое красное, но все равно нужно позаботиться о нем. - Хорошо, - Джей носом утыкается в ее шею, заставляя Рюджин рефлекторно прижать его к себе ближе и засмеяться, - Люблю твой смех. - Перестань! - кричит девушка и не оставляет попыток вырваться из объятий. Джей переплетает их пальцы левых рук, размещая на животе Рюджин. Он крепче обнимает, расцеловывая ее плечо и шею, - Джей! - Рюджин краснеет, сильно смущаясь проявления любви своего парня. - Я знаю, что тебе это нравится, - шепчет Джей, отпуская ее. Он садится за стол и наливает в кружку заваренный чай. Рюджин рядом занимает место, наблюдая за тем, как парень делает первый глоток, - М-м, вкусно, Рю! - Значит, не забыла еще, как готовить, - неловко хихикает и голову кладет на кулак, - Будешь пить, пока не закончится. - Желаешь, чтобы я ночевал в туалете? - смеется Джей, прикрывая рот ладонью. - Да, в кровати в последнее время мало места для меня, - она многозначительно смотрит на него, думая, что в глазах ее видна насмешливая серьезность, однако Джей замечает больше: любовь, которую Рюджин не умеет передавать банальными словами, заботу, которая выражается имбирным чаем и внимательным взглядом. - Ты всегда можешь лечь на меня, тогда постель вся твоя, милая, - пропевает Джей, подавляя рвущийся на волю смех, когда Рюджин закрывает лицо двумя ладонями. Она с трудом выдерживает этот безжалостный флирт. - Невозможный, - мычит она, раздвинув чуть пальцы, чтобы увидеть довольную ухмылку парня. - Все из-за тебя. Они встречаются не так долго, хотя сами ощущают иначе. Будто где-то в квартире таится документ о бракосочетании, а через пару дней какая-нибудь пятая годовщина. Порой Рюджин забывает, что они съехались лишь несколько месяцев назад, потому что в быту дается ей все так легко. Джей помогает, не сидит на месте, ожидая тарелку с едой. Не проходит мимо мусора на полу, сам подметая, если необходимо. У них особая гармония, которая пропадает, стоит перейти порог отеля. Там на них косо смотрят, распускают слухи и чуть не проклинают. Джея осуждают за связь с Рюджин, ругая и крича о привороте. Рюджин же молчит, когда в лицо бросают слова о магии и несчастном парне. А что ей отвечать? Никто не поверит той, которая заработала репутацию бесчестной ведьмы и воровки. Она смирилась, ходит на работу и старается быть всегда рядом с сестрой. Хваса верит ей, знает, что у них с Джеем все искренне. Сама видела, как парень ухаживал за Рюджин, когда та даже не смотрела на него. Расследование Джисона и Минхо ее лишь напрягает. Рюджин не хочет ничего объяснять, когда не чувствует своей вины ни в одном конфликте. Ненависть Уёна не оправдана, Соен - тоже. Джиен огорчена отказом в помощи, но Рюджин в прошлом много обжигалась, когда помогала другим людям. Стоит протянуть к ним руку, как не заметишь в ответ раскрытую пасть с заточенными клыками. Девушка научена опытом, так что предпочитает оставлять все решения судьбе, которая явно знала, что с Йеджи все будет в порядке. На работу ведь вышла, самочувствие на вид хорошее. - О чем думаешь? - Джей отставляет кружку, наклонив голову в бок. Он внимательно изучает девушку, словно видит ее насквозь. - Управляющий Ли что-то ищет. - Он это делает с психологом, - пожимает плечами и откидывается на спинку стула, - Это как-то связано с терапиями. - Нет же, - тянет Рюджин. Она водит пальцем по столу, рисуя что-то совсем непонятное, - Они это делают не для личного дела каждого из нас. Что-то узнали и вцепились. - Например? - На меня уже нажаловались. Причем несколько раз. - Милая, зачем им расследовать это? Им наверняка неинтересно слушать чушь Уёна и девочек, - он складывает руки на груди, закусив губу. Его взгляд гуляет по Рюджин, надеясь увидеть малейшее облегчение. Он сам допускает мысль, что Джисон и Минхо пытаются докопаться до корня конфликта коллектива. Навряд ли эти терапии помогут сдружить их всех, если не решиться главная проблема. Джисон точно это осознает. Однако Джей не хочет, чтобы Рюджин накручивала себя из-за этого. Если уж разговаривать на эту тему с ней, то только вместе ним. И еще желательно посадить рядом Сынмина. - Возможно ты прав, но это лишь догадки, - выдыхает она, поднимаясь с места, - Все-таки психолог Хан неглупый. Он точно захочет поговорить со мной. - В моем присутствии. Иначе никак, - Джей встает со стула и подходит к ней. Его руки аккуратно обнимают Рюджин за плечи. Она доверчиво льнет к нему, чтобы устроить ладони на крепких лопатках, - Я всегда буду на твоей стороне. Не забывай. - С тобой забудешь, - хмыкает и губы их соединяет, показывая этим, что верит ему. Ведь тоже старается быть рядом с Джеем.

___________________

Свечи мягко освещают комнату, огни лижут заставленные полки, которые почти полностью перекрыли стену. Нет ни одного стула, кресла или хотя бы стола. Лишь квадраты, что черными перпендикулярными линиями обрисовали красные обои. В них аккуратными прямоугольниками стоят погребальные урны. На каждой написано имя и дата захоронения. Напротив них, на других полках вазы с цветами. Больше остальных выделяются гортензии. Их аромат подхватывает легкий сквозняк. Нога появляется посреди двери, делая уверенный шаг сквозь дерево. Серый костюм неряшливо сидит на мужчине. Руки отряхивают несуществующую пыль, после элегантным движением поправляют бабочку. Глаза промаргиваются, и вот уже перед ним стоит женщина. Она откашливается, морщась от запаха ненавистных лилий. Сынмин специально их приносит каждый четверг, игнорируя просьбы бывшей владелицы дома кисэн. Ее красное платье прекрасно подчеркивает утонченную фигуру, однако не может скрыть очевидную рану в районе сердца, что давно не истекает кровью. Взгляд мужчины случайно падает именно на нее, но тотчас переключается на лицо. - Я закончил обход верхних этажей, госпожа Сумин, - кланяется он, одной рукой придерживая левое плечо. Не хватало еще, чтобы кость выпала на глазах у кого-либо. - Не надо так официально, Бонхва, - Сумин проходит к своей полке, чтобы взять черные перчатки. Сынмин сжег их для нее, чтобы женщина имела возможность спрятать хотя бы от себя изувеченные кисти. Бонхва наблюдает за ней, закусив изнутри щеку. Он уже говорил ей, что призракам не стоит переживать из-за внешнего вида. Их не спасти. Раны останутся с ними навсегда. Лишь уход на небо сможет вылечить шрамы. - Вы на кухню, Сумин? - Пройдусь по первым трем этажам, - кивает коротко она и ступает к двери. По привычке снова обхватывает пальцами ручку. Внутри разгорается очередная волна раздражения. Сумин резкими шагами выходит в коридор, не сказав Бонхва "спокойной ночи". Не то чтобы они спят, возвращаясь в урну. Это скорее время отдыха. Однако как обозвать это иначе не придумали. Сумин быстро добирается до лифта. Она оборачивается, надеясь не увидеть никого в столь поздний час. За углом стоит какая-то парочка, мило общаясь и явно не желая расставаться даже на ночь. Приступ отвращения появляется слишком неожиданно. Сумин промаргивается, пытаясь отогнать это неприятное наваждение. Уже с первых минут смена не заладилась. Сумин нажимает на кнопку вызова. Звук совсем тихий. Она смотрит на девушку, которая поглощена вниманием своего парня. Наверняка не заметит момента, когда лифт откроется, а после отправится вниз. Грусть овладевает Сумин. Там, где десятки лет назад билось живое сердце, будто снова вонзился клинок, что не просто отобрал жизнь, но и не позволил сердцу остаться у хозяйки. И вот уже чуть больше века Сумин ощущает себя пустой. Ее тело итак больше никто не увидит, по сути своей она - ошибка природы, ведь продолжает существовать в смерти, Сумин часть иного мира, у нее есть шанс наблюдать за людьми, за тем, как все в округе меняется. И с тем самым у нее есть время думать о том, что с ней сделали. Это ее единственное воспоминание. Сумин заходит в лифт, нажимает на единицу и отходит вглубь кабинки. Глаза привычно направлены в пол. Она не хочет видеть пустоту в зеркале. Ступив на красный палас, Сумин неторопливо идет в сторону кухни. В это время там не часто встретишь даже шефа, который имел привычку пробовать готовить разные блюда в одиночку. Сумин никому не посмеет сказать, что ей нравится следить за тонкими руками Чонвона. Она чувствует сильную тоску, глядя на него. Словно в ней все еще может страдать хоть что-то. Сумин плавно проходит сквозь железную дверь. Ее взгляд тут же устремляется в спину шефа. Она медленно шагает к нему, почти не перенося веса на каблук. Хотя ее все равно невозможно услышать. Сумин обходит стол, занимая излюбленное место рядом с выходом в ресторан. Она садится на стул, грациозно уложив руки на колени. Чонвон замешивает венчиком вязкую массу. Сбоку от него башенкой лежат шоколадные коржи. Кажется, это в скором будущем будет торт. В честь чего? - Шеф Ян, мы точно успеваем закончить? - Хая, на удивление Сумин, выныривает из хранилища, аккуратно закрывает после помещение и спешно движется к Чонвону, заглядывая в миску. - Успеем, - сосредоточенное лицо на секунду обретает мягкое выражение, чтобы успокоить немного Хаю. Девушка все боится опоздать, ведь торт имеет сложный рецепт. Хая суетится на месте, не зная куда встать, в то время как Сумин находит в себе странное чувство - ревность. Она его испытывает впервые. - Надеюсь, - выдыхает Хая, вздрагивая всем телом. Она осматривает кухню, чувствуя чужой взгляд. - Прекрати, Хая, это всего лишь торт, - Чонвон отодвигает миску, чтобы первый корж положить перед собой. Он берет ложку и приступает к намазке начинки, - Ты попусту нервничаешь. - Знаю, шеф Ян, но не могу перестать, - неловко бормочет девушка. Она закусывает губу, пялясь в пространство перед собой. Если быть точнее, на Сумин, которая стоит напротив нее. Она наклонила голову в бок, оглядывая девушку. Что-то в ней не так. - Почему от тебя несет черной энергетикой? - Сумин протягивает руку вперед, еле касаясь щеки Хаи. Глаза женщины внимательно вглядываются в тело горничной, намериваясь понять, откуда исходит такая четкая чернота. - Принеси мне, пожалуйста, кофту из служебной комнаты, - просит Чонвон, не отвлекаясь от дела. Он следит за тем, как нож плавно проходит по начинке, равномерно распределяя массу. - Шеф, я не имею право. Я даже не здесь работаю, - тянет Хая, перекатываясь с пят на носки. Чонвон шумно выдыхает, качая неодобрительно головой, однако молча идет к раковине, чтобы смыть сахар с кожи. Чонвон скоро уходит в коридор, оставляя Хаю и Сумин одних. Обычно Сумин бы пошла за ним, но она не в состоянии отвернуться от девушки ни на миг. Нутро словно кричит об опасности. Бьет тревогу, не давая сделать и шаг в сторону. Сумин хочет прикоснуться, но одновременно с этим страх рождается внутри. Первая мысль: позвать Сынмина. - Интересно, двойная доза приворота может быть смертельной? - тихо пропевает Хая, пальцами мягко оглаживая стол. Она смотрит на миску с ягодной смесью, задумчиво стуча туфлей. Сумин перепуганно выдыхает, хотя не то чтобы призраки умеют дышать. - Ты кто такая? - Сумин кладет ладонь ей на плечо, но не успевает что-либо сделать, когда сама поворачивается к двери позади. Сан, собственной персоной, смотрит на Хаю. В его глазах пылает пламя. Он зол. - Что ты тут забыла? - гнев четко слышен в его тоне. Хая только и может, что открыть рот, но ни слова вымолвить. Она удивлена, что Сан пришел на кухню так поздно, - Мне повторить вопрос? Что. Ты. Забыла? - парень испепеляет ее взглядом и шагает к Хае. - Я-я просто готовлю торт, - ее щеки краснеют. Но явно не от смущения. Если Сумин решает не двигаться, то что говорить за Хаю? - В последний раз на кухне ты подсунула мне яд. Теперь хочешь еще кого-нибудь отравить? - Сан вдавливает ее в стол, даже не подойдя к ней вплотную. Его злоба на девушку настолько сильна, что Сумин видит его энергетику. Не просто животный оскал. - Нет же! - возмущается Хая. Ее лицо вмиг становится обиженным, хотя всего две минуты назад девушка обдумывала идею влить в начинку большую дозу приворота. Но Сумин теряется. Почему чернота стала такой мутной? Почему она теперь не так заметна? Хая кажется искренней. Что происходит?.. - Я тебе не верю, - шипит Сан, ударяя кулаком по столу рядом с ней. Сумин дергается вместе с Хаей, морщась лицом. В такой оглушающей тишине слышится лишь тяжелое дыхание Сана. Он слабо держится, на самом деле. Парень сжимает руки до белых косточек. Ногти впиваются в кожу, напоминая о том, что он не может ударить Хаю. Крика уже достаточно, - Проваливай отсюда. - Но я с шефом Ян еще не закончила... - Проваливай! - голос режет по ушам. Сумин резко ладонями прикрывает их и отступает чуть назад. Сан указывает Хае на выход, выжидательно глядя на нее. Девушка топчется, сомневается, но все же уходит, насупившись. Сумин сглатывает слюну. Она напугана до чертиков. Сначала Хая со своей аурой, теперь Сан с неконтролируемым гневом. С ним-то что не так? Сумин неуверенно подходит к нему, становится напротив, увлажнив губы. Она пытается разглядеть в глазах намек на магию, однако Сан не дает ей такую возможность. Пальцы вдавливает в глазницы, пытаясь утихомирить буйное сердце. Сумин переводит взгляд на грудную клетку. Она часто вздымается. Признак жизни. Ладонь ложится на нее, мгновенно ощущая быстрые удары. Но эффект длится лишь пару секунд. Рука проходит сквозь тело. - Сан? Ты что здесь делаешь? - Чонвон входит на кухню, показывая присутствующим заспанный вид. Видимо, шеф так вымотался, что не заметил сам, как прикорнул на мягком диване, - Где Хая? - Ушла, - константирует Сан, зачесывая волосы назад, - Я сегодня последний закрываю двери в служебке. - Помню, но сейчас за полночь, - Чонвон кутается в кардиган. Он спиной опирается на стену, глядя на Сана, - Что ты делаешь на работе? - Убирался в шкафчике, - легко отвечает парень. Но Чонвон не верит ему. Сумин видит это по его глазам, - Хая вас попросила о помощи? Почему горничная на кухне в час ночи? - Тебя это, в общем-то, не касается. Но я могу удовлетворить твое любопытство, - улыбается мягко Чонвон. Он голову прислоняет к холодной плитке, довольно выдыхая, - С днем рождения, Сан. Сан тотчас поперхнулся, рукой ударяя по груди. Он шокировано смотрит перед собой в попытках собрать мысли в кучу. Хая готовила ему торт? Она пришла к шефу, чтобы тот направил ее, помог ей. Хая, девушка, которая посмела отравить его какой-то травой Рюджин, посмела сделать ему подарок на день рождения. Хотела прилюдно поднести ему торт? Тогда бы он весь оказался у нее на лице. Сан сжимает с силой свои брюки на бедрах, медленно и с большим трудом выпуская весь кислород. Он в последний раз кидает взгляд на Чонвона, а после выбегает из кухни, не забывая хлопнуть дверью. - Еще один, - фырчет Чонвон и подходит к столу. Нога случайно пинает какую-то стеклянную бутылочку. Мужчина присаживается на корточки, беря в руку небольшую стекляшку. Он откупоривает ее и вдыхает носом сладкий аромат, - Это какая-то пахучка для еды? - спрашивает у себя же Чонвон. Посмотрев на нее еще немного, он кладет бутылочку к себе в карман. Сумин только и остается наблюдать, не имея возможности влезть. Тут поможет только Сынмин.

__-__-__-__-__-__

- Она принесет соль и мел, чтобы вы могли нарисовать пентаграмму, директор. - Вы передали, куда ей нужно будет прийти? - Да, директор. Сынмин снимает очки с носа, устало кладя их на стол. Пальцы приятно надавливают на виски, массажируя ноющие точки. Он ужасно устал. Хочется обычного адекватного сна и, желательно, непроблемного коллектива. Однако судьба распорядилась его возможностями так, как смогла, и именно поэтому Сынмин живет в отвратительном графике уже полгода. Он откидывается на спинку кресла, поднимая глаза на Квон Хару и О Йунга. Призраки стоят по струнке, сложив перед собой в замок ладони. Подбородки гордо подняты, боятся даже моргнуть не вовремя. Не то чтобы Сынмин их запугал, дрессировал в свободные часы - нет. Просто в прошлом Сынмин помог им не уйти в небесный суд, где бы потом определили их будущее. Они заключили с ним контракт, в котором обещались исправно выполнять все указания и верно служить. Потому ведут себя так. Хотя выглядят довольно смешно. - Отчет за сегодня, - Сынмин обратно надевает очки и берет в руки документ о продукции на кухню. Чонвон принес днем свой отчет, чтобы Сынмин мог выделить нужную сумму на следующую неделю. Обычно это варьируется от трех до четырех миллионов вон. - Комната 410 требовала от кухни блюда около часа ночи, - начинает Йунг, - Минхо разбирался почти полчаса с ними. Договорились в итоге на алкоголь с закусками за их счет. - Дальше. - Я заметил Сана на этаже с бизнес классом. Он был разъярен, - Хару прокашливается перед тем, как продолжить: - На нем какое-то заклинание будто. Немного темно-зеленым дымком тянет. - Знаю, - выдыхает протяжно Сынмин. Он отвлекается от документов, чтобы кинуть быстрый взгляд на работников, - Через два дня в прежнее состояние вернется. Чужие ошибки исправлять бывает трудно. Дальше. - Сумин что-то заметила, - осторожно говорит Хару, неловко переглядываясь с Йунгом. - Что конкретно? - С Хаей встретилась, директор. - Значит, скоро наведается ко мне, - пропевает Сынмин, подписывая счет на три с половиной миллионов вон, - Что с критиком? - Он близок с Дэяном, директор, - Йунг радуется внутренне, что может продолжить диалог с Сынмином и быть ему полезным, - Кажется, они знакомы долго. Дэян рассказал ему за терапии с вашим другом. - В этом нет ничего страшного, - заключает он, - А что с квартирой? - Господин Ян провел трансляцию в девять вечера. Похвалил вашу кухню, директор, но ничего не сказал за квартиру. - Тогда можете быть свободными, - Сынмин ставит печать с цветком отеля и откладывает бумаги в сторону. Призраки откланиваются и исчезают в мгновенье. Сынмин закусывает щеку и опускает руки вдоль туловища. Они касаются ножек кресла, чувствуя легкий сквозняк. Сынмин так устал. Тело словно автоматически двигается. Нет никаких сил на что-то более работы. Он приходит домой на пару часов, чтобы упасть в пучину одеял и подушек на постели, а порой вообще не возвращается в квартиру, оставаясь спать на диванчике в кабинете. Эти проблемы не имеют конца. Как можно за такой короткий срок натворить столько всего? Причем, по мнению Сынмина, проблемы глупые. Настолько, что язык чешется сказать пару ласковых. Даже не сказать, а прокричать в громкоговоритель. Но он молчит и тихо подчищает за всеми в надежде, что это не повторится. Только он думал, что одна Хая вляпалась в неприятности, как следом узнал о Сане. Бедного парня напоили отваром, который вызывает ненависть к создателю. Бонусом идут неконтролируемая агрессия и постоянная раздраженность. Пришлось срочно готовить противоядие, но Хая напутала пропорции и даже некоторые ингредиенты, из-за чего Сынмин не может сделать снадобье для него. Медленно, но эта отрава выводится из его организма. Сынмину пришлось поговорить с Чонвоном, чтобы тот давал ему каждый день определенную воду. Шеф не задал вопросов, но явно был поражен просьбой. Рюджин готовилась около двух недель к обряду, учась по записям Сынмина. Сам маг думал над местом и временем проведения, остановившись на одной из комнат в отеле. Хаю заманить туда все-таки проще. Выучил заклинание на латыни, а также морально подготовился к будущему мероприятию. Его тело может не выдержать, но он будет надеяться, что в обморок свалится в самом конце. - Долго ты шла, - Сынмин закрытыми глазами лежит в кресле, не меняя положения. - Вы знаете, - Сумин хмурит брови, наблюдая за спокойным директором, - Почему тогда она еще ходит по отелю свободно? Она хотела отравить торт! - Не смогла бы. Там не яд, а обычная настойка на травах, - он стучит пальцами по подлокотникам. Сумин удивленно смотрит, но все же успокаивается, когда приходит осознание, что Чонвону ничего не грозит, - Я через Рюджин ей передал что-то вроде валерьянки для Сана. - Ему бы она не помешала, да, - саркастично хмыкает, поправляя перчатки. - Он сдержался, госпожа Сумин, - маг открывает глаза, выравнивая голову. Его взгляд изучает женщину, останавливаясь подольше на грудной клетке. Сумин неосознанно прикладывает ладонь на рану, отворачиваясь от Сынмина к шкафу с книгами и статуэтками, - Что вас тревожит, госпожа? - Ничего. - Вы уверены? - усмехается Сынмин, вставая с места. Он обходит медленно стол, присаживаясь на угол ближний к ней, - Дорогая Сумин, почему вы никогда не просили убрать лилии? Каждый день ведь жалуетесь другим на запах. - Зачем интересуетесь этим, директор? - Сумин выжидательно глядит на мужчину, пытаясь увидеть в нем насмешку, но нет - лишь серьезность и решительность на этот разговор. Для чего? Она ведет плечом и возвращает взгляд на старого колдуна. Ее указательный палец аккуратно обводит его посох, почти на касаясь. - Знаете историю этой статуэтки? - Ходили слухи, что господин Джисон вам подарил. - Верно, - кивает он, взмахивая кистью. Колдун вместе с ним поднимает руку, скидывая посох. Сумин тихо охает, отпрыгивая назад от неожиданности, - Я его зачаровал. Когда я пользуюсь магией, он двигается. Конкретно: роняет посох. - Почему вы это сделали? - Сумин поднимает с пола вещь, чтобы вернуть колдуну. И хоть видом она показывает малую заинтересованность, внутри нее словно что-то трепещет. - Джисон не любит, когда я влезаю в чужие дела. Поэтому он обращает на него внимание, заходя в кабинет. - Удивительно, что такого гордого и непоколебимого, как вы, может кто-то ограничивать, - поражается искренне Сумин, оборачиваясь к Сынмину, - Вы способны идти на уступки. - Да, но меня это не раздражает, - он глазами изучает Сумин, подмечая ее реакции на свои слова, - Я все еще могу пользоваться магией. Даже в его присутствии. Просто при нем не читаю карты, например. Он важен для меня. - Вы имеете такую большую силу, и при этом нашелся кто-то, кто может диктовать вам условия. - И в этом мы с вами похожи, госпожа Сумин, - улыбается мягко Сынмин. Он выставляет вперед ладонь. В легкой фиолетовой дымке появляется белая лилия. Чистые, изящные лепестки широко раскрыты. Знакомый, привычный аромат в секунды заполняет пространство, заставляя Сумин чуть сморщится. - Вы специально, директор? - возмущается женщина, прикрывая нос. - Что вы, госпожа Сумин, совсем нет, - смеется весело Сынмин, кладя цветок на стол возле себя. Он делает уверенные шаги, становясь позади Сумин, - Просто вы все никак не вспомните, для чего подписали со мной контракт. Немного утомительно ждать, когда вы это сделаете. - Вы о чем? - она хочет повернуться к нему, но Сынмин положил руки на ее плечи, не давая сдвинуться, - Объясните же! - Госпожа Сумин, вам известен смысл лилий на языке цветов? - Никогда не интересовалась. - Уважение, непорочность и изящество. - И что? Зачем мне это? - Порой я удивляюсь тому, что может творить судьба, хоть мне и дано видеть ее решения, - Сынмин наклоняется немного вперед, чтобы перейти на шепот, - Госпожа, вы так долго ждали дня, когда сможете снова насладиться его любовью к делу жизни, но не смогли вспомнить. А ведь я нарочно ставил в вашу вазу белые лилии. Пусть и не те самые цветы, однако довольно схожие с теми, что он исправно дарил вам при каждой встрече. Сумин приоткрыла рот, схватившись пальцами крепко за свое платье на бедрах. Сынмин неслышно отошел от нее, направляясь к креслу, чтобы вернуться к работе. Он не смотрит на Сумин, прекрасно знает, что она испытывает сейчас. Наверняка вопросов уйма, но мужчине некогда рассказывать чужую историю. Ему скоро изгонять злого духа из Хаи, отдавать Минхо временное право управлять отелем, обговорить с Джисоном работу в галерее, а ведь еще отчеты... - Чонвон связан со мной? - дрогнувшим голосом спрашивает. - Он переродился. Ваши нити разорваны, госпожа Сумин, - он перестает перебирать бумаги, уставившись в одну точку перед собой, - Мне жаль, но вы больше никогда не встретитесь. - Можете мне немного рассказать о нас? Прошу, директор... - Он был вашим братом, - Сынмин смотрит на лилию, и в его голове всплывает четкое воспоминание. Но не его, нет. Прошлого Чонвона, вернее господина Ухека, который нашел свою сестру в особняке кисэн. В тот день он не смог принести лилии, потому что спешил к Сумин. Желал увидеть ее как можно скорее, чтобы передать новость о своей будущей свадьбе. Но новость не была озвучена, а глаза увидели окровавленное тело сестры, лежащее на большой постели. Сердце и взаправду украли. То был взбешенный кумихо. Сумин потупила взгляд на цветок. Теперь лилии выглядели иначе. Он дарил ей каждый день их? Наверное, раньше она любила лилии. Тогда почему сейчас ее так воротит от запаха? - Иногда призраки не хотят что-то вспоминать, потому что слишком больно, - отвечает Сынмин, - Лилии были связывающей нитью вас с братом, однако ваше сознание упрямо отвергало их, поэтому ничего не вышло. Не найдя никаких слов, Сумин решила просто уйти. Сынмин задумчиво глядит на цветок, наклонив в бок голову. Есть навязчивая мысль. Почему-то кажется правильным оповестить Чонвона о том, что Сумин что-то вспомнила. Наконец-то поняла, почему ее тянуло на кухню в тяжелые моменты, почему не могла оторвать взгляд от шефа, который увлеченно готовил наверняка вкусные блюда. Образ брата все равно притягивал, пусть Сумин и не знала, кем он являлся для нее раньше. Лилия от очередного взмаха руки появилась с окружающей ее фиолетовой дымкой в шкафчике Чонвона на первом этаже. Завтра утром он откроет дверцу и задастся вопросом, кто ему подложил цветок на полку. Но внутри что-то коротко взволнуется, и шеф мягко обхватит пальцами тонкий стебель, коснется невесомо лепестков, потом втянет носом сладкий аромат и поставит лилию в вазу на своем столе. Может, это к счастью, что он так и не узнает, что Сумин за ним временами наблюдает и пускает одинокую слезу, стоит заметить в его руках знакомые белые лилии.

__-__-__-__-__-__

Тапочки шаркают по полу, нарушая тишину в квартире. Минхо быстро передвигается по кухне, бегая от обеденного стола к кухонному. Выходной день дарит заветные двадцать четыре часа отдыха и неожиданную лень, которую парень в себе до того не замечал. Он заваривает рамен, намереваясь позавтракать. Время раннее. Минхо не смог заснуть еще раз, так что смиряется и готовит себе лапшу, планируя зайти позже к Джисону. Вчера не получилось продолжить разговор о вроде-как-свидании. Хотя следовало бы. Настолько открытый флирт игнорировать - сверх глупости! Нужно нормально сесть и обсудить, а потом все же попробовать назначить свидание, которое точно закончится желанным поцелуем. Последнее не то чтобы обязательно, но Минхо уже пару месяцев заглядывается на пухлые губы Джисона, так что отрицать это самое предвкушение внутри себя - еще более глупо. Минхо закрывает глаза и пытается успокоить вдруг взволновавшееся сердце. Щеки ужасно горят, как и уши. Еще чуть-чуть и покраснеет грудь. Испытывать такие эмоции непривычно, но как-то особенно приятно. Наверное, это из-за того, что эти эмоции вызывает Джисон. Такой милый, внимательный, умный и серьезный вампир. Это могла быть вполне студентка его возраста, но Минхо трудно представить себя с человеком. А Джисон из его мира. Он тот, кто поймет его, ведь их питание довольно схоже. Палочки обматывают вокруг себя горячую лапшу. Специи щекочут рецепторы, смешиваясь с запахом апельсинового сока. Минхо неторопливо жует, пролистывая новостную ленту. Почти в самом начале ему попадается статья о Чонине. Он невольно закатывает глаза, усмехаясь. Столько фанатов пищат в комментариях, желая увидеться с критиком вживую. А Минхо его сосед, их двери буквально напротив друг друга. Это так забавляет. Следом пишут что-то о художнике, который прилетел на Родину впервые за четыре года. Выглядит молодым, хотя ему уже за тридцать. Минхо знает лишь две его картины. На одной изображена девушка с красными колючими розами на лице, а на второй яркий пейзаж. Художник отличный. Повезло ли ему, что на него обратили внимание? Или он сын какого-то бизнесмена? Минхо не знает, но в школе говорили, что слава приходит после смерти. Почти девять утра. Минхо ставит тарелку в раковину и идет к входной двери. Джисон обычно просыпается рано, потом проводит плановые сессии, которые зачастую ближе к одиннадцати начинаются, так что Минхо надеется сейчас столкнуться с ним. - У тебя разве не выходной сегодня? - Джисон впускает его в квартиру и убегает куда-то вглубь, завязывая по пути галстук. - Да, а ты?.. - В центральную галерею, - сразу же отвечает из спальни. Минхо заходит вслед за ним. Мужчина поправляет воротник, уставившись в зеркало. Шкаф на распашку раскрыт, показывая Минхо последствия сборов. На постели валяется черный пиджак, который скорее всего оденется поверх белой атласной рубашки, что уже на Джисоне. Брюки со стрелками явно вчера успели настрадаться. Минхо осматривает комнату, внутренне шокируясь тому, как за одну ночь педантичный мужчина стал неряхой. Временно, но все же. - Зачем? - бегло пройдя взглядом, Минхо не может не задать этот вопрос. Джисон не хотел работать в галереях. Не хотел унаследовать родительское дело. Сказал об этом чуть ли не в первую их личную посиделку. - Я обязательно расскажу все, Минхо, но мне надо сначала убедиться, что этот кошмар закончится, - Джисон мягко смотрит на него, даря скромную улыбку. Она больше вымученная, но все такая же теплая. Минхо кривит губы в ответ и понятливо кивает, - Ты, наверное, пришел, чтобы поговорить насчет свидания. - О, ну, я думал, да, но ты занят..., - неловко бормочет, зачесывая волосы. - Не переживай, завтра суббота, так что можем сходить туда, куда ты укажешь, - Джисон, проходя мимо, касается его плеча, привлекая к себе внимание. Удивленные глаза Минхо бегают по лицу напротив, ища хоть намек на шутку, но - нет. Это так быстро успокаивает, что поверх ладони Джисона Минхо кладет свою, несильно сжимая. - Ты не отвертишься теперь, знаешь? - игриво улыбается парень. - Даже не думал, - счастливо проговаривает и щелкает по кончику носа, уходя в коридор, - Я вернусь к пяти, так что можешь меня ждать здесь, если хочешь. - Не боишься, что я что-нибудь украду? - кричит ему в спину, прикрывая рот рукой. Это просто не может происходить. Не может быть все так хорошо и ощущаться настолько правильным. Словно Минхо нашел тот самый недостающий кусочек пазла для полной картины. - Унеси хоть все мои вещи! У меня есть деньги! - Джисон появляется в дверном проеме, склонив голову, - Я прощу тебе любую кражу. - В таком случае перепиши на меня сразу все свои накопления. - У меня как раз завтра пустое окно с часу до двух, - смотрит на наручные часы, задумчиво протягивая слоги. Минхо несдержанно хохочет, наблюдая за мужчиной. Джисон не смеет отвести взгляд от такого Минхо - веселого, непринужденного и очень красивого. В своей пижаме и тапочках с котами. Что может быть лучше? - Успеешь это сделать потом, - стирая слезки, говорит Минхо. - Отлично, тогда я пойду. Мне пора, - Джисон подходит к нему, чтобы раскрыть руки для объятий. Сам не делает последний шаг, ждет, пока Минхо к нему двинется. А Минхо с удовольствием ступает ближе, устраивая голову на крепком плече. Мягко гладит спину и чувствует, как нежно Джисон перебирает его фиолетовые пряди на затылке, - Встретишь меня тут? - Прямо в спальне? - смеется парень и утыкается в шею Джисона от смущения. - Можешь, - шепчет и отстраняется. Смотрит на розовые щеки и не может оторваться от вида, - Ты знаешь, где я прячу всю еду, так что хозяйничай, сколько захочется. - Не давай мне так много свободы действий. Я ведь могу не только кухню тронуть, - серьезно говорит и поворачивает голову к шкафу, - Вдруг я пожелаю убраться у тебя и взять что-то из полки? - Бери, я буду только рад, - Джисон напоследок гладит по макушке и направляется на выход, - Обязательно поешь в обед горячее. - М-г, - мычит Минхо и идет позади, чтобы провести до двери, - Я могу приготовить нам ужин. - Тогда на твое усмотрение, - мужчина надевает черные туфли и берет с тумбочки сумку-портфель, не забывает сверху накинуть пальто, чтобы не замерзнуть, - До вечера. - До вечера, будь осторожен, - он машет ладонью, пока дверь не закрывается. Восемь часов безделья. На самом деле, Минхо правда становится не по себе, когда приходит осознание, что ему не нужно ничего делать. Жить год с постоянной работой, а потом остаться наедине с собой с кучей свободных часов - слегка жутко. Мурашки проходятся по телу, и Минхо вздрагивает. Он выбирает продолжить свой выходной, разбирая вещи Джисона в шкафу. Не то чтобы мужчина раскидал все, что только можно, но все равно нарушил собственный порядок на полках. Минхо достает несколько стопок, индифицируя в них "род" одежды. Сначала парень по-новой сложил брюки и пару джинс, занимая нижнюю полку ими. Потом взялся за рубашки. Их так много, что вешалок напросто не хватает. Так что добрая часть размещается на полке повыше. Среди всей светлой гаммы Минхо не находит в себе сил проигнорировать темные рубашки - черную и бордовую. Почему Джисон еще не был в них? Как он посмел оставить их пылиться тут, когда было столько возможностей надеть их и пойти показаться Минхо? Минхо точно напомнит Джисону о наличии таких замечательных рубашек. Однако больше всего Минхо нравится видеть мужчину в футболках. Он имеет их в большом количестве. Яркие, с изображением персонажей из самых разных вселенных, более скромные и излюбленные черные. Минхо выбрал для себя синюю с ведьмой пустоши из Хаула. Полюбовавшись собой немного в зеркале, парень принялся рассматривать вещи на вешалках, чтобы и там привести все в порядок, если необходимо. Пиджаки аккуратно висят на плечиках, под ними прячутся брюки, а где-то и те самые еще десять рубашек и блузок. Зачем Джисону они все? Разве носит каждую? Отодвинув дверцу вправо, Минхо открыл для себя вторую сторону шкафа, где Джисон хранит постельное белье и пижамы. На нижней полке стоит ящик, из которого виднеются вязанные игрушки. Парень опустился на корточки и выдвинул ящик поближе к себе. Руки осторожно берут синего Стича, давая глазам ухватиться за все мелкие детали, которые так заботливо выделили нитями. Небольшие инициалы Джисона вышиты на особенной, единственной в своем роде, футболке. Следом Минхо достает Мяускараду. Она тоже сделана не совсем так, как мы привыкли видеть ее на экране телефонов, однако это вызывает лишь тепло. Забота и любовь видны в каждой игрушке. И в том числе в Кальцифере. Тот лежит среди белки и кролика, что улыбаются, одетые в свои фирменные кофты. Минхо аккуратно возвращает все на свои места и отправляется в гостиную, чтобы включить что-то посмотреть. Прошло лишь полтора часа, а он уже ищет себе какое-нибудь занятие. Он включает "Молодых копов", надеясь, что это незаметно для него отнимет часть дня. Хотя фильм идет не уж и долго, но дальше можно посмотреть что-нибудь еще. Ему нравится Пак Соджун, так почему бы не глянуть то, с чем Минхо не смог ознакомиться из-за работы и учебы? Минхо удобно лег на диване, собрав под собой несколько подушек. Фильм действительно замечательный - он давно так не смеялся с шуток главных героев. Ему и они сами импонируют. Их дружба приятно отзывается в душе, ведь он и Чанбин ведут себя очень похоже. Например, в их тандеме Чанбин отвечает за ум, как Хиёль. Или Минхо не любит лук и по возможности отдает его Чанбину, перекладывая из своей тарелки в чужую, - Чанбин обожает жаренный лук. Да и без этого они важны друг другу, как близкие друзья. Они научились поддерживать, заботиться и понимать вместе. Минхо далеко не простой человек. Ты не прочтешь так легко его эмоции, если не начнешь замечать его маленькие изменения. Он не станет нагружать кого-то своими проблемами, если думает, что справляется сам. Чанбин же старается быть для всех тем самым старшим, к которому захотят прийти в тяжелые дни, он выглядит, как добродушный и веселый человек, однако у него есть страхи и переживания. Для него на первом месте друзья и семья, а только потом он сам. - Минхо, тут кто-то тебя зовет, - тихо говорит Чан в трубку. Минхо хмуро смотрит на телефон, потом снова прикладывает его к уху, чтобы задать волнующий вопрос: - Во-первых, у меня выходной. Во-вторых, у тебя разве не ночная смена должна быть? Ты чего забыл в одиннадцать утра в отеле? - Давай потом за меня, ладно? Тебя ищет девушка какая-то. Она представилась, как Шин Ёнхи. Минхо подорвался с места, резко встав на пол. Он чуть не уронил телефон, бешено успев словить того в полете. Дыхание сбилось, и теперь Минхо тяжело сглатывает, пытаясь унять тревогу внутри. Ему ведь не послышалось? Почему Ёнхи вернулась? Почему она ищет его? Что за глупости. Она сбежала ради лучшей жизни, оставив Минхо где-то позади. Рука касается груди, чувствуя кожей быстрое биение. На глазах почему-то наворачиваются слезы. Минхо промаргивается, сжимая свободную руку в кулак. - Скажи ей этаж и номер моей квартиры, - говорит он и отключается. Пульт моментально оказывается у него. Телевизор тухнет, а через пару секунд и свет в комнате. Минхо придет сюда через пару часов, так что подушки не трогает. К тому же, пусть Джисон поблагодарит его за шкаф с одеждой. Минхо переходит в свою квартиру, не закрывая дверь. Пусть Ёнхи сама войдет и найдет его на кухне. Он как раз чайник поставил греться. Нервы дают о себе знать. Ладони вспотели и хочется постоянно хрустеть костями. Минхо закусывает большой палец передними зубами и взволнованно шагает по кухне. Он слышит тихие шаги в коридоре. Тело реагирует быстрее разума, так что Минхо понимает, что сидит за столом, лишь когда девушка заходит в комнату и неловко смотрит на него, ожидая приглашения. Минхо резко кивает и указывает рукой на место напротив. Ёнхи присаживается, сумку убирая на пол возле своих ног. - Привет, Минхо, - ей стыдно, потому глаза прячет, глядит куда-то вниз, прикрывая волосами лицо. - Привет, - в отличие от нее, Минхо находит в себе равновесие и почти перестает переживать. Он берет на себя роль спокойного собеседника, все-таки сбежал четыре года назад не он. Заметив нервозность в Ёнхи, его собственная испарилась. Не полностью, но хотя бы частично, - Ты не подумай ничего, но мне все же интересно, - девушка поднимает голову, и сейчас Минхо может узреть ее слезы. В себе подавляет эти эмоции, отворачивая лицо в сторону гостиной, - Почему ты решила вернуться? Зачем пришла ко мне? - Минхо, я-я...хочу попросить прощения, - Ёнхи стирает слезы, шморгая носом, - Я правда не думала, что сбегу и смогу оставить тебя там одного. Но обстоятельства сложились так, а мне становилось хуже. - Ты никогда не рассказывала, что с тобой происходило, - тихо молвит Минхо, откидываясь на спинку. Он пальцами хватается за стол, сжимая его крепко, - Я всегда от тебя слышал, что сдерживать эмоции плохо, что я могу поделиться с тобой чем угодно, но ты словно не доверяла мне свою боль. - Потому что я рано повзрослела, - она поправляет волосы, убирая челку за уши. Мокрые полосы на щеках четко видно из-за света. Минхо старается на них не смотреть, чтобы самому не расплакаться, - Я видела больше на тот момент. Если бы я рассказала тебе о всех кошмарах, ты бы навряд ли смог встать на ноги. - Серьезно? Я буквально с порога понял, что там происходило! - вскрикнул он, хлопая по столу. Ёнхи чуть вздрогнула, но не отодвинулась. Она все также локтями упирается в гарнитуру и смотрит на Минхо, - За неделю я познал огромную часть того мира. И пусть мне было тяжело со всем смириться, я еще больше переживал за тебя. - Прости меня, Минхо, прости, прошу, - Ёнхи плачет и берет его за руку, обхватывая ладонями. Привычный желтый цвет на ногтях и серебряные браслеты на кистях. Сердце стремительнее оттаивает, и вот уже Минхо не может сдерживать слезы, - Я планировала сбежать с тобой, но слишком быстро меня настигла апатия. Когда мы заканчивали школу, я надеялась, что мы сможем поступить в самый дальний университет. Помнишь, я предлагала тебе уехать в Кванджу? - Да, но ты же не сдала экзамены, - он хмурится, пытаясь отрыть в глубинах своей памяти те дни. Тогда Ёнхи не ела практически, постоянно лежала в постели, лишь по вечерам куда-то сбегая. Минхо как-то хотел с ней уйти, но та его не взяла с собой. - Верно, я не подготовилась, - грустно усмехается, поглаживая пальцами косточки Минхо, - Наверное, психолог сказал бы, что я словила депрессивный эпизод, и я не стану спорить с этим. В тот период я еле заставляла себя делать базовые вещи, чтобы совсем не слечь. Поэтому ходила гулять в позднее время. Не хотела пересекаться с Джонатаном и твоей мамой. - Я тоже, - кивает согласно и переплетает их пальцы. Ёнхи удивленно уставилась на него, но вскоре ее губ коснулась улыбка. Она сжала его руку в качестве поддержки. - Я часто петляла в районе старой библиотеки. Там всегда было мало людей, а потому и шумиху не встретишь, - продолжает говорить, а Минхо внимательно слушает, - В одну из таких вылазок я познакомилась с Хэвоном. Он складывал мольберт после рисования. - Подожди, Хэвон, который художник? - Ёнхи счастливо кивает, - Хэвон, который стал известным на всю округу картиной с девушкой и розами? - Та девушка - я. - Правда? - шокировано кричит, выводя Ёнхи на смех. Он видит, насколько ей стало проще говорить, когда речь зашла о художнике. Теперь Минхо начинает понимать, почему она сбежала. Ведь не стала бы она без причины рассказывать о Хэвоне? - Конечно! Он узнал о том, что я суккуб за первые пять встреч, - смущенно бормочет, увлажняя губы, - Он просто мне поверил. Я не знаю до сих пор, почему Хэвон так легко доверился мне, но я ему благодарна. - Это хорошо, думаю? Странно, но хорошо странно. - Да, - хихикнула Ёнхи, - Он первым подошел познакомиться. Мы сходили в кафе, на набережную, а потом он рассказал мне, что собирается на учебу через пару месяцев во Францию. - Ты захотела с ним улететь? - Ну, я не сразу подумала об этом! - возмущается девушка, - Я просто выслушала, пожелала удачи, и мы разошлись. Но с того дня он искал со мной встречи. Поэтому мы почти каждый вечер собирались у библиотеки и шли гулять. - Быстро ты влюбилась, Ёнхи, - качает головой, но вкладывает в эти слова лишь положительные эмоции. Он правда рад, что подруга нашла в Хэвоне надежного человека. - Да, я и не спорю, - машет на него рукой, - Только вот я за месяц влюбилась, а он с первого взгляда. - Мило же. На тебя в то время было смотреть жалко, - хмыкает Минхо, уворачиваясь от руки Ёнхи. - Эй! Я знаю это, ладно? У меня была депрессия! - Так я же это сказал для того, чтобы отметить его искренность по отношению к тебе! - Выражайся тогда правильно, - фырчет Ёнхи, поворачиваясь к нему боком. Она полулежит на стуле, спиной прижимаясь к стене. Глаза устремлены в окно, почти сразу Ёнхи замечает чистое небо, лишь пара облаков витает, рисуя незамысловатые узоры. - Так, что было дальше? - Минхо наблюдает за подругой, впервые видя в ней такую расслабленность. Она взаправду скинула с себя огромный груз, когда ушла из того жуткого места. - Мы начали встречаться. Вот так просто, - смеется Ёнхи, склонив голову вправо, - Я была счастлива и безнадежно влюблена. Мне нравилось с ним разговаривать и находиться рядом. Хэвон рисовал меня украдкой первое время, а потом, спустя пару недель более открыто доставал блокнот и карандаш, говоря, что ему жизненно необходимо запечатлеть меня именно в таком виде и именно в данном положении! - Это все звучит очень хорошо, но как он относился к твоему образу жизни? Разве наше питание не вызывало в нем вопросов? Или каких-то негативных чувств? - Хэвон еще на пятый день узнал о моем способе питания, - Минхо закусил губу, следя за ее движениями. Наверняка ведь все в порядке, но все равно интересно услышать об его реакции. На самом деле, данная тема больная для него. Хотя Джисон его понимает, но Минхо не столько волнует мнение Джисона, сколько сам он страдает от этого, - Он почти заплакал тогда. Ему стало так жаль меня, что мне пришлось его успокаивать. Сейчас, конечно, все проще. Хэвон принял меня полностью. Он не считает это изменой. Как тогда мне жить, если я ради, так называемой, верности перестану есть? - Логично, но у меня самого будто блок стоит на этом. Мне никто не говорил, что это измена. Однако все равно чувствую себя предателем, когда погружаюсь в сны людей, - делится осторожно Минхо, кулачками давя себе на бедра. - Все лишь в твоей голове, - Ёнхи переводит взгляд на него, мягко улыбаясь, - Ты делаешь это, чтобы жить. Это часть тебя, твоей личности. Если кто-то не принимает тебя из-за этого, значит, не твой человек. Пусть он оставит эти предрассудки при себе, но ты ни в чем не виноват. Если бы ты мог отказаться от этой своей стороны, то давно бы сделал это. - Знаю, но все равно не могу остановить поток мыслей, - шепчет Минхо, играясь подолом футболки. - Понимаю, Минхо, очень понимаю. Но тебе придется, иначе счастья точно не видать. Тебя принимают таким, какой ты есть? - Да, с этим проблем, удивительно, нет, - довольно хмыкает, вспоминая Сынмина, Чанбина и Джисона. Его самые близкие люди всегда рядом. - Тогда прими их выбор. Они выбрали тебя, смирись. Говори с ними, как я с Хэвоном. Когда наступают тяжелые дни, я подхожу к нему и говорю о своих чувствах. Он выслушивает меня, а потом обнимает и опровергает все мои страхи. - Он слишком добрый для этого мира. - А ему мир и не нужен. Как он сказал мне сегодня утром, ему хватает меня и рисования. - Главное, что ты счастлива. Мне нравится видеть спустя столько лет твою улыбку, - Ёнхи громко цокает, но не может скрыть розовые щеки и радость в глазах. Она тоже довольна своим настоящим. - А ты? Что у тебя? - она прочищает горло и садится ровно, показывая тем самым, что настроена на вторую часть их разговора, - Ты же не думал, что я забуду спросить тебя? - Нет, - машет ладонями и неуверенно смотрит в стол, - Я ушел после тебя через пару месяцев. Поступил в университет и получил комнату в общаге. Потом устроился на работу, чтобы оплачивать все. - Я, честно говоря, так и думала. Ну, что ты последуешь такому плану. - У меня не было выбора, - пожимает плечами, - Спустя семестр я смог снять маленькую студию, так что вполне неплохо зажил. Правда, на втором курсе я ушел на заочку. - Почему? - Не умел контролировать себя. Вернее, то, что внутри меня, - Ёнхи понятливо мычит и кивает, - Таким образом, я вышел полноценно на работу, а по ночам учился. Мне повезло, что Сынмин нашел меня. - Это?.. - Владелец этого отеля. Я здесь управляющий, - гордо улыбается, поражая новостью Ёнхи, - Да, мой друг богатый директор одного из самых дорогих отелей Кореи. - Удивительно, - протягивает девушка, - Ты сорвал куш! - Да, я рад этому очень сильно, - хохочет Минхо, прикрыв рукой рот, - Он дал мне возможность тут жить. Попросил лишь работать усердно. - Ты молодец, Минхо. Ты справился, - Ёнхи спрыгивает со стула, чтобы подойти к парню и обнять. Минхо тут же цепляется за ее спину, прижавшись поближе, - Я бы не смогла так. Только благодаря Хэвону я по-новой научилась жить. Ты же собственноручно построил себе другую жизнь. Это достойно уважения. - Спасибо, Ёнхи, - слеза облегчения и благодарности катится вниз по носу, срываясь у губы. Наконец-то, Минхо почувствовал настоящую свободу. Он узнал, что у Ёнхи все хорошо, а потому мысли сожаления о прошлом ушли вместе со слезами, оставив после себя место для счастья.

__-__-__-__-__-__

Палец клацает на "Ok". По комнате разносится звучание знакомой мелодии, погружая Минхо в очередной фильм. Ёнхи забрал Хэвон в районе четырех, так что Минхо вернулся в квартиру Джисона, планируя ждать его под "Как украсть реку". Пишут, что это стоящее кино, да и рейтинг высокий. Минхо надеется, что Джисон придет как можно раньше. Ему важно увидеть его. Джисон принял на себя руководство галереями, а значит, что-то случилось. Он так противился этому, а сейчас неожиданно согласился. Не чисто. У Минхо плохое предчувствие, поэтому он всячески пытается себя отвлечь. Разговор с Ёнхи был трудным, но одновременно с этим таким нужным. Минхо ощущает внутри себя приятную пустоту. Душащий его несколько лет ком пропал. Он словно заново начал дышать. Минхо вдруг вспомнил, что обещал пообедать. И, Господи, приготовить ужин! Он подскакивает с дивана, спеша на кухню. Минхо изучает внутренности холодильника, выбирая необходимые продукты. Он просто пожарит несколько ингредиентов - вкусный ужин необязательно будет включать в себя что-то изысканное! Они могут и в ресторан спуститься за этим. Пока на сковороде нагревался рис, Минхо нарезал помидоры и перец. Он нашел еще литр гранатового сока - отличный заменитель алкоголя. Сегодня им точно нужно быть трезвыми, так что наличие такого напитка порадовало Минхо. Он хочет добавить мяса в блюдо, но такового нет у Джисона. Так что на помощь приходит обычная колбаса. Почему бы и нет? Все обжариться, будет вкусно. Когда Минхо с доски сбрасывал нарезанные овощи, на пороге появился Джисон. Он ослабил галстук на шее, расстегнул немного рубашку и снял пиджак. Джисон, удовлетворенный присутствием Минхо у себя в квартире, широко улыбается и скрещивает на груди руки, продолжая наблюдать за процессом готовки. - Можно так каждый день? Мне нравится, что ты тут. - Готовить так часто не буду. Это разовая акция, - усмехается Минхо и размешивает лопаткой в сковороде еду, - У меня тоже работа есть. - Я не против. Главное, чтобы я видел тебя по вечерам. Ты как витамин для меня, - он подходит к Минхо, приглашая снова в свои объятия. Парень тянет один уголок рта вверх, откладывает в сторону лопатку и примыкает к мужчине, мгновенно вдыхая духи у шеи. - Как прошел день? - Нормально. Мы с детективом кое-что важное узнали, поэтому нужно еще походить немного, чтобы потом совсем избавиться от этой головной боли, - Джисон гладит его затылок, подбородком устроившись на макушке Минхо, - Я туда не работать ходил, а искать улики. - Что случилось? - испуганно спрашивает Минхо, надавливая пальцами в бока мужчины. - Я ведь говорил уже, что мои родители нехорошие люди, - выдыхает устало и отстраняется слегка от парня, чтобы коснуться до его щеки, - Они отобрали у многих жизнь, поэтому я хочу вернуть то, что давно задолжал. - Вот почему ты тогда сказал мне, что твоя сущность опаснее моей, - Минхо понятливо мычит, перемещая руки на плечи Джисона, - Ты сейчас в безопасности от них? - Со мной полицейский всегда, так что да. - Тогда давай поедим? - и кивает на сковороду. Джисон соглашается и уходит в спальню, чтобы переодеться в домашнее. Минхо аккуратно разложил еду по тарелкам, в стаканы налил сок и поставил все на стол. Он занимает место, ожидая, когда подойдет Джисон. Если и кушать, то уже вместе. Минхо выкладывает из кармана штанов телефон, проверяя сообщения. Чанбин днем скинул ему фотографию новых бокалов в баре, а следом и скриншот заказа в интернет-магазине. И зачем Чанбину мягкая игрушка волка? В любом случае, Минхо поставил на бокалы реакцию, а на второе отправил текстовое сообщение: "Хен, сначала дети, потом игрушки. Ты спутал порядок". - Это замечательно пахнет, - Джисон присаживается напротив, беря в руки сразу же палочки. Минхо изгибает довольно губы и тоже хватает столовые приборы. - Я сегодня виделся с подругой, - осторожно начинает парень, поглядывая на реакцию Джисона. Тот лишь кивнул в знак того, что слушает, - Мы вместе жили около шести лет. Мои родители в разводе, так что я неожиданно для себя оказался у мамы в четырнадцать лет. Тогда я и познакомился с Ёнхи. - Могу предположить, что это не самое лучшее стечение обстоятельств. - Да, мы жили в каком-то притоне, - печально улыбается и палочками водит по рису, - Она сбежала в двадцать. Я чуть позже нее смог. И вот сегодня мы впервые встретились за четыре года. - Вы хорошо провели время? - Джисон пока не будет трогать душу Минхо. Если парень захочет, то они потом обсудят это, когда настроение и обстановка будут более подходящими для такой личной темы. - Мы поговорили, поплакали и напоследок обнялись, - смеется тихо Минхо, глядя на Джисона. Он видит негласную поддержку в его глазах. Этого ему не хватало всю жизнь. Только сейчас Минхо это отчетливо понимает. - Тогда все прекрасно, - заключает Джисон, кладя в рот овощи, - завтра мы же сможем устроить свидание? - Сначала официальная часть, Джисон, - деловито вскидывает бровь Минхо, а потом запивает пережеванный рис соком, - Знаешь, это мое первое свидание. Я не знаю, как должно быть правильно, но я хочу пойти на него, как твой парень. - Отлично, - мужчина встает со стула и обходит стол, чтобы наклониться к Минхо и взять его руки в свои. Тот смотрит пораженно, но в его взгляде видно предвкушение, - Я влюблен в тебя, Минхо. Очень сильно. Могу ли я надеяться на взаимность? - Можешь, - он переплетает их пальцы, заключая обе ладони в замок. - Будешь ли ты моим всем, Минхо? - Только если я смогу считать тебя моим всем. - Станешь моим парнем, Ли Минхо? - Стану, Хан Джисон. Минхо медленно поднимается, чтобы быть на уровне лица Джисона. Мужчина глядит на него выжидательно, явно хочет касаться Минхо более уверенно, но боится реакции. Минхо давно перестал чувствовать рядом с Джисоном дискомфорт. Наоборот, вампир является для него прямым значением слова "уют". Именно поэтому он приближается к Джисону и целует его в губы, ладонью надавливая на шею. Джисон замирает на несколько секунд, забывая, кажется, как дышать. Но потом включается в процесс, слыша мычание недовольное, и глубже целует, чтобы ощутить всю мягкость губ Минхо. - Теперь ты должен мне лучший романтический ужин, Джисон. - Конечно, все будет!