Неправославные девочки и мальчики

Воздух с каждой секундой становился все тяжелее и тяжелее, сгущаясь в легких, от чего дышать приходилось с большим усердием. Горло резало от постоянных хрипов и леденящего холода, что уже пронзал невидимыми иглами хрупкие кости. Не в силах уже даже держать голову, ты отклонилась и упала на бок, хорошенько приложившись о сырую плитку черепушкой. Но боли уже не чувствовала — скорее неприятное онемение. От «резкой» смены положения тела голова начала кружиться, а органы будто плясать, вызывая тошноту. Ты уже не помнила когда последний раз ела. Да что там, последнее воспоминание о горящей свече, теплой постели и ней воспринималось твоим мозгом как нечто давнее. Где-то в углу послышался писк. Мелкие лапки грызуна быстро постучали мимо тебя. Твоя голова ни о чем не была способна думать, но живот рефлекторно заурчал до жгучих спазмов. Может быть..? Нет. Твое тело не может даже встать, о поимке пищи не может быть и речи. Перед глазами, что и до этого не особо видели света, встала полная чернота, в которой ты начала слышать и видеть последние события до прибытия в эту «тюрьму».       Силуэт женщины с черным головным убором мерещился повсюду, пугая и одновременно с этим восхищая. Её единственный голубой глаз горел то тут то там, следя за тобой круглые сутки. Что ты сделала? Как ты посмела сделать что-то против нее? Сейчас ты думаешь о том, что отдала бы все, лишь бы вновь почувствовать нежную руку на своей щеке, прикоснуться к дорогой меховой накидке и услышать ее голос. Ведь она была так добра к тебе, дарила дорогие одежды, вкусную еду, постель и крышу над головой, а ты ответила ей грубостью и кулаками. Удивительно, но твои глаза еще были способны выделять слезы, от которых кожу теперь жгло. Не только кожу, сердцу, омерзительно медленно отбивающему ритм, становилось слишком жарко, тяжело и томно. Ты вспоминала ее дыхание, запах дорогого парфюма, плавные и идеальные движения. И такой человек обратил свой взор на тебя? Никому ненужную нищенку, что не имела ничего, кроме своего дряхлого платья? Трясущиеся руки еле сжались в кулак от твоего негодования. Ты злилась на саму себя, что посмела ответить отказом на любовь своей Госпожи. Хотелось повернуть время вспять, подарить ей ту доброту, заботу и любовь, какие сама получала. Упасть в ноги, молить о прощении и позволении продолжать быть рядом с ней… Это все, что тебе требуется. Наконец до твоих ушей дошёл резкий цокот каблуков о сырую плитку. Сердце молниеносно сменило свой ритм на более быстрый, заставляя хаотично дергать конечностями и двигать глазами, будто от этого она подойдет к тебе быстрее. Звонкий скрип покрыл кожу мурашками, ты рефлекторно зажмурила глаза от слишком яркого по сравнению с глубокой темнотой светом. Ты слезливо открыла глаза, отчаянно пытаясь отыскать силуэт своей Госпожи, но привыкшие к черноте глазницы воспринимали лишь размытый свет, что неприятно жег. Ты чувствовала, что она подошла. Что присела и протянула руку. Не выдержав, ты дернулась ближе к ней, и когда щеки коснулся нежный бархат, слезы вновь прыснули из глаз. Вся сжавшись, ты с треском простонала, невольно прижимаясь к теплой руке. Шмыгнув носом, ты открыла рот дабы начать извиняться, но выходили лишь хрипы и сухой кашель. Она вновь разочаруется и бросит.. Пальцы в перчатках пугающе медленно передвинулись к подбородку и сжали его, заставив тебя поднять голову. — Открой глаза, — прорезал уши нежный голос. Хоть они и неприятно щипали, хоть ты и не могла толком ничего видеть, но сразу подчинилась, распахивая тяжелые веки. Она недолго осматривала тебя. Её взор то и дело останавливался на темных синяках, ссадинах и грязи, что покрывали твое когда-то милое лицо. Теперь же оно вызывало лишь жалость. — Ты понимаешь почему я так поступила? Её голос, голос твоей госпожи оставался нейтральным. Обыкновенно он был с нотками издевательства, надменности и хладнокровия. Синьора или приказывала, или унижала. Лишь тебе были доступны её ласковые слова, что не пытались разбить сердце. Ты активно закивала головой, сжимая губы в попытках вновь не заплакать.