Не ненавидь меня.

      Утро. Холод. Нанами, уже проснувшаяся, но так и не намеревавшаяся открыть глаза из-за боли в голове, которая при попытке шевельнуться усилялась с тройной силой. Солнца, кажется, совсем не было, из-за чего казалось, что сейчас еще ночь. Только слабый дождик был слышен. Такой успокаивающий, будто колыбельная матери для малютки, лежащей на руках. Так и хотелось дальше провалиться в сон и перестать существовать хотя бы на долю секунды. Но, конечно, никто ей этого не даст.       Резко распахнулась дверь в комнату, откуда сразу полез сквозняк, который так и наровился залезть в душу, вымещая все теплое и живое.       — Несносная, ты вставать собираешься?!       В голове прозвенел грубый тон. Нанами, не успевая полностью очнуться, уже знала, кому он принадлежит. Девушка лишь слабо приоткрыла глаза, всеми силами стараясь собрать свое сознание в кучу. Голова слишком сильно болела, будто она не проспала последние пятнадцать часов, а пробухала.       Когда осознанность все же решила войти в ее тело, она морщась посмотрела на злого, но такого родного хранителя, которого так вчера не хватало. Он даже не знал о ее состоянии, но опять был слишком груб. Но все равно не хотелось обижаться или злиться. Хотелось заплакать, упасть в его объятия и тихо умереть прямо в них. Только примет ли он ее? Конечно нет.       Послышался другой голос в соседней комнате: — Да заткнись ты! — Мидзуки потянул, будто ребенка, взбешенного лиса за руку, скрывая их двоих из виду за дверями. — Если бы ты не шлялся ночами хрен пойми где, знал бы, что вчера Нанами с ног валилась от температуры!       Было невероятно приятно, что хоть кто-то в этом храме готов за нее вступится и спасти от вечного грубого крика. Хотя если этот крик вместо опустошающей тишины, она была готова слушать его до лопнутых ушных перепонок. Слишком долго она прожила в пустой, тихой квартире, в которой лишь изредка по ночам был слышен храп пьяного отца.        Окончательно проснувшись от сна благодаря злощадным воспоминаниям, Момодзоно медленно встала, чувствуя себя побитой. Она быстро натянула обычную школьную форму и принялась расчесывать волосы. Послышался глухой удар. Девушка перепугано дернулась, будто ударили ее. Осознав, что совсем не обращала внимания на крики и ругательства за стеной она слабо ударила себя по лбу. А вдруг они друг друга поубивают? И быстрым шагом вошла в кухню, где обычно и проходили разборки хранителей.       — Да ты тупой змееныш! — лис замахнулся рукой. Вокруг него была безумно убийственная аура, чувствуя которую хотелось забиться где-то в уголок, лишь бы не попасться под раздачу. У Мидзуки аура была чуть менее устрашающей, но все же темной. Он готов хоть до смерти цапаться с этим придурком за Нанами.       — Остановись. — перепугано приказала старшему хранителю девушка. Тот сразу остановился, повинуясь приказу божью и, злобно зашипя, отошел от альбиноса.       Мидзуки тут же принял самый жалкий, обиженный вид, который только мог, приползая к ногам своей спасительницы, — Этот гнусный лис пытался меня убить! — почти наигранно плача, произнес змей. И обернулся на ёкая, чтобы посмотреть его заранее известную злую реакцию.       Нанами, приметив красный след на лице беловолосого, вероятнее всего от удара, грозным взглядом глянула на Томоэ.        Тот лишь недовольно фыркнул, сделав максимально безразличное выражение лица, но как только она отвернулась дьявольски ухмыльнулся, прекрасно зная, что змееныш почувствует это. Лис достал со складки кимоно свой веер и несколько обдул свое лицо, как бы насмехаясь, что от такой драки он очень устал и даже вспотел. Простояв так с секунды он двинулся в сторону коридоров храма, не желая продолжать смотреть на эту жалкую картину: как Нанами прижимает змея и жалеет, совсем не обращая внимания на его самого, хотя на его шее красовался кровавый укус змеюки. «Ну как же, будто ей хватит ума и внимания, чтобы заметить.» — мрачно подумал ёкай.       — Вот опять он куда-то... — будто уже забывая, что он только что сделал, грустно пролепетала девушка.       Сердце сделало болезненный удар. Было так не честно. Мидзуки все делал для Нанами. Он любил ее почти также, как Ёномори. Он всегда оставался рядом и не уходил когда и куда вздумается. Никогда не пытался сделать больно (если не считать их знакомство) либо задеть, в отличие от лиса. Ему было больно от того, что его драгоценная богиня вовсе не его. Она всегда будет выбирать грязного ёкая. Это безумно калечило его слабое, наверное такое же белое как он весь, сердце.       Девушка вновь склонилась к лицу альбиноса стараясь вглядеться в лицо. Щека была в кровавых царапинах и слегка красной, как от шлепка. Недолго думая она прикоснулась к ранке от чего тот дернулся и еле слышно издал болезненный стон.       — Прости. — перепугано и негромко сказала она, виновато смотря в зеленоватые глаза.       — За что? — он лишь прищурился, не совсем понимая за что именно она извиняется. Не она же ударила его.       — За то что сделала больно, — Нанами действительно выглядела обеспокоенно, и это не могло не радовать змея. Но он все равно не подвинул ни одним мускулом лица. — И за то что не пришла раньше. — виноватый взгляд опустился на колени, и тогда змей ободряюще приобнял девушку, мол «все хорошо, не стоит волноваться». После такого жеста она сразу же приподняла взгляд и в глазах загорелось что-то такое теплое, заботящиеся и ласковое. Девушка приподнялась, вырываясь из объятий и прошла к одному из небольших шкафчиков доставая оттуда небольшую аптечку. — Я знаю, что у синши раны затягиваются быстро, но я должна хоть что-то сделать. — после этих слов она взяла перекись и принялась обрабатывать рану.       Хоть щеку неприятно щипало, змей сидел тихо и даже не морщился. Когда девушка закончила отмывать и дезинфицировать рану, она налепила большой неопрятный пластырь.       — Можешь снять через час-другой. С твоей регенерацией не останется и следа. — сказала Нанами лучезарно улыбаясь,и чувствуя, что загладила вину.       Мидзуки предпочел не говорить, что и без ее помощи рана бы затянулась также быстро, ведь был очень благодарен ей за то внимание, что она ему дает. В какой-то миг, он осознал, что они сидят неподвижно и смотрят на друг друга.       Они смотрели друг другу в глаза долю минуты, как богиня опомнилась, что уже опаздывает. — Я в школу. Еще раз прости. Можешь сегодня отдохнуть. — виновато глянула она, чувствуя, что бросает раненного.       Звонкий голос сразу вернул змея с небес на землю. Мидзуки, тут же позабыв, что он тут пострадавший, хотел возразить, вспоминая вчерашний вечер и состояние Нанами, но видя виноватое лицо хозяйки, но при этом совсем неболезненное, решил промолчать. Он то не будет как лис указывать, что ей делать.       Девушка прошла чуть дальше, увидев небольшой контейнер стоящий на столе. Внутри был обычный вареный рис и небольшой омлет. — Твоих рук дело? — вопросительно посмотрела она.       Стараясь подавить обиду, наступившую только что, альбинос буркнул, — Нет, это Томоэ тебе готовил. — и в глазах промелькнула зависть, когда он увидел как меняется выражение лица хозяйки.       Девушку сразу пробило на улыбку. Значит ли это, что она ему нравится? Он каждое утро готовит ей завтрак в школу, и почти всегда ужин. А еще иногда проводит в школу. Глупая. Он же твой хранитель, это его обязанность. — улыбка, которая была десять секунд назад, спала. Опять накормила себя ложными надеждами и в ту же секунду самолично выблевала их.       Забрав приготовленный завтрак и свою сумку, Нанами хотела зайти к Томоэ попрощаться, но сразу откинув эту идею, так и видя перед глазами его недовольное лицо, отправилась в школу.       Дождь явно не собирался останавливаться, а глупая девчонка не подумала взять зонтик. Нанами открыла сумку, надеясь найти что-то, что сможет спасти ее от дождя, но, только увидев свои школьные принадлежности, вспомнила: уроки. — звонко прогудело в голове, будто обвиняя забывчивую богиню. Вчера вся больная школьница даже не думала заниматься. Вот снова ей влетит от учителя из-за своей невнимательности и забывчивости. Неаккуратно сдвигая кучу тетрадей и школьных принадлежностей она заметила, что под одной из тетрадок оказался складной зонтик, укрывшись которым, спала маленькая обезьянка.       — Откуда у меня зонтик? — хмуря брови, спросила вслух, будто бы ей кто-то ответит.       — Я положил.       От резкого голоса за спиной на секунду пробрало мурашками. Но учуяв знакомый запах и различив голос Томоэ, она успокоилась. — Почему ты тут? — прозвучало слишком тихо. А из-за того, что лис даже ухом не повел, она подумала, что он не расслышал. Девушка уже открывала рот, дабы переспросить, но ее перебили:       — Чтобы ты дошла без происшествий, — спокойные стеклянные глаза смотрели прямо в душу, заставляя нервно дышать. Это звучало, будто он правда волнуется, и девушка неосознанно начала фантазировать как бы могли проходить дальнейшие дни, если бы он сейчас сказал, что любит ее. Но сделав паузу в добрые двадцать секунд, он продолжил: — А то не хватало мне, чтобы тебя, слабачку, какой-нибудь низкий демон по дороге убил.       О да, в который раз розовые очки снимаются или даже с треском разбиваются прямо на лице, осколками впиваясь в глаза. Ну или как объяснить резкое желание зарыдать?       Надувшись, Нанами лишь фыркнула, и целенаправленно не смотря на ёкая открыла зонтик и пошла вперед. Но лишь через минуту, видя, что хранитель следует за ней, сбавила шаг, давая зайти под зонт.       Всю дорогу они шли молча. По мнению Нанами между ними воцарила убийственная тишина и нависла аура напряжения, от которой становилось страшно. Но Томоэ не выглядел хоть немного не как обычно: шел молча и выражение лица не могло выразить буквально ничего. Лишь глаза изредка медленно бегали по сторонам, будто заново изучая окрестности.       Незаметно для них двоих они уже приблизились к школе. Девушка несколько ускорила шаг, но вдруг заметила, что фигура секунду назад идущая с ней остановилась.       Переведя взгляд на остановившегося хранителя, девушка нахмурилась, — Ты не пойдешь? — звучало так жалко, будто она умоляет остаться с ней.       — У меня, если ты не забыла, и в храме дел по горло. — строго напомнил ей, и сразу собрался идти обратно.       Нанами опустив взгляд на свои ноги только прошептала: — Прости. — растворилось в тишине.

                                          ***

      Девушка сидит или даже можно сказать, лежит на парте и смотрит в окно, по которому уже с силой стучит дождь. Капли бились об окно, а небо было темным, словно в ночное время, хотя на часах стрелка только подбегала к четверке. Как ни странно, она любила дождь. Солнце резало глаза и заставляло кожу сгорать. А дождь что? Приятная вода, падающая аккуратными крошками и щекочущая тело и душу. Хотелось оказаться дома, открыть окно на распашку, и сидя под одеялом пить теплый чай, наслаждаясь ветром и водяными крупинками вылетающими из открытого окна.       От слова «дом» резко пробило на мурашки, и девушка заметно напряглась. А есть ли у нее дом? Место, где она жила до прихода в храм домом назвать было сложно. Вечный холод от отсутствия отопления, голые стены, полное отсутствие мебели из-за папаши который все продал. Это место было слишком неуютным и пугающим. Даже в безопасности она себя чувствовать не могла. С самого детства приходили разные люди и что-то требовали, сначала от ее матери, а потом и от нее самой. Вечные однотонные вопросы «Где твой отец?» «Когда он отдаст долг?» Неистово захотелось рыдать из-за воспоминаний. Заслужила ли она подобное за свои небольшие года жизни?       — Кто же тут у нас такой унылый? — знакомый голос ворона вывел девушку из транса, в котором она сама себя мучала.       — Привет, Курама, — сразу позабыв о чем думала минуту назад, натянула на себя улыбку. Девушка всмотрелась в карие глаза друга. Кажется, такой напыщенный петух, а если узнать поближе вполне милый парень. — Ты сегодня решил прийти в школу?       — Да, сегодня же тест с математики. Не хватало еще звезде оставаться на второй год, — поправляя челку и слишком пафосно произнося «звезда» пропел он.       А вот и снова его наигранная напыщенность, которую Нанами не особо в нем любила. Но это было не важно, ведь о черт, тесты. Она совсем позабыла о них. Всего один день пропустила подготовку, а уже снова в яме.       — Не хочешь после школы посидеть в кафе? — ворон слащаво улыбнулся, надеясь провести с подругой время. Он не ходил на свидания, и не смотря на свою популярность друзей совсем не имел. Так что провести время в компании не нависающих на него девчонок либо противного менеджера казалось ему прекрасной идеей.       Слова, сказанные тенгу, не несли какого-либо злого умысла, но Нанами помня, как он хотел съесть ее сердце сощурилась сильнее всматриваясь в лицо друга, но не увидев там ничего злого либо хитрого, решила согласиться. — Ладно.       Курама, незаметно просеяв ушел к своей парте, где его ждали толпа фанаток.       Ворон был хорошим, верным другом. Он помогал ей не раз: когда они с Томоэ остались без храма он впустил их к себе в дом, совсем не ожидая чего-либо в замен, да и на горе тэнгу он показал себя с очень хорошей стороны. Нанами казалось, что ворон знает мир людей и их чувства в разы лучше, чем она сама, поэтому часто обращалась к нему за добрым советом. Но перестать опасаться, даже спустя столько времени, она не могла. Наверное лис ей всверлил в голову, что ёкаям не стоит доверять.

                                          ***

      Нанами с Курамой сидели в кафе и ели мороженое. Они выглядели достаточно мило вместе. Со стороны казалось, что они милая пара, проводящие тут свидание.       Ворон что-то увлеченно рассказывал, но Момодзоно лишь смотрела пустым взглядом, думая о чем-то своем. Девушка была ужасно расстроена проваленными тестами, но кроме того, ее добивали мысли о своем хранителе. Последнее время она слишком много о нем думает - это уже неприемлемо. Может он своей магией заставляет думать меня о себе?       — Ты ведь меня совсем не слушаешь, — констатировал факт тенгу, на что подруга и бровью не повела. — О чем думаешь?       Еще не вернувшись с небес на землю, девушка прошептала: — О Томоэ... — только спустя секунду поняв, что только что сказала, Нанами покраснела и постаралась глупо перевести тему. — А. То есть.. Что ты там говорил? — плохо получалось.       Курама посмотрел на девушку так, будто она только сейчас появилась возле него из воздуха, но сразу унял свой пыл. — Я знал.       — Что ты знал? — прищурившись, напряженно посмотрела на своего собеседника.       — О твоих чувствах к лису. — совершенно спокойное выражение лица. ‌      Нанами шумно вздохнула, будто соглашаясь, что так и есть. Посмотрев ожидающим, мутным взглядом на друга, девушка немного смутилась своих мыслей, — Как мне привлечь его внимание? — совсем покраснела. Было слишком стыдно за свой вопрос. — Я имею в виду, я обычная человеческая девушка, а он.. он прекрасен. У меня есть шанс?       Курама от таких откровенностей аж опешил, но вида не подал. — Как знать. Но.. — проследив за грустным и поникшим лицом Момодзоно, решил продолжить свою мысль: — Говорят, что лис уже любил человека однажды.       На лице Нанами быстро отразилось удивление и озадаченность. Томоэ и человеческая дева? Да такого быть не может.. Он не переносит людей.       И тут лицо девушки приняло задумчивый вид, словно она что-то вспомнила. Та женщина, которой она скормила глаз короля драконов. Та женщина, на которую Томоэ смотрел с неподдельной любовью и заботой. Стало больно. Он любил уже человека, почему тогда не может полюбить ее? Она хуже? Естественно она хуже.. Та девушка была такой прекрасной. И беременной.. А у духа и человека вообще может быть ребенок? А вдруг этот ребенок от него? Нанами сжало сердце от наступившей обиды. Перед глазами всплыла сцена как Томоэ с той женщиной провоцируют эту беременность. Это было слишком. Слишком глупо. Узнал бы лис, о чем думает его хозяйка, рассмеялся бы ей в лицо. Нанами перестало хватать воздуха, и она начала открывать рот как рыба пытаясь ухватить чуть больше кислорода.       Курама, заметив жуткую реакцию, взял за руку задыхающуюся деву, и начал немного поглаживать, но все же продолжая говорить, — Это было лет 500 назад. Уже не помню от кого слышал, но тогда он был еще более дикий чем сейчас. — лицо было взволнованным, он подумал, не сказал ли лишнего и решил немного успокоить подругу: — это было очень давно, не стоит забивать этим голову. Если так терзает – поговори с ним.       Девушка, лишь на каплю успокоившись, потерла переносицу, чувствуя как разум возвращается к ней маленькими кусками. — А.. Мне кажется пора. Я попробую. — тихонько оповестила об этом ворона, чтобы он не думал, что она сбежала. — Спасибо. — такая теплая улыбка, она действительно была благодарна, что тэнгу рассказал ей, даже если это давило ей на сердце       Курама понимающе кивнул.       А ведь правда пора было уходить. Начинало темнеть. Томоэ либо разозлится и снова наорет на нее, либо его вовсе в храме не будет.

                                          ***

      Мокро и грязно. И на улице и в душе. Храм не кажется местом, где можно спрятаться от всего и чувствовать себя как дома. Вечные крики, ругательства, даже Котецу с Оникири почти не появляются. Атмосфера холода и отчуждения. И все это из-за одного лиса? Да не совсем. Он сам поддерживал своей силой храм и барьер вокруг него, а по скольку Томоэ был не особо дружелюбным, то и все пространство внутри барьера имело напряжение.       Уже стемнело. Богиня тихонько, стараясь не привлекать лишнего внимания, пробиралась в храм.       — И где тебя носило? — прозвучало как только она ступила шаг в помещение. Вроде бы спокойный, даже переживающий голос, но мурашками пробили все тело.       — Томоэ.. — губы богини дрогнули, хотелось заплакать и прижаться к телу лиса. Усталость, про которую она совсем позабыла сидя с Курамой, накатила новой силой.       Лицо ёкая было, образно говоря, плоским. Ни одна мышца не собиралась двигаться, показывая хоть какую-нибудь эмоцию. — Мне повторить? — но в голосе явно были слышны нотки недовольства.       — С Курамой в кафе обедала. — полушепотом выговорила она, сама не зная почему опустила взгляд, будто провинившийся ребенок.       Лис максимально недовольно фыркнул и снова пропал в коридорах храма. Что это с ним? Даже не начал читать нотации.       Девушка собиралась пройти в комнату, попутно сбрасывая с себя и вешая в шкаф верхнюю промокшую одежду. Но тут ей преградил путь второй хранитель.       — Нанами-тян, здравствуй, — опять эта добродушная улыбка. Он вообще умеет показывать другие эмоции смотря на нее? — Тебе письмо от Оокунинуши.       — Чего? — девушка взяла аккуратно свернутый лист на котором красовалась марка с глупой улыбкой главного Бога. Смешной он. Открыв, и поведя глазами с права налево несколько раз она немного ободрилась, — По скольку я прошла тест от Отохико, меня приглашают в Изумо на совет богов.       Из ниоткуда появился лис, хватая письмо и быстро пробегаясь глазами. Можно было заметить, как его лицо становится недовольным и даже рассерженным. Он смял листок и положил его в складку кимоно. — Ты никуда не поедешь.       Нанами нахмурилась. Опять он указывает ей, что делать. Надоело. Она не ребенок и сама может решить. — Почему это? — голос звучал так строго и недовольно, что у Мидзуки прошли мурашки по спине. И в этой комнате из ниоткуда появилась аура напряжения.       — Потому что. Тебе нельзя туда ехать. — они будто соревновались в чьем голосе больше недовольства.       — А может богине самой решать? — вмешался альбинос, за что сразу же был закидан лисьим огнем и выгнан в другую комнату.       — Мидзуки прав. Я еду. Это неправильно игнорировать приглашение.       — Да тебя там заклюют! — у бедного Томоэ аж волосы сдыбились от злости, что его богиня не слушает его. — Ладно. Черт с тобой! Но я еду с тобой. — слишком быстро успокоившись, все же смог принять решение хозяйки.       Нанами просияла, что он наконец-то принял ее выбор и сразу нахмурилась, вспоминая, что он дикий лис и как могут заклевать его. — Я поеду с Мидзуки. Последишь за храмом. — и сразу удалилась к себе в комнату.       Томоэ замер, секунд десять переваривая то, что какая-то девчонка смеет ему перечить. Взять безмозглого домашнего хранителя вместо него? Где это видано? Но когда он все же очнулся, Нанами уже скрылась за дверями.