Не достоин

Я смотрю на то, что с тобой делают твои же подданные, и мне становится страшно. Я считал себя сильным, сильнейшим в этой проклятой Зонтопии. Тем, кто сможет тебя защитить. Тем, кто достоин этого. Но нет, сейчас, рядом с тобой я очень слаб. Ты создал нас, и, можно сказать что мы многим похожи на тебя из-за этого... Нет. Ты силён. Сильнее всех нас вместе взятых, хотя раньше я видел в тебе лишь слабого ребёнка, что нуждается в защите. И в этот момент, когда она нужна тебе больше всего, когда эти уроды бьют тебя, тащат за волосы и режут, я не могу её тебе дать, ведь я слаб. Ты стал намного, намного увереннее. Но ты не думал, даже представить не мог что я—твой самый близкий человек, родной Алебард предам тебя. Ты уже не кричишь, не умоляешь о пощаде. Лишь смотришь на меня пустыми глазами. Ты не глуп, ты всё понял... Всё, кроме самого главного... Я люблю тебя, Зонтик. Люблю грязной, отвратительной и совершенно недопустимой любовью. Но, чёрт, такой искренней, каким я не был не с кем, даже с тобой. Особенно с тобой. Навещая тебя, разговаривая по делу и просто мило беседуя о жизни я лгал. Лгал тебе в лицо. Лгал о том, что никогда не предам, о том, что защищу тебя ценой своей жизни... И лгал сам себе о том, что план не провалился. О том, что не люблю тебя. Своего господина. Нет, не просто господина. Бога. Бога, которого я предал. Зачем, зачем ты меня послушал? Во мне было и так невероятно много сомнений, если бы ты только подумал и отказался... Ты этого не сделал, ведь доверял мне. Больше ты не доверишься никогда.. Завтра тебя казнят. Наглец, смеющий называть себя богом должен быть наказан. Тебя казнят, поведут в этом чёртовом платье, в котором ты предстанешь перед великим Зонтиком на эшафот. Эти остолопы даже не будут знать, что убьют того, кто породил их. Я останусь святым в их глазах, но на деле на моих руках будет кровь. Твоя кровь, хотя я не прикоснулся к тебе и пальцем. А ты так и будешь свят и невинен до того, как твои светлые голубые глаза не потемнеют и из уст не вырвется последний вздох. Знаешь, я хотел прервать это. Я мог и могу это сделать, но я чёртов трус. Я не боюсь за свою жизнь, нет. Я боюсь ты останешься один, совершенно один преданный всеми. Ты больше не будешь так искренне улыбаться, беседовать со мной, неловко обнимать и радоваться как ребёнок мелочам. Так умри же ты таким. Я сам послал тебя на верную смерть. Сам подтолкнул на признание в том, кто ты. Сам опроверг это. Сделал всё это сам, как и хотел, но почему же я столь печален? Всё просто. Ты—мой близкий, единственный и столь желанный бог лежишь предо мной, весь в крови и ранах. Я помню тот день, когда ты вернулся с огромным синяком и слезами на глазах. Такой обиженный и беззащитный ты вызвал у меня неподдельную жалость. Тогда я и понял окончательно то, что согрешил. Согрешил тем, что полюбил тебя. Мои мысли прерываются, ко мне подходит один из твоих мучителей. -Алебард, вы выглядите неважно. Неужели вам жаль это мерзкое отродье?-Он спрашивает это обернувшись и плюнув в твою сторону. Ты смотришь с последней надеждой на меня, а я смотрю на то, как она рушится. -Нет, но ему и на сегодня хватит. Можете уходить.-Мой голос не дрогнул, сказав это. Для тебя же моя речь прозвучала страшнее смертного приговора, и ты безвольно опустил глаза. Они ушли, а я всё так же продолжил стоять. Наконец, набравшись сил и подойдя к тебе, я потянулся рукой к твоему бледному, окровавленному лицу, но тут же её отдёрнул. Я не достоин этого. Не достоин прикосновения к чему-то святому своими грязными руками. А что ты? Ты даже не поднял взгляда. -Спи. Завтра всё закончится. Я говорю это с каменным лицом. Уже привык держать эмоции в себе, хоть в этот раз сложнее. С твоей стороны слышатся тихие всхлипы. Отворачиваюсь и ухожу, чтобы ты не увидел одинокой слезы , текущей из моего глаза, которой я всё же не смог остановить. Иду по коридорам... По коридором в которых без тебя так пусто.