Свои чужие люди

Ингрид Гром проснулась из-за легонько щекочущих лицо рыжих волос. Широко зевнула, устраиваясь поудобнее и лениво подумала о том, что спонтанная идея провести время вместе, тем более, что она все равно обещала взять отгул по его возвращению из командировки, была правильной. Особенно теперь, когда она оказалась втянута в странные игры с человеческими жертвами и пониманием того, что эти люди погибли из-за нее. Что скорее всего это вообще их c Сережей последняя возможность побыть вдвоем. Почти прощание. Ингрид заставила себя игнорировать подступающую реальность и осторожно провела кончиками пальцев по плечу спящего рядом рыжего гения. Сережа недовольно заворчал и, не просыпаясь, зарылся лицом в подушку. Гром почувствовала, как внутри нее разливается щемящая теплота. Настолько щемящая, что в глазах начиналось предательское щипание, хотя скажи ей кто-нибудь в самом начале их знакомства, чем все закончится — не поверила бы. Она и сейчас до конца не верила. Иногда даже думала, что это какой-то странный, чрезмерно затянувшийся сон. Что она скоро проснется, обнаружив себя на диване родительской квартиры после того, как напилась, сделав выбор в сторону Долга. Что на самом деле она умерла — там, во дворе, вместо Рылеева. А может быть на крыше, не ответив на оказавшийся судьбоносным телефонный звонок… Темная лужа крови под лимонными небесами. Прервавшийся на полуслове телефонный звонок. Распятая женщина в ослепительно-желтой кофте… — Ты теперь не лучше меня, майор. — Он ведь погиб из-за тебя! — Алло, малая? Это брательник. — Соберись! Соберись, тряпка! Восходящее солнце весело брызгало лучами на оконные стекла. Небеса подернулись алой с золотом поволокой. У смерти есть лицо. Ингрид вздрогнула и прижалась к спящему партнеру как можно крепче, потому что так спокойнее, теплее и можно силой направить мысли в другое русло. Например, что от него пахло апельсинами. Что у него ресницы — длинные, как у коровы. Что на его теле — множество мелких, но достаточно глубоких рубцов. И россыпь родинок. Крохотных коричневых точек, складывающихся в созвездие ворона. Точно также как у неё. — Ингрид, смотри! — Ингрид заставила себя раскрыть глаза, вынырнув из вязкого сладостного тумана и вникнуть в то, что Разумовский за каким-то хером пытался донести до нее именно сейчас. — У нас одинаковые родинки! Гром недовольно заворчала, но послушалась, хотя ей гораздо больше нравилось ощущать ленивое блуждание мужских пальцев по своему телу. Словно его совсем не испугали ее «отметины», хотя она вообще по началу не сомневалась: сейчас он кинет ей что-нибудь на прикрыться и тактично сольётся из ее жизни, потому что… ну, не то чтобы подобные шрамы добавляли ей привлекательности. Скорее наоборот. Но он не слился. Даже отвращения не испытывал. А ещё, как ни странно, оказался прав: крупные родинки на ее левом бедре повторяли рисунок крохотных, еле заметных точек на его правой ключице. — Прикольное совпадение, — Ингрид позволила себе широко зевнуть и подавила порыв дотронуться до него. — Совпадение? Не думаю, — в голубых глазах плескался неподдельный восторг — Это же… судьба! Это значит, что мы с тобой всегда были связаны. Всегда, понимаешь? Даже когда не знали друг друга! — И в чем же заключается эта связь? — ей начинало становиться весело. — Дай угадаю — мы свет и тьма, два лика древнего вороньего бога? Например… — она покопалась в памяти, мысленно отметив, что уже очень давно не чувствовала подобного полета фантазии. — Какого-нибудь… Кутха. Это основатель Камчатки. По легендам. — Я мало интересовался… подобным. Мне казалось, что это очень глупо, потому что в жизни нет никаких чудес, как бы нам не пытались внушить обратное. Но, — в погрустневшем на долю секунды голосе послышались веселые нотки. — поскольку оказалось, что чудеса все-таки случаются… Ты расскажешь мне? Красивый. Сука, какой же красивый. — Разумеется. Ингрид вздохнула и уткнулась лбом в мужское плечо. Она не представляла, что будет делать, если он решит, что с него довольно, потому что зависимость медленно, но верно врастала под ее кожу ветвями тёрна. Смерть не имеет к нам никакого отношения. — Доброе утро, — она почувствовала, как ее поцеловали в макушку и прикрыла глаза. От Сережи пахло апельсинами, а в их (то есть его) квартире остался вернувшийся с того света Олег Волков. Черт, а ведь он себя наверное брошенным чувствует. Неловко вышло. Но она ведь не заставляла… — Доброе, — Ингрид перевернулась на спину и подавила очередной тактильный порыв. — Я тебя разбудила? — Нет, — вечно холодные мужские пальцы скользнули по ее щеке. — Солнце. Хотя, — тонкие губы изогнулись в лукавой улыбке. — для меня между тобой и солнцем нет почти никакой разницы. — Дурак, — она не смогла не улыбнуться в ответ. — Редкостный? — Феерический, — освещенные солнечными лучами, его рыжие волосы напоминали живое пламя. — Мне кажется, я замерзла. Согреешь? — Да, сейчас, — он приподнялся на локте и внимательно оглядел комнату. — Я вроде видел где-то здесь еще одно одеяло… Что? Ингрид помотала головой, не в силах обуздать разобравший ее хохот, но резко осеклась, когда он поднялся на ноги и хлопнул дверью ванной. — Серёж? — она осторожно поскреблась о дверной косяк, но в ответ получила шум воды. Пожала плечами и даже успела одеться, когда из-за двери донёсся громкий звук разбивающегося стекла. Ингрид вздрогнула и на автомате влетела внутрь прежде, чем успела эмоционально отреагировать. — Олег бы не выставил себя посмешищем. Сергей Разумовский стоял опустив голову и до побелевших костяшек сжимая пальцами края раковины. Спутанные со сна рыжие волосы свесились на лицо. Его колотило. Вокруг валялись осколки зеркала. В воздухе пахло странной смесью из апельсинов и ладана. Ингрид невольно вздрогнула. Во всей этой картине было что-то… пугающее. Раньше он никогда не реагировал на подобные ситуации… вот так. Раньше он всегда смеялся на пару с ней, хоть и заливался румянцем неловкости. Она не знала, как правильно себя вести. Единственное, что приходило в голову — подойти и дотронуться, поэтому она сделала нерешительный шаг вперёд и положила ладонь на мужское плечо. Сережа запрокинул голову, дёрнул уголками губ в подобии улыбки и разжал руки, обессиленно опустившись на край ванной. — А я ведь… я его… — из голубых глаз выкатилась капля влаги и Ингрид почувствовала, что теряется. — Я нанял его следить, — Сережа вытер глаза, и, выключив воду, перехватил ее ладонь попытавшуюся было соскользнуть вниз, к резинке белья. — За тобой. Потому что… Потому что я боюсь тебя потерять, а тебе вчера было так плохо… И получается что я сам толкаю тебя к нему, потому что ты все равно его заметишь, вы начнёте общаться, а потом… — он закусил губу, ссутулился и опустил голову. — Я вчера полночи об этом думал. Представлял… — Ты нормальный вообще? — Она понятия не имела как лучше отреагировать. — Мы уже проходили это. Вчера. Перестань. Подкладывать. Меня. Под всех. Подряд. — Ты можешь спать с кем угодно, — в его голосе прозвучала такая отчаянная решимость, что Ингрид непроизвольно осеклась и посторонилась, пропуская его обратно в спальню и одновременно пытаясь понять: как так вышло, что в одном человеке уживается сочетание из поразительного ума и вселенской тупости? — Но я боюсь, что однажды ты уйдешь, потому что… — Разумовский, блять. — Внутри закипало раздражение. И обида. Обида в первую очередь. — Ты себя слышишь? — Да, я… Просто… Олег… ОлегОлегОлег. Как помешательство. — Да иди ты к черту, — горло сдавил противный спазм, заставив предательски дрогнуть голос. — со своим Олегом. — Ингрид… — И остальными. И вообще… Ингрид направилась было к входной двери, но споткнулась о край ковра и с трудом устояла на ногах. Истерически рассмеялась и осела на пол. Разумовский опустился рядом с ней. Ингрид всхлипнула и привычно уткнулась лицом в основание мужской шеи. Почувствовала, как ей перебирают волосы и целуют в макушку, бормоча сбивчивые извинения, но от этого только хотелось плакать еще сильнее, потому что складывалось впечатление, что он специально снова и снова говорит все эти вещи, чтобы заставить ее уйти. И если коллег и Дубина она еще была готова со скрипом перетерпеть, то Олег Волков был уже перебором. Не говоря уже о том, что вот это «ты можешь спать с кем угодно» прозвучало максимально оскорбительно, как будто она только и делала, что искала повод сходить налево. А ведь это было неправдой. В конце концов, Разумовский был первым ее партнером за долгие десять с чем-то лет. И устраивал ее более, чем полностью, потому что иначе она бы просто прекратила их… вот это все. Это было несправедливо. Она ничем не заслужила подобных мыслей, но он думал об этом, кретин рыжий. И хуже того… Представлял… Острые шипы терновых ветвей вонзились в сердце, лёгкие, желудок. Ингрид отчётливо ощущала внутреннее кровотечение. Это было отвратительно. Так нельзя. С ней так нельзя, черт бы его побрал. Она отстранилась, и сразу же почувствовала, как ее взяли за подбородок. Тяжело вздохнула, но позволила поднять свое лицо и даже заставила себя взглянуть ему в глаза… Они были красные. Как и нос. Мокрые ресницы тускло блестели в утреннем свете. Голубизну радужки затапливали расширившиеся зрачки, в глубине которых плескался страх. — Прости меня, — этого оказалось достаточно, чтобы перебить почти вырвавшееся наружу «нам надо разойтись». — Я идиот. Я просто… я правда очень боюсь тебя потерять. Ингрид фыркнула и отвела взгляд, чувствуя, как новая волна слёз покатилась по щекам. Она с силой сомкнула челюсти, прикусила щеку и ощутила соленый, едкий привкус крови. — Он мне даже не нравится, — выдавила она наконец спустя какое-то время. — Никто из них. — пришлось сжать кулаки, как можно сильнее впиваясь ногтями себе в ладонь. — Я ведь… если я с тобой, то это не просто так. Разумовский подался вперед и она сдавленно пискнула. Его сотрясала дрожь. Его грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, а пальцы с силой впивались в её спину, обещая оставить синяки. — Прости меня. Прости. Прости. Прости… — Дурак, — Ингрид вздохнула, капитулируя, и опустила руку на спутанные рыжие волосы. Сережа едва ощутимо вздрогнул, ослабил хватку и уронил голову ей на плечо. — Я обещаю тебе, — вырвавшееся вместе с шепотом дыхание горячей волной скользнуло по шее. — Ингрид, я обещаю… клянусь… — Ингрид непроизвольно зажмурилась. И когда она только успела стать такой чувствительной? — Я больше никогда не сделаю тебе больно. *** — Значит, ты нанял Олега следить за мной? — поинтересовалась майор какое-то время спустя. В романтических фильмах разборки пар обычно заканчивались страстными кувырками, но они были в реальной жизни, а потому — сидели молча на том же блядском ковре, ограничившись обнимашками. Не то чтобы Ингрид имела против чего-то большего, но ей хотелось, чтобы инициатива исходила не от нее. Но Сережа молчал, уткнувшись подбородком в ее макушку, а потом, вдруг, поднялся на ноги, молча натянул джинсы и также молча накинул на себя рубашку. — Хочешь помогу одолеть пуговицы? Он моргнул и наконец-то перевел взгляд на нее. Как будто только сейчас вспомнил, что находится не один. — Извини, я… — он плюхнулся на кровать и сжал пальцами волосы. — У меня нет настроения. Извини. Я знаю, что все испортил. Я вообще всегда всё порчу. — Тонкие губы исказила нервная, ломаная улыбка. — От меня никакого толку. Ингрид вздрогнула. Последний раз она видела его таким прошлым летом. Ночью. Возле сейфа, притаившегося за Рождением Венеры. Черт. — Серёж, — она придвинулась ближе и обвила руками мужские коленки. — Ты чего? — Посмотри на меня, — крупная прозрачная капля полетела вниз и бесследно впиталась в черную джинсовую ткань. — Посмотри. Все, на что меня хватает — отсиживаться в башне, строить из себя бога и ныть. Даже сейчас… Я ничего не могу сам. Я бес-по-ле-зен. Никчемен. А Олег… На долю секунды в голубизне радужки мелькнул золотой проблеск. Ингрид не была уверена в том, видела ли она это на самом деле, ведь, в конце концов, он проходил курс лечения и проходил уже достаточно долго. Но годы службы в правоохранительных органах научили ее выбирать в пользу самого наихудшего. Тем более принимая в расчет слова о том, что альтер ведёт себя все активнее. И огромнейший стресс в виде чертбыегопобрал Олега Волкова. — Твой Олег, — она поднялась с пола и присела рядом на кровати сжав его лицо в своих ладонях чтобы заставить посмотреть себе в глаза, — агрессивный шахид. — Он… — Заткнись. И то, что ты нанял его за моей спиной — свинство. Но… В обычной ситуации она обязательно рассердилась бы. Но ситуация не была обычной. Только возвращения Чумного Доктора ей для полного счастья и не хватало. Ах, майор… Глупая, маленькая девочка… — Но? — в мужском голосе слышались нотки обреченности. — Ты такой дурак, — ничего умнее в голову не приходило, поэтому Ингрид подкрепила свои слова легким укусом в плечо. — Феерический. Но никак не бесполезный и не никчемный. Ты просто себя не ценишь. Подумала еще немного и переползла к нему на колени, принявшись застегивать пуговицы на рубашке с видом крайне сосредоточенным. — Думаешь Олег на меня обиделся? За то, что мы кинули его в одиночестве. — Я думаю, — Гром застегнула последнюю пуговицу и отбросила в сторону укол вины перед малознакомым человеком. — что ему было нормально. Он немного диковат после Сирии. Это неудивительно, но… социализируй его что-ли… — Думаешь мне нужно сказать ему… ну, что ты в курсе? — Возможно. Но тогда тебе придется рассказать… — Скажу, что рассказал намеренно. — Сережа нахмурился и потерся щекой об ее висок. — Якобы, не хотел, чтобы ты обиделась, если узнаешь. — Тебе не кажется, что врать по таким пустякам — тупо? — Ингрид отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. — Он же твой друг. — Нет. — мягкий и теплый голос сейчас был холодным и твердым подобно стали. — Я не собираюсь выставлять себя посмешищем в его глазах. — Но вы ведь друз… — Вопрос закрыт. Ингрид пожала плечами и поднялась на ноги. Улыбнулась, почувствовав, что ее удержали за запястье. — Мне важно, чтобы ты понимала. — Его тон смягчился на пару градусов. — Я рад Олегу, хотя до сих пор понятия не имею, как лучше себя держать, потому что мы даже не обсудили… наш разрыв. Но мы все равно не сможем доверять друг другу так, как раньше. И я смогу прожить без него. Теперь. За окном раздалось пронзительное гудение автомобиля. Сережа дернулся и разжал пальцы. Но сразу же сжал обратно, потянув на себя. Ингрид закатила глаза, но сопротивляться не стала, только непроизвольно поперхнулась воздухом, ощутив, как он проводит пальцем по ее шее, очерчивает линию челюсти, касается нижней губы, со вздохом упирается головой ей в плечо. — А без тебя — нет. *** Про интервью, которое Юля собиралась записывать в их квартире, вспоминают абсолютно случайно. Точнее, вспоминает Сережа, являющий горячим поклонником подкаста про женщин в профессиях. Это случилось после первого же выпуска, когда Юля бог знает какими путями выкопала живущую в Казани айтишницу-самоучку, поразившую компьютерного гения в самое сердце своими планами и познаниями. Как итог — девочка получила предложение работы, о котором даже мечтать не могла, трое сотрудников Vmeste получили от ворот поворот потому что «если она одна способна заменить вас, да еще и на удаленке, то зачем вы вообще нужны», Сережа получил ценный кадр и оптимизировал персонал, а Юля получила карт-бланш на финансирование, значительно расширявшее ее возможности. Ингрид подозревала, что Пчелкина специально начала именно с такой профессии, но журналистка лишь невинно улыбалась, отвечая, что она понятия не имеет почему майор вдруг так решила. …А спустя некоторое время Ингрид вызвала к себе Лидия Яшина. — На днях нам с генералом поступило предложение, от которого невозможно отказаться, — хмыкнула полковница, с интересом глядя на то, как одна из лучших ее сотрудниц старается скрыть недоумение. — Присаживайся. Полагаю, ты знакома с Юлией Пчелкиной? И ее подкастом «Женщины в профессиях»? — Здравствуйте, майор, — Юля сделала максимально серьезное выражение лица и отсалютовала чашкой с чаем. — Я много о вас слышала. Ингрид смерила подругу убийственным взглядом. — Юлия предложила мне записать интервью со мной… Либо с одной из моих сотрудниц. Я решила, что немного народного внимания не будет лишним, но предпочитаю оставаться в полутени так как я, все-таки, руководительница, и в моих кругах… Короче, мы с Юлией сошлись на том, что твоя известность бежит впереди тебя еще со времен Центрального Управления. А это значит — именно ты — идеальный кадр. — Я не даю интервью. — А я не подписываю приказ о премии. — Яшина тяжело вздохнула и с мягкой укоризной посмотрела на подчиненную. — Ничего страшного не случится. Это просто беседа о работе, которая позволит нам привлечь больше внимания, а значит — расширить состав еще немного и обновить лабораторное оборудование. К тому же, это даст пример, мотивацию и силы молодым девушкам. Ты справишься, я уверена. Это приказ. Разумеется, приказ пришлось выполнять. Разумеется, Юля монтировала их беседу несколько дольше, чем предыдущие (в основном — из-за необходимости вырезать слишком длинные паузы и обилие нецензурщины). Разумеется, выпуск стал одним из самых просматриваемых в первые же часы… …И разумеется, именно этот выпуск Сережа начал показывать Олегу Волкову через несколько часов после того, как Юля с Соней наконец удалились, крайне довольные друг другом. … — Вам когда-нибудь приходилось применять оружие? — Имеете ввиду, стреляла ли я в человека? Ингрид проскользнула в кухню, где расположились эти двое с пончиками и чаем, и утянула из холодильника банку колы. Она собиралась посидеть над имеющимися у С. О. Н. данными еще немного, тем более что за день ее отгула ничего нового не появилось. — Преступника. Юля, с замазанным смайлом лицом, кокетливо закинула ногу на ногу. Разрез на ее короткой кожаной юбке чуть разошелся в сторону, приоткрывая бедро. Ингрид отметила краем глаза искры любопытства в глазах Волкова и ухмыльнулась. Поддалась внезапному порыву и остановилась за мужскими спинами, уткнувшись подбородком в ослепительно-рыжую макушку. Она так ни разу и не посмотрела результаты трудов неугомонной журналистки. Не в последнюю очередь потому, что эта беседа потребовала от нее огромных моральных затрат. — Я… не смогла бы. Существует мнение, что преступники — отдельная раса. Что их сразу видно, что у них есть правила, соблюдая которые не привлечешь к себе внимания. Это неправда. Самое большое количество женщин гибнет от рук собственных мужей. Почти сто процентов изнасилований совершается человеком, знакомым жертве. Либо, что еще хуже — членом семьи. Они все — люди. Такие же, как мы. Ваш коллега или милый улыбающийся сосед может оказаться насильником, вором, тираном. Живодером. Или серийником. У преступности человеческое лицо. — А у смерти? Вам же наверняка приходилось смотреть ей в лицо, учитывая отчаянность ваших методов? — У смерти нет лица. Орел на ее футболке пошевелился в такт движению тела. Ингрид вдруг ощутила, как у нее подкосились ноги. Она бы рухнула на пол, если бы не молниеносная реакция подхватившего ее Олега Волкова. Грудь стянуло железным обручем. Перед глазами плыло. Откуда-то издалека до нее доносился полный паники голос Сережи и отрывистый, словно отдающий команды голос Волкова, за который Ингрид и уцепилась: ей было гораздо проще воспринимать команды, нежели панику. Соберись, соберись тряпка! Ингрид почувствовала как к ее губам поднесли воду и жадно осушила ее. Голова начинала проясняться. Железный обруч в груди ослаб, а пятна перед глазами почти исчезли. Она лежала на диване в гостиной. Сережа сидел возле нее, сжимая ее руку в своей руке. Он был бледен как полотно и от этого его волосы выглядели еще контрастнее. Волков расположился на краю дивана. В руках он держал нежно-бирюзовую кружку. Ингрид знала: если развернуть ее другой стороной, то обнаружатся радужные буквы складывающиеся в радостно-пророческое «День-пиздень». Они с Сережей купили ее на какой-то выставке-ярмарке, куда забрели в одну из спонтанных своих прогулок по городу и шутливо присвоили покупке звание «королевской». — Кажется, вчерашний недосып дает о себе знать. — Она заставила себя улыбнуться и принять невозмутимый вид, маскируя бушующие внутри осознание, смятение и ужас. Орел на футболке шевелится в такт движению тела. — У смерти нет лица. Статуэтка орла. Распятая женщина в желтой кофте. Обгоревший труп… У смерти есть лицо. Ты его увидишь. Ингрид медленно приняла сидячее положение. Благодарно кивнула Волкову, терпеливо снесла приступ гиперзаботливости у Серёжи. Даже позволила ему отнести себя на руках в кровать и как следует укутать в одеяло. — С тобой точно не нужно полежать? — Конечно нет, — будучи лишённой возможности отвесить рыжему недоразумению подзатыльник, Ингрид ограничилась полным возмущения взглядом. — Я уже большая девочка. А тебя ждет друг. Мне кажется, у вас наметился прогресс. В общении. — Ну… Разумовский все-таки улегся рядом и Гром поспешила воспользоваться шансом и прижаться к нему как можно теснее. Чтобы отвлечься. Не думать о том, что всего одной блядской фразой спровоцировала неизвестного психопата. Что уже два человека погибло исключительно из-за нее. По ее вине. Что фактически это именно она убила их. Сейчас это ощущалось гораздо острее, чем раньше, потому что раньше у нее еще была надежда... Ты теперь не лучше меня, майор. Ингрид закусила губу. Она ненавидела себя за то, что фактически чудом нащупав ниточку, расклеилась как промокший картон. И это — вместо того, чтобы отбросить ненужные эмоции и сразу начать идти по следу. Тридцать три года, майор, десять лет выслуги. Позорище. — Мы с Олегом поговорили. Не обо всем конечно, но… оно стало… легче. Может быть у нас и получится что-то выстроить. Более адекватное чем раньше. Мне хочется в это верить, ведь мы клялись друг другу, что никогда друг друга не потеряем. На крови клялись. Для меня это серьезно. Хочется думать, что и для него тоже. Она чувствовала, как его ребра ритмично вздымались. Размеренное сердцебиение, теплые объятия и плавные выдохи. Это успокаивало. Ты теперь не лучше меня, майор. Убийца Убийца Убийца Она все испортила. Она в очередной раз все испортила. Разрушила все, что только можно было разрушить. Это должна была быть просто беседа о работе, которая поможет их службе расшириться и обновить лабораторное оборудование, Надя Шестова уже давно об этом просила. А теперь… Кто будет следующим? Сережа? Юля? В какой момент убийца повысит ставку? … Часы на экране смартфона показывали половину второго ночи, когда Ингрид осторожно выбралась из объятий задремавшего Разумовского. Ноги предательски дрожали, но она заставила себя игнорировать свою слабость. Она майор. Она гребанный оперативный работник Спецслужбы Особого Назначения. Она… Ей как никогда хотелось снова примерить на себя папино сравнение с бронепоездом, но ее бронепоезд по прежнему лежал в руинах — все попытки починить его раз за разом оборачивались провалом. Пропасть, в которую она на полной скорости сошла с рельс прошлым летом, оказалась роковой. Приходилось выстраивать себя заново. Вслепую. По кускам. И сейчас ей требовался совет. Совет человека, который сможет понять ее. Человека, который сам однажды побывал в чем-то похожем. Ингрид убедилась, что Волков спит, накинула плащ и бесшумно прикрыла за собою входную дверь. Спустилась на лифте, довольно отметив, что физическая слабость наконец-то сдала позиции. Выскользнула из парадной в холодную летнюю тьму и, облегченно выдохнув, набрала нужный контакт. Трубку взяли на девятом гудке. — Привет. Пошли гулять. Сейчас. Нужно поговорить.