История о том, как Томпсон чуть не поменял ориентацию

— Не думал, что смертные та-ак долго прихорашиваются… — устало вздыхает на всю комнату Секвиллбэк, в сотый раз пересчитывая созвездия на ясном ночном небе.       Он сидит на подоконнике, вальяжно и отчасти скучающе покачивая ногой за пределами распахнутой оконной рамы, в ожидании своего смертного, пока тот нафуфыривается к предстоящему вечеру в усыпальнице.       Да-да, представляете, до чего дошёл прогресс? Где ж это видано, чтобы смертному, простому смертному было позволено свободно расхаживать по территории, которая буквально кишит кровососами?       На самом деле, всё гораздо проще и яснее. Все мы помним, как пять лет назад семья Томпсонов принимала активное участие в операции по спасению вампирского клана от неминуемой гибели. Благодаря всеобщим усилиям, бодрости духа и веры в лучший исход событий, злосчастный Рукери был обезврежен, а его коварный лютый план — беспрекословно разрушен. По большей части, это заслуга, тогда ещё, тринадцатилетнего мальчика из Сан-Диего, что смог доказать свою непоколебимую верность ночным существам искренней дружбой с сыном главы клана Секвиллбэков.       А позже — и не только дружбой. На третьем году ещё дружеских отношений Томпсон вдруг почувствовал, как стал относиться к Рудольфу: каждый раз при встрече его сердце заходилось в бешеном темпе, в мыслях постоянно возникало желание случайно или намеренно прикоснуться к бледной гладкой коже, аккуратно взять за руку, внимательно разглядеть каждый капилляр, струящийся множеством ответвлений у основания нижних век, и самое главное, самое желанное и кажущееся столь запретным — заключить на тонких, самых манящих губах робкий поцелуй. Какого было удивление, Томпсона, — а ещё больше, искренняя радость, — что его симпатия, которая, создавалось впечатление, обречена на утопление в бездне неозвученных чувств, оказалась взаимна! Парни буквально весь последующий год, а по совместительству, и год их первых отношений, проводили, не отлипая друг от друга. Тони приезжал в Трансильванию при первой же возможности: то на каникулах, то на свободных выходных, а бывало — и в будни! Но это уже немного другая история. Со временем, пылкая симпатия переросла в нечто большее — в юных сердцах расцвела любовь, а ведь когда-то там только-только поселилось неосознанное влечение друг к другу, постоянная нужда быть рядом и не отдаляться ни на шаг.       Вампир лелеет любимого смертного и по сей день, а смертный продолжает безоглядно любить своего неповторимого вампира. Однако, на такую пытку Секвиллбэк не подписывался… — Ты режешь меня без серебряного ножа, душа моя, — обращается Рудольф к Томпсону, что старательно роется в шкафу, до верху набитым шмотками, — Если не поторопишься, мы можем опоздать. И тогда отец уж точно не… — Не отка-ажется поу-ужинать бокальчиком-другим моей све-етлой кровушки, — цитирует много раз произнесенную Рудольфом фразу Тони, наконец высвободив из своего кардероба черную водолазку с высоким горлом и укороченными рукавами.       Посмотрев на вампира, Томпсон вымученно сутулится, изобразив морду ящиком. — Вот только не надо закатывать свои проницательные глаза, Рудольф. — Кто закатывает? Я тебя тут битый час жду, если не два, — констатирует факт клыкастый, уже не скрывая недовольства, — Праздник уже скоро начнётся! — Ой, потерпи ещё каких-то пару минут! В кои-то веки я решил одеться подобающе, между прочим, вам, господа вампиры, — красноречиво поднимает брови Тони, склоняя голову в сторону своего кровососа, — а не заявиться в эпицентр вампирского торжества, обернувшись в любимую толстовку и родные джинсики. — А как же ты забыл про свои ненаглядные кедики? — подхватывает Секвиллбэк, улыбаясь по-чеширски и наблюдая за тем, как элегантно смертный натягивает на своё стройное рельефное тело водолазку. — И кедики, — со всей серьёзностью утвердительно кивнул Томпсон, поправляя ворот, — Я же ради вас стараюсь, а осо-обенно — для мистера Секвиллбэка! Не хочу портить ему настроение в его же день рождения…       Секвиллбэк младший, соскочив с подоконника, в миг оказался рядом с поникшим Тони и, зайдя тому за спину, заключил руки в замо́к где-то около металлической пряжки кожаного ремня, что аристократично дополнял собой весь образ: успешно надетую водолазку, которая соблазнительно обтягивает подтянутую фигуру в самых нежелательных для легко возбуждающегося Рудольфа местах, изящные прямые брюки, что облегают стройные ноги, и, наконец, лакированные ботинки на массивной подошве. Брутальный стиль однозначно добавлял баллы привлекательности Томпсону. Да, что уж таить? Вампир находил в этот вечер своего парня чертовски сексуальным и проклинал его бесстыдно выпирающий кадык. — Ты так стараешься понравиться моему отцу… — похвально, и немного пристыдившись своего недавнего недовольства, отметил Рудольф, опуская подбородок на крепкое плечо смертного. — Не только ему, — Тони нежно целует парня в висок, — всей твоей семье. Хочу произвести должное впечатление, раз мне предоставили такую возможность. И я никак не могу её упустить.       На секунду Рудольф всерьёз задумался. Как ему посчастливилось встретить такого замечательного человека? Подумать только: кажется, ещё вчера этот смертный ставил на кон всё, что у него есть, — свою жизнь и жизни своих родителей, рискуя каждую секунду, — а сейчас стои́т прямо здесь, в объятиях самого опасного хищника, которого только мог породить свет. Стоит здесь. Нигде больше, именно здесь, ласково поглаживая одной рукой холодные ладони Секвиллбэка, пока большой палец второй невесомо изучает завораживающие капилляры, будто стекающие по щеке навстречу родным ласкам. Хотели бы они ещё так постоять, остаться вдвоём, и пусть весь мир подождёт. — Нам пора, Руди, — шепчет Тони, щекотнув горячим дыханием подставленное ухо.       Вампир готов был заурчать точно мартовский кот, растопырив от широкой клыкастой улыбки усы, но сдержался, иначе, это бы просто «улыбками» не закончилось… — Да, душа моя.       Освободив Тони от обнимательных оков, Секвиллбэк сократил расстояние между ним и распахнутым окном до нуля, резво нырнув за пределы рамы. Томпсон подошёл к окну, попутно взглянув на себя в зеркало, и не успел в полной мере расхвалить свой аутфит, как оказался там же, где и Рудольф — в воздухе. — Ох, приятного мне полёта? — Как-то ты невесело усмехнулся, смертный. Мы же летим на пра-аздник! Грегори, как раз, хотел тебя кое с кем познакомить. — Что?! — вот это последнее, что хотел бы сейчас услышать Тони, — Меня?! — Тебя, конечно же. Смертного воплоти! — Рудольф совершил в воздухе грациозный поклон. — Ха-а, а предупредить нельзя было? Рудольф, я и так волн… — Хватит ныть, Тони, летим к нашей семье! — Да что ж ты меня никогда не слуша-а-А…!       Резко сиганув вниз, Рудольф буквально «тащил» за собой Тони, ведь тот не мог контролировать себя в полёте всецело. Ночной прохладный ветерок игриво ерошит волосы, приветствующе скользя по открытым участкам кожи. Ощущение свободного полёта всегда будоражит и заставляет покрыться мурашками от головы до пят. Вампир знал, как развеять очередную хандру смертного, и поверьте, — этот способ работает во все времена.