Некий магический ускоритель

Вещи сгребли со стола, завернув в еще более изорванные лохмотья, годные только на тряпки, и прямо так, в рубище повели к зданию гильдии. Толпа после отмашки стала рассасываться. Мы прошли общий зал, с Гилдероем здоровались, мимоходом меня рассматривая. Встретился с обеспокоенными глазами девочки за стойкой, который метался между мной и авантюристом. Потом спустились по деревянной лестнице на цокольный этаж, минуя коридор со множеством дверей, закончив этот короткий путь в тесной комнатушке, под толстой штукатуркой которой тлели печати. Железный стул и стол, намертво прибитые к полу и тусклый свет маленького кристалла в потолке. Мда, методы тут похожие, что поделать, психология разумных, в большинстве своем, одинакова. — Лихо значит, — лицо бугая потеряло тупое выражение «а еще я туда ем» и теперь выражало целую гамму эмоций, от задумчивости, до сомнения «не прикопать его сразу?» — из Каменки, значит. Печати никак не реагировали, но внимательный взгляд главы гильдии советовал не торопиться. Еще помолчали. Видимо, не желая тратить заряд печатей, продолжили допрос: — Как бабушка Аксинья, как Никей? Как твоя мама? — За день до праздника были живы и здоровы. — Играть не приходилось, эмоции вполне соответствовали: сожаление, горе. — Что же случилось в день Героев? Дед Пий опять разбушевался? — Деревню накрыло взрывной волной, почти все вырубились. Потом навалились темные существа, рассмотреть не успел, мне дядя Ника сказал сваливать, — продолжаем дрожать голосом, — сам с копьем пошел прикрывать. Больше не знаю. — Что с рукой? — Пока бежал, сильно поцарапался, а ночью с недосыпа обжег. — Откуда кожа? — Авантюрист помог, — надеюсь прокатит. — Чем? — о, а вот тут для маневра место есть. — Когда убегал, он их чем-то приложил, отчего они лапы откинули. Потом кожу снял, сказал самому взять. — Занятно. Можешь описать? — Невысокий, волосы темные, худой. Лицо не рассмотрел, некогда было, — думаю прокатит, ибо кроме как авантюристом я себя пока назвать не могу. — Меня вот что смущает, черепа-то не гончих, — гильдеец выкладывал на стол мои пожитки. В крупных ладонях черепок смотрелся мышиным. — А вот шкуры — да. Так откуда? — Там на позвоночнике переход был, будто от другой твари. — Химера значит. Не лжешь. Что бы этот Иоан об обездоленных не говорил, не лжешь. Как минимум веришь в это. Предлагаю так — пока поработаешь на гильдию, когда отработаешь, все, что мы на теб потратим — одежда, регистрация, обучение, снаряжение. Все равно же хотел к нам проситься? Считай взяли. Потом гуляй на все стороны. После регистрации вещи будут лежать у тебя. — Согласен, — не самый плохой вариант. — Мари, проводи его. — Пойдем. — — Позднее, в кабинете главы представительства. — А что про полоза не спросил? — Отмажется. Додавить мы его сможем, но зачем? Скорее Никей ему пару артефактов дал, чтобы до людей добрался, а этот их заныкал. Нам они ни к чему, поэтому пусть хранит свои тайны дальше. — Но полоз… — Скорее повезло, может этот странный авантюрист помог. — Мне бы такую удачу… что с кожей? — С Макаром договорюсь, сделает подороже, выйдет серебра на десять. Этот долг лет до двадцати на травах отрабатывать будет — На всякий случай, пошли Зайца, пусть проверит. — Естественно. Меня больше этот помощник волнует. — — — Снова здравствуй, — видно сотрудникам так и насаждают культуру. Девчушка вежливо улыбалась, с деланным профессионализмом аккуратным почерком вносила мои данный в свиток из плотной бумаги. Немного желтит, но на ощупь приятно шершавый и однородный, видать некоторые герои постарались. — Имя? — Лихо, сын Вильяма и Лилианы. Обездоленный. — Что умеешь? — Травы знаю. Так же обучен грамоте и счету, — девочка несколько насупилась, видать хотела обидеться, что документы заполняет она, но потом, похоже, представила какой у меня подчерк, и гордость взяла свое. Подумал, добавил, — знаю основы охоты и выделки шкур. — Боевые навыки? — только помотал головой, на что понимающе усмехнулись. Еще раз пробежала строчки вспомнила: — Возраст? — Десять полных лет. — Вроде все. — Первичная анкета оказалась подшита к выполненным заказам стежком через металлическую пластину с гербом гильдии. — Все, можешь быть свободен. Комнаты наверху, твоя под номером тринадцать. Поблагодарил и пошел наверх. В длинном коридоре полумрак пытались разогнать два оранжевых кристалла. Четные по одну сторону коридора, нечетные по другую. Моя оказалась в конце коридора, подальше от лестницы. Обстановка аскетичная: окно, выходящее на площадь, задернутые грубой тканью и ставнями внутри, напоминающие заслонку на печи, узкая кровать, совмещенная с сундуком, небольшой стол с парой ящиков, где лежали рассохшиеся перья со следами грызунов, пара листов грубой бумаги, не идущей ни в какое сравнение со встреченной внизу, пара крючков на разных уровней на стене, напротив кровати, видимо для брони, пара полочек рядом. Прикольная каморка, полтора на три на два. На кровати лежали мои вещи: изгвазданные тряпки, побитый амулет, вяленый хвост, черепочки, и вроде все. Живот заурчал. Дня два нормально не ел, если сознание можно заткнуть стуженой печатью, то вот тело и загнуться может. Теперь посмотрим по одежде. Из тряпок более-менее целыми остались штаны, так что превратим их хотя бы в шорты. Ах да, еще же нож. Вот им и воспользуемся. Минут пятнадцать и теперь я могу нее бояться светить голым задом, дабы «не смущать народ», тюремную робу покромсал так, что ее можно как за плащ принять. На ноги повязал оставшиеся от накидки ленты на манер портянок. Хоть что-то. Спустился, в зале было пустовато, что ожидать от маленькой деревни. — Где можно покушать? — девочка раскланялась с посетителем и переключилась на меня. — В соседнем зале. Ах, да. Вот, — она выложила на стол продолговатый многогранник, напоминающий кристалл. С одной стороны было проделано отверстие, с другой поблескивала зеленая капелька, — твой гильдейский знак. Содержит основную информацию о тебе, твой счет в гильдии и дает право беспошлинного прохода на воротах. Предъявишь его Гнуму, тот тебе поесть даст, — и махнула рукой под лестницу. Там оказался проем, ведущий в соседний зал с пятком столов, стойкой, перекрывающей проход, так полагаю, на кухню. Пахло приятно. — Здравствуйте, меня… — что-то запамятовал имя девочки. — Анна отправила? Ну ладно. Что хочешь? — Поесть чего-нибудь. Мяса там, кашу. — Давай Знак. — Гнум был невысоким кряжистым дядькой, в меру накачанный, с гладко выбритой головой и постоянно прищуренными глазами. — Ага. А не тот ли ты пацан, которого сегодня?.. — Тот, — со вздохом перебил я, а то пара человек заинтересовано повернулись. — Ну ты даешь паря, чем ты так «его святейшество» зацепил? — я пожал плечами. — Вообще без понятия, прицепился, когда узнал, что обделенный, да еще и этот ваш «мэтр» масла подлил, сказал, мол, обжулил. — А этого-то как? — Я ему траву принес, да он цену маленькую дал, поэтому продал вам. — Ха, молодец. На, ешь. Вручил мне поднос с распаренной кашей по-деревенски и немного гуляша. В качестве напитка поставил ягодный настой. Берем ложку и кушаем, не обращаем внимание на заинтересованных. — Э, слышь, мелочь, я слышал, у тебя деревню Волной накрыло. — Ммм, когда это? — И не стыдно врать? — я даже жевать перестал, переведя взгляд на подсевшего. Молодой, лет шестнадцать, жгучий брюнет, прямое лицо, темные глаза, острый подбородок и безмерное выражение превосходства. Где-то похожее видел. У демонов? Нет, у тех обычно оставались перекошенные лица, особенно когда сгорали в огне артиллерии. — Ясно же, что эту ведьму выгораживаешь, как и остальных, пошедших против короля. Ух, Герцог вам покажет, — распалялся этот… — Ученик Мыколы? — ЛИЧНЫЙ ученик МЭТРА Мыколы, деревенщина! — сколько пафоса, сколько пренебрежения во взгляде, прямо ощущаю себя как букашка под микроскопом, которой сам бог одолжение делает. А я-то думал, в кого такое перекошенное лицо, он пытается так представительно выглядеть. — Рим, следи за языком, — в голосе Гнума не было ни капли агрессии, но понимание, что тебя будут сейчас методично рвать на куски, не покидало. — Мэтресса Аксинья — дипломированный специалист, поставившая на ноги много людей. Если бы не придурок Мыкола, поставила бы еще больше, но у него гордость в жопе взыграла. Поэтому меедленно покинь помещение. Замерший сусликом Рим сделал конвульсивное движение головой, и по стеночке, прижимаясь спиной, вышел. — Поаккуратнее с ним. Не всякий раз я рядом буду, — Гнум повел плечом и удалился к себе за стойку. — А куда? — держал поднос с пустой посудой. — Давай сюда. Если занято, в углу есть стойка, поставишь туда. Поблагодарив, направился дальше. Рядом со стойкой регистрации была дверь с медной табличкой и надписью, сообщающей что за ней находится руководство данного представительства. — Кто там? — Лихо, — кабинет небольшой, обшитый деревянными панелями, шкаф-картотека на всю левую стену, массивный стол с кучами бумаг разного качества, магическая лампа, за спиной Гилдероя полочка, накрытая тканью, под которой угадывались шары и несколько пустых мест. На правой стене висело разнообразное оружие и портрет четырех мужиков зверской наружности — накачанные, так и пышущие брутальностью, вооруженные копьем, щитом, молотом и секирой. — Гилдерой… — Называй просто: представитель. Чего хотел? — Десяток медяков, я вчера днем у тети Анфисы одежду новую заказал, надо бы забрать. Ну и к деду Макару зайти, договориться насчет кожи. — Хм, хорошо. Подойдешь к Анне, она в счет долга выдаст немного. И это, пусть проводит, у нее как раз скоро смена должна закончиться. — А может?.. — Пусть проводит. — С нажимом повторил тот, — Я же слышал, как к тебе Рим прицепился, да и этот, Иоан, — почти выплюнул имя, — от тебя вряд ли отстанет. Понял? — как маленькому разжевал он. — Понял, — и закрыл дверь. — Анна, можешь пару медяков выдать? — я протянул свой Знак. — Держи, — в руку плюхнулся десяток меди. — Спасибо. — Э, ты куда, па… представитель сказал — проводить. Хорошо, подождем. Пока Анна передавала дела, я пропустил толстую нитку через кулон и повесил на шею. Рядом разместился цветок. Отверстие, оставленное Сецем, спеклось, поэтому подвешивал в петле. — Пошли? — сверху спустилась моя провожатая, переодетая в легкий сарафан, и мы двинулись. Шли без приключений, мне рассказывали о деревне, иногда ловили взгляды прохожих, но ничего кроме толики узнавания не было. Я все больше поражаюсь им — ребенка просто так чуть в рабы не продали, а им хоть бы хны. Тетка Анфиса была дома, это было слышно по стрекоту станка. — Здравствуйте, я за заказом пришел! — О, и тебе добрый день. Вот твоя одежда. С тебя пять меди. — Спа… чего? Уговор был на три! — Дешевле не могу, я не нанималась помогать бунтовщикам и еретикам, — вообще-то нанималась, договор заключали и все норм было. Но по фанатичному огоньку видно, чьей паствой является. Готов поспорить, она с радостью поверила Иоану. Тьфу. — Примерить? — Примеряй здесь, нечего же стесняться, — пфе, нахер надо, пока эдикты не подучу, хрен я свои тряпки в этом недогородке скину. С этой хватит нажаловаться за совращение сопровождающей, или еще хуже, своей дочери. Нахуй надо, точнее не надо. Я прикинул по длинам, пощупал швы, и работу принял. Если что, забегу, куплю нитки и иголку. Перешью. — Вот ваши пять монет, — на прилавок по одной выложил кругляшки. Судя по поджатым губам, план на истерику или что она там рассчитывала не удался. Встряхнул одежду, чтобы не дай Герои там что-то найдется и стянул в тугой сверток. — До свидания. Теперь идем напротив. — Дед Макар! — Иду. — На этот раз звук доносился из-за двери. С чертыханьем она приоткрылась и оттуда показался острый нос кожевенника. — А, это ты… обделенный. Да что им это не дает покоя, у меня имя есть! — Я — Лихо, пришел забрать кожу. — Ну уж дудки. — Деда, я ее принес, и ее выкупила гильдия, поэтому вертай мой материал! — Не отдам! У тебя денег таких нет, чтобы обработать, ты ж ее сгноишь! — Деда Макар, у него есть деньги, в счет долга перед гильдией. Еще отец просил передать, — ремесленник принял из тонких рук сложенную записку. — Вот значит как… ладно, заходи, поговорим. В прихожей было пыльно и пусто. Узкий коридор с парой сучков, выполняющих, роль вешалок, с видавшим виды половиком, упирался в кухоньку с маленькой подкопченной печкой, а слева, через перегородку, в получившемся закутке стояла не заправленная кровать и струганный стол. — Без разносолов. Чего хотел? — Если у меня есть финансы… — дождался кивка от Анны, — то я хотел бы, чтобы вы исполнили мой заказ. — Это про сапоги и сумку? Ну, делать сапоги из такой кожи — глупость несусветная, мал еще. Вырастешь быстро, — пояснил дедок. — да и сумка получится не лучшая, для трав-то. Аргументы хорошие, а я перебирал варианты, что еще можно сделать из кожи. — Тогда сапоги из обычной кожи, а из этой напоясную и плащ. — Давненько хотел себе настоящий непромокаемый плащ, да и к зиме пригодится, если снабдить подкладкой. — Хм, идет. — Закинув голову дедок что-то подсчитывал. — Сапоги — серебряный, сумка и плащ — еще по пять. Согласен? — Э? — Дешевле не могу, с этой кожей тяжело работать. — Ладно, — так понимаю, хотят побольше долг навесить, чтобы не только долго работал, но еще и благодарил за такое. — Тогда смотри, чего хочу. На стол легли сухие листики, найденные в столе, с аккуратно, по возможности, эскизами сапог. Листки с сумкой, спрятал обратно за пазуху. На обороте быстро накидал, чего жду от напоясной сумки и плаща. — Сначала сапоги и кладь, плащ попозже. — Интересно… Хорошо. Как будет готово — приходи, примерим да подгоним. За это, кстати, дополнительная монета. Мне оставалось только тяжко вздохнуть. Закрывая за собой дверь только и слышал: — Транжира… — — Возвращаемся обратно, как вдруг… как неожиданно!.. на нас набигает из переулка толпа пацанов в количестве десяти лиц и быстро берет в кольцо. — Вот ты какой, безбожник… — перед нами стоит крепко сбитый, поигрывающий уже заметной мускулатурой пацан, одетый в халат из крашеного волокна, напоминающий рясу. Остальные в похожем прикиде. Держатся нахально, если не сказать нагло. Возраст от семи до четырнадцати. Напоминают… хм, детей улиц, но лощеных, будто поиграться вышли. Настоящие дети улиц жестоки, от таких пацанов у них брожения в головах и не только начинаются. Без серьезной поддержки их быстро на мясо разбирают. Так было у нас. — Пак, ты что творишь? — Анна надвигается на предводителя. — Да вот, хочу познакомиться с новым жителем будущего Риттермарка. Он же теперь у нас, кхе-кхе, надолго. — И? Пришел бы завтра, поговорили. — Поговорим еще. Разве ты не понял, что теперь служишь на благо города? Послужи-ка и нам… — с такими слащавыми интонациями проговорил, что блевать захотелось. Не, что-то тут нечисто. Слишком очевидно. — О, и чем я могу вам услужить? — вкладываем в голос всю наличную желчь, а ее за пару дней скопилось предостаточно. — Я всего пацан из леса, рассказать вам что-нибудь о травах? — Ха-ха, что ты нам можешь рассказать? Что трава на земле растет и солнышком питается? Знаем мы, как вас там в глуши учат, не то, что Рима, вот он то уже на уровне столичного ученика, — захихикали вокруг. — Ты нас совсем ни во что не ставишь, — а вот Пак издевку уловил, — значит сейчас тебя поколотим. — Эй, а как же проучить? — чет он быстро с высокопарного говора съехал, я хотел еще полаяться, у меня еще ехидство не израсходовано, а он сразу к кулакам. Обидно. — Так сейчас и научим… — Не-не-не парни, — Анна вышла вперед, прерывая зрительный контакт, — он, — она показала на меня, — сейчас иму… должник Гильдии. Пока не отработает, мы будем следить за его здоровьем. Прикольно, в таком тоне за стойкой не разговаривают. Значит уже сейчас готовят в руководство, хотя чего ожидать от ее бати. — Ну ладно, — этот ушлепок приблизился и дружелюбно похлопал по плечу, будто пытаясь забить как сваю, — будем считать, что познакомились. Только в следующий раз, — горячо шептал мне на ухо, — ходи и оглядывайся. — Спасибо, — а вот и ехидство пригодилось, — специально для тебя, глаз на затылке отращу, — и тепло так ему улыбаемся, тоже хлопая по плечу. — До встречи! Мимо прошел отряд латников, один из которых нежно прижимал подмышкой округлый предмет. А вот и поддержка, готов поспорить, там какой-нибудь магический шарик. Уже в комнате примерил одежду. Нормальная, немного подшить и вообще хорошо будет. Видимо, портить готовое изделие Анфиса не захотела, просто запросила повышенную цену. Теперь я чувствовал себя поувереннее, хотя куда больше. Снял все безделушки, кроме залитого цветка, примерил кусок материи, который станет маской. Теперь осталось дождаться ночи. — — В храме: — Гилдерой, какими судьбами? — Иоан, прекрати корчить из себя епископа. Города пока нет, так и веди себя нормально. — Для твоего сведения, осенью мимо нашего… поселения проедет лично Герцог Левальский и утвердит звание города, тогда и получу сан. — Или не получишь, ведь руководство может поставить и твоего коллегу. — Не поставят, я выше рангом, да еще и мэ… старейшина слово замолвит. — Как получится. Я бы хотел узнать, что было у того паренька еще. — Я все вынес на суд… — в ответ глава гильдии, в этот раз без доспехов, в легком камзоле, достал из-за пазухи сферу с желтыми вкраплениями. — Я хотел сказать, все значимое. — Показывай незначимое, — перечить Полевому Иоан не смог. Пока. — Пройдемте в мой кабинет, — священник в серебряной робе поднялся из-за алтаря и поманил за собой. После спуска на этаж ниже и череду поворотов они вышли к массивной двери, оправленной в медь. После нескольких поворотов ключа и бормотания для размыкания сторожевых чар, Иоан посторонился, пропуская гильдейца в свой кабинет — Не скромничаешь, — констатировал вошедший: высокие потолки, позолота, дорогой стол из мирового древа, чередующего черные и белые слои, журчит фонтанчик, омывая хрустальный сияющий шар. — Сейчас. — Священник достал со стеллажа сверток и расстелил его на столе. Там лежал покоцанная гроздь синих пластинок, тканевая сумка с оборванными лямками, пара косточек, пожухлый мешок Фаворитки. — Все? — Да, теперь все. — Шар протестующе мигнул. — По моим данным, он получил двадцать монет за свои травы, три потратил в лавке Анфисы, где еще монеты? — на стол было выложено двадцать монет. — При аресте при нем было двадцать монет? — Да. — шар согласно мигнул. — До скорого. — — Пролезть удалось достаточно просто, благо надежных магических сигналок в таком захолустье не встретишь. Мои же печати кушали вполне умеренно, полностью высасывая поток регенерации, который я и сейчас старательно направлял вовне, пропуская через плетения, прокачивая. Таким образом запасать энергию выходит очень плохо — все накопленное разрядится исключительно эффектом плетения. Проблема в развитии — без собственного хранилища энергии и достаточного контроля сложные чары не сплести, особенно мобильные накопители. Пока что они будут быстро деградировать. Так что хоронил потребителей под поверхностью кожи, сливая регенерацию. Теперь имеется пару конвертеров, слабеньких светляков, искр. Большее пока не удержу, даже слабенький полог. Деревьев вокруг нет, спуститься из окна незаметно не выйдет. Туалет вынесен на задний двор, немного игры с восприятием и позеленею, прикрывшись недомоганием смогу улизнуть. Так и сделаю. — Ой, что-то мне нехорошо, — сползти с лестницы и проковылять к кабинкам мне актерского мастерства хватило. В темноте не видно, есть я в кабинке или нет. Хм, звук имитировать зачастую проще, чем изображение, так что в плетение звуковой иллюзии запишем неудобоваримые звуки и улизнем. Пара свободных концов будут неравномерно разматывать слой за слоем иллюзию, обеспечив прикрытие минут на пятнадцать. Теперь можно и двинуть. Ночи темные, а тень тут везде — центрально освещение слишком дорогое и ненужное дело, по большей части. На площади и аварийное: у стражи в виде фонарей. Впрочем, некий аналог фонариков у понтовых стражей был — шарик, ну кто бы мог подумать, из хрусталита, по дороговизне отключенный. Так что выйти к церкви удалось, теперь подумаем над проникновением. Здание одноэтажное, основную часть занимает зал с алтарем и заповедная зона. Допрашивали меня в подвальной части, расположенной где-то между строениями. Скорее и основные рабочие и жилые места адептов находится под. Войти через главный — рабочий вариант, источник света больно слабый, да и через заповедную зону пройду спокойно. Можно через казарму, но там людей уже много, и освещение прекрасное. Копать? Я что, упоролся? Какой копать? Возможно, если есть один, то может есть и другие подземные ходы? Надо проверить, но плетения такого типа я не готовил, да и времени не хватит, чтобы накачать для пробития полуметра земли, не говоря о камне. От казармы отделилась фигура в черном камзоле, по ширине подходящая только представителю. Он остановился, оглядываясь. Заметил? Значит замрем, замедляя ток силы, растворяясь в кустах. Фигура недолго посверлила кусты взглядом и зашагала дальше. Под мышкой держал аккуратный сверток. Ладно, я оказался не готов, потом, когда примелькаюсь и изучу все поподробнее, залезу и заберу свои вещи. Но, судя по редким знакомым брякам от свертка, уже не надо. — — — Тебе нормально? — Да, — облегченно вздохнул бледный мальчик, смахивая остатки воды со лба и приглаживая влажные волосы, — похоже, от нервов пронесло. — — Заклинание справилось хорошо, издавая различные звуки, которые было сложно трактовать иначе, кроме как: посетителю кабинки плохо. Для достоверности я пальцами надавил на корень языка, выплевывая тягучий комок из желчи и остатков ужина. Надо было попить. Дальше изображать недомогание смысла не было — я выглядел так, как и ощущал. Задвинув засов, я развалился на жестком ложе. Немного побренчал заживающими струнами, стимулируя ток силы, выгоняя застоявшиеся участки. Еще подновил оставшиеся пару петель для концентрации на лбу. Буст не даст, но позволит четче запоминать новую информацию, стабилизируя работу мозга и гормонов.