Время грешить/ The season for sin

Люциус послушно сыграл свою роль в плане Гермионы, предоставив ей соблазнение Драко. Он прошел в свой личный кабинет, где осторожно снял верхнюю одежду и повесил ее на стул у письменного стола. Он снял жилет и галстук и аккуратно сложил их на стол, затем снял кожаные ботинки и носки. Затем последовали его любимые зеленые с золотом запонки, подарок своей любимой молодой жены и он закатал рукава рубашки. Он раздумывал, не снять ли ремень и не расстегнуть ли накрахмаленную белую рубашку, но в конце концов решил этого не делать. Ему так нравился звук мягкой кожи, шлепающей по дерзкой маленькой попке Гермионы. Он не был уверен, увлекался ли Драко подобными вещами, но, по крайней мере, хотел надеяться, что это был вариант. Кожа, наколдованная с помощью магии, просто не шла ни в какое сравнение. Он взглянул на каминные часы и повел плечами, предвкушая, как в нем нарастает нетерпение. Дал ли он Гермионе достаточно времени? Он не хотел прерывать ее слишком рано, прежде чем у нее будет шанс добиться достаточного прогресса с Драко, но неизвестность убивала его. Он также не собирался упускать возможность понаблюдать за своей маленькой протеже за работой. Наблюдать – было половиной удовольствия. Люциус наложил на себя заклинания невидимости и беззвучия и проскользнул обратно в библиотеку, скрытно и бесшумно. Гермиона обеспечила зону отдыха у камина дополнительными одеялами и подушками, и он подозревал, что это было ее намерение: чтобы их запретное свидание произошло там. Однако пространство было пустым. Посуда после десерта была убрана, на столе остались только открытая бутылка вина, бокалы и открытая бутылка лучшего Огденского. Интересно. Люциус налил себе виски и сделал глоток. Он прислушался на мгновение, а затем направился вглубь библиотеки. Он должен был знать, что его книжный червь будет произносить свои соблазнительные речи среди книжных полок. Когда Люциус наконец нашел Гермиону, он резко вздохнул: она привела Драко в раздел эротической литературы, и муж слушал, как она читала фразы из того маггловского дневника, который она так любила. Он все еще не был до конца уверен, кто такая эта Анаис Нин, но ему нравилось, как она писала. Они с Гермионой провели самый приятный летний вечер в саду, когда он дразнил ее кожу шелковистыми лепестками сорванного цветка, пока она читала ему отрывки из него вслух. Его член затвердел, пока он наблюдал, как его прекрасная жена использует свои обаяние и очарование, чтобы привлечь свою добычу. Она была бесспорно соблазнительна, когда говорила тихим голосом, делясь цитатами, которые явно тронули Драко. Их поцелуй был столкновением зубов, языка, губ, блуждающих рук и взрывной страсти, и Люциус погладил свой член через брюки, глядя, как руки его жены скользят по светлым волосам Драко, хватаются за его мантию и атакуют его галстук. Он мог чувствовать призрак поцелуя на своих губах, призрачное прикосновение к своим волосам. Было удивительно, насколько хорошо он знал ее изнутри и снаружи, что наблюдать за ней с другим волшебником было почти, почти, как быть частью реальности. Он не был уверен, почувствует ли он ревность при виде того, как другой волшебник прикасается к его жене, но вид ее с его сыном не вызвал в нем этого чувства. Драко всегда был похож на него, и наблюдать за Гермионой с его сыном было все равно, что наблюдать за более молодой версией самого себя. На самом деле, было довольно трогательно наблюдать, как Драко старался сопротивляться ей. Он не был уверен, сможет ли Драко противостоять единственной ведьме, которую он желал больше всего на свете, когда она так откровенно набросилась на него. Отец обнаружил, что почти взволнован преданностью, проявленной его сыном. Он не гордился тем, каким человеком он был когда-то; Люциус знал, что его собственные ошибки могли легко погубить его единственного ребенка. И все же каким-то образом, вопреки всему, Драко вырос в замечательного молодого человека. Стоя там, в библиотеке, прислушиваясь к их разговору, Люциус мог признать, хотя бы самому себе, что Драко и Гермиона могли бы очень хорошо подойти друг другу. Зная теперь, насколько преданным мог быть его сын, Люциус не сомневался, что относился бы к Гермионе со всем почтением и любовью, которых она заслуживала. Люциус Малфой был эгоистичным человеком. Он всегда знал это о себе. Он был собственником и защищал то, что принадлежало ему, и как только он влюбился в Гермиону Грейнджер, он не мог представить, что отпустит ее. Даже если Драко желал ее. Даже если бы Драко любил ее. Даже если бы Драко мог быть для нее лучше. Но это... это он мог им позволить. Все их фантазии, завернутые в один развратный, скрученный бант. – Это момент, когда я говорю тебе, что собираюсь воплотить все наши фантазии в реальность. Голос Гермионы был воплощением греха, и Люциус понял, что наблюдал достаточно долго. Он больше не мог быть пассивным зрителем. Взмахом волшебной палочки он отменил заклинание невидимости и беззвучия, наслаждаясь моментом, когда его жена и сын поняли, что он был там. Драко выглядел испуганным, и на мгновение Люциусу показалось, что его стошнит. – Отец... я... я могу объяснить, – пробормотал он. Люциус проигнорировал его, повернувшись к своей возлюбленной. – Я вижу, ты начала без меня, дорогая, – промурлыкал он. Гермиона повернулась к нему с усмешкой. – Говорит мужчина, который уже наполовину раздет? – Просто пытаюсь угнаться за тобой. На тебе есть что-нибудь под этим скандальным платьем? Она надула губы и протянула руку, чтобы скользнуть пальцами вниз по планке его рубашки. – Только трусики, и они неудобные. Он поднял бровь, намеренно игнорируя Драко, одновременно пытаясь наблюдать за ним краем глаза. – Ну, мы не можем этого допустить. Почему твои трусики такие неудобные, любимая? – Они такие мокрые, – сказала она тихим, хнычущим голоском, который донесся прямо до его члена. Ее способность превращаться из сексуальной богини в святую наивность была впечатляющей, и это заставило его мысли закружиться в дюжине разных направлений. – Что. Блядь. Здесь происходит? Голос Драко позади них прозвучал как рычание. Гермиона прижалась к Люциусу, когда они оба посмотрели на его сына. – Ты, кажется, наслаждаешься собой, Драко. На бледных щеках его сына проступил румянец. – Давно наблюдаешь? – спросила Гермиона, дергая его за волосы, чтобы привлечь его внимание. – Достаточно, – Люциус поцеловал ее в лоб, затем повернулся к сыну. – Эта книга Анаис Нин каждый раз заводит меня. Должен сказать, я восхищаюсь твоей сдержанностью. Немногие волшебники на твоем месте отвергли бы притязания такой красивой и блестящей ведьмы. – Она твоя жена. Гермиона отпустила его и повернулась лицом к Драко. – Да, но сегодня вечером я и твоя тоже… если ты хочешь меня. Выражение лица Драко было таким потрясенным, что Люциус мог бы посчитать это забавным, если бы ее слова не заставили его член дернуться. Гермиона направилась к нему, опять в образе соблазнительной богини. – Видишь ли, Драко, у меня есть фантазия. – М-м-х-м. – Я хочу, чтобы мне поклонялись. Обожали. – Разве отец не делает этого для тебя? Она улыбнулась. – О, конечно. Всегда. Но, видишь ли, я хочу, чтобы меня полностью и безраздельно отымели. Заполнили. Я хочу две пары рук и два рта на моем теле. Гермиона наклонилась к нему, чтобы тихо заговорить ему на ухо, от ее дыхания у него, без сомнения, по спине пробежали бы мурашки. – Я хочу почувствовать член в своем горле, пока меня хорошенько трахают. Люциус был совершенно уверен, что они с Драко оба застонали от ее слов. Возможно, он слишком хорошо обучил свою протеже. Драко выдохнул тихое ругательство. – И ты хочешь меня? – Да, – она улыбнулась ему, прежде чем снова посмотреть на Люциуса. – В первый раз, когда мы обсуждали, кого можно было бы привести третьим в нашу постель, все это было гипотетически. Я не могла представить, чтобы кто-то другой прикасался ко мне, трахал меня, как это делал он. Глаза Драко закрылись. – Но и отпустить эту фантазию не смогла. Она пустила свои корни. Идея заманить какого-нибудь красивого волшебника в мою постель. Идея двух ртов. Двух членов. Быть полностью и до отказа наполненной. Люциус схватил свой собственный член через брюки при ее словах. Он знал о ее готовности исследовать, пробовать что-то новое, но больше не был уверен, отражали ли ее слова ее собственную подлинную фантазию, которой она не делилась, или они были частью ее соблазнения Драко. Она провела кончиками пальцев по его щеке, и Драко открыл глаза, чтобы посмотреть на нее с чистым, неподдельным вожделением. – Я хотела этого. Сильно. Однако не думала, что это когда-нибудь станет чем-то большим, чем просто фантазия, потому что Люциус такой собственник, но потом… по счастливой случайности мой дорогой муж сказал мне, что ты хочешь меня. Глаза Драко метнулись к Люциусу, на его лице появилось вопросительное выражение. – Ты не так хорошо скрывал свои чувства, как думал, – сказал Люциус, слегка пожав плечами. – Но мне пришло в голову, что если желания Гермионы должны были исполниться, то кто-то, кому можно доверять, кто-то, кто лелеял и обожал ее почти так же сильно, как я, несомненно, был бы лучшим вариантом. – Сначала я ему не поверила, так что, возможно, это был перст судьбы, что я встретила тебя той ночью в пабе, – тихо сказала она, проводя рукой вниз по его груди, позволяя ногтям оцарапать его кожу. – Той ночью, после того, как мы расстались, я поняла, что хочу тебя так, как никогда никого раньше не хотела, кроме Люциуса. Драко перевел взгляд на отца. – А ты? Тебе что с этого? – его тон был обвиняющим, как будто он не мог поверить, что его отец вот так предложит свою жену на блюдечке с голубой каемочкой. – Что мне с этого? О, Драко, я получаю от ситуации все, – сказал он с ухмылкой. – Я могу побаловать свою дорогую жену ее собственными фантазиями с единственным из волшебников, которому доверяю. Я могу наблюдать, как ее растягивают и наполняют члены, которые хорошенько вытрахают ее. Я могу дать своему сыну то, чего никто другой не может ему дать, – ночь с ведьмой, которую он желает больше всего на свете. И самое главное, я имею возможность понаблюдать, как моя драгоценная маленькая протеже испытывает свои навыки соблазнения. Люциус сделал паузу, чтобы сделать большой глоток виски, наслаждаясь жгучим ароматом алкоголя. – Видишь ли, – сказал он, проглотив, – весь этот вечер – ее рук дело. Драко в замешательстве посмотрел на Гермиону, которая все еще прижималась к нему. Она очаровательно улыбнулась ему. – Ты ведь не сердишься на меня, правда? Невинный голос святой наивности был опять в действии, и пока она задавала свой вопрос Драко, Люциус визуализировал воспоминания об их бесконечных часах ролевых игр, о Гермионе в неприличной версии униформы Хогвартса, ползущей к нему на коленях, умоляя своего «профессора» о более высоких оценках. – Вы могли бы просто попросить меня. – Это совсем скучно! – сказала она, надув губки. – Кроме того, ты бы мне не поверил, если бы я предложила что-то подобное. – Возможно, Драко, Гермиона научилась быть немного более слизеринкой в своих желаниях, – весело предположил Люциус. – Мне нужно было показать тебе, что я хочу тебя, – искренне сказала она, скользнув рукой вниз, чтобы погладить его член. – И я действительно хочу тебя. Очень сильно. Люциус молча наблюдал, как Гермиона осторожно протянула руку и притянула голову Драко к себе, наконец, запечатлев еще один поцелуй на его губах. – Он – мой отец. Слова были несколько искажены, когда он произнес их наполовину в ее сочный рот. – Глупенький. Я не хочу, чтобы ты трахался с ним, – сказала она со смешком. – Я хочу вас обоих. Немедленно. Драко оглянулся на своего отца, и Люциус просто поднял свой бокал в полусалюте сыну. – Одна ночь. Я не могу гарантировать, что буду готов поделиться ею сверх этого, – подтвердил он. Гермиона соблазнительно посмотрела через плечо на своего мужа, и он знал, что она хотела, чтобы он подтвердил Драко еще раз, что они действительно хотели его в своей постели. – У нее самая тугая задница, которую ты когда-либо трахал, – предложил он. По выражению лица Гермионы он был почти уверен, что это было не то, что она запланировала. Он также был уверен, судя по выражению лица Драко, что это было абсолютно точным попаданием, – именно это ему нужно было услышать. ~ оОо~ Они вернулись в зону отдыха у библиотечного камина, где Гермиона взяла палочку Люциуса и использовала ее, чтобы изменить пространство, превратив диван в огромную кровать, застеленную темно-зеленым атласным постельным бельем. Ей негде было хранить свою собственную палочку в слишком обтягивающем платье, и ей даже нравилось пользоваться палочкой своего мужа. У них обоих были сердцевины из драконьих сердец, и близость использования его палочки всегда волновала ее. Люциус жадно смотрел на нее – она знала, что вид того, как она использует его палочку, всегда заводил его. Он потянулся к ней, казалось бы, не раздумывая, заключил в объятия и прижал к своему телу. Их поцелуй был похож на возвращение домой. Ее, несомненно, привлекал Драко, и она абсолютно хотела, чтобы он трахнул ее всеми возможными способами, но, находясь в объятиях Люциуса, ощущая, как его твердый член прижимается к ее животу, а его язык у себя во рту, она чувствовала себя в безопасности, желанной и защищенной так, как ни с кем другим. Он прервал поцелуй первым, его большая рука обхватила ее лицо. – Я думаю, Драко чувствует себя немного брошенным, дорогая. Ты ему нужна. Слова, произнесенные тихим, но властным голосом, были напоминанием о том, что, хотя это было ее соблазнение, ее, так сказать, срежиссированное грехопадение, Люциус всегда будет доминирующим участником, и, о, как она любила его за это! Он всего лишь позволял ей почувствовать себя главной, ведь именно она заманила Драко в их грязную фантазию, но ее утешала мысль о том, что Люциус рядом и будет тонко и умело направлять и защищать ее. Гермиона одарила своего мужа улыбкой, которая выражала все, что она думала о муже, но не осмеливалась высказать в присутствии Драко, а затем повернулась к мужчине, который станет ее следующим любовником. Младший Малфой уже сбросил мантию, его рубашка все еще была наполовину расстегнута, и он смотрел на нее с вожделением и с некоторым трепетом. Гермиона расправила плечи; легкий шлепок по заднице от мужа придал ей уверенности, когда она направилась к Драко. Она подошла к нему, не произнося ни слова, а затем схватила его за обе стороны рубашки и дернула так сильно, что пуговицы разлетелись в разные стороны. – Блядь, Грейнджер! – воскликнул он, положив руку ей на локоть. – Для начала заведи парня, прежде чем срывать его одежду. – Слишком долго раздевался, – просто сказала она, мило улыбаясь ему. Она снова нащупала его член, и быстро расстегнула ремень. – Я уже НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ хожу в мокрых трусиках, и если кто-нибудь не трахнет меня в ближайшее время, я могу взорваться. Драко, казалось, был возбуждён грубыми словами и действиями; любое беспокойство, которое он испытывал раньше, казалось, рассеялось. Гермиона погрузилась в ощущение незнакомых рук, гладящих ее тело, обхватывающих грудь поверх платья, а затем неловко раздвигающих чашечки платья, чтобы освободить грудь. Он ущипнул ее за соски, сильно, как ей нравилось, а затем наклонил голову, чтобы взять в рот один розовый бутон. Каким-то чудом ей удалось сохранить самообладание, несмотря на его блуждающие губы и язык, снять с него рубашку и расстегнуть брюки настолько, чтобы просунуть руку внутрь и схватить его член, и, о боже, какой это был великолепный член! Он был горячим и твердым в ее руке и казался огромным. Одна мысль об этом члене внутри нее вызвала еще один прилив влаги к ее многострадальным трусикам. Она вздрогнула, когда почувствовала еще одну пару рук на своем теле, а затем расслабилась от прикосновения Люциуса, когда он провел руками по ее обнаженной спине и плечам, скользя вниз по бретелям ее платья. Она почувствовала мучительно медленное расстегивание молнии, а затем блаженное ощущение того, что это пыточное приспособление наконец соскользнуло с ее тела. – Так лучше, дорогая? Ты, кажется, была готова избавиться от этого платья, – промурлыкал Люциус ей на ухо. Она со вздохом откинулась назад, ощутив его обнаженную грудь, и потерлась задницей о его пах, когда его руки скользнули вокруг, чтобы обхватить ее грудь и подразнить ее теперь влажные соски. Тогда Драко отступил от нее, нетерпеливо сбрасывая ботинки, носки и брюки, оставаясь только в облегающих черных трусах-боксерах, в которых едва помещался его член. Он был худее Люциуса, молча заметила она, его плечи и грудь были не такими широкими, а тело – стройным, с четко очерченными мышцами. Его рука согнулась, когда он снимал одежду, и она заметила татуировку черного дракона на его бицепсе и плече, волшебные крылья чернильного зверя трепетали, когда он двигался. Она хотела лизнуть эту татуировку, и она хотела увидеть, как он вздрогнет, когда она это сделает. Младший Малфой был так чертовски красив, и сегодня вечером он принадлежал ей. – Грейнджер… Гермиона. Блядь, любимая, ты... – он, казалось, потерял дар речи, когда увидел ее, одетую только в очень мокрые черные кружевные стринги. – Я лишила тебя дара речи? – спросила она дразнящим голосом, выскальзывая из объятий мужа, чтобы снова подойти к нему. Она намеревалась исследовать его грудь руками и ртом, прежде чем грациозно опуститься на колени, чтобы снять с него трусы. Вместо этого он схватил ее за задницу, приподняв. Она тихонько вскрикнула от внезапного движения и обхватила его руками и ногами, чтобы не упасть. Ее крик перешел в стон, когда она потерлась своим лоном об его эрекцию. – О боже, Драко, пожалуйста... – Да, это больше похоже на правду. Ты сегодня слишком много дразнила меня, Грейнджер. Я думаю, твоя очередь умолять. Он бросил ее на наколдованную кровать, застонав, когда она порочно раздвинула для него ноги. Гермиона быстро теряла контроль над этим соблазнением, но обнаружила, что ей все равно. В этот момент она с радостью уступила бы контроль любому, кто был бы готов заставить ее кончить. Гермиона повернула голову, ища Люциуса, и вздохнула с облегчением, когда он появился с другой стороны кровати, теперь одетый только в свои шелковые штаны. – Я думаю, что это замечательная идея. Она так мило умоляет, не правда ли, малышка? – спросил Люциус, гладя ее по волосам. Это было прозвище, которое он использовал только тогда, когда они играли в игры доминирования и подчинения. Для Гермионы было облегчением войти в эту роль. Драко стянул ее промокшие стринги и отбросил их в сторону, и тогда она наконец-то, наконец-то почувствовала горячее, твердое прикосновение пальца к своему клитору. – О, блядь, любимая, ты такая мокрая. С тебя капает. Драко засунул один, а затем два пальца в ее влагалище, и она могла слышать, насколько она была возбуждена: ее тело издавало хлюпающий звук,пока он трахал ее пальцами. – Да, пожалуйста. Сильнее! – захныкала она. – Используй свой язык! Она думала, что он захочет помучить ее и откажется, потому что Драко давно ассоциировался у нее с поддразниванием, но он наклонил голову, и она чуть не кончила, почувствовав его язык на своем клиторе и увидев, как его бледная белокурая голова движется между ее бедер. Она уже была так близко, и Драко потребовалось всего несколько минут, чтобы довести ее до края, ее бедра дернулись в оргазме, и она кончила ему на лицо и пальцы. Люциус забрался на кровать позади нее и поднял ее руки над головой. Она выгнула спину и посмотрела на него в отчаянии, потому что намеревалась схватить Драко за волосы и прижать его лицо к своей киске, пока она будет кончать. – Красиво. Просто идеально. – Его слова окутали ее, когда он сжал ее запястья одной большой рукой, а другой погладил ее волосы и грудь. Когда он поднял голову, Гермиона безошибочно определила самодовольную ухмылку Драко. О, он был чересчур доволен собой, подумала она. Она заставит его умолять и хныкать, когда этот восхитительно большой член наконец попадет к ней в руки. – Я думаю, ты можешь сделать для нее еще больше, не так ли, любимая? – спросил Люциус, ущипнув ее за сосок, прежде чем переключить свое внимание на Драко. – Если ты сделаешь рукой вот так, – сказал он, демонстрируя движение свободной рукой, – она наградит тебя сквиртом. Драко приподнял бровь, глядя на нее. Он был явно впечатлен. – О, правда? Я должен это увидеть. Он быстро учился, а Люциус был исключительным учителем, и прежде чем она осознала это, все ее тело содрогнулось и затряслось, когда они вызвали у нее еще один оргазм, оставив мокрое месиво под ней на кровати. – Ты так чертовски хороша на вкус, – практически прорычал Драко, акцентируя свои слова укусом на внутренней стороне ее бедра, прежде чем вернуться к ее влагалищу, когда она умоляла и умоляла о большем, или о том, чтобы он остановился, чтобы дать ей отдышаться, или о том, чтобы он никогда, дорогой Боже, пожалуйста, никогда, НИКОГДА не останавливался. Гермиона поняла, что пошла на это соблазнение с неправильным настроем. Она предполагала, что они с Люциусом будут двигаться в ногу, уверенные в своем партнерстве и уровне близости, но она забыла, что ее муж гораздо лучше знал своего сына, и что они были очень похожи, просто из одного теста. Они выжимали из ее тела оргазм за оргазмом, заставляя ее хныкать, стонать, умолять и кричать, пока ее тело не покрылось мелким блеском пота, и она поклялась, что они оба, несомненно, были сексуальными садистами. И ей все еще предстояло насадить свои руки, рот или бедную, измученную, мокрую киску на член. Несправедливость всего этого разозлила бы ее, но она решила, что жаловаться было бы дурным тоном, когда двое совершенно великолепных мужчин доставили ей столько оргазмов, что она перестала считать. – Иди сюда, дорогая, – успокаивающе сказал Люциус, садясь на кровать и притягивая ее в свои объятия. Драко сунул стакан воды в ее дрожащие руки, а затем рассмеялся и вместо этого поднес его к ее рту. – Я никогда не видел, чтобы кто-то кончал так много сразу. Ты потрясающая. Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. Гермиона послушно выпила предложенную воду и зарделась от похвалы. Может быть, она все-таки возьмет назад свои слова «сексуальном садизме». Как только они сочли, что она вдоволь напиталась влагой, они позволили ей отдохнуть, растянувшись на кровати между ними, их тела светились в свете потрескивающего огня. Гермиона все еще была немного встревожена тем, что они так основательно захватили власть, поэтому, как только она почувствовала, что снова контролирует свои конечности, она перевернулась на бок лицом к Драко. – Ты очень плохой человек, – сказала она легко. Он ухмыльнулся в ответ. – Я почти уверен, что ты говорила, какой я хороший человек, раньше, Грейнджер. Черт бы его побрал. Любая попытка проявить строгость вылетела прямо в окно из-за его дерзкой ухмылки и ее воспоминаний о том, насколько порядочным он был, когда пытался избежать ее маленького плана соблазнить его. – Если бы ты был действительно хорошим человеком, ты бы перестал дразнить меня и уже позволил бы насладиться своим членом. – Знаешь, несмотря на все твои слизеринские черты, которые, предположительно, проявляет в тебе отец, в тебе чертовски много дерзкого гриффиндорства, Грейнджер. – Если в ближайшие несколько минут во мне не будет члена Малфоя, мне, возможно, придется просто сдаться и лечь спать, – высокомерно сказала она. Люциус ответил резким шлепком по ее заднице. – Я не думаю, что ты в положении угрожать, дорогая. Она повернулась лицом к мужу и наклонилась, чтобы погладить его член, благодарная за то, что в какой-то момент он снял штаны. – Ты же сказал, что это было МОЕ соблазнение, не так ли? Мне помнится, ты говорил, что ты – всего лишь игрок, а я – режиссер. Он поцеловал ее с нежной улыбкой на лице. – Дерзкая ведьма. Я обещаю, что ты очень скоро насытишься членами Малфоев. Иди, покажи Драко, как замечательно ты отсасываешь. Она ухмыльнулась, повернулась, и снова подошла к Драко, который теперь лежал на спине, опираясь на подушки. Он снял штаны в тот момент, когда она повернулась к нему спиной, и теперь этот великолепный член наконец был выставлен на всеобщее обозрение; младший Малфой поглаживал его. Он был длинным, возможно, даже длиннее Люциуса, хотя и не таким толстым. Определенно больше, чем игрушка, которую Люциус использовал для имитации двойного проникновения с ней. Они собирались разорвать ее пополам. Она не была уверена, бояться ей или заводиться. – Позволь мне, – нетерпеливо сказала она, отталкивая его руку в сторону. – Приступай, – сказал он с легкой ухмылкой, которую она была полна решимости стереть с его лица. Она обвела языком головку его члена, прежде чем взять его в рот. Он развлекался, мучая ее, и теперь настала ее очередь. Она посмотрела на него снизу вверх, надула щеки и скользнула ртом вниз до основания его члена с первого захода, изо всех сил стараясь не подавиться, когда его член проник ей в горло. – Блядь! Твой рот так приятен! – пальцы Драко погрузились в ее волосы, напрягаясь, они оба задали быстрый темп, его бедра покачивались в такт движению ее рта. Ее планы помучить его могли бы действительно сработать, если бы не вмешался ее муж. Она была уже на пути к тому, чтобы заставить Драко хныкать, просить и умолять, когда Люциус пришел в движение. Она лишь смутно осознавала его присутствие и его руки на своем теле. Когда он внезапно погрузился в нее, его член растянул и наполнил ее тем знакомым способом, который она всегда любила. На мгновение ей показалось, что в ее мозгу произошло короткое замыкание. Это… это было невероятно. Люциус трахал ее, наполняя ее набухшую, влажную киску своим членом, толкаясь в такт ее собственным движениям. Член Драко скользнул между ее губ, задев ее горло, он сжал в кулаке ее кудри. Каждый толчок члена Люциуса посылал ее рот дальше вниз по члену Драко, и там были руки, так много рук, касавшихся ее тела. Как раз в тот момент, когда она балансировала на грани очередного оргазма, Драко оторвал ее от своего члена. Ей было приятно видеть, что он вот-вот кончит. – Иди сюда, – сказал он, задыхаясь, потащил ее вперед, оттащив ее от Люциуса. – Хочу кончить в твою сладкую киску. Оседлай мой член, детка. Она со стоном опустилась на него, наслаждаясь ощущением его глубоко внутри себя. Она посмотрела в его прекрасные серебристо-серые глаза и подумала, что этот момент довольно монументален. Ее молодое «я» никогда бы не поверило, что она трахается с Драко Малфоем. С другой стороны, ее молодое «я» наверняка никогда бы не представило себя здесь, в такой ситуации. И все же вместо неловкости, которая, как она думала, могла возникнуть, в присутствии третьего в их постели, она чувствовала только вожделение. Что-то внутри нее, возможно, ее собственная магия, хотела Драко, и правильность того, что он был здесь с ней и Люциусом, была почти ошеломляющей. – Блядь, ты такая влажная, такая горячая… – простонал он под ней, крепко сжимая ее бедра. – Пока не двигайся. Дай мне минутку. Он зажмурился, борясь с неизбежным оргазмом, и она наклонилась, чтобы нежно поцеловать его в губы. – Эй, – тихо проговорила она. Он открыл глаза, чтобы посмотреть на нее. – И вправду, эй. Не уверен, что впечатляет больше, твой рот или твоя киска. Гермиона расхохоталась – она просто не могла удержаться. – Лесть – это прелестно, Драко, – парировала она, снова садясь на его член. – Я буду скакать на тебе, пока ты не кончишь, а когда придешь в себя, сможешь трахнуть меня снова. Как насчет этого? После этого они превратились в пьянящую смесь конечностей, ртов, рук и чувств. Она скакала на нем верхом, груди подпрыгивали в свете камина, пока он не кончил, ее тело высасывало из него все до последней капли. Затем она жадно проглотила толстый член Люциуса, во всю отсасывая, пока Драко убирал ее волосы от лица и напевал ей в уши грязные словечки похвалы. После того, как она проглотила сперму Люциуса, он наложил заклинание, чтобы очистить и подготовить ее, а затем запустил два смазанных пальца в ее задницу, все время лаская языком ее клитор и заставляя ее усталое тело извиваться. Все это время Драко был там, щипал и сосал ее соски и рассказывал ей, как он не мог дождаться, чтобы увидеть ее киску и задницу, растянутые вокруг их членов. Никогда прежде ей так не поклонялись, так не лелеяли, так тщательно не трахали. Люциус убрал пальцы и притянул ее к себе для поцелуя, прижимая к себе, как драгоценное сокровище. – Ты хотела быть наполненной, моя дорогая? До отказа, х-м? – спросил он, поглаживая ее по волосам и спине. Ее ответное «пожалуйста» прозвучало скорее жалобной мольбой. – Кто будет растягивать твою идеальную маленькую задницу? Кого ты хочешь? – продолжал он вопрошать, уткнувшись носом в ее шею. – Я уверена, что ты уже пообещал это Драко, – ответила она, играя с выбившейся прядью его длинных волос. Люциус поцеловал ее в макушку. – Выбор всегда за тобой, моя милая ведьма. Рядом с ней Драко провел пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику. – Грейнджер, я не хочу делать ничего, что заставит тебя чувствовать себя неловко. Если, конечно, ты не увлекаешься подобными вещами. Она посмотрела на него через плечо, не удивившись, увидев знакомую ухмылку на его красивом лице. Он уже однажды кончил в ее киску, и она не была уверена, насколько Люциус будет открыт в будущем для любых повторных выступлений... Она мило улыбнулась ему. – Не мог бы ты, пожалуйста, трахнуть меня в задницу, Драко? – спросила она своим самым сладким голосом. Он почти сразу же прижался к ней, его твердый член уперся в ее бедро. – Черт возьми, да, любимая. В любое время. Каким-то образом ожидаемая неловкость тел, перемещающихся в новые положения, отсутствовала, и она забралась на колени Люциуса, который сидел, опираясь на мягкие подушки. – Иди сюда, дорогая, и сядь на мой член, как хорошая девочка, – сказал он успокаивающим голосом и притянул ее к себе. – Если ты начнешь называть его «папочкой», я уйду отсюда, Грейнджер, – предупредил Драко, наблюдая за ними, заставляя ее снова рассмеяться. – Есть некоторые вещи, которые я не хочу видеть, независимо от того, насколько фантастично ты выглядишь, прыгая на его члене. Она по-детски показала ему язык, и он в ответ шлепнул ее по заднице, отчего она только застонала. – О... Значит, хорошей девочке нравится, когда ее шлепают, не так ли? – он спросил. – Очень нравится. Особенно паддлом, – сказал Люциус задыхающимся голосом, когда Гермиона опустилась на его член. – Ты такой приятный, – выдохнула она, встретившись взглядом с мужем. – Я знаю, что мой день рождения только в июне, но если ты ищешь идеи подарков, я бы с радостью воспользовался возможностью отшлепать тебя, – предложил Драко. – Знаешь, я все еще могу проклясть тебя, – сказал ему Люциус через плечо, заставив Гермиону рассмеяться, покачивая бедрами. Она с усмешкой оглянулась на Драко. – Я подумаю об этом. – Наклонись вперед, дорогая, – сказал Люциус, притягивая ее к себе и кладя ее голову на изгиб своей шеи. – Ты делал это раньше, Драко? – спросила она, ее голос был несколько приглушен волосами Люциуса. – Анал? Да. С другим мужчиной в одно и то же время? Нет. – Она смазана и растянута. Используй заклинание смазки на себе и двигайся медленно, – проинструктировал Люциус. Часть ее хотела, чтобы она могла попросить Люциуса и Драко поменяться местами, потому что она хотела иметь возможность видеть его лицо, когда другой член заполнял ее, делая ее киску абсурдно тугой, но она также хотела испытать анальный секс с кем-то другим, так как только Люциус когда-либо брал ее таким образом. Даже со смазкой и предыдущей попыткой Люциуса растянуть ее, пухлая головка члена Драко все еще жалила, когда он прорвался сквозь плотное кольцо ее задницы. Эта первоначальная боль была у нее наименее любимой частью анального секса; и с ее бедным телом, уже насаженным на член Люциуса, для Драко оставалось не так уж и много места. – Тссс… расслабься, – успокаивающе сказал Люциус, поглаживая ее по спине. Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула, расслабляя мышцы своего тела и позволяя себе расслабиться. Позади нее Драко тяжело вздохнул, и ей показалось, что он стиснул зубы. – М-м-м… Я чувствую, как твоя киска становится все туже и туже с каждым разом, когда он входит, – пробормотал Люциус ей в волосы. – Блядь. Грейнджер, ты сейчас меня задушишь. – Подвигай бедрами, дорогая, – проинструктировал Люциус, положив руки ей на бедра, чтобы направить ее. – Спустись немного вниз. Да, именно так. Гермиона сделала, как было велено, и издала вздох, который каким-то образом превратился в стон, когда она поняла, что он идеально расположил ее так, чтобы прижать клитор к своему тазу. Драко скользнул дальше, и укол боли превратился в ощущение невероятной заполненности. – О боже, о боже, о боже, – выдохнула она в грудь Люциуса. – Тебе больно? Ты в порядке? – Драко застыл у нее за спиной. – Неееет... – она издала низкий стон. – Такая заполненная. Не останавливайся. К тому времени, когда Драко вошел в ее задницу на всю длину, Гермиона тяжело дышала, и ее киска уже трепетала вокруг члена Люциуса. – Посмотри на меня, – приказал Люциус, направляя ее взгляд обратно на него. – С тобой все в порядке? Она кивнула, затаив дыхание. – Ты уверена? – М-м-м, – она не могла решить, как это выглядело: жалко или удивительно, что она опустилась до того, чтобы издавать первобытные звуки. – Словами, любовь моя. – Да, да, так наполнена, – сумела выдавить она. – Да, это так, не так ли? Если твоя киска станет еще туже, я не смогу пошевелиться, – сказал Люциус, притягивая ее для поцелуя, который закончился тем, что она прижалась лбом к его лбу. – Ты готова? – Да, пожалуйста, – захныкала она. Она не была уверена, сказал ли он что-то Драко или между ними был какой-то невысказанный сигнал. Она знала только, что они двигались, толстые члены скользили в нее и выходили из нее, задевая по пути все возможные нервные окончания. Они экспериментировали с разными ритмами, один входил, в то время как другой выходил, а затем одновременно входили в нее. Руки Люциуса обхватили ее лицо и гладили по горлу, он хвалил ее, рассказывая ей, как хорошо чувствовалась ее сладкая киска, когда она была до отказа набита членом, какой идеальной маленькой шлюхой она была для них, как сильно ему нравилось видеть, как она теряется в собственном удовольствии, и как невероятно он гордился ею. Там, на трансфигурированной кровати, в тени рождественской елки и в свете ревущего огня, они перестали быть тремя отдельными личностями. Они были дикими, первобытными существами, двигающимися инстинктивно, преследующими удовольствие превыше всего остального. Она чувствовала на себе руки и губы, но больше не могла сказать, кому они принадлежали. Рот сомкнулся на ее груди, посасывая сосок. Рука вцепилась в ее волосы, оттягивая голову назад. Низкие, страстные голоса шептали ей в уши слова, греховные, развратные вещи и хвалебные литании. Время, пространство и обыденность царства смертных потеряли для нее всякое значение, и она осознавала только ощущения. Она чувствовала, как глубоко внутри нее сжимается и смещается спираль, когда по ней разливается тепло. Она была скрипичной струной, натянутой слишком туго, зажженным фитилем, быстро горящим навстречу взрыву. Ее клитор пульсировал, и ощущение, казалось, сосредоточилось на ее лоне. Она собиралась кончить, и кончить сильно. Она попыталась сказать Люциусу, но ее бедный мозг больше не мог произносить слов. Все, что вырвалось, – это сдавленный стон. Люциус запустил начало ее оргазма. Или, может быть, Драко. Она не была уверена. Кто-то приподнял ее, оттягивая от Люциуса, а затем чья-то рука оказалась на вершине ее бедер, а палец бешено описывал круги вокруг ее набухшего клитора. Остальные оргазмы, которые они выжали из ее тела этой ночью, были ничем по сравнению с этим. Это можно было описать только как внетелесный опыт. Она услышала крик, который, она даже не поняла, что был ее собственным, и ее конечности затряслись, и она больше не контролировала свое тело. Раскаленное добела удовольствие захлестнуло ее, воспламеняя каждую клеточку ее тела и успокаивая ее буйный разум. Гермиона едва осознавала, что Драко кончает с ревом, наполняя ее задницу своей спермой. Она лишь смутно понимала, что Люциус прижался к ее губам неистовым поцелуем, когда тоже взорвался оргазмом. Вокруг нее мерцающее золотое сияние наполняло воздух, опрокидывая стаканы и книги, раздувая шторы и позвякивая украшениями на дереве. Ее магия. У нее и раньше случались случайные вспышки магии, но только один раз это случилось вот так, во взрыве цвета и света. Такое уже происходило однажды, на пике совершенно феноменального секса с Люциусом Малфоем. Она не хотела думать о том, что может означать это высвобождение случайной магии, сексуальной магии, ее мозг был слишком утомлен, но она сразу поняла, что это, и знала, что Люциус тоже понял. Вместо этого Гермиона позволила себе расслабиться, рухнув на своего мужа удовлетворенная сверх всякой меры. ~ оОо~ Ей бы хотелось продлить немного ощущение их размягчающихся членов внутри нее, но Драко был тяжел для нее, и она понимала, что для Люциуса это, вероятно, тоже не самая удобная позиция. Не говоря уже о том, что все они были выпачканы во всех видах телесной жидкости, учитывая, что Люциус и Драко настаивали на том, что это был «исключительно впечатляющий сквиртовый» оргазм, который сопровождался ее почти полным отключением и высвобождением случайной магии. В итоге они вместе растянулись на кровати, она посередине, после того, как Люциус использовал свою палочку, чтобы исправить повреждения от ее случайного всплеска магии и наложил на них очищающее заклинание. Это была неадекватная замена душу, но хорошим временным решением. В любом случае, она сомневалась, что сможет подняться по лестнице в обозримом будущем. Зеленая атласная простыня волшебным образом скользнула по кровати и накрыла их. – Это, без сомнения, был самый невероятный опыт в моей жизни, – пробормотал Драко рядом с ней, заставив ее хихикнуть. – Я никогда раньше не видел, чтобы кто-то терял контроль над своей магией во время секса. Люциус свернулся калачиком позади нее, обнимая ее. – Это случалось с нами лишь однажды. – Правда? – Драко с любопытством поднял голову. – С вами была еще одна ведьма или волшебник? – Нет, ты единственный человек, которого мы когда-либо приглашали в нашу постель, – ответила она. Эта новость, казалось, обрадовала его, и он нежно сжал ее руку в ответ. – Как ты себя чувствуешь, дорогая? – М-м-м-м... как будто все мои кости превратились в желе. Я не думаю, что смогу пошевелиться. Где-то вдалеке часы пробили полночь. – Рождество, – указала она обоим мужчинам. – Счастливого Рождества! Драко поднес ее руку к своему лицу и поцеловал ладонь. – Счастливого Рождества. Стоя у нее за спиной, Люциус поцеловал ее в щеку, ухо и шею. – Счастливого Рождества, дорогая. Драко поднял голову, чтобы оглянуться на рождественскую елку. – Я не уверен, что то, что находится под этим деревом, может превзойти то, что я только что пережил. Люциус усмехнулся в волосы Гермионы. – Я могу гарантировать, что под этим деревом нет ничего, что могло бы даже отдаленно сравниться с тем, что ты только что испытал. – Я приложила много усилий, чтобы выбрать вам подарки! – воскликнула Гермиона, уставшая, но возмущенная. – Я не знаю, Грейнджер. Я бы взял тебя завернутой в бант в любой день. – Он прав, из тебя действительно получится отличный подарок. – Ну, я полагаю, что это правда, – ответила она, – но я все равно ожидаю, что вы оцените мои подарки утром. Драко зевнул. – Ты меня измотала. Мне нужно выспаться перед распаковкой подарков. – Нам всем нужно поспать, сынок, – сказал Люциус усталым голосом, потянувшись за своей палочкой, чтобы натянуть на них больше одеял. – Давайте просто проведем здесь остаток ночи. Драко засуетился в постели, переставляя подушки и одеяла, пока они не оказались в нужном положении, а затем, к удивлению Гермионы, почти сразу заснул. Еще через несколько минут, когда только звук легкого дыхания и потрескивание огня составляли ей компанию, Гермиона повернулась лицом к мужу. Люциус все еще не спал и улыбнулся ей, кожа вокруг его глаз покрылась морщинками, выдавая возраст. – Я такая счастливая ведьма, – тихо пробормотала она ему. Он откинул волосы с ее лица, а затем скользнул рукой, чтобы обхватить ее лицо; его большой палец нежно поглаживал ее подбородок взад и вперед – невероятно успокаивающе. – О? – У меня есть ты. И ты помог мне открыть в себе то, что я могла так и оставить скрытым. Ты всегда знал, когда подтолкнуть меня, а когда отступить. На мгновение ей показалось, что его глаза немного увлажнились, но это, несомненно, была игра света камина, потому что Люциус Малфой был не из тех волшебников, которые становятся чрезмерно эмоциональными или сентиментальными. – Для меня было огромной честью руководить твоим погружением в разврат. – Как твоя прилежная ученица, я должна спросить своего верного учителя, оправдала ли я ваши ожидания? Состоялось ли мое спланированное грехопадение? – спросила она. Дело было не в том, что она искала похвалы. Ну, не совсем так. Ладно, может быть, совсем чуть-чуть. Улыбка озарила его красивое лицо, и он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. – Ты единственная женщина, которая когда-либо отвечала всем требованиям моего воображения, – мягко сказал он. Глаза Гермионы расширились от удивления, когда он процитировал ту самую книгу, которую она использовала, соблазняя Драко. – Ты говорил, что не читал ее! – Я и не читал, когда ты впервые спросила. Я прочитал ее позже, и это было довольно вдохновляюще. Но я не шучу. Каждое слово. Ты совершенна. Ее сердце готово было просто разорваться. – Я люблю тебя, Люциус. – Я тоже люблю тебя, моя дорогая. ~ Конец ~