Другой Исход...

Такемичи осел на колени, хватаясь за волосы. Острое чувство тревоги окутало, вызывая боль. Это чувство пронзило его тонкой нитью, раздирая внутренности. В глазах потемнело, стало больно дышать. Он безуспешно пытался вдохнуть, почувтвовать свое тело и контроль над ним. Его будто схватили в тиски, а холодная, мертвенно-бледная рука накрыла ему губы. Запах крови медленно оседал в его прошлой комнате. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, в ушах стоял звон. От недостатка кислорода из его рта вырывались лишь хрипы. Он перестал дышать. Сквозь кровавую дымку послышались шаги, Такемичи забился в угол. За ним пришли. Они требуют расплаты. Хор их нестройных, громких голосов заставил обхватить себя руками в попытке защититься, хотя бы не надого. Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла его собственная мать. Она обеспокоенно на него посмотрела — Мичи, что случилось? — тихо спросила женщина. — Что за горохот? Перед глазами все размылось. Тени мертвецов уползли в тёмные углы. — Мичи, Мичи...— мать обеспокоенно села на колени перед ним. — Тихо, всё хорошо, ты дома — она провела большими пальцами под глазами, стирая солёную влагу. — Дыши вместе со мной — она осторожно обвила его тёплыми руками, прижимая к себе. — Я считаю, попробуй на счёт пять вздохнуть — её мягкий голос заставил Такемичи сжать её руки крепче. Спустя пару прерывистых вздохов он почувствовал себя немного лучше. — Я в порядке — хрипло произнёс он. Горло болело, словно по нему провели наждачкой. — Кошмар приснился? — мама провела рукой по его волосам. Такемичи лишь кивнул. Да, кошмар, ужасный и жестокий, приправленный кровью и слезами. И он до сих пор в нём. В тишине они просидели ещё минут десять, но Такемичи показалось это несколькими часами. — Хорошо, — наконец произнесла она — Хочешь завтракать? Такемичи в согласии мотнул головой. Есть не хотелось совершенно, но он не хотел беспокоить мать ещё больше. Она аккуратно встала, на последок мягко потрепав его по макушке. Дверь она предусмотрительно оставила открытой. Ханагаки ещё раз прерывисто вздохнул. Дыхание пришло в норму. Это мама. Всё хорошо, но в прошлых прыжках ее не было, ему порой не хватало её заботы. Вдруг пришло резкое осознание. Он посмотрел на календарь. 2004 год, 1 июня. Только не говорите что ему сейчас 14. Нет, не может быть такого. Он попал в ещё более малолетнюю версию себя. Нет, нет нет, нет. Значит до основных событий ещё минимум год. Тогда это объясняет то, что его мать все ещё находится и живёт рядом с ним. Она уедет, её не будет. Но позже. Прошлое не меняется. Он пытался. Когда ему исполнилось 15, она улетела в Америку. И присылала своему сыну сумму денег на продукты и вещи. Мать была заботлива и нежна, но занята карьерой. Невольно вырвался вздох. Это было тяжело. Тяжело было осознать своё возвращение, так ещё и на год раньше чем основное. Неужели этому послужил его прыжок с крыши? Такемичи поднялся, постоял пять секунд и вышел в коридор, спустился со втрого этажа и направился в ванну. Там все ещё присутствовали вещи его матери. Белые мягкие полотенца, тюбики с различными кремами, всякие разные яркие баночки, шуршащие упаковки из под масок для лица. Это ощущалось по родному. Дом, куда бы он мог вернуться. После того как его мать уехала, в квартире стало пусто и неуютно. Вся любовь и тепло сменилась холодностью стен и безразличностью тикающих часов в гостиной. Такемичи не нравилось это чувство. Было одиноко. Ханагаки подставил руки под холодную воду, плеснул ее на лицо. Он посмотрел на своё детское отражение. Яркие голубые глаза обрамляли длинные тёмные ресницы, взгляд был не затравленный, лишь лёгкая усталость в виде синяков под глазами, мягкие, не сожённые осветлителем волосы, ложились плавными кудрями. Детская припухласть ещё не успела сойти с лица. Он слегка улыбнулся мальчику в отражении. Такемичи хлопнул двумя руками по лицу, окончательно приходя в себя. Наконец, он вышел из ванной. В воздухе витал приятный аромат яичницы с беконом. Ногти впились в ладони. Мать Такемичи — Аризу Ханагаки приятная на вид женщина с красивыми как и у её сына голубыми глазами, русыми волосами, невысокого роста. Сам Ханагаки же был несколько выше матери в свои 14. Она редко бывала дома из-за работы, часто уезжала в командировки. Отец Такемичи покинул их, когда мальчику было всего 5. Парень его не помнил, но, честно и не хотел бы. Аризу внимательно его оглядела. Покачав головой и думая о своём, она поставила тарелки на стол. Старшая Ханагаки слегка помявшись села за стол напротив него. — Всё хорошо? — Теперь да, спасибо — Такемичи устало улыбнулся. Мама выдохнула и улыбнулась ему в ответ. Но потом снова собралась. — Слушай, прости что так внезапно, — осторожно начала она — я знаю, тебе возможно не понравится эта идея и прости что я сообщаю об этом только сегодня, но ты был бы не против погостить у своего дяди в течение 9 месяцев? — произнесла, опустив свой взгляд в тарелку. Потом решительно подняла его и посмотрела на Такемичи. Он удивлённо уставился на мать. Ханагаки не помнил были ли у его матери родственники. Обычно ему эта информация была к ненадобности. — Я не хочу оставлять тебя одного дома так надолго — продолжила женщина — поэтому, надеюсь тебе понравится эта идея и я понимаю если ты расстроишься, но это вынужденная поездка. Такемичи задумчиво ковырялся в своей тарелке, аппетита совершенно не было. Он ничего не терял, хорошего конечно было мало, но почему бы и нет? До его знакомства с Тосвой ещё практически год. Мысли о будущем ненавязчиво въедались в подкорку его сознания. Но он быстро их заглушал. Тем временем его мать продолжила: — Он руководит школой боевых искусств и живёт там же, — сообщила она — если понравится, я думаю он мог бы тебе дать несколько уроков. Такемичи закатил глаза. — Я не против — сказал он, слегка нахмурившись. Тренировки, ему конечно не помешают, но это была не его главная цель пребывания в прошлом. Всё ещё только предстояло. Но было такое чувство, будто что-то сдвигается с мёртвой точки. *** Такемичи Ханагаки привалился к боковой двери машины и смотрел в окно. Они ехали примерно минут 30. Это было не так далеко от его школы, нежели дом самой Аризу Ханагаки. Они жили в отдалённых районах, поэтому в школу приходилось выходить раньше. Деревья проносились размытыми тенями, солнце светило в глаза. Потихоньку мир стал размываться. Ему хотелось спать, усталость сказывалась на измученном разуме. Глаза закрылись. Темнота. Послышался чей-то крик. Выстрелы. Кровь, много крови. Мёртвые тела..нет теперь одно. Постепенно Такемичи узнавал его. Санно Манджиро, тот самый. Да, это был он. Он с простреленной головой. Красная жидкость стремительно вытекает из отверстия. Крик..Его крик. Судорожно вздохнув, словно через толщу воды, Такемичи резко оглянулся вокруг. Это было ошибкой. Ему нельзя спать. Такемичи отвернулся от окна. Оставшийся путь он провёл внимательно следя за дорогой. Машина подъехала к множеству домов, которые спускались по улице всё дальше и дальше. Остановка. Пришлось выйти из машины и последовать вслед за матерью. Они прошли по улице вниз пока не подошли к дому, стоящего от всех в отдалении. Вдвоем они преодолели железный, потускневший зелёный забор. Небольшой садик выглядел довольно ухоженно. Перед ним возвышалось здание в два этажа, над дверью которого слегка покосилась деревянная табличка "Искусства" Аризу и Такемичи поднялись по ступенькам, старшая Ханагаки постучала в на вид крепкую дверь. Прошло не так много времени, когда её отворили, перед ними предстал высокий мужчина в спортивном костюме, а позади него стоял подросток, облокотившийся о стену. Такемичи усмехнулся. Необычно было видеть детей, которые были младше него в 2 раза. Недоброжелательность так и сквозила во взгляде напротив. От его усмешки глаза мальчика недовольно прищурились. Ладно, это наверное будет не так легко как ожидал Такемичи. Хотя его опыту в общении с детьми можно было позавидовать.