Давно пора

Братишкин выглядит замученным даже во сне, Хесус задумчиво его разглядывает, а потом вспоминает, что нехорошо пялиться. Он выбирается из кровати, всё тело болит, будто он вчера разгружал вагоны, а не просто пытался помочь разобрать последствия потопа. Мазеллов всё ещё спит, Хес слышит его храп проходя мимо комнаты. Умудрился проснуться самым первым, вся прихожая завалена Вовиными вещами, это ещё предстоит разобрать, если, конечно, тот захочет остаться, ночью всё вышло спонтанно и ехать к его родителям было ещё слишком рано, это бы их только напугало. — Хес, одолжишь полотенце? — спрашивает Вова, заходя на кухню, он трёт заспанные глаза и зевает. — Хочу в душ сгонять, а то чувствую себя вылезшим из ебанного болота лягушонком. — Конечно. — отвечает Хесус и провожает его в ванную, невольно втягивает носом воздух, ощущая от него этот сырой запах, действительно из болота вылез, хотя от самого скорее всего воняет так же. — Ты хоть выспался? Выглядишь хуёво. — Сойдёт, я ещё, блять, пиздец в какой растерянности, не знаю, что делать. — Разберёмся. Твоей вины нет, так что хуй забей. Вова мнёт в руках только что полученное полотенце и неуверенно поднимает взгляд на Хеса. — Всё равно неудобно как-то выходит, наверное, покрою часть ремонта, мужик-то хороший. Да и с соседями у меня никогда проблем не было. — Но ты всё равно умудрился нажить себе проблему, причём самую отбитую. — вздыхает Хес, сжимает на секунду его плечо и выходит, оставляя его одного. Хесус как раз забирает у курьера доставку с едой, когда, наконец, просыпается Мазеллов. Илья вылетает из гостиной, едва не сбив его с ног. — Бля, ссать хочу, пизда. — сообщает он и ломится в ванную, та оказывается не запертой. — Стой! Там… — у Хеса не было и шанса успеть его остановить. — Блять! Ты охуел? Илья! — слышится визг из оставшийся приоткрытой двери. — Сорри, я быстро. — отвечает ему спокойно Мазеллов. Братишкин выбегает в коридор, прижимая к себе свою одежду, с накинутым на плечи полотенцем. — Охуевший придурок. Хесус не может сдержать ржач, смотря на него, смущённого и голого. — И хули ты угараешь? Пиздец какой-то, врывается в ванную, пока я там с голой жопой стою и член свой вытаскивает. Ебанутый! — Ну, прости, терпеть не могу! — говорит Илья, всё ещё торчащий в ванной. — Я пойду к тебе в спальню одеваться. — сообщает Вова и пятится задом к комнате. Хес тактично отворачивается и всё же относит завтрак на кухню. — Как закончите, извольте проследовать на пожрать! Когда они заканчивают с завтраком, и Илья уезжает домой, Хесус всё ещё не знает, что Братишкин собирается делать. Тот тоскливо смотрит в окно и потягивает свежевыжатый сок из бутылки. — Всё хуйня, Хес. Я бы просто сейчас хотел завернуться в одеяло и не двигаться. — говорит вдруг Вова. — Потому что не выспался. — отвечает Хесус, хотя бы для видимости складывая мусор в одну кучу, вчера до этого не было никакого дела. — Не в этом дело. Мне теперь новую хату искать, и хуй знает повезёт ли мне с ней, как подумаю об этом, мне плохо становится. Хес бросает на него взгляд и с трудом сдерживает порыв обнять, иррационально и глупо, но Вова порой звучит ужасно жалобно, а уж когда по правде грустный, то больно становится физически. — Но ты, старый, не переживай. Я надолго тебя не стесню, постараюсь свалить поскорее. — приосанившись, выдавливает из себя Братишкин бодрый тон. — Мог бы и в родительский вернуться, но… Там и без меня полный дом. Понимаешь? — Конечно, всё в порядке, оставайся сколько нужно. — Я не какой-нибудь Жожо, на шею садиться не собираюсь, пока тут, половину хаты оплачу и еду буду покупать. Хесус подходит к нему с улыбкой, чтобы привлечь внимание, упирается рукой в спинку его стула. — Расслабься, Вов, не всё сразу. Сейчас я тоже в душ сгоняю и съездим, заберём оставшиеся вещи. — Ладно. — соглашается Братишкин, разворачивается и прижимается щекой к его руке. — Мне походу теперь в самом деле придётся тебе отсасывать. — Дурак.