Reason

Глава 3 Всё круто изменилось, когда настал обратный отчёт до камбэка, который должен был состояться через полгода. Всё было готово заранее, как и всегда. Можно было позволить себе набраться сил, но Чан ни на минуту не переставал работать. Потому что боялся, что если резко остановиться, то непременно упадёт и уже не сможет встать. Он по-настоящему боялся, что кризис отнимет у него мотивацию работать без устали. Днями и ночами он сидел в студии, выбираясь только на съёмки. В кадре он выглядел безупречно: мягкий, светлый, комфортный и мужественный. Вне кадра: мрачный, разбитый, одержимый и истощенный работой. Что происходило, он и сам не знал. Хотя нет, знал. Он ненавидел эту чёртову рутину, которая высосала всю радость от создания музыки, от встречи с фанатами, от наград. Всё настолько приелось, что игнорировать весь этот бесконечный проклятый список правил и запретов просто было уже невозможно. Эта индустрия, эта компания - всё это так душило, что было даже смешно, насколько всё зашло слишком далеко. Камбэк. Необходимо прогреть аудиторию. Поэтому у кого-то появились каверы, сольные вокальные проекты в рамках группы, эксклюзивные песни, которые не будут официально изданы и перформансы. Начались бесконечные репетиции. А после них Чан шёл в спортивный зал, так как он в последнее время растерял форму, сильно скинув вес. А после изнурительных занятий он снова и снова, словно проклятый, шёл в студию, в которой оставался едва ли не до самого рассвета. В голове звучала музыка. Постоянно. Новая, старая, чужая, своя. Любая. И вся эта какофония смешивалась в отвратительное месиво, разъедающее мозг. На часах 3:45. Его глаза красные и щипают от усталости. Нужно идти домой, но сил никаких нет. Всё, что он смог сделать - снять с себя наушники и прислушаться к тишине вокруг. Вдруг он очень и очень отдалённо услышал музыку. Надо же... Кто-то так же как и он корпел до рассвета. Получается ли у кого-то исполнить свои мечты, добровольно расставшись с обычной жизнью и сном? Чан закрыл глаза, прислушиваясь к музыке. И отдаленная мелодия уносила его в неспокойный сон, в котором он видел серые глаза-магниты, стаю длинных ресниц и нахальную улыбку на полных красивых губах. Его ноги дёрнулись, и сон мгновенно рассыпался, словно стая напуганных птиц, обрушив на него реальность. Нужно домой. В здании то тут, то там горел свет. Где-то упорно тренировались в танцевальном зале, где-то записывали вокал, где-то тренировали речитатив для репа. И все они такие же, как и Чан когда-то. Их мечты исполнятся, как и его. Интересно, смогут ли они придумать, что потом делать дальше, когда мечта исполнится? Вдруг Чан остановился, прислушиваясь к знакомому пению в одном из кабинетов. - Да ладно... - усмехнулся он. Его ноги понесли его туда, откуда доносились переливы звуков гитары и женского голоса. Он никогда так не делал. Никогда не мешал другим заниматься, даже если слышал кого-то знакомого. Но сейчас было слишком любопытно послушать. Она же его тоже потревожила. Будут квиты. Молодой человек тихо проскользнул в кабинет, и обнаружил знакомую девушку с гитарой. Она пела самозабвенно, оглушенная собственной музыкой. Сидела прямо на столе, а рядом - телефон, ручка и нотная тетрадь, в которой нарисованы аккорды и написаны строчки песни. Он слушал её как музыкант. Анализировал, изучал её способности, отметив про себя в первую очередь очень своеобразный тембр голоса. Шелестящий, хриплый, низкий. Красивый, глубокий, но идущий вразрез с внешней хрупкостью и женственностью. И это создавало странное неоднозначное ощущение. Такой голос разочаровывал на фоне внешнего облика девушки. Или же наоборот разочаровывала приторность красоты, теряющаяся на фоне мощного несколько агрессивного яркого вокала. И всё же она была красивой. Не просто привлекательной, как необходимо для айдола, а по-настоящему красивой. Её кудри небрежно запутались, обрамляя уставшее бледное лицо. Под глазами пролегли небольшие круги, обозначая её естественность. Полные губы высохли – ни капли блеска. Но в своей естественности прямо сейчас она предстала во всей своей красе. Потому что растворялась в музыке. Расцветая, волнуясь, сгорая. Так, как когда-то сгорал он. Открыв на мгновение глаза, она заметила непрошенного гостя и испуганно вздрогнула, прекратив играть. – Твою мать... – выдохнула она и закрыла лицо руками, – Как ты меня напугал... Чан не смог сдержать смеха и виновато поднял руки, приближаясь к ней: – Прости пожалуйста. Не хотел пугать. – Что ты здесь делаешь? – То же что и ты в прошлый раз. Пришёл послушать. Девушка устало провела рукой по волосам, откидывая кудри назад, и чуть улыбнулась: – Ты мне должен кофе, помнишь? – Если хочешь, можем сходить до автомата, – предложил он, поставив стул спинкой вперёд, садясь сверху, положив подбородок на сложенные руки. – В другой раз. Я уже заканчиваю. Они встретились взглядами. Оба ужасно похожие друг на друга в эту минуту. Уставшие, заинтересованные, заинтригованные. И было в этом что-то такое особенное, почти волшебное. Его взгляд открытый, мягкий, заставляющий её чувствовать, как смущение сбивает её с толку. А её взгляд хитрый, лукавый, притягательный. Она смотрит сверху вниз, а он снизу вверх. И этот бой неравный, потому что её иллюзорное превосходство рушилось. Он умел засмущать кого угодно и делал это уже неосознанно. Однако она не знала, что её глаза не позволяли ему отвести взгляда, как бы ему сейчас этого не хотелось. – Что думаешь? – спросила она, тихо постучав пальцами по гитаре. – Я до сих пор не понимаю, как ты дебютировала, – усмехнулся Чан, – Это не то, чему учат трейни. Не то, что создаёт компания. Не то, что все привыкли слышать. – А что думаешь именно ты? – Я думаю, что мне нужно слушать больше музыки. Но мне кажется, что звучит очень круто. Джесс с улыбкой покачала головой и отложила гитару. – Я – экспериментальный проект. Весь репертуар написан компанией. Моих песен всего несколько штук. То, что ты слышал, это моё авторство. – Тебе не позволят с этим выступать. – Сейчас – нет, – закинув ногу на ногу ответила она, – Но я найду способ, чтобы меня услышали. – Как ты согласилась на это? – Думала, что так будет лучше, – пожала она плечами, – Закончится контракт, а я с уже собранной аудиторией смогу выступать со своей музыкой. Только вот я не думала, что всё будет так сложно... – Ты позволишь?.. – спросил он, кивнув на тетрадь. – Конечно. Чан взял тетрадь и начал листать исписанные страницы. Почерк красивый, понятный. Слова песен написаны на английском языке. Скрипичные ключи, ноты-завитушки, ряд аккордов. Забавно, давно он не видел, как кто-то записывал ноты вручную. Сейчас всё можно сделать на компьютере и телефоне. И было в этой рукописи что-то родное, домашнее... Его взгляд остановился на одной песне. Английское "Reason" означало слово "Причина". Кажется, это была самая яркая песня. Текст исправлен бесчисленное количество раз. Аккорды и ноты очень запутаны, перечеркнуты, выделены. Но, отлично зная нотную грамоту, молодой человек пропел мелодию песни. И это было более чем красиво. Девушка кусала губу, чувствуя волнение и трепет. Ей было интересно, что он скажет. И когда он начал тихо петь, она не смогла сдержать свою улыбку, потому что знала, что эта песня очень красивая. Даже впервые звуча от кого-то ещё, её красота никуда не девалась. Это было замечательное чувство. Чан читал ноты, а затем попробовал спеть текст песни и с удивлением обнаружил, что это действительно очень достойная работа. – Это невероятно, – искренне сказал он, – Это действительно... Эта песня ещё не готова? – Нет, мне знаний не хватает, – честно призналась Джесс, счастливо улыбаясь, – Но мне очень приятны твои слова. Спасибо. Чан ещё раз пробежал глазами по нотам и вернул тетрадь, с улыбкой заглянув в её глаза. – Спой её для меня. – Что? Нет! Нет, я не могу, она не готова, – покраснела девушка, пряча лицо в ладонях. – Обещаю, я не буду строго судить, – засмеялся Чан, – Пожалуйста. Девушка, всё ещё ужасно смущаясь, взяла в руки гитару и медиатор, немного поёрзав на месте, чтобы устроиться поудобнее. Это было слишком волнующе. Почему-то страшнее, чем выступать перед большим количеством людей на концерте. Может быть, потому что он был одним из влиятельнейших музыкантов? Или потому что он так смотрел?.. Гитара звучала тихо, чувственно, небрежно. Аккорд за аккордом разливался, прерываясь в молчании. И её голос - тихий, с хрипотцой так правильно вплёлся в общую паутину музыки. "Взлетев ввысь, не почувствую крылья, Ведь знаю как легко упасть. В хмурой нежности чужих касаний, Ищу дом, где смогу пропасть. Если есть причины ненавидеть Всё, что раз за разом предаёт, В холодном ветре я найду погибель. И пусть слезы смоет сильный дождь. Разобьются взрывом звёзд на темном небе Все слова, сгоревшие в огне. Если есть причина ненавидеть, Значит, смысла нет в прожитом дне. В поцелуе северного лета, Растворюсь туманом светлых дней. Если есть причина просто жить, То лишь потому что я ещё могу любить. И став сутью и позвоночником Всего того, о чём знаешь ты, Ты найдёшь сотни причин ненавидеть, И всего одну, чтобы просто любить. Разобьются взрывом звёзд на темном небе Все слова, сгоревшие в огне. Если есть причина ненавидеть, Значит, смысла нет в прожитом дне. В поцелуе северного лета, Растворюсь туманом светлых дней. Если есть причина просто жить, То лишь потому что я ещё могу любить." Молодой человек готов был поклясться, что оркестр из разных звуков в его голове только сейчас сложился в стройную композицию. Он слышал как тяжёлыми сердечными ударами разбивались барабаны, как бас-гитара следовала тенью за основной мелодией, отражаясь двухголосием. Он слышал солирующую электрогитару, подчеркивающую эмоции песни, даже слышал робкие звуки синтезатора. Эта песня не была слишком сложной или грустной. Но она была чувственной, сексуальной, отчаянной. И это было слишком красиво. А ещё красивыми в этот момент были молнии кудрей в буре чёрных волос. Закрытые глаза и длинные ресницы. Сведённые брови. Губы, произносящие слова песни. Джесс не украшала песню сложными техниками, но фокусировала внимание на своей манящей хрипотце и придыхании. А на втором финальном куплете она разлилась в красивом мелодичном пении, заставив молодого человека почувствовать волны мурашек. Когда она закончила, то сильно покраснела и неловко рассмеялась: – Ох, твоё лицо такое страшное... Скажи уже что-нибудь, пока я со стыда не сгорела! Но он молчал. Смотрел на неё, очарованный музыкой, которую создала эта девушка. И эти слова, которые кружились у него в голове, сложились в такой правильный текст песни. И эта музыка, которая была ему незнакома, стала вдруг такой созвучной с той, которую он пытался создать сам. Она улыбалась, чаруя, забирая его внимание. Зная, что победа за ней. Потому что она знала, что он будет поражен. Знала, что его чёрные глаза будут искать в её образе ответы, на ещё не существующие вопросы. И он попался, как дурак. Понимал ли он, что натянул в тот момент петлю на свою шею? Конечно нет, он ещё ничего не понимал. Но это лицо, эти уставшие сонные глаза, которые смотрели на него лукаво, расслабленно и эта улыбка, которую он запомнил наверное навсегда. И, не смотря на своё ликование, она не могла справиться с трепетом внутри, видя как он на неё смотрит. Слишком пронизывающе, с тенью восхищения и удивления. И этот взгляд был громче любых комплиментов. Чан кашлянул, пытаясь собраться с мыслями. – Я... Извини, я просто под впечатлением, – растирая ладонями глаза, произнёс он, – Я думаю, нужна хорошая оранжеровка. Но песня потрясающая, ты молодец. Он говорил бессвязно и суховато лишь для того, чтобы она не смогла различить в нём замешательство. И дело не просто в песне, но в этом волнующем чувстве внутри, заставляющее сердце стучать гораздо чаще. Вдруг он достал свой телефон и протянул его девушке. – Напиши свои контакты. И запиши мои. Джесс удивлённо смотрела на него, убирая упавшие на лицо кудри. Она молча приняла телефон и записала свой номер, всеми силами сдерживая себя, чтобы не расплыться в улыбке, которая сдала бы её. На улице уже занимался рассвет. Молодые люди ждали своё такси, продолжая о чём-то разговаривать. А когда они наконец расстались, сев в свои машины, Джесс едва не расхохоталась от восторга. Ещё на шаг ближе. Пусть ещё слишком рано, но он взял её номер. Это могло означать, что у неё будет возможность, которой она непременно воспользуется. Но она вспомнила его глубокий, но в то же время мягкий взгляд чёрных глаз, из-за которого в душе заворочился стыд, который она тут же мысленно прогнала прочь. Она тоже ещё не знала, что не он один попался в эту паутину.