Болеро 2

Целый день в Хрустальном все ходили на голове — приехали японцы. В отличие от наших съемочных групп, которые загромождали помещения габаритной техникой, прожекторами, растягивали по коридорам длинные кишки бесконечных кабелей и задевали спортсменов своими огромными камерами, которые операторы, убивая позвоночник, несгибаемо держали на плечах, японцы были малогабаритны — и как нация и как специалисты: снимали на фотоаппараты, пользовались беспроводной коммутацией, но, сука, суетились и путались под ногами, как тараканы. А еще раздражали всех своим мяуканьем — именно так воспринимается японская речь, если слушать ее массивом не разбирая слова. И только Тутберидзе, казалось, в этой суете находила свой кайф. Она по собственным заветам работала дальше. Как будто ничего и не происходило. Она даже не пыталась «причесать» свое поведение перед камерами — обычно на публику все тренеры играли в великих добрюшек. Тутберидзе было похер. Ее вообще мало волновало, что о ней говорят окружающие. Так виделось со стороны — жесткая, как подошва ботинка, самоуверенная баба, которая помешана на фигурном катании и деньгах. Для старожилов Хрустального этот набег японцев был сплошным флешбеком предыдущего предолимпиадного. Тогда было два лидера сборной — Женя и Алина. Тогда снимали обеих, ходили за ними по пятам, разбившись на небольшие съемочные группки. Сейчас же танцевали одну принцессу — все съемки вертелись исключительно около Камилы. Щербакову даже попросили освободить на день раздевалку — будут снимать Камилу. Сашку попросили на этот же день подвинуться у себя во владениях и приютить коллегу. Щербакова, как обычно, схавала молча это унижение, просто собрала необходимое и приехала с чемоданом под двери к Трусовой. А вот Сашка не такая. Она помчалась к администратору, администратор катка перевел стрелки на Эдика, Аксенов указал на ту, которая реально принимает решения в их ледовом дурдоме. В результате Трусова в очередной раз сцепилась с Тутберидзе. — Почему ко мне подселяют Щербакову? Без моего ведома и разрешения. Это моя раздевалка! Мы об этом с вами договаривались! — А что ты, Александра, сегодня на тренировке сделала, чтобы, в принципе, получить право пользоваться отдельной раздевалкой? Может ты лутц-ритт выехала 10 из 10? Или триксель? А может ты на SB прокатала вчера произвольную? Сашка молчала. Ответить было нечего. Тренировка прошла херово. Нога болела, прыгать было больно. А все вокруг как с цепи сорвались. Особенно Тутберидзе — заставила ее вчера трижды перекатывать произволку, пока не собрала весь контент чисто. Сашка и сама собой была недовольна — разве это контент? Всего три квада. Она хочет пять. Но злая Тутберидзе запретила. Говорит, ты выкатай чисто и без ущерба второй оценке своих три, а потом будем усложняться. И вот так, если подумать, сначала, летом она выкатывала пять квадов. Потом — «ты сначала выкатай четыре без потерь», теперь три. Так ее вообще скоро под Щербакову засунут с двумя креветочными недофлипами. Этот бой Трусова проиграла Тутберидзе — ушла двигаться пространством в раздевалке для бледной немощи. Потом Этери, правда, после второго льда, когда съемочная группа уехала и Анька вернулась к себе обратно, приползла к ней. Такая типа добренькая — Сашка-Сашка, говорит, сделала бурю в стакане из-за того, что Аннушкины вещи побыли пару часов у нее. Рыжее чудо, назвала, обняла, погладила, поцеловала в макушку. Но Сашка-то понимала, что все это маскировка: не надо принимать за чистую монету Туткину доброту. Она-то и подобрела только, когда Сашка с первой попытки сегодня на злости собрала произволку чисто и с эмоцией. После разговора с Ольгой она стала на всё происходящее смотреть другими глазами и, как не жаль, но утверждалась во мнении — для Тутберидзе она третий запасной номер, при первой же возможности ее сольют. Даже по причине банальной мести — Тутберидзе мстит жестко, точно, и может выжидать годами. Так Ольга говорила. И Сашка, анализируя происходящее вокруг тренера, убеждалась в Паутовской правоте. И понимала — за Сашин побег к Плющенко Тутберидзе ее накажет. Когда ей будет выгодно. И начало отчетливо пониматься, что такой момент наступит очень скоро — с олимпийского поезда ссадят именно Сашку. Даже обращалась Тутберидзе к своим любимкам ласково — Аннушка, Камил. А она — вечная Сашка. Как хулиган из подворотни. И ребра ее вечно цепляют, и недокруты на видео тренировочных прокатов стопали и разбирали. А вот Фейке и Космосу всё сходило с рук. И флутцы и конские прероты. Космос — больше хвалили и мягко так мяягенько советовали. Щербакову разбирали круто, за дело, но хвалили тоже — смогла, преодолела. Но Аньку ругали за очевидные баги — центровки на вращениях, когда те превращались в твизлы, ребра, которые невозможно было иногда определить даже на стопкадрах. «Щербергер» — это литературное творение Тутберидзе, когда она иронизировала над Анькой, что та создает свои прыжки и прыгает их. К Трусовой докапывались так, как ни к кому больше. Причем к технике серьезно так было не придраться, а вот повороты головы, выражение лица, позиции рук, даже к мизинцу Тутберидзе приебалась — говорит, торчит, а не должен. Стоило говорить, что когда Александра теряла концентрацию и лажала технически, реакция была такая, что, казалось, крыша Хрустального сорвется в бега. Тутберидзе умела жалить и злить. Чтобы Сашка драконилась и собиралась. Вот и выходило, что к Валиевой и Щербаковой Тутберидзе не придиралась даже к явным ошибкам, так как знала, что судьи все равно моргнут. А Сашу терроризировала. Логика в этом была, но ровно обратная. Этери знала, что именно Трусову на международных стартах будут разбирать под микроскопом, поэтому и чистила ее так, чтобы придраться было не к чему. Чтобы Сашка побеждала даже при таких спортивных и внеспортивных возможностях Валиевой и Щербаковой. Но маленький ребенок своим маленьким умом в таком вложении тренера в себя видел только необоснованные придирки. Остальных троих — Алену, Майю и Дашу Трусова за конкурентов не считала. На Косторную Тутберидзе обижена и даже при блате Лакерника найдет способы ее не пустить на Игры. Косто с трикселем Тутберидзе нужна только как нейтрализатор Туктамышевой. Чтобы оттиснуть ее подальше от запасных команды. Майя была под стать Щербаковой. Блатная. Если Щербакова была еще и с талантом пахать и не жрать, то Майка была наоборот с дефектами — высоким ростом и расшатанными нервами. Но Хромых в группе вечна. Даже если она начнет занимать последние места на соревнованиях ее никто не выгонит. Поговаривали, что у Тутберидзе и Владислава Хромых роман. Она часто уезжала на его авто куда-то после тренировки. Но Сашка знала, от папы, что там дело завязано на больших бабках. Хоккейных. Которые не в пример больше фигурных. А имея лед под фк грех не срубить на нём бабок еще и с хоккея. Вот и занимались по ночам на льду Хрустального хоккеисты Ночной хоккейной Лиги — этакого клуба богатых, влиятельных и привилегированных. Лигу поддерживал сам Дед космонавт — организовывал им соревнования с 5-звездочными гостиницами и перелетами частными джетами. В составе команд были и олигархи и бандиты — Тинькова и Иншакова даже лично Сашка видела в Хрусте, узнала их, поскольку они часто к папке приезжали перетереть за дела. Для престижа и публичности мелькали звезды театра и кино и сцены. По-ночам Хрустальный жил тайной ночной хоккейной жизнью. У Майи был козырный папа, который был не последним в системе Ночной хоккейной Лиги. Он внедрил туда Эдика. И именно пилить хоккейное бабло ездили Тутберидзе с папой Майи на какие-то тайные встречи, а не на постельные утехи. Там их уже дожидался Аксенов. Сашка это все подслушала у папы в кабинете. В общем Трусова была в курсе кто есть кто в Хрустальном. Единиственной загадкой в группе была Даша. Усачеву без ультра-си Трусова даже за человека не считала. О чем ей и сообщила высокомерно в лицо. Сашка искренне не понимала, как человеку не стыдно среди таких матерых соперников быть таким безусишным лузером. В общем, нафакала Сашка в лицо Усачёвой и забыла. А Даша не забыла. И когда подвернулась возможность окрутить Марка, она это с удовольствием сделала. Показательно. И свидетельства кондратюковского блядства любезно предоставила бывшей одногруппнице. В общем выходило, что Тутберидзе ненавидит Трусову. И Сашка это отчетливо поняла. Спасибо Ольге, она ей открыла на это глаза. — Прости, Саш, я к тебе. Щербакова закатывала свой чемодан в трусовские владения. — На пару часов. — Сказала Аня, словно извиняясь. — Пока не доснимут эти танцы вокруг будущей олимпийской чемпионки. — Камилочка, Камилочка, — передразнила Сашка бегающих вокруг Космоса работников катка и съемочной группы. — Камил очка. — Ответила Аня. И они посмотрев друг на друга рассмеялись. Оказывается Щербакова не такая уж и тихоня, не такая серая воспитання мышь, как из себя строит. Вот как приложила Валиеву. Видно, Анька тоже не в восторге от того, что на космос заранее понавешивали медалей. Хотя и спокойно так воспринимает то, что Валиева будущая Олимпийская чемпионка. Сашка Космос никогда так не называла. Сашка знала, что она поборется за свою медаль и выкатает свою пятиквадку, даже если ей Тутберидзе запретит. Тогда для Этери Георгиевны на прокате будет большой сюрприз. А против такого контента Космос будет бессильна. Сашка никому не отдаст свою победу. — Как ты думаешь, чего это вдруг японцы так к нашим любовью воспылали? — спросила Трусова Щербакову. — Думаешь, надеются на медаль? С приездом съемочной группы из Японии слова Ольги насчет интереса японцев и их подковерных игр с медалям стали выглядеть правдоподобно. — Чья медаль? — офигела Щербакова. — Катюхи Самокатовой? Так на манер Маши Колокольчиковой они в тусовке называли Каори Сакамото. — Ну вот смотри, — Аня логик начала раскладывать всё по полочкам, — в личке с нашей тройкой у нее шансов нет совсем. А в команднике, если Космос с трикселем выйдет на короткую, а ты с пятиквадкой на произвольную, японцам хана. А в команде их интересует только золото. Так что никаких медалей япошкам. Пусть сосут. А Анька ей начала нравиться. На золото не претендует. Да, с мозгами там точно порядок. Так безоговорочно признает ее, Сашкино, лидерство. С ней можно дружить даже. Если с кем-то не получается дружить просто так, можно дружить против кого-то. Например, против Валиевой. Мелькнула мысль, а если объединиться с Анькой и убрать эту выскочку вместе?