Войны клонов: Российская Империя

Сектор Восход

"Бить по правому борту!!!" "Огонь!!!" "Это вам за предательство суки!!!" — проорал матрос, и пушка линкора класса "Бородино" выпустила ослепительный залп энергии, расколов тишину космоса. Бой был ожесточённым. Со стороны Конфедерации Независимых Систем (КНС) противостояли 26 фрегатов класса "Щедрый", 16 легких разрушителей класса "Бунтарь" и 3 линейных корабля "Барышник". Им противостояли силы Российской Империи: 5 линкоров класса "Измаил" флагман эскадры "Фернандес де Кордова", 7 линкоров "Бородино" и 18 миноносцев класса "Изяслав". Космос сектора Восход полыхал от взрывов и лазерных разрядов, а экипажи сражались с отчаянием и героизмом, не жалея ни себя, ни врагов. *

POV: Адмирал Лукас Гарсия

Все началось внезапно — для нас всех.

Сектор Восход.

*8 минут до основной битвы*

Линкор класса Измаил «Фернандес де Кордова»

Я изучал тактические карты, когда по защищенному каналу связи поступил экстренный вызов. На голографическом экране появилось лицо капитана Орбитальной Оборонительной Платформы "Застава-3", одной из немногих, что мы успели развернуть в секторе. Лицо мужчины было бледным, глаза расширены от ужаса, но голос, хоть и дрожал, сохранял остатки выучки. "Адмирал!" — раздался крик через коммуникатор. В фоне слышался рев сирен и грохот взрывов, сотрясающих станцию. "Что случилось?!" — рявкнул я, чувствуя, как ледяной холод сжимает сердце. Мы ждали провокаций, но не полномасштабного удара по нашим едва начатым укреплениям. "На нас напали!" — прокричал он, его голос срывался. — "Платформы прорваны... они повсюду!" "Кто?!" — мой вопрос эхом разнёсся по мостику. Я вцепился в подлокотники кресла, требуя ответа, который уже знал. "К... Н... С... (помехи)" — изображение на голографическом экране зарябило, искажённое статическими разрядами, и погасло. Связь прервалась, оставив лишь гнетущую тишину и осознание катастрофы. Проклятье! Триста лет относительного мира притупили нашу бдительность. Мы знали, что там, за рассеивающейся Туманностью, могут быть враги. Императрица Марфа II, дальновидная, как всегда, немедленно отдала приказ укрепить границы трех западных секторов: Восхода, X и Андромеды. Но выполнить этот приказ оказалось логистическим кошмаром, немыслимым даже для нашей Империи. Тысячи световых лет на линии фронта, сотни звездных систем, требующих создания оборонительных рубежей! Мы были слишком увлечены освоением миров *внутри* туманности, считая её вечной стеной. Укрепление такой протяженной и многомерной границы, создание сплошной, глубокоэшелонированной обороны в космосе требовало времени, которого у нас катастрофически не было. Да, наши три Джаггернаута могли домчаться от Земли до границы Восхода за жалкие шесть часов, но они не могли в одночасье перевезти миллионы тонн конструкционных материалов, генераторов щитов и орудийных платформ, необходимых для насыщения обороной хотя бы ключевых гиперпространственных коридоров и стратегически важных систем вдоль этой необъятной линии. Для этого нужны были бесчисленные конвои стандартных транспортов, а их путь от промышленных центров Империи до этой окраины галактики занимал 5-7 дней в одну сторону! А сама погрузка? Собрать и загрузить материалы для оборудования одного лишь укрепленного сектора обороны, способного прикрыть несколько систем, на верфях в тылу – это еще пять дней! А разгрузка и развертывание оборонительных платформ и минных полей по прибытии, часто в системах без какой-либо предварительной инфраструктуры – еще пять! Итого, пятнадцать-семнадцать дней на *один* рейс для одного такого участка фронта! За те две с половиной недели, что у нас были, мы едва успели запустить *первую волну* поставок к самым приоритетным точкам, вроде системы с "Заставой-3", где требовалось прикрыть важнейший гиперпространственный маршрут, ведущий вглубь наших территорий. Мы смогли обеспечить лишь фрагментарную оборону, укрепив 58% наиболее критичных участков границы, в самых важных узлах и системах, оставив огромные бреши в нашей защите практически голыми. Мы пытались, клянусь Императрицей, пытались! Но это было все равно что пытаться вычерпать океан ложкой, прикрывая необъятную пустоту щитом из решета. И теперь мы платим за это кровью. Орбитальные платформы, наша первая, еще даже не сомкнувшаяся в единую цепь линия, уже смяты.. Смяты, но их отчаянная борьба не прошла бесследно. Она дала нам время – драгоценные минуты, чтобы собрать силы. Я обещаю – их смерти не будут напрасны! Мы заставим врага умыться кровью за каждого павшего! На мостике линкора "Измаил" висела напряжённая тишина. Мои офицеры смотрели на меня, ожидая приказа. Я видел страх в их глазах, но и решимость — такую же, как у меня самого. Мы не сдадимся. Не сейчас. Не никогда. "Подготовить все корабли к бою!" — приказал я, и экипаж бросился к своим постам. Лазерные пушки заряжались, двигатели гудели, готовые рвануться в атаку. Мы знали, что теперь бой придет к нам. - И клянусь богом, они ответят за свое вторжение и предательство!!! И УМОЮТСЯ СВОЕЙ ЖЕ КРОВЬЮ!!! - сказал я, и мою речь встретили одобрительными киваниями и возгласами. Вскоре сводки подтвердили худшее: Восход был не единственным сектором под атакой. Вторжение шло по всей границе, в секторе X и Андромеде разворачивались схожие сценарии. - Адмирал! - проорал офицер связи, человек с выбритыми висками. - Из гиперпространства выходит множество целей! 17? Нет 30? 45! 45 кораблей противника! Прямо по курсу! - Приготовится к бою! Бить на поражение! - скомандовал я, глядя, как темные силуэты кораблей КНС один за другим вырываются из искаженного пространства.

Конец POV

* Корабли сепаратистов материализовались из гиперпространства плотным строем, окружая имперскую эскадру сверху и снизу. Позади основной группы виднелись массивные силуэты трех линейных кораблей "Барышник". Впереди шли клинья фрегатов "Щедрый" и разрушителей "Бунтарь". Секунда напряженного ожидания – и флоты обменялись первыми залпами. Ближайший фрегат КНС содрогнулся от двух попаданий из орудий миноносца "Изяслав", но добивающий выстрел из главного калибра линкора "Измаил" разорвал его корпус надвое, превратив в облако обломков. В то же время миноносец "Изяслав", шедший по правому флангу имперского строя, получил тяжелый удар турболазером в левый борт носовой части. Корабль резко клюнул носом и начал набирать высоту, пытаясь уйти из-под огня двух фрегатов "Щедрый". Еще один залп ударил под брюхо в районе носа и кормы. Щиты выдержали, но замигали аварийные огни. Миноносец, оставляя шлейф искр, поднялся на высоту около 8 километров над основной плоскостью боя. Ответ не заставил себя долго ждать. Совершив дерзкий маневр, "Изяслав" начал пикировать на преследователей, поливая их огнем из носовых орудий. Мостик одного из "Щедрых" выдержал два прямых попадания, но от третьего разлетелся вдребезги, и фрегат, потеряв управление, начал кувыркаться в пространстве. Второй "Щедрый" продолжал яростно отстреливаться. Два его снаряда бессильно отрекошетили от мерцающих щитов "Изяслава". Последний выстрел прочертил глубокую борозду на броне носовой части миноносца, но не смог пробить ее. Тем временем в центре сражения уже три фрегата "Щедрый" превратились в огненные шары, не выдержав концентрированного огня линкоров "Бородино" и "Измаил". Каждый из них держался три-четыре попадания, прежде чем взорваться.

Со стороны КНС

Корабль - Барышник

В командном кресле сидел адмирал-неймодианец, Ньют Вокар. Его темно-зеленоватая кожа казалась непроницаемой, а тонкие губы были плотно сжаты. Он внимательно следил за ходом битвы на главном тактическом дисплее, его длинные пальцы неподвижно лежали на подлокотнике. Потери собственных кораблей регистрировались им без видимых эмоций, однако упорное и неожиданно эффективное сопротивление имперского флота заставляло его внутренне напрягаться. К нему подошел стандартный боевой дроид серии Б-1. — Сэр, запрашиваю дальнейшие инструкции. Корабли противника демонстрируют высокую боевую эффективность, — доложил дроид своим монотонным голосом. Неймодианец медленно повернул голову к дроиду, его взгляд был холоден. — Принято к сведению. Их сопротивление ожидаемо, но не изменит исхода. Активировать протокол воздушного доминирования. Приказываю выпустить все доступные истребители и бомбардировщики. Сосредоточить огонь на их крупных крейсерах. Выполнять, — отдал приказ адмирал ровным, командным тоном. (Да он назвал линкоры класса Измаил крейсерами. Потому что не знал их класса и названия. Но не просто крейсерами, а крупными крейсерами. Так как они были больше чем республиканские корабли, которые адмирал видел, и, уничтожал.) В огромных ангарах "Барышников" тут же взвыли сирены, заливая все красным мигающим светом. Боевые дроиды спешно готовили к запуску истребители типа "Стервятник" и бомбардировщики "Гиена". Началась методичная подготовка. Один из дроидов Б-1, быстро двигаясь по установленному маршруту, зацепился ногой за кабель питания на палубе и с механическим лязгом упал. — О-ооу — проскрипел он, начиная процедуру подъема. Проходивший мимо другой дроид Б-1 на мгновение остановился, его фоторецепторы зафиксировали упавшего. — Ну ты и идиот! — И дроид проследовал дальше по маршруту. Спустя мгновения, ангарные палубы "Барышников" ожили гулом репульсорных двигателей. Сотни дроидов-истребителей "Стервятник" и бомбардировщиков "Гиена" поднялись со своих стартовых площадок и устремились в открытый космос, формируя плотные атакующие волны. Их целью были массивные силуэты российских линкоров и юркие миноносцы. На мостике «Фернандес де Кордова» адмирал Лукас Гарсия наблюдал за приближающейся армадой дроидов. — Адмирал, противник выпустил истребители! Массированная атака! — доложил офицер тактического отдела. — Активировать зенитные батареи! Приказываю нашим истребителям вступить в бой! Защитить линкоры любой ценой! — отчеканил Гарсия. Ангары российских кораблей тоже распахнулись, выпуская в бой эскадрильи истребителей «Кобра», «Манта» и перехватчиков «И-5 Стервятник». Пилоты-люди, зверолюди и даже несколько огров заняли свои места, их лица выражали сосредоточенность и решимость. Космос между двумя флотами превратился в кипящий котел. Лучи лазеров и плазменные разряды перекрещивались, оставляя следы в пустоте. Истребители обеих сторон сошлись в яростной схватке, маневрируя среди обломков и взрывов. Дроиды-стервятники, действуя по заложенным алгоритмам, атаковали большими группами, пытаясь прорвать заслон российских истребителей. Бомбардировщики "Гиена" искали бреши в обороне, чтобы сбросить свой смертоносный груз на линкоры. Российские пилоты, обладая инициативой и лучшей тактической подготовкой, умело противостояли численному превосходству дроидов. Перехватчики «И-5» вгрызались в строй «Стервятников», сбивая их одного за другим. «Кобры» и «Манты» вели маневренный бой, прикрывая свои крупные корабли и атакуя бомбардировщики. Несмотря на потери, дроидам удалось прорваться к некоторым российским кораблям. Несколько бомб взорвались на щитах линкора "Бородино", заставив его содрогнуться. Зенитные турели миноносцев класса "Изяслав" вели непрерывный огонь, создавая огненный занавес вокруг себя. Битва разгоралась с новой силой, превращаясь в жестокую схватку на истощение. Воздушный бой превратился в безумный танец смерти. Истребители «Кобра» и «Манта» кружили, уклоняясь от огня дроидов, и сами наносили точные удары. Пилоты Российской Империи действовали слаженно, прикрывая друг друга, заманивая дроидов в ловушки и используя особенности своих машин. Дроиды-стервятники, лишенные человеческой интуиции и страха, атаковали прямолинейно, полагаясь на численное превосходство и запрограммированные тактики. Их упорство было их силой и слабостью одновременно. Один из пилотов «Кобры», молодой лейтенант с планеты Люпус, резко заложил вираж вокруг башни линкора «Бородино», уходя от преследования трех «Стервятников». Дроиды, слепо следуя за целью, не рассчитали скорость и траекторию. Два из них не успели сманеврировать и на полной скорости врезались в массивную броню линкора, превратившись в огненные шары и облака обломков. Третий дроид, едва избежав столкновения, был тут же подбит залпом зенитной турели. Подобные инциденты повторялись и у других кораблей – дроиды, одержимые преследованием, разбивались о корпуса миноносцев и линкоров, неспособные адаптироваться к сложным маневрам вблизи крупных объектов. Глубоко в недрах одного из линкоров класса «Измаил», в полумраке турельной башни скорострельного орудия ближнего боя, сидел оператор. Это был крепкий мужчина средних лет, из-под шлема виднелись густые каштановые волосы и небольшие, аккуратные медвежьи ушки – наследие его предков со зверолюдьми Люпуса. Его руки уверенно лежали на рычагах управления, большой палец правой руки нависал над красной кнопкой гашетки. Он смотрел сквозь панорамный визор, на котором мерцали десятки красных маркеров, обозначающих вражеские истребители и приближающиеся торпеды. Система наведения подсвечивала наиболее опасные цели, но выбор всегда оставался за ним. POV: Михаил Мёдов Триста лет! Триста долбаных лет мира! Я слышал от отца как он уничтожал остатки пиратских орд и фанатиков-теократов. Я слушал его истории с замиранием сердца, мечтая когда-нибудь испытать что-то подобное.. Не из кровожадности, нет! Просто... это было частью нашей истории, частью того, что сделало нашу страной такой, какая она есть сейчас. Я тренировался годами, сидел на симуляторах, стрелял по учебным целям, но это все было... не то. Не настоящее. А теперь... Вот оно! Настоящий бой! Эти противники кто-бы они небыли, эти корабли – они настоящие! Они стреляют в нас, пытаются нас убить! И я... я могу стрелять в ответ! Сердце колотится в груди, как сумасшедшее, адреналин бьет в голову. Это... это пьянящее чувство! Смесь страха и дикого, первобытного восторга. Четыреста лет ждали! Я ждал! И вот он, мой... Нет! наш час настал! Визор вспыхивает новыми маркерами. Система выделяет группу целей, идущих прямо на нас. Бомбардировщики! Несколько "Гиен" прорвались через заслон истребителей и несутся к нашему линкору, их торпедные отсеки, должно быть, уже открыты. "А вот хрен вам!" — рычу я сквозь зубы, мои медвежьи ушки нервно подрагивают. Я резко доворачиваю турель, наводя перекрестие на головной бомбардировщик. Палец сам ложится на красную кнопку. Никаких сомнений, никакой рефлексии. Только инстинкт, отточенный годами тренировок. *НАЖАТЬ!* Башня содрогается, выпуская плотный поток трассеров. Скорострельное орудие ревет, изрыгая смерть в сторону врага. Вижу, как снаряды впиваются в корпус "Гиены". Вспышка! Еще одна! Бомбардировщик разлетается на куски, не успев выпустить торпеды. "Есть!" Не теряя ни секунды, перевожу огонь на следующую цель. Рядом оживают другие турели – мои товарищи тоже не спят. Вижу, как соседняя установка разносит еще один бомбардировщик. Мы лупим по ним со всех стволов, создавая стену огня. Еще одна "Гиена" взрывается, потом еще одна... Да! Получайте, сукины дети! За Империю! За Императрицу! Конец POV Тем временем миноносец «Изяслав», который совершил дерзкий маневр, продолжал свое стремительное пике с высоты 8 километров, напоминая хищную птицу, обрушивающуюся на добычу. Его носовые орудия не умолкали ни на секунду, изрыгая концентрированный огонь по фрегату класса «Щедрый», который продолжал вести по нему огонь. Экипаж «Щедрого» отчаянно пытался сбить несущийся на них корабль. Турболазерные батареи били почти в упор, снаряды снова и снова врезались в энергетические щиты «Изяслава». Щиты мерцали и трещали под градом ударов, индикаторы на мостике миноносца показывали критическое падение мощности. Царапина на носу превратилась в рваную пробоину, из которой вырывались снопы искр. Космос между гигантскими силуэтами линкоров и фрегатов превратился в смертоносный лабиринт, кишащий сотнями малых кораблей. Дроиды-истребители КНС типа "Стервятник" хлынули из ангаров "Барышников" нескончаемым потоком, их одинаковые, угловатые формы заполняли пространство, двигаясь по строго запрограммированным траекториям атаки. Их целью было подавить численностью, прорваться сквозь заслон и обрушить огонь на жизненно важные системы имперских кораблей. Им навстречу ринулись эскадрильи РИ: стремительные перехватчики "И-5 Стервятник" (имперская модель, не путать с дроидом КНС), маневренные "Кобры" и более тяжелые, но мощно вооруженные "Манты". Пилоты РИ – люди, зверолюди с обостренными рефлексами, даже несколько огров, чья природная стойкость позволяла выдерживать экстремальные перегрузки, – были элитой, прошедшей сотни часов на симуляторах и, для некоторых ветеранов прошлых, давно забытых конфликтов, реальные бои. Они знали, что уступают в числе, но превосходят в мастерстве, хитрости и, самое главное, в способности адаптироваться. Бой завязался мгновенно. Пространство пронзили мириады лазерных лучей – красных от дроидов, синих и зеленых от имперцев. Вспышки взрывов озаряли вакуум, разбрасывая обломки, которые тут же становились новыми смертоносными препятствиями. Дроиды КНС атаковали волнами, пытаясь задавить защитников массой огня. Но пилоты РИ не принимали лобовой бой там, где его можно было избежать. Они использовали тактику "бей-и-беги", наносили быстрые удары по флангам дроидных построений и тут же уходили на форсаже, заставляя бездушные машины ломать строй и бросаться в погоню. Именно здесь проявлялась фатальная ограниченность дроидов. Запрограммированные на преследование и уничтожение конкретной цели, они часто игнорировали окружающую обстановку, слепо следуя за маневрирующим противником. Лейтенант Артём Волков, пилотировавший "Кобру" с эмблемой рычащего волка на фюзеляже, оказался в хвосте у звена из четырех "Стервятников". Их красные лазерные лучи прожигали пустоту совсем рядом с его кабиной. Он видел на тактическом дисплее, как они плотно держатся за ним, повторяя каждый его маневр с механической точностью. "Ну что, жестянки, поиграем?" — пробормотал Волков, резко закладывая вираж и направляя свою "Кобру" прямо к громадному корпусу линкора "Бородино", который вел огонь по фрегатам КНС. Он летел низко над палубой, лавируя между массивными башнями импульсных пушек и антенными решетками. Дроиды неотступно следовали за ним. Волков рассчитал все до долей секунды. В последний момент он рванул штурвал на себя, уходя вертикально вверх вдоль гигантской надстройки линкора, почти чиркнув крылом по броне. Дроиды, не обладая человеческой интуицией и способностью предвидеть такой резкий маневр вблизи препятствия, попытались повторить его траекторию. Первый "Стервятник" не успел изменить вектор и на полной скорости врезался в основание орудийной башни "Бородино", превратившись в огненный шар. Второй дроид, пытаясь уйти от столкновения, слишком резко дернул в сторону и столкнулся с третьим. Оба разлетелись на куски, осыпав палубу линкора градом обломков. Четвертый дроид успел отвернуть, но тут же был пойман в прицел зенитной турели, которую только что миновал Волков, и был уничтожен точным залпом. Волков, сделав петлю, уже выбирал себе новую цель. Подобные сцены разыгрывались по всему полю боя. Пилоты РИ использовали корпуса своих и вражеских кораблей, астероидные скопления и даже облака обломков от уже уничтоженных судов как естественные укрытия и смертельные ловушки для преследователей. Капитан Елена Орлова на своем перехватчике "И-5 Стервятник" вела бой с шестью дроидами в густом поле обломков, оставшемся от взорванного фрегата "Щедрый". Она виртуозно маневрировала между искореженными кусками металла и мерцающими энергетическими полями, заставляя дроидов следовать за ней в этот хаос. Один "Стервятник" не рассчитал скорость и врезался в крупный, вращающийся обломок двигателя фрегата, мгновенно аннигилировав. Другой, пытаясь облететь неожиданно выплывший из темноты кусок брони, столкнулся с третьим дроидом, который летел параллельным курсом. Их корпуса смялись, и они безвольно закружились, охваченные пламенем, пока Орлова, сделав резкий разворот на 180 градусов, не добила их точными выстрелами из плазменных пушек. Оставшиеся три дроида, потеряв координацию и цели, стали легкой добычей для подоспевшего звена имперских "Мант". Неподалеку пилот-огр по имени Ивао, управлявший "Мантой" На хвосте у Ивао висела целая дюжина "Стервятников". Вместо того чтобы пытаться уйти от них в сложный пилотаж, Ивао направил свою "Манту" прямо к одному из гигантских, медленно дрейфующих линейных кораблей "Барышник", который уже получил серьезные повреждения от огня линкоров РИ. Он летел вдоль испещренного пробоинами борта, заставляя дроидов следовать за ним сквозь облака вырывающегося из пробоин газа и мелких обломков. Затем он резко нырнул под одну из массивных, но уже не функционирующих орудийных башен "Барышника". Дроиды, летевшие плотным строем, не смогли так же быстро среагировать. Несколько из них врезались прямо в неподвижную башню. Другие, пытаясь уклониться, столкнулись друг с другом или были сбиты огнем самого Ивао, который развернул свою "Манту" и открыл огонь из всех стволов по дезориентированным преследователям, пока те выбирались из-под мертвой башни. Тактический дисплей на мостике адмирала Гарсии показывал обнадеживающую картину воздушного боя. Несмотря на изначальное численное превосходство противника в истребителях, потери КНС росли непропорционально быстро. Каждая минута боя уносила десятки дроидов, разбившихся о препятствия или ставших жертвами хитроумных маневров имперских пилотов. Конечно, РИ тоже несла потери – несколько "Кобр" и "И-5" были сбиты шквальным огнем или столкнулись с обломками, но соотношение потерь было явно в пользу Империи. Воздушное пространство битвы превратилось в настоящий ад. Разноцветные лазерные трассеры чертили замысловатые узоры. Огненные шары взрывающихся истребителей вспыхивали то тут, то там, ненадолго освещая искореженные остовы кораблей и кружащиеся в смертельном танце истребители. Обломки – большие и малые – создавали постоянно меняющийся ландшафт, требующий от пилотов мгновенной реакции и предельной концентрации. Лейтенант Рина Кошкина, зверочеловек с кошачьими чертами и обостренным ночным зрением, вела свою "Кобру" сквозь особенно плотное скопление обломков, оставшихся от уничтоженного разрушителя "Бунтарь". За ней гнались пять "Стервятников". Используя свои природные рефлексы и способность мгновенно оценивать траектории в трехмерном пространстве, она выполняла невероятные маневры, проскальзывая в считанных метрах от острых краев металла и вращающихся конструкций. Она заметила длинный, похожий на иглу обломок антенны, торчащий из более крупного куска корпуса. Рина направила истребитель так, чтобы пролететь прямо над ним, а затем резко "поднырнула" под него в последний момент. Три дроида, следовавшие за ней в кильватере, не смогли повторить этот финт. Первый насадился на острую антенну, как бабочка на булавку. Второй, пытаясь увернуться, задел крылом основной обломок и потерял управление, его начало неудержимо крутить. Третий врезался во второго. Оставшиеся два дроида замешкались, и Рина, выйдя из-за обломка, расстреляла их с близкого расстояния. Имперские пилоты действовали не только индивидуально, но и звеньями. Часто пара "Кобр" или "Мант" работала вместе: один пилот выступал в роли "приманки", уводя за собой звено дроидов, а второй поджидал в засаде за астероидом или крупным обломком, чтобы ударить преследователям во фланг или в тыл, когда те были сосредоточены на погоне. Дроиды, лишенные способности к неортодоксальному тактическому мышлению, раз за разом попадались на эти уловки. Поле боя все больше и больше загрязнялось обломками. Уничтоженные истребители, куски брони от поврежденных крупных кораблей, фрагменты взорвавшихся торпед – все это создавало дополнительные опасности, но пилоты РИ, в отличие от дроидов, умели использовать этот хаос в своих интересах. Они знали, когда рискнуть и пролететь сквозь облако мелких обломков, а когда лучше обойти стороной крупный нестабильный фрагмент. Дроиды же часто продолжали лететь по прямой, пока не сталкивались с препятствием, которое их процессоры не успевали распознать как угрозу вовремя. Для пилотов РИ это была напряженная, изматывающая битва на грани человеческих (и нечеловеческих) возможностей. Адреналин, страх, азарт, ответственность за товарищей – все это смешивалось в пьянящий коктейль. Для дроидов же это была лишь программа. Они не чувствовали страха, не радовались победе, не скорбели о потерях. Они просто выполняли приказ, пока их не уничтожали. Эта бездушная настойчивость делала их опасными в массе, но уязвимыми перед лицом индивидуального мастерства и тактической смекалки. Хаос воздушного боя достиг своего пика. Перехватчики "И-5" носились между вражескими звеньями, разрывая их строй и сбивая дроидов точными очередями. "Кобры" и "Манты" вели ближний маневренный бой, кружась вокруг друг друга и вражеских истребителей в смертельном вальсе. Зенитные орудия линкоров и миноносцев РИ продолжали изрыгать огонь, создавая заградительные барьеры и добивая прорвавшихся дроидов. Несмотря на упорство КНС, имперским пилотам удавалось удерживать контроль над непосредственным воздушным пространством вокруг своих крупных кораблей, не давая бомбардировщикам "Гиена" нанести критический урон. Именно в этот момент, пока основная масса дроидов-истребителей была связана боем с юркими "Кобрами" и "Стервятниками" РИ, другая часть имперского плана пришла в действие. Высоко над основной схваткой, используя рельеф поля боя и маскируясь на фоне далеких звезд, к своей цели двигалось ударное звено тяжелых бомбардировщиков B-2 "Исполнитель". Пять этих грозных машин, каждая несущая смертоносный груз протонных торпед и тяжелых плазменных бомб, летели плотным строем под командованием майора Игоря Громова (однофамильца магистра тамплиеров, но не родственника). Их целью были легкие разрушители КНС класса "Бунтарь", которые активно маневрировали на фланге сепаратистского флота, пытаясь обойти линкоры РИ и ударить по менее защищенным миноносцам.

POV: Майор Игорь Громов, командир звена "Молот-1" (B-2 "Исполнитель")

Внизу – сущий ад. Я смотрел на тактический дисплей и панорамный экран кабины своего "Исполнителя", и даже отсюда, с высоты в несколько десятков километров над основной свалкой, зрелище было завораживающим и пугающим одновременно. Сотни огненных следов, вспышки взрывов, хаотичное движение точек – наши и их. Наши парни из истребительных эскадрилий делали свою работу, связывая боем основную массу дроидов-истребителей. Они создали нам окно. И мы должны были им воспользоваться по полной. Мое звено "Молот" состояло из пяти B-2. Мы шли клином, сохраняя радиомолчание, двигатели работали на минимальной тяге, чтобы не засветиться раньше времени на сканерах противника. Наш маршрут пролегал над полем боя, используя крупные обломки и даже корпуса поврежденных кораблей как прикрытие. Цель – три Линкора на левом фланге противника. Пока не заметили... Хотя я не знаю, какого они класса. Но это уже не важно. Главное – они там, уязвимые для удара сверху. Они шли почти параллельным курсом с нашими линкорами, пытаясь найти брешь в обороне. Глупцы. Они слишком увлеклись основной целью и не заметили угрозу сверху. Штурман рядом со мной кашлянул в интерком. - Майор, пикируем? - спросил он. Я кивнул, хотя он видел только мой затылок в шлеме. Я сделал глубокий вдох.... И выдох. "Молот-1 всем 'Молотам'," – мой голос прозвучал ровно в шлемофоне, скрывая внутреннее напряжение. – "Подтверждаю начало атаки. Дистанция тридцать пять километров. Начинаем пикирование. Щиты на максимум, системы вооружения – готовность номер один. Идем по плану." "Молот-2, вас понял," – отозвался капитан Семенов, мой правый ведомый. "Молот-3, понял." "Молот-4, понял." "Молот-5, понял." Четкие, деловые ответы. Мои парни знали, что делать. Пять тяжелых бомбардировщиков B-2 "Исполнитель" одновременно наклонили носы и устремились вниз, к трем массивным силуэтам вражеских линкоров. Мы выходили из тени обломков, становясь видимыми на сканерах противника, но расчет был на то, что скорость и неожиданность дадут нам преимущество. Внизу бой продолжал бушевать, но для нас он отошел на второй план. Три гигантских корабля росли на наших экранах, их угловатые формы становились все более различимыми. Системы наведения уже захватили их, выделяя предполагаемые уязвимые точки – мостики, реакторные отсеки, орудийные платформы. Линкоры – это серьезные цели, их не возьмешь одной торпедой. Но именно для таких задач и создавались наши "Исполнители". "Дистанция двадцать пять километров," – доложил штурман. – "Замки торпедных аппаратов открыты. Бомбы готовы к сбросу." "Отлично," – ответил я. – "Молот-2 и Молот-3 – работаете по головному линкору. Молот-4 и Молот-5 – ваша цель второй. Я беру на себя замыкающего. Помните, парни, концентрация огня. Сначала сносим щиты торпедами, потом бьем бомбами по броне. Ждем оптимального угла..." Секунды растягивались. Линкоры, похоже, наконец-то заметили нас. На их корпусах зажглись огни зенитных батарей, и в нашу сторону потянулись первые трассеры лазерных лучей. Пока не точно, но они пристреливаются. "Внимание, 'Молоты'! Замечены пуски истребителей противника с флагманов! Идут на перехват!" – голос офицера тактического отдела прозвучал в шлемофоне, подтверждая мои опасения. На тактическом дисплее появились новые иконки – десятки мелких, быстрых целей устремились нам навстречу из ангаров линкоров. Те же самые бездушные жестянки, с которыми наши истребители дрались внизу. "Всем бортстрелкам – огонь по истребителям на подавление! Пилоты, держим курс! Не сбиваться с траектории атаки!" – скомандовал я. – "Отстрел тепловых ловушек и дипольных отражателей по готовности!" Наши тяжелые бомбардировщики не были беззащитны. Автоматические турели на фюзеляжах ожили, выплевывая очереди плазменных зарядов навстречу приближающимся дроидам. Корпуса "Исполнителей" начали отстреливать облака блестящих помех и яркие вспышки ловушек, пытаясь сбить с толку системы наведения противника. Но дроидов было много, и они были быстры. Зенитный огонь с линкоров становился все плотнее и точнее. Красные лучи прошивали пространство вокруг нас. Один из них чиркнул по крылу "Молота-4", оставив оплавленный след, но щиты выдержали. А потом удача отвернулась от "Молота-3". Звено дроидов-истребителей прорвалось сквозь заградительный огонь его турелей. Я видел на тактическом дисплее, как красные точки дроидов облепили иконку "Молота-3". Десятки лазерных лучей одновременно ударили по его щитам. Щиты вспыхнули ярко-белым, перегрузились и погасли. Следующий залп уже рвал металл. Взрывы прогрохотали по корпусу "Молота-3". Один из двигателей взорвался, оставляя за бомбардировщиком шлейф огня и обломков. Я видел, как оторвало часть крыла. Потом последовал мощный внутренний взрыв в районе десантного или грузового отсека – вероятно, сдетонировали боеприпасы или топливные баки. Корпус разворотило, и в зияющую дыру в левом борту начало вытягивать обломки и... тела. Вакуум безжалостно забирал свое. "Молот-3 тяжело поврежден! Потеря тяги! Множественные пробоины! Экипаж..." – голос лейтенанта Петрова, пилота "Молота-3", прервался на полуслове статикой и предсмертным хрипом. Потом, через треск помех, раздался другой голос – спокойный, но полный стальной решимости. Капитан "Молота-3", Алексей Иванов. Я знал его – опытный ветеран, прошедший не одну симуляцию и учебный вылет. "Всем 'Молотам'... Прощайте, братья," – голос Иванова звучал отчетливо, несмотря на хаос. – "За Императрицу! За Россию!" Иконка "Молота-3" на моем дисплее резко изменила траекторию. Теряя высоту и разваливаясь на части, бомбардировщик не пытался уйти или стабилизироваться. Вместо этого он, управляемый последней волей своего капитана, накренился и устремился прямо к головному линкору КНС – тому самому, который он должен был атаковать вместе с "Молотом-2". "Иванов, нет!" – выкрикнул я в интерком, но было поздно. Пылающий остов "Молота-3", ведомый мертвой рукой на штурвале или последним усилием уцелевшей автоматики, врезался точно в надстройку мостика ликора КНС. Удар был чудовищным. Тонны искореженного металла и остатки топлива, смешанные с детонирующим боезапасом, превратили капитанский мостик линкора в огненный ад. Взрыв прокатился по верхним палубам, разрывая броню, вышвыривая в космос обломки и, без сомнения, уничтожая все командные структуры корабля. Гигантский линкор содрогнулся, его огни начали хаотично мигать, а затем часть из них погасла. Он потерял управление, его нос медленно пополз вниз, корабль начал заваливаться на бок, выходя из строя. "Иванов... Ты сделал это, старый лис," – прошептал я, сжимая штурвал до боли в костяшках. Ярость и горечь от потери товарищей смешались с мрачным удовлетворением от того, что их смерть не была напрасной. Один из трех линкоров был фактически выведен из боя, обезглавлен ценой одного нашего бомбардировщика. Но времени на скорбь не было. Дроиды-истребители, потеряв одну цель, тут же переключились на оставшиеся четыре "Исполнителя". Зенитный огонь с двух других линкоров усилился, став еще более яростным. "Молоты, не сбавлять темп! Работаем по оставшимся целям!" – рявкнул я в интерком. – "Дистанция пятнадцать! Торпеды – ЗАЛП!" Четыре оставшихся бомбардировщика одновременно выпустили свой первый смертоносный груз. Десятки протонных торпед устремились к двум линкорам КНС. Мы видели, как они пробиваются сквозь заградительный огонь, как некоторые сбиваются зенитками, но большинство достигает цели. Вспышки взрывов озарили корпуса линкоров – щиты замерцали, пытаясь поглотить энергию ударов. "Щиты противника ослаблены! Дистанция десять! Сброс плазменных бомб по готовности! ЗАЛП!" Снова одновременный сброс. Тяжелые плазменные бомбы, более медленные, но несущие колоссальный разрушительный заряд, пошли к уже поврежденным щитами целям. Часть бомб была перехвачена, но многие достигли брони. Ослепительные взрывы плазмы вгрызались в корпуса линкоров, оставляя огромные оплавленные кратеры. Один из линкоров, тот, что был целью "Молота-4" и "Молота-5", получил критические попадания в район двигателей. Он начал терять скорость, из кормы вырывались языки пламени. "Отличная работа, 'Молоты'!" – крикнул я. – "Уходим! Разворот на сто восемьдесят, полный форсаж! Возвращаемся к своим!" Мы выполнили свою задачу. Два линкора тяжело повреждены, один обезглавлен. Но погоня продолжалась. Дроиды-истребители все еще висели на хвосте, и зенитный огонь, хоть и ослабленный, продолжал преследовать нас. Нам предстоял долгий и опасный путь назад, сквозь кипящий котел воздушного боя. Потеря "Молота-3" была тяжелым ударом, но его жертва дала нам шанс выполнить миссию и нанести врагу ощутимый урон. Четыре тяжелых бомбардировщика резко заложили вираж, их мощные двигатели взревели на полной мощности, унося нас прочь от искалеченных линкоров КНС. Но отступление не означало безопасности. Дроиды-истребители, словно рой разъяренных насекомых, неотступно следовали за нами, поливая нас огнем. Зенитные батареи поврежденных линкоров, хоть и реже, но все еще продолжали огрызаться, посылая в нашу сторону случайные, но оттого не менее опасные заряды. "Молот-4, у тебя дроид на хвосте!" – предупредил капитан Семенов из "Молота-2". "Вижу! Работаю!" – отозвался пилот "Молота-4". Я видел на тактическом дисплее, как его бортстрелки сосредоточили огонь на преследователе. Вспышка – и красная точка дроида исчезла с экрана. Мы снова погружались в основной котел битвы, но теперь уже с другой стороны. Пространство вокруг нас снова наполнилось хаотичным движением истребителей – наших и вражеских, – вспышками взрывов и росчерками лазеров. Навигация стала кошмаром. Штурманы отчаянно прокладывали курс сквозь этот ад, пытаясь избежать столкновений с обломками и не попасть под перекрестный огонь. "Всем 'Молотам', внимание! Группа дроидов заходит справа!" – предупредил я, заметив новую волну истребителей, пытающихся отрезать нам путь к отступлению. "Майор, это звено 'Волкодавов', мы вас прикроем!" – раздался в эфире знакомый голос лейтенанта Волкова, того самого аса на "Кобре". – "Прорывайтесь, парни, мы займем этих жестянок!" Я увидел, как несколько стремительных силуэтов имперских "Кобр" и "И-5" врезались во фланг атакующих дроидов, отвлекая их на себя, вступая в яростную схватку. Наши истребители давали нам драгоценные секунды. "Спасибо, 'Волкодавы'! Держитесь!" – крикнул я. Несмотря на прикрытие, несколько дроидов все же прорвались. Один из них удачно попал в кормовую турель "Молота-5". Раздался взрыв, и турель замолчала. "Кормовая турель выведена из строя! Есть небольшая утечка атмосферы в отсеке, герметизируем!" – доложил пилот "Молота-5". Мы неслись сквозь бой, корпуса наших "Исполнителей" содрогались от близких взрывов и редких попаданий, которые еще держали щиты. Впереди уже виднелись родные силуэты наших линкоров и миноносцев. Адмирал Гарсия, видя наше возвращение, явно перенаправил часть истребительного прикрытия и зенитного огня, чтобы расчистить нам коридор. "Почти дома, парни, почти дома!" – подбодрил я остатки своего звена. – "Держим строй!" Последние километры были самыми долгими. Еще один дроид был сбит нашими бортстрелками буквально в сотне метров от нас. Наконец, мы прорвались через линию фронта и оказались под защитой орудий нашего флота. "Молот-1 адмиралу Гарсии, задание выполнено. Два линкора противника тяжело повреждены, один обезглавлен ценой потери 'Молота-3'. Возвращаемся на базу," – доложил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя руки слегка дрожали от пережитого напряжения. "Принято, 'Молот-1'. Отличная работа, майор. Потери тяжелы, но их жертва не забыта. Линкор 'Фернандес де Кордова' готов принять вас. Идите на посадку в ангар Гамма-7. Расчищаем вам путь," – ответил голос адмирала Гарсии, в нем слышалось и одобрение, и усталость. Один за другим, четыре "Исполнителя" – "Молот-1", "Молот-2", "Молот-4" и "Молот-5" – втянулись в ангар. Гудение двигателей сменилось шипением посадочных опор, когда наши тяжелые машины коснулись палубы. Силовое поле за ангарными воротами вспыхнуло, отсекая нас от хаоса битвы снаружи. В ангаре нас уже ждали. Техники, медики, пожарные расчеты – все были наготове. Как только двигатели умолкли и трапы опустились, экипажи начали выбираться из своих машин. Воздух был наполнен запахом озона, перегретого металла и гидравлической жидкости. Я снял шлем, провел рукой по мокрым от пота волосам и глубоко вздохнул ангарным воздухом. Ноги немного подкашивались. Рядом из своих бомбардировщиков выходили остальные пилоты и стрелки. На их лицах читалась смесь усталости, облегчения и затаенной скорби. Мы переглянулись с капитаном Семеновым. Никаких слов не было нужно. Мы потеряли пятую часть звена, потеряли друзей. Техники уже осматривали наши корабли, оценивая повреждения. "Молот-5" получил пробоину в корме, у "Молота-4" было несколько отметин от лазеров на крыле, мой "Молот-1" и "Молот-2" отделались легкими царапинами на щитах и броне. Нам повезло больше, чем экипажу Иванова. Вдали от основного сражения, где линкоры обменивались залпами, а истребители кружили в смертельном танце, царила обманчивая тишина. Густое скопление астероидов, остатки какой-то древней планетной катастрофы, служило идеальным укрытием. В тени гигантских каменных глыб, с заглушенными двигателями и отключенными системами активного сканирования, затаились три хищника Российской Империи – миноносцы класса "Изяслав". Их корпуса почти сливались с поверхностью астероидов, а экипажи, затаив дыхание, ждали своего часа, наблюдая за целями через пассивные сенсоры. А цель приближалась. Словно на параде, игнорируя потенциальную опасность скрытых угроз в астероидном поле, шла колонна из шести фрегатов КНС класса "Щедрый". Они двигались ровным строем, вероятно, направляясь к основному месту сражения для поддержки своих сил или для обхода имперского флота с фланга. Их самоуверенность или недостаточная разведка должны были стать для них роковыми. Три "Изяслава" были готовы обрушить на них всю свою огневую мощь с близкого расстояния. — Ждем, — сказал командующий группы капитан Рашид Н'Диайе, его темные глаза внимательно отслеживали продвижение вражеской колонны на тактическом дисплее своего флагманского "Изяслава" "Сметливый". Он ждал, пока фрегаты КНС углубятся в зону поражения, пока их путь к отступлению будет максимально затруднен. Терпение было ключом к идеальной засаде. — Ждем, — повторил он чуть тише, почти про себя, чувствуя, как напряжение на мостике нарастает подобно сжатой пружине. Каждый офицер, каждый матрос на трех миноносцах замер в ожидании. Астероиды вокруг них были безмолвными свидетелями грядущей бойни. — Ждем, — еще раз, как заклинание, произнес капитан, когда головной фрегат КНС миновал невидимую отметку. Вот оно. Идеальный момент. — Давай!!! — голос Н'Диайе резко прорезал тишину мостика. Двигатели "Изяславов" мгновенно взревели на полную мощность, вырывая корабли из-под прикрытия массивных астероидов. Турели, уже наведенные на цели, ожили, и главные орудия – сверхмощные излучатели – начали накапливать убийственный заряд. Два миноносца, "Дерзкий" и "Отважный", выскочили справа от колонны КНС, в то время как "Сметливый" под командованием Н'Диайе появился слева, замыкая смертельную ловушку. Первый залп был ошеломляющим. Три концентрированных луча энергии, один от каждого "Изяслава", одновременно ударили по головному фрегату КНС "Щедрый". Его щиты вспыхнули ослепительно-белым, пытаясь поглотить колоссальный урон, но тройной удар с близкого расстояния был слишком силен. Щиты лопнули, словно мыльный пузырь, и лучи вгрызлись в корпус корабля, прошивая его насквозь. На мостике атакованного фрегата воцарился хаос. Дроиды-офицеры механически выкрикивали доклады о повреждениях, красные аварийные лампы заливали все тревожным светом. Внутренние взрывы сотрясли корабль, когда энергетические лучи достигли жизненно важных систем. Фрегат резко клюнул носом, его двигатели захлебнулись, и он начал беспомощно дрейфовать, охваченный огнем. Остальные пять фрегатов КНС не сразу поняли, что произошло. Атака была настолько внезапной и разрушительной, что их тактические дроиды на мгновение замерли, обрабатывая новую угрозу. Но это замешательство длилось недолго. Орудийные башни фрегатов начали разворачиваться в сторону атакующих "Изяславов", готовые открыть ответный огонь. Однако "Изяславы" не собирались ждать. Вслед за сверхмощными излучателями в дело вступили малые импульсные пушки и скорострельные орудия ближнего боя. Шквал огня обрушился на второй и третий фрегаты в колонне КНС. Два "Изяслава" справа сосредоточили огонь на втором фрегате, в то время как "Сметливый" Н'Диайе в одиночку терзал третий. Второй фрегат КНС отчаянно маневрировал, пытаясь уйти из-под перекрестного огня "Дерзкого" и "Отважного". Его турболазеры яростно отвечали, но точность стрельбы в условиях неожиданной атаки и близкого боя была низкой. Снаряды проходили мимо, либо бессильно разбивались о щиты имперских миноносцев, которые, хоть и несли урон, но держались. Капитан Н'Диайе на мостике "Сметливого" хладнокровно отдавал приказы. "Сосредоточить огонь по двигателям третьего! 'Дерзкий', 'Отважный', не дайте второму уйти! Истребители – на готовность, но пока не выпускать, бережем для более крупных целей или для добивания!" Его план был прост: быстро вывести из строя как можно больше кораблей противника, пока те не успели организовать эффективное сопротивление или получить подкрепление. Третий фрегат КНС, оказавшийся под плотным огнем "Сметливого", получил критическое попадание в двигательный отсек. Мощный взрыв оторвал ему одну из двигательных гондол, и корабль закрутился на месте, став легкой мишенью. Импульсные снаряды "Изяслава" раз за разом попадали в беззащитный корпус, разрывая броню и вызывая новые внутренние пожары. Тем временем три последних фрегата КНС, замыкающие колонну, наконец, смогли открыть прицельный огонь. Их залпы были направлены на "Сметливый", который оказался один против троих с этой стороны. Щиты флагмана Н'Диайе начали быстро таять под концентрированным огнем. "Маневр уклонения! Перенаправить энергию на носовые щиты! Орудия ближнего боя – огонь по атакующим!" – командовал капитан. Несмотря на отчаянное сопротивление, судьба первых трех фрегатов КНС была предрешена. Головной, уже практически уничтоженный, развалился на две части после очередного попадания. Второй, потеряв большую часть орудий и получив множественные пробоины, замолк и начал медленно погружаться в тень гигантского астероида, охваченный пламенем. Третий, лишенный хода, был методично расстрелян "Сметливым" и превратился в пылающий остов. За каких-то несколько минут половина отряда КНС была уничтожена. Оставшиеся три фрегата, видя столь плачевный исход для своих товарищей и понимая, что попали в хорошо организованную засаду, дрогнули. Их огонь по "Сметливому" ослаб, когда их капитаны-дроиды начали просчитывать варианты отступления. Капитан Н'Диайе не собирался их отпускать. "Всем кораблям! Добить оставшихся! Не дать им уйти и доложить о нас! 'Дерзкий', 'Отважный' – заходите им с флангов!" Три "Изяслава" вновь ринулись в атаку, их орудия не умолкали, превращая астероидное поле в настоящий тир для охоты на застигнутого врасплох противника.

Засада сработала идеально.

Сектор Андромеда

Планета Индочхосон

Душный, влажный воздух джунглей Индочхосона стоял плотной, липкой пеленой, пропитанной запахами гниющей листвы, экзотических, приторно-сладких цветов и едкой энергетической гари от недавних выстрелов. Гигантские, многоярусные деревья с переплетенными лианами кронами, толстыми, как корабельные канаты, создавали вечный сумрак, лишь изредка пробиваемый косыми, тусклыми лучами далекого солнца, едва различимого сквозь плотный озоновый слой планеты. Здесь, в этом зеленом, кишащем опасностями лабиринте, уже третьи сутки не стихали бои. Ополченцы Индочхосона, потомки отважных корейских и вьетнамских колонистов, чьи предки много веков назад освоили этот мир под флагом Российской Империи, теперь с оружием в руках защищали свои дома, свои семьи от бездушных легионов дроидов Конфедерации Независимых Систем. Ким Мин Джун, молодой ополченец с едва пробивающимися усиками и горящими почти фанатичной решимостью глазами, крепко сжимал в мокрых от пота ладонях верный карабин К-61. Он припал к широкому, узловатому корню дерева, чья кора напоминала чешую гигантского ископаемого змея, и пытался отдышаться, заглушая хрипы рваного дыхания. Пот заливал лицо, смешиваясь с грязью, въевшейся в кожу, и алыми полосками от свежих царапин, оставленных колючими лианами. Рядом с ним, практически невидимый на фоне пестрой, буйной растительности благодаря своему адаптивному камуфляжу, имитирующему игру света и тени на листве, замер БМД-Пантера. Этот мощный боевой медицинский дроид, чьи хищные очертания и невероятно плавная, кошачья пластика движений действительно напоминали грациозного земного хищника, получил от отряда Мин Джуна кличку «Хо Ранг» – Тигр. На его сегментированной спине, между подвижными лопатками, была установлена скорострельная бластерная турель, способная вращаться на 360 градусов и вести огонь по нескольким целям одновременно. В боковых же отсеках его бронированного корпуса скрывались выдвижные медицинские манипуляторы, оснащенные широким спектром инструментов, и контейнеры с медикаментами, от стимуляторов до антисептиков и синтетической крови. Его "боевая" составляющая была не менее важна, чем медицинская, особенно в условиях партизанской войны в джунглях, где каждый боец и каждая единица техники были на вес золота. «Нгуен, как обстановка на фланге? Докладывай!» – прошептал Мин Джун в комлинк, закрепленный на горле, обращаясь к своему товарищу, Нгуену Ван Хаю, худощавому, но жилистому парню, который с небольшой группой таких же отчаянных бойцов удерживал узкую, едва заметную тропу в ста метрах левее, среди особенно густых зарослей бамбукоподобных растений. «Держатся, пока держатся! Командир Чан велел экономить заряды, эти жестянки лезут, как проклятые термиты на сахарный тростник! – голос Хая в наушнике был напряженным, но твердым, без тени паники. – Хо Ранг засек что-нибудь новое? Наши визоры здесь почти бесполезны, слишком много помех от растительности». Прежде чем Мин Джун успел ответить, «Хо Ранг» издал тихий, почти неслышный инфразвуковой сигнал, улавливаемый только специальными датчиками в шлемах ополченцев, а его оптические сенсоры, похожие на два раскаленных докрасна угля, резко сфокусировались на участке густых зарослей примерно в пятидесяти метрах впереди. Турель на его спине плавно, без малейшего скрипа, развернулась в том же направлении, ствол чуть приподнялся. «Есть движение, – констатировал Мин Джун, напряженно вглядываясь в указанную дроидом точку сквозь прорезь своего тактического визора. – Медленное, но есть. Похоже, группа боевых дроидов Б-2 и, возможно, кто-то помельче, пытаются обойти нас по низине. Хо Ранг, подави их! Не дай им зайти нам в тыл!» Механический тигр беззвучно шагнул вперед, его многосуставчатые металлические лапы с амортизирующими подушечками из специального полимера не издали ни звука на влажной, покрытой опавшей листвой почве. Он двигался с грацией, невозможной для большинства машин его размера. Турель коротко, злобно рявкнула, посылая в чащу плотную очередь ярко-красных бластерных зарядов. Взрывы разметали листву, обнажая на мгновение блестящие металлические корпуса. Из зарослей донеслись не только характерные визгливые звуки попаданий по дроидам, но и приглушенные крики боли – не механические, а живые. Значит, там были не только дроиды. Возможно, наемники-трандошане или местные коллаборационисты, примкнувшие к КНС, вооруженные устаревшими, но все еще смертоносными бластерными винтовками кустарного производства. Ответный огонь не заставил себя ждать. Десятки синих лучей от бластеров дроидов-коммандос серии BX и несколько ярких вспышек от выстрелов из разномастных энергетических ружей, вероятно, принадлежавших наемникам, прошили воздух над головой Мин Джуна, срезая ветки и оставляя дымящиеся отметины на стволах деревьев. Один из ополченцев, молодой парень по имени Ли, прикрывавший Мин Джуна справа, коротко вскрикнул и схватился за плечо – его задел шальной заряд, пробив легкую броню. «Раненый! Ли ранен!» – крикнул Мин Джун, бросая быстрый взгляд на товарища. Кровь уже пропитывала его камуфляжную куртку. «Хо Ранг» мгновенно среагировал на голосовую команду и данные с биометрических датчиков Ли. Не прекращая вести плотный заградительный огонь из турели по наступающим силам противника, он молниеносно развернул один из своих боковых медицинских манипуляторов. Тонкая игла, сверкнув на мгновение, вонзилась в плечо раненого, впрыскивая мощное обезболивающее и кровоостанавливающий препарат. Затем гибкий, но прочный жгут из самозатягивающегося материала автоматически охватил руку выше раны, перекрывая артерию. «Биологический объект стабилизирован. Ранение, средняя степень тяжести. Рекомендуется эвакуация в тыловой госпиталь при первой тактической возможности,» – бесстрастно сообщил синтезированный, но на удивление четкий голос дроида, лишенный каких-либо эмоций. Это спокойствие машины, как ни странно, действовало на людей успокаивающе. Тем временем командир ополченцев, Чан Хо Шик, пожилой, но все еще крепкий и полный сил мужчина с лицом, изрезанным глубокими морщинами, как кора векового баньяна, и глазами, видевшими слишком много за свою долгую жизнь, хрипло отдавал приказы по общему каналу комлинк-связи: «Группа "Дракон", вы где там застряли? Немедленно обойти противника с правого фланга, ударить по их артиллерийским дроидам! Группа "Черепаха", держите центр, ни шагу назад! Мин Джун, твой "Хо Ранг" – наша главная огневая мощь и передвижная аптечка в этом секторе, береги его как зеницу ока, не дай этим железным ублюдкам его подбить! Мы должны продержаться до подхода основных сил РИА! За Индочхосон! За Родину!» Ополченцы, воодушевленные приказом командира и отчаянием загнанного зверя, обрушили на наступающих дроидов КНС шквал огня из всего, что у них было. Карабины К-61 трещали без умолку, плазменные пистолеты ПП-61 изрыгали короткие, но смертоносные заряды, а редкие, но мощные выстрелы из ПРГ-61 превращали неуклюжих дроидов Б1 в груды дымящегося металлолома. Но дроидов было слишком много. Они лезли из каждого куста, из-за каждого дерева, их синие бластерные лучи чертили в полумраке джунглей смертоносные траектории, выкашивая ряды защитников. Мин Джун, перезаряжая свой карабин дрожащими руками, видел, как рядом с ним упал еще один ополченец, его грудь была прожжена насквозь. Крик застрял у него в горле. «Хо Ранг» тут же развернулся, его турель изрыгнула длинную очередь по группе супердроидов Б2, пытавшихся прорваться через их позицию. Несколько дроидов разлетелись на куски, но остальные продолжали наступать, их красные фоторецепторы горели неумолимым огнем. Механический тигр был повсюду. Он метался между укрытиями, прикрывая отход, вытаскивая раненых из-под огня, его турель не замолкала ни на секунду, превращаясь в настоящий смерч из бластерных зарядов. Но даже его броня не была неуязвимой. Несколько прямых попаданий от тяжелых бластеров Б2 оставили на его боках глубокие, дымящиеся вмятины. Один из его оптических сенсоров был разбит, и теперь он ориентировался в основном по данным с тактических датчиков и тепловизора. Командир Чан Хо Шик, отстреливаясь из своего старого, но надежного плазменного пистолета, видел, как тают ряды его бойцов. Группа «Дракон», посланная в обход, попала в засаду дроидов-коммандос и была практически полностью уничтожена. Группа «Черепаха» героически держала центр, но их боеприпасы были на исходе, а потери росли с каждой минутой. Надежда на подход основных сил РИА таяла, как утренний туман под лучами восходящего солнца. Внезапно земля содрогнулась. Из-за стены гигантских папоротников, ломая деревья, как спички, выполз танк-паук OG-9. Его многоствольная лазерная пушка начала вращаться, наводясь на позицию Мин Джуна и «Хо Ранга». «Танк! Танк-паук!» – закричал кто-то в ужасе. Мин Джун почувствовал, как ледяные тиски страха сжали его сердце. Против такой махины их карабины были бесполезны. «Хо Ранг, цель – танк! Все орудия – огонь!» – прохрипел Мин Джун, понимая, что это, возможно, их последний бой. Механический тигр, несмотря на полученные повреждения, развернулся к новой угрозе. Его турель сосредоточила огонь на «глазах» танка-паука – его сенсорных узлах. Но броня танка была слишком толстой. Бластерные заряды «Хо Ранга» лишь высекали искры на его массивном корпусе, не причиняя видимого вреда. Многоствольная лазерная пушка танка-паука с оглушительным ревом открыла огонь. Смертоносный ливень энергетических лучей обрушился на позицию ополченцев. Земля вздыбилась, деревья разлетались в щепки, воздух наполнился запахом горелой плоти и озона. Мин Джун видел, как тела его товарищей разрывало на части, как их крики обрывались на полуслове. Это была бойня. «Хо Ранг» принял на себя основной удар. Его корпус содрогался от попаданий, броневые пластины отлетали, обнажая искрящие схемы и поврежденные сервоприводы. Одна из его передних лап была оторвана, и он неуклюже завалился на бок, но турель продолжала яростно огрызаться, поливая танк-паук огнем. Из поврежденного бока дроида валил густой черный дым. «Отступаем! Все отступаем к оврагу!» – кричал командир Чан, пытаясь перекричать грохот боя. Но отступать было уже некуда. С флангов их обходили новые волны дроидов, отрезая пути к отходу. Они были в котле. Мин Джун, оглушенный и дезориентированный, видел, как танк-паук медленно, неумолимо приближается, его лазерная пушка продолжала сеять смерть. Рядом с ним «Хо Ранг» из последних сил пытался подняться, его единственный уцелевший оптический сенсор все еще был направлен на врага. Из его вокалайзера донесся искаженный, прерывистый голос: «Крити-и-ические поврежде-е-ения… Основной боевой протокол… перегрузка реактора… акти-и-ивирована…» «Нет! Хо Ранг, нет!» – закричал Мин Джун, но было поздно. Механический тигр, вместо того чтобы просто взорваться, сфокусировал всю оставшуюся энергию своего компактного, но мощного реактора, предназначенного для питания его боевых и медицинских систем, в один направленный выброс через поврежденную турель. Это не был просто взрыв; это был концентрированный энергетический импульс, последняя отчаянная атака. Ярчайшая вспышка ослепила Мин Джуна, а затем концентрированный луч энергии, вырвавшийся из останков «Хо Ранга», ударил точно в слабое место танка-паука – сочленение его орудийной платформы с корпусом, которое дроид, видимо, выявил в последние секунды анализа. Не было оглушительного взрыва всего танка, но повреждения были фатальными. Орудийная платформа танка-паука со скрежетом накренилась и замерла, из места попадания повалил густой дым. Танк был обездвижен и обезоружен, его основные системы вышли из строя. Ударная волна от выброса энергии отбросила Мин Джуна на несколько метров, ударив о ствол дерева. Когда он пришел в себя, очнувшись от резкой боли во всем теле, он увидел, что на месте, где только что был «Хо Ранг», дымится лишь искореженный остов. Обломки механического тигра были разбросаны по поляне. Но и танк-паук, хоть и не уничтоженный полностью, был выведен из строя. Один из последних защитников пал, но он забрал с собой одного из самых страшных врагов. Это была маленькая, но дорогая победа. Однако она не изменила общего хода сражения. Дроиды продолжали наступать, их численное превосходство было подавляющим. Мин Джун, с трудом поднявшись на ноги, понял, что они обречены. Он видел, как командир Чан, прислонившись к дереву, отстреливается из своего пистолета, его лицо было залито кровью. Рядом с ним лежали тела последних оставшихся в живых ополченцев. Взгляд Мин Джуна упал на валявшийся рядом ПРГ-61, оставшийся от погибшего гранатометчика. Он схватил его, чувствуя холодный металл в дрожащих руках. Если ему суждено умереть, то он умрет, сражаясь. Он с трудом приподнял тяжелое оружие, целясь в ближайшую группу наступающих дроидов Б1, их синие бластерные разряды уже свистели совсем рядом. Палец лег на спусковой механизм… Внезапно воздух прорезал низкий, вибрирующий гул, не похожий ни на рев дроидных двигателей, ни на треск выстрелов. Звук нарастал, становясь почти оглушительным, и земля под ногами Мин Джуна ощутимо дрогнула. Он замер, не понимая, что происходит. Дроиды вокруг тоже на мгновение приостановили свое наступление, их фоторецепторы беспорядочно заметались, пытаясь определить источник нового, непонятного явления. И тут, словно из ниоткуда, с крон гигантских деревьев, окутанных влажной дымкой, бесшумно, как тени, спрыгнули несколько массивных фигур. Они приземлились с невероятной легкостью для своих габаритов, едва потревожив опавшую листву, их движения были выверены и смертоносны. Мин Джун мгновенно узнал их. Оранжевая броня, с замысловатыми золотыми узорами, переплетающимися, как священные мантры, не оставляла сомнений. Но это была не та громоздкая силовая броня, которую он видел на архивных записях парадов. Эта была легче, более обтекаемой, с множеством дополнительных подсумков и сенсорных модулей. Броня типа «Фобос». А легион… сомнений не было. Это были Воины Вишну, один из легионов космодесанта Российской Империи. Прежде чем Мин Джун успел осознать всю нереальность происходящего, космодесантники уже вступили в бой. Их было всего пятеро, но каждый двигался с такой скоростью и координацией, что казалось, будто их вдвое больше. Космодесантники Легиона Воинов Вишну двигались с расчетливой, нечеловеческой скоростью. Они не кричали, не проявляли эмоций, их действия были точны и скоординированы. Враги, которые только что готовились добить последних ополченцев в этом районе, не успели среагировать. Космодесантник подошёл к Мин Джуну. - Боец! Ты как?