NDA, что значит "соглашение о неразглашении"

      Одно она выяснила точно — удача была не на её стороне.       Как так получилось? Звоночки были, но она их игнорировала. Отмахивалась, ссылаясь на стресс, перелёт, акклиматизацию… что угодно, только не на то, что происходило внутри её тела. На самом деле, она уже давно ощущала странную тяжесть, но в последний момент всё как-то сливалось в одно — умело запихиваемое на задний план, где не было места для таких мелочей.       Но вот теперь…       Мииоко судорожно пыталась вспомнить, когда в последний раз занималась сексом. А главное — с кем. Нет, она не была разгульной дамой. Частично, если только. Просто… за последнее время в её жизни было столько событий, что даже такие элементарные вещи, как обычные вещи, просто не задерживались в её голове.       Чёрт. Это так странно, что она забыла, кто из них был последним. Совсем с ума сошла.       Свидание с Сатору пришлось прервать. Мииоко не соврала, когда сказала, что плохо себя чувствует — её буквально стошнило на его ботинки, когда он помогал ей спуститься с яхты. И видит Бог, она действительно чувствовала перед ним свою вину.       Бедный парень.       Бедная она.       На виллу они вернулись молча. Мииоко забежала в дом, захлопнув перед его носом дверь. Она не соображала. В голове роились только обрывки мыслей. Проклинала себя, Сукуну, Юджи, своего отца — всех, кто каким-то образом был причастен к этому абсурду.       В ванной, рывком открывая косметичку, она нашла тест на беременность. Зачем она его с собой таскала? От одного только вопроса в голове начинала паника. Может, чувствовала что-то? Она не знала. Ответов не было. Все мысли смешались в кашу, и страх сковал её грудь.       Она соврёт, если скажет, что не боялась, когда писала на тест.       Господи…       Мииоко помнила, как подростком ей приходилось сдавать тесты на наркотики, когда отец стоял за дверью и контролировал весь процесс. Это было настолько унизительно, настолько грязно. Она чувствовала себя как дура там в его офисе, в закрытой уборной, и прям перед его носом. Тогда её жизнь зависела от его мнения… и с того дня ни черта не изменилось, кстати — он до сих пор контролировал её.       Сейчас, сидя в ванной, она осознавала, что её страх не был новым. Это был страх перед чем-то неизбежным, тем, что она не могла остановить.       — Пиздец…       Мииоко не могла больше смотреть на тест. Это было как приговор, жестокий и холодный, напоминающий ей, что всё изменится. Мииоко пыталась сосредоточиться на чём-то другом, но её мысли снова и снова возвращались к главному вопросу: кто заделал ей ребёнка? И как она теперь будет смотреть в глаза Сатору, если её дальнейшая жизнь теперь напрямую зависела от него?       Сатору. Он был важен. Он был частью плана, частью её стратегии. Мииоко не могла поверить, что всё может пойти ко дну из-за какого-то идиота, который забыл надеть презерватив. Она надеялась на Годжо, готова была стерпеть его придурковатость ровно на чёртов год! Да, он не был идеалом её мечты, уж точно! Но ему она верила. Верила, что он сможет ей помочь!       А что теперь?..       — Дерьмо…       Ванная ходила ходуном. В глазах темнело. Она кусала заусенец на большом пальце, и чувствовала себя лохушкой.       — Кто-ж из вас двоих меня так… наколол?       Мииоко вдруг почувствовала острое чувство вины. Бедный Сатору. Как ей было его жалко! Как она могла бы его обмануть? Ведь она знала, что он был серьёзным человеком, и, несмотря на свою маску клоуна, с ним она боялась так играть.       Опасно.       Она снова посмотрела на тест. Ответы были очевидны, но они всё равно оставались непрозрачными и запутанными. Два ярко выраженных красных столбика. Беременна.       — Какого чёрта?       Она почувствовала, как её живот сжался в холодной пустоте. А затем… страх. Страх, который был невыносимо сильным, волна, которая накрыла её с головой и не давала дышать. Беременность. Страх был таким острым, таким обжигающим, что казалось, что она уже не может дышать, не может мыслить.       Мииоко знала, что она не может просто отказаться от этого. Она не собиралась бросать всё на полпути. Но в её голове была пустота. Когда Годжо предложил свои условия, она не была готова. Даже сейчас она чувствовала, как внутренний барьер рушится.       — Что делать?.. — Всё шло кругом. Её пальцы, дрожа, запутались в волосах, а голова, как будто не выдержав всего происходящего, опустилась вниз. — Твою мать…       Она не могла больше думать. Всё в её голове смешалось в бессмысленный калейдоскоп. Как? Как вообще так получилось?       Она была дочерью самого Тоджи Фушигуро, одного из самых влиятельных фигур в стране, она не должна паниковать, а стойко встречать все преграды! Но… она сидит в ванной, панически теребя свои волосы и не понимала, как оказалась здесь. Как могла быть настолько беспомощной? Как могла забыть всё, что она строила, всё, что так тщательно планировала? Как она могла довериться?       Кто?       Сукуна?       Он был… всё, чего она боялась и чего желала одновременно. Человек, жаждущий власти, стремящийся получить всё, что ему нужно, не заботясь о последствиях. Он мог? Как она вообще оказалась в этом замкнутом круге с ним? Мииоко не могла сказать, что конкретно её так тянуло к нему. Но она помнила, как рядом с ним, ходила по острию ножа... и ей это чертовски нравилось.       Он был сильным, решительным, всегда знал, чего хотел, и как этого добиться. Он был холодным, непредсказуемым, и она всегда знала, что с ним невозможно быть счастливой. Каждый момент рядом с ним был как электрический разряд — болезненно острым и невероятно притягательным. Всё было мгновенно захватывающе. Но что теперь? Если она скажет ему? Если обвинит его?       Что он сделает? Она боялась, что он отвергнет её. Или, наоборот, ещё сильнее привяжется, и тогда уже не будет пути назад.       Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Дыши. Но воздух, как будто сжался, а грудь болела от этого нового, жгучего ощущения паники, которое сжимало её изнутри.       — Сука, не думай об этом.       Юджи.       Он был другим. Совсем не таким, как Сукуна. Он был мягким, чутким, внимательным. Он замечал её даже в те моменты, когда она пыталась скрыться, и был рядом, даже если она не просила его. Он не был властным, но понимал, что значит просто быть рядом. Что бы он сказал? Он был тем, с кем хотелось бы просто помолчать, чувствовать, что ты не одна. Он был той опорой, которой ей не хватало. Он не пытался быть кем-то другим, он был… настоящим. И этот комфорт был для неё таким важным, таким нужным. Таким желанным.       Но, возможно, именно с ним она и позволила себе быть слабой. Может быть, это был тот момент, когда она не смогла остановиться? Когда она позволила себе не думать о последствиях, а просто…       — Чёрт…       Кто стал отцом? Она не могла сказать. Она не могла собрать их вместе и выпалить об этом. Она не могла сказать одному и оставить без ответа другому. И дело тут не в совести, которое её совсем не мучило. Дело было в том, что переходя к Сатору, она поставила точку!       Как быть с этим? Она не знала. В голове царил хаос, а сердце бешено колотилось. Как теперь жить? Как жить с этим, зная, что её жизнь теперь зависит от решения, которое она не принимала? Как она вообще будет смотреть в глаза Сатору?       Сатору. Он был важен. Он был частью её плана, частью того, что она так тщательно выстраивала. Он был её шансом на большее, на то, чтобы вывести всё на новый уровень. Но теперь…       Она не могла остановиться. Мысли не отпускали, не давали дышать. Как быть с этим? Это не был просто тест на беременность. Это был поворотный момент. И теперь её жизнь была на распутье.       Мииоко резко встала. Слишком резко, для той, кто только что обнаружил, что через несколько месяцев станет матерью. В голове всё закружилось, и в глазах потемнело, но она не могла остановиться. Не могла. Её тело дрожало, но она держалась. Как будто это было последнее, что она могла контролировать.       — Твою мать… — слова вырвались из уст, хотя она понимала, что это ничего не изменит. Ничего. - Я в дерьме... мы все в дерьме!       Она усмехнулась, горько, криво, как он. Её губы растянулись в этой странной ироничной улыбке, но внутри было пусто. Больно. И, самое главное, непонятно. Как такое могло случиться с ней, с девушкой, которая всегда контролировала всё до мельчайших деталей?       Мииоко подошла к окну, смотря на тот мутный, затянутый туман, который сгустился за стеклом. Сколько раз она чувствовала его на себе, этот холод, но никогда не таким проникающим, как сейчас. Она открыла окно нараспашку, и ледяной воздух тут же ворвался в комнату, словно сама холодная пустота мира захотела заползти внутрь её тела.       Она вздохнула полной грудью, чтобы хоть как-то почувствовать, что ещё есть воздух, что она ещё жива. Но всё, что она ощущала, — пустота. Холод. Рука сжала тест на беременность, как последний оплот в этом безумном шторме. Это было правда. Она была беременна.       «Как? Почему? Как я не заметила?». Мысли метались в голове, как сумасшедшие. Она пыталась вспомнить, что было не так, что она могла бы сделать по-другому. Но… не могла. Она ощущала себя беспомощной.       Тест был чётким. Два ярких, неизбежных красных столбика.       Мииоко чувствовала, как её сердце бешено билось в груди. Она не была готова. Не сейчас.       Она прислонилась к стене, закрыв глаза, пытаясь хоть на секунду забыться, остановиться, понять, что происходит. Её рука скользнула по пока ещё плоскому животу, и её пальцы коснулись того, что когда-то было её контролем. Теперь… это не её контролируемая территория. Там было что-то… пустое. Там была пустота.       Всё рушилось.       — Как страшно… — она выдохнула, чувствуя, как сердце сжалось в груди, и единственное, что оставалось — это замереть и подождать, что будет дальше.       Это была неправда. Это было всё не то, чего она б хотела.

***

      Ночь. Тёмный коридор, едва освещённый тусклым светом, который отбрасывал длинные, причудливые тени на пол. Кажется, сама тишина в воздухе давила, словно указывая, что всё, что происходит сейчас, — это нечто непростое, нечто опасное. Мииоко шагала по коридору, чувствуя, как её сердце ускоряет ритм, как напряжение сжимает грудь. Это был тот момент, когда не было пути назад. Она не могла остановиться. Не могла.       На ней был лёгкий халат на голое тело. Его ткань холодила кожу, и каждый шаг отзывался слабым шелестом. Её пальцы теребили края ткани, будто пытаясь скрыть ту дрожь, что проскакивала через её тело. Она чувствовала, как холод проникает в неё, но это был не только холод ночи. Это был страх, страх перед тем, что она собиралась сделать.       Она шла, почти не замечая, как замедляется дыхание. Всё, что ей оставалось — это поверить в себя. Вера в собственные силы и уверенность в том, что она может убедить Сатору. Всё остальное уже не имело значения.       Когда она подошла к двери его комнаты, её рука едва сдерживала дрожь, но она выдохнула и решительно повернула ручку. Мииоко вошла без стука, и едва заметный свет от лампы на прикроватной тумбочке осветил его силуэт. Сатору сидел в кресле у окна, как всегда расслабленный и сосредоточенный на своём ноутбуке. Это была привычная картина, тот образ, который ей уже приходилось видеть. Он был таким, каким всегда был — холодным и безразличным.       Она была готова к этому. Но сейчас, когда она стояла перед ним, каждое её движение и слово было важно. Она не могла позволить себе быть слабой, не могла показать, что она нервничает. Она не должна была допустить, чтобы он увидел её растерянность.       — Чем обязан? — его голос был настолько спокойным, что она почувствовала раздражение. — Пришла сюда, чтобы составить мне компанию, Мииоко? Прости, но сейчас мне не до тебя.       Мииоко нахмурилась, и цокнула. Она не сдастся. Сделала шаг ближе и облокотилась на стол, не отводя от него взгляда. Сатору продолжал печатать, будто ничего не происходило, его лицо скрыто в тени, но глаза его всё видели.       — Я не могла уснуть, — ответила она, и её голос звучал почти беззаботно, несмотря на то, что внутри всё переворачивалось. Она сделала паузу. — Страшно. Одна. Я думала… может, ты не против немного поболтать?       Сатору продолжал печатать, не поднимая головы. Его молчание было одновременно раздражающим и тревожным. Но она не могла остановиться.       — К тому же, нужно извиниться, — она вздохнула, делая вид, что это её мучает. — Ты помнишь? На яхте… Я на твои ботинки… ну ты понял. Это было не очень элегантно с моей стороны. Я просто хотела извиниться.       Он наконец оторвал взгляд от экрана, и его глаза встретились с её. Его лицо не выражало ничего, кроме скучного интереса. Она почувствовала, как его взгляд словно скользит по ней, проникает в неё, будто он всё уже понял.       — Серьёзно? Ты пришла извиняться за то, что блеванула на мои ботинки? — его голос был насмешливым, почти небрежным. — Ты же не переживаешь по этому поводу. Не забывай, что я себя не держу за дурака.       Он снова взглянул на экран ноутбука, оставив её в подвешенном состоянии. Это было раздражающе. Он как будто вообще не верил в её слова. Но она не могла остановиться. Всё шло не по плану, и она была готова поддавить его протест.       — Может быть, — она вздохнула и слегка склонила голову, пытаясь выглядеть уязвимой. — Но я подумала, что нужно быть честной хотя бы раз. Ты же не мог бы немного… успокоить меня, Сатору? Просто быть рядом. Я ведь не прошу больше, правда? Просто не хочу оставаться одна.       Она придвинулась ближе, так, что теперь их дыхания слились в одно. Она была почти уверена, что он всё поймёт. Он должен был. Она была готова к любому его ответу... положительному ответу.       Сатору вновь посмотрел на неё и окинул её взглядом, усмехаясь. Её глаза отчётливо уловили искру того самого интереса, который мог бы перерасти в нечто большее. Но он не поддался. Её слова не произвели никакого эффекта. Он не изменился.       — Ты же не с этим пришла, Мииоко, — сказал он, и в его голосе звучала та самая лёгкая ирония, которая всегда выводила её из себя. — Ты играешь. Ты всегда играешь. Так что давай, скажи мне, чего ты действительно хочешь?       Её дыхание стало прерывистым, но она не отвела взгляда. Всё её тело, вся её осанка говорили, что она не уступит. Ни в этот раз, ни в этот момент. Несмотря на его насмешку, она продолжала стоять на своём, заставляя его видеть, что он не может её сломить.       — Я хочу, чтобы ты просто был рядом, — сказала она, и её голос стал мягче, но решимость не исчезла. Она пыталась показать, что эта просьба искренняя, даже если всё внутри неё кричало, что она на грани. — Я не хочу быть одна.       Сатору усмехнулся, не скрывая свою улыбку, и в его глазах заиграла насмешка.       — Ну конечно… поэтому ты в халатике, да? — произнёс он, медленно оглядев её с головы до ног, и понимающе закивал.       Он не спеша поднялся с кресла и лениво потянулся, закинув руки за голову. Край его рубашки приподнялся, открывая рельефный пресс. Мииоко невольно скользнула по нему взглядом — медленно, почти оценивающе.       — Нравится? — с усмешкой спросил Сатору, заметив её реакцию.       Она изящно выпрямилась, и отступила от стола, но не смутилась — наоборот, игриво улыбнулась и, не отводя глаз, ответила:       — Да. А что?       Сатору криво усмехнулся, приблизился к ней на шаг, его голос стал ниже, почти хриплым:       — Ничего.       Он смотрел на неё внимательно, будто изучал каждую её реакцию. Шаг за шагом, он сокращал расстояние между ними, продолжая игру, в которой оба прекрасно знали правила.       — Знаешь, Мииоко, — его голос стал немного тише, чуть опаснее, — ты думаешь, я не понимаю, что ты хочешь? Или я не чувствую, как ты манипулируешь?       Её взгляд оставался твёрдым, хотя внутри всё пульсировало, как волна перед бурей. Он знал. И она это чувствовала. Но было уже поздно. Отступать не было смысла.       — Ты же сам знаешь, что я не из тех, кто боится чего-то, Сатору, — ответила она, её слова не дрогнули, как сталь, — я могу манипулировать, если нужно. Но сейчас я действительно поняла, что мы должны стать ближе друг с другом.       Он замер, изучая её взгляд, но ничего не сказал. Он стоял близко, но не слишком, оставляя в воздухе напряжение, которое вот-вот должно было прорваться. Она почувствовала, как его тёплое дыхание касалось её кожи, но сама не отступала. Это било мгновение. Но Сатору, как всегда, был более хитрым, чем она могла себе представить.       Он медленно, почти лениво, шагнул ближе и накрутил на палец локон её чёрных волос.       — Интересно… — протянул он с улыбкой, не убирая руки от её волос. — И что дальше?       Её сердце сжалось, но она не поддалась, хотя каждая клеточка её тела почти кричала. В его глазах было что-то большее, чем просто насмешка. Это была проверка. Он хотел увидеть, как далеко она готова зайти.       Мииоко сделала шаг вперёд, пряча внутреннюю бурю под маской спокойствия. Её пальцы легли на его грудь, нежно, но твёрдо. Она почувствовала его жар сквозь ткань рубашки, но не отступила.       — Дальше… я хочу, чтоб ты доверился мне, — сказала она, и её голос стал чуть тише, но всё равно не изменился. — Ты ведь понимаешь о чём я?       Его улыбка стала шире, и он кивнул.       — Хочешь меня соблазнить? Я правильно понял?       Мииоко не могла скрыть лёгкую усмешку, которая заиграла на её губах, но она не отвела взгляд, не отступила ни на шаг. Она чувствовала, как напряжение нарастает, как воздух вокруг них становится тяжёлым и насыщенным. Всё, что она сейчас делала, было частью игры, но эта игра уже не могла быть лёгкой. Она была слишком глубокой, слишком опасной.       — Ты правильно понял, — ответила она, её голос теперь был твёрдым, но в нем не было ни капли слабости. — Но я не просто хочу соблазнить тебя, Сатору. Я хочу, чтобы ты доверился мне по-настоящему.       Он приподнял бровь, излучая самую зловещую смесь любопытства и насмешки.       — Ну, как же! Довериться тебе? — он усмехнулся, продолжая теребить её локон. — Не боишься?       Мииоко стояла так близко, что её дыхание смешивалось с его, и это начало будоражить её саму, но она не позволила себе это почувствовать. Её пальцы, всё ещё на его груди, слегка сжались, как бы требуя от него того же.       — Я не прошу твоего доверия. Я хочу, чтобы ты захотел его мне дать.       Его губы чуть приподнялись, и он рассматривал её с теми самыми глазами, полными умной насмешки, как будто играл на грани. Но что-то в его взгляде изменилось.       — Ты играешь с огнём, Мииоко, — произнёс он медленно, его рука оторвалась от её волос, но он не отошёл. — Ты ведь понимаешь, что, если я захочу, я могу тебя сжечь? Сильно.       Мииоко почувствовала, как его слова, пропитанные угрозой, заполнили пространство. Но она не отступала. Напротив, её пальцы начали двигаться ниже, к пуговицам его рубашки. Она не торопилась. Всё было в её руках, и она это прекрасно понимала.       — Я не боюсь огня, — её голос был низким, уверенным, — не мне ли тебе рассказывать с кем я практиковалась.       — Ну да… куда же мне до них, — его голос был всё таким же насмешливым, но в нем появился лёгкий налёт интереса. — Ты всё-таки думаешь, что сможешь меня соблазнить?       Мииоко не ответила. Вместо слов она наклонила голову чуть вбок и, не убирая рук с его груди, плавно, но решительно поднесла лицо к его, почти касаясь губ. В её глазах был только вызов.       — Смогу. И не таких уламывала.       Сатору замер, не ожидая от неё такой прямоты, такой силы. Но, несмотря на всё его самообладание, он не мог не признать — она была опасной. Не в смысле физическом. Она была опасной потому, что умела играть с ним, и это было то, что его раздражало и одновременно завораживало.       — Ты слишком много рискуешь, Мииоко, — тихо произнёс он, но его голос теперь был немного более серьёзным.       Она чуть улыбнулась, её губы едва касались его, и этот жест был для неё как победа — маленькая, но важная.       — Так что дальше, Сатору? Ты всё ещё считаешь себя не преступным?       Он слегка наклонился вперёд, и она могла почувствовать тепло его дыхания. Сатору был на грани, но всё ещё не готов был сдаться. Он был в своем элементе, всё ещё думая, что в последний момент он может обмануть её.       — Я считаю, что я куда опасней тех двоих придурком, Мииоко, — его голос стал низким и напряжённым. — Но вопрос в другом: готова ли ты так рискнуть?       Она не могла не заметить, как его руки легли на её талию, как его тело стало немного ближе, но он продолжал стоять на грани. Это был момент. Момент, когда каждый из них ждал первого шага другого. Но Мииоко не собиралась ждать. Она сделала свой шаг.       — Я готова, Сатору, — прошептала она, не отрывая взгляда от его глаз. — А ты?       Словно в ответ на её слова, он приблизился на миллиметры, и в этом моменте, где каждое движение могло изменить исход, их губы оказались на грани.       — Ты рискуешь, — его голос был тихим, но с сильным оттенком угрозы, словно он предупреждал её, а не увековечивал её победу.       — Я не боюсь риска, — прошептала она, притягивая его ближе, — Годжо.       И с этим она сделала последний шаг, заполняя пространство между ними.