замок из дождя

— Постой, — Юнги махнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой. — То есть ты ночевал у него дома после того, как едва не высосал душу своим языком, а потом спал на диване? Чонгук поджал губы, пожав плечами, и продолжил комкать салфетку. За окном начинали загораться фонари, в помещении ресторана так же включили источники света. Атмосфера стала расслабленной, но не сам Чонгук. — Ну ты и придурок, — альфа качает головой, снова делая затяжку и прищуривая глаза от дыма. Его пальцы едва сжимали фильтр, и создавалось такое впечатление, что сигарета сейчас просто выпадет из них. Тяжёлый браслет часов Юнги скатывается по руке. Чонгук перекладывает нож и вилку, двигая их ровно по одной линии. — Прекрати ты, — фырчит Мин. Он ещё некоторое время сканирует альфу, а затем лезет в задний карман джинсов. Перед Чонгуком на стол, со звуком будто это гаечный разводной ключ, ложится обручальное кольцо. Его обручальное кольцо, которое, он был уверен, он выкинул. В порыве импульсивного отчаяния и некоторой злости, но выкинул. — Откуда оно у тебя? — оторопело спрашивает Гук, не сводя с него взгляда. Мин Юнги снова затягивается. — Скажем так, я могу видеть на два шага вперёд, — уклончиво отвечает он. — Не дал тебе совершить ошибку. Чонгук берет кольцо в руки, и в глазах снова загорается огонёк надежды. Он улыбается, оглаживая бока металического украшения. — Спасибо, хен, — искренне говорит он, улыбнувшись точно ребёнок. Юнги хмыкает. — На здоровье, больше не теряй. Чонгук кивает, надевает кольцо себе на палец и сжимает руку в кулак. Он снова оглядывает зал ресторана. — Где Хосок? — Чонгук заглядывает за бар, где открыта дверь служебного выхода. Юнги оборачивается, выглядывая следом. — Принимает продукты вместе с шефом, — говорит подошедшая Мина. Она ставит перед каждым по пасте и напитку. Альфы благодарят девушку, которая вежливо кланяется. — Суши с тунцом я поем в следующей жизни, — вздыхает Чон, на что Юнги посмеивается, затушив сигарету о дно пепельницы. — Хо обещал поужинать с нами, — Юнги наматывает спагетти, отправляя те в рот, и довольно мычит. Чонгук тоже был голодным, но в тарелке ковырялся без особого энтузиазма. — Ешь давай. Ты отощал. Через две недели начинается жёсткий график, так что пора приводить себя в божеский вид. Чонгук согласно кивает. И понимает, что ему не хочется. Не только ужинать, но и заниматься своей привычной деятельностью. Съёмки шоу, записи, интервью и фотосессии. Голова его занята совершенно другими вещами. Другим. Хосок появляется в зале, когда Юнги уже прикончил половину порции. Его внешний вид потрепанный, да и сам он словно слегка взбудораженный. — Как тунец? — спрашивает Мин. — А? — растерянно смотрит на него альфа, поправляя воротник своей рубашки. Чонгук вскидывает брови — за отворотом виднеется багровое пятно, засос не иначе. Свежайший. — Поставщика тунца нашёл? Ты собираешься суши возвращать? — Юнги промокает губы салфеткой. Чон чешет затылок. — А, да, — кивает он, оглядываясь за спину. — Со следующей недели будут. Чонгук отклоняется назад и видит, как их милая и дорогая Мина — управляющая и администратор ресторана Хосока — поправляет макияж, подрисовывая губы. Щеки у неё ярко алые, а глаза слишком блестят. Он снова смотрит на друга и незаметно принюхивается. Пахнет цветочным мёдом, который тяжелым запахом сандала Хосока почти полностью перекрывается. Губы Чонгука растягиваются в улыбку. У него даже словно просыпается аппетит. Он начинает увлечённо есть, чтобы не спалиться. — Ты чего такой странный? — проницательный Юнги спрашивает в лоб. Хосок глупо смеётся. — Странный? Да нет, все в порядке, — машет он рукой, поправляет ремень на брюках и снова оглядывается. — Я тебя сто лет знаю. Ты что-то скрываешь, выкладывай, — давит альфа, но Хосок лишь улыбается. — Юн, ты чего? Выключи своего детектива, — Чон похлопывает его по плечу, но взгляд у Юнги не меняется. Чонгук же запихал себе столько спагетти в рот, чтобы ни одна колкость оттуда не выскочила, что ещё немного, и все это вывалится обратно. Юнги смотрит и на него. — А с тобой что? Я сказал поправиться, а не сдохнуть от удушья макаронами. Да что с вами?! — всплеснув руками, Юнги совершенно растерянно смотрит с одного альфы на другого. Чонгук давится от смеха, кашляя. — Придурки! — Ладно, не ори, — Хосок почему-то тоже смеётся с Чонгуком на пару. — Я вам тут компанию позвал. Не распугайте только. Чонгук, наконец, прожевав, делает глоток своего напитка, и пузырьки идут носом, когда в дверях показывается Чимин. Активно жестикулируя и смеясь над собственной историей, заходит следом Тэхен. Чимин хохочет на весь ресторан. И его смех не остаётся без внимания Юнги. — Хитрый лис, Чон Хосок, — щебечет Чимин, подходя к их столику. Хосок обнимает его за талию, ласково улыбнувшись. — Привет, дорогой, — Чимин оставил звонкий поцелуй на губах Юнги, который все ещё был удивлён внезапным гостям. — Я думал, ты в офисе, — растерянно говорит он, двигаясь, чтобы Чимин удобно устроился рядом. — Хосок обещал суши с тунцом. Сказал, что нашёл поставщика. Чон чешет затылок. — Прости, Минни, но они со следующей недели только будут. Пак дуется. — Ну вот, — всплеснув руками, омега как будто расстроился. — А мы с Тэ так хотели. Тэхен вздыхает с улыбкой, стоя рядом с Хосоком. Чонгук незаметно, как он думал, двигается по дивану, чтобы освободить место. — Что ты ешь? — спрашивает вдруг омега у альфы, который даже дернулся от внезапности. Он смотрит на него удивленно, а затем переводит взгляд в тарелку. — Паста, — отвечает Чон, сглотнув. Тэхен кивает. — Отлично, можно мне пасту? — спрашивает он Хосока, который, прикусив губу, с явной насмешкой смотрит на Чонгука. — Конечно, дорогой, присаживайся. Сейчас Мина все принесёт, — Хосок гладит его между лопаток. — Ну, вы ужинайте, у меня дела. Юнги с полным ртом не успел даже вставить свою реплику, только возмущенно замычал, но Хосок уже сбежал. Тэхен оставляет верхнюю одежду на вешалке и присаживается рядом с Чоном. Нелепое молчание повисает между всеми сидящими. Неловко себя чувствуют только Тэ и Гук, Чимин же пилит их взглядом, Юнги продолжает есть. Пак незаметно пихает своего альфу в бок локтем. Тот смотрит непонимающе. Чимин красноречиво указывает глазами на пару напротив. Чонгук ковыряется в тарелке. Тэхен смотрит в сторону с дежурной, словно приклееной к губам, улыбкой. — Ах, я забыл! — театрально восклицает Чимин. Все смотрят на него. Тэхен хмурится. — В чем дело? — Я забыл в офисе важные документы, у меня встреча через... — он смотрит на наручные часы, — ...через сорок минут. Что же делать? Дорогой, — он касается плеча Юнги, который еле проглотил несчастные спагетти. — Я видел твою машину, отвезешь меня? Очень важная встреча, — кивает он для убедительности. — Ты же говорил, что свободен весь день, — говорит Тэхен. — Сам меня в торговый центр звал. Чимин хлопнул по лбу ладонью. — Дырявая голова, — возмущается он, толкая Юнги. — Надо записывать все. Вы кушайте, кушайте. Давай, Мин, — омега шикает, и Юнги буквально выталкивают из-за стола. Чонгук растерянно смотрит на них. — А студия…? — вслед спрашивает Гук. Чимин смотрит на него так многозначительно, что Юнги не успевает даже ответить. — Такси, я понял. — Я могу тебя отвезти, я на машине, — вдруг предлагает Тэ, совершенно не задумываясь. Он встречается взглядом с Чонгуком, и оба замирают. Пак рядом угукает. — Отлично, вот и разобрались. Приятного аппетита! — говорит он веселым, немного истеричным голосом, и с Юнги под руку буквально выбегает из ресторана. Тэхен вздыхает. Мина с улыбкой и лёгким румянцем на щеках ставит перед ним тарелку. Омега закатывает рукава джемпера. — Надеюсь, он не подумал, что мы реально поверили в его сказку? — говорит Тэ, начиная есть. Чонгук хмыкнул. — Юнги выдал его быстрее неправдопободной истории, — Тэхен на это улыбнулся, жуя. Чонгук перестаёт есть, смотря на профиль омеги. На его смуглую кожу, которая такая тёплая и нежная под пальцами. Он еще помнит, но уже скучает по этим ощущениям. На ресницы, длинные и прямые, на полные губы, которые скользят по вилке, а Чонгуку хотелось бы, чтобы по его собственным. Он моргает, трясёт головой и ерзает на месте. Поплыл. — Кстати, — говорит альфа, Тэ согласно мычит, — у тебя неудобный диван. Омега делает глоток воды, улыбаясь. — У меня отличный диван, Чонгук, — он смотрит на бывшего мужа с какой-то хитринкой в глазах. — Ортопедический. Чимин выбирал. — Уверен, кровать удобнее, — Чон облизывает губы. Тэхен неосознанно прослеживает это движение. — На то она и кровать, — пожимает он плечами. — Я смогу проверить? — решается Чонгук на дерзость. Тэхен вскидывает брови. Дамы и господа, флирт Чон Чонгука во всей своей красе. Тэхен подпирает голову рукой и говорит: — Тогда и я твою? Чонгук краснеет. Зрачки становятся больше, во всю его тёмную радужку. Он прочищает горло. Ментол буквально в кокон обволакивает Тэхена. Он заводит. Его запах, его взгляд, его дыхание. Тэхен расправляет плечи, собираясь что-то ещё сказать, но Чонгук оказывается слишком близко и слишком быстро. Его нос касается кончика носа Тэ. Его взгляд блуждает по его лицу, а тёплое дыхание щекочет кожу. Его горячая ладонь на шее, указательный палец под мочкой уха, придавливает серёжку гвоздик, а большой подушечкой ласкает скулу. — Не дразни меня, Тэхен, — хрипло говорит он. Тэ прикрывает глаза. Он млеет. И, если честно, он уже перестал себя контролировать. Это напряжение доводит его до нервной дрожи. Он устал. Они играют в «тяни-толкай» уже достаточно долго. Напряжение между ними мешает здраво мыслить и оценить сложившуюся ситуацию. Самый настоящий затор из неудовлетворенного желания. Тэхен ведь так и не смог уснуть в ту ночь, зная, что Гук спит в соседней комнате. Он даже думал выйти к альфе, но тут же себя одергивал. На его одежде и коже остался его запах, его губы все ещё пульсировали от их бесконечных жарких поцелуев. Тэхен чувствовал себя подростком на взводе. Он совсем не контролировал себя. Его начинало заносить, потому что нерастраченная сексуальная энергия пыталась найти свой выход. И это было так глупо и банально. Он злился на себя. — Я не дразню, — Тэхен кладет поверх его ладони свою руку. Он сжимает его запястье. — Тебя отвезти в студию или все же похвастаешься своей кроватью? Чонгук прихватывает зубами за нижнюю губу. Тэхен впивается ногтями в его кожу. — Ты уверен? — только и спрашивает альфа. Тэхен жадно вдыхает его ментол, сжимая его руку сильнее. Он в ответ так же прихватывает его губы своими, кусается. — Ты хочешь дать мне время на раздумья? — Я не выпущу тебя из квартиры, — его голос низкий и хриплый. Он напряжен, словно хищник в ожидании броска на жертву. — Может, мне стоило сделать то же самое? — Тэхен отклоняется назад, скользнув по напряжённого лицу. — Ты раньше никогда так много не болтал. Чонгук щурит глаза. Его губы изгибаются в усмешке. Ему так трудно осознать, что Тэхен не отталкивает. Но если он не начнёт соображать быстрее, то все случится с точностью наоборот. Но и вести себя словно подросток в пубертат он не хочет. Это больше, чем просто желание чужого тела. Это Тэхен. Это его муж, его омега. Это человек, ради которого и для которого он сделает многое. Он хочет его, до скрежета зубов хочет. Но не только в своей постели. Он хочет вернуть его в свою жизнь. Он хочет его доверие, его преданность, его заботу и доброту. — Я тебя не отпущу больше, — говорит Чон. — Не отпущу, Тэ. Ким смотрит в его глаза. Там за пеленой страсти и желания он видит это. Его серьезность, его опасения, его боль, его страхи и сомнения. Его настоящего. Ранимого, уязвимого, любящего. И любимого. — Надеюсь на это, Гук.

《《《》》》

Чонгук так сильно обнимал его за талию, что Тэхен даже дыхание задержал. — В квартиру… давай зайдем, Гук, — пробормотал омега в его рот, который буквально двадцать минут пытался вынуть из него душу в машине Тэхена. Чонгук щёлкнул крышкой кодового замка, приложил большой палец к отпечатку, и, сквозь шум в ушах от бурлящей крови, возбуждения и нетерпения, Тэ услышал звуковой сигнал, что дверь открыта. К слову, альфа не оторвался от него ни на секунду. В темноте прихожей оба замерли на короткий миг, а затем Чонгук снова накрыл его приоткрытые в тихом дыхании, уже довольно припухшие губы. Тэхен хихикнул, прижимаясь к чужой груди своей. Гук улыбнулся в поцелуй. — Что? Почему ты смеешься? — тихо спросил он, словно боялся, что их услышат, боялся нарушить эту хрупкую, полную вожделения тишину. — Я снова почувствовал себя тем подростком, когда мы целовались вот так, в темноте вашего гаража, — улыбаясь, прошептал омега, — и как мы однажды напугали уснувшего там Юнги. Чон рассмеялся. — Я помню, это было забавно, — согласился он. Его ладони с шеи опустились на плечи, сжав ткань пальто. — Ты останешься? — спросил он, потеряв из голоса былое веселье. Чонгук приник к его щеке своей, шумно вздохнул родной хлопок, крепче прижал к себе. — Не уходи, прошу. Не оставляй меня, — прошептал он. Тэхен облизал губы и немного отстранился. В темноте было совсем не видно чужого лица, но глаза горели ярко. — Я уже здесь, ты опоздал со своей просьбой, нет? — мягко улыбнувшись, Тэхен погладил его под подбородком. Чон мягко поймал его руку, целуя запястье. — Ты знаешь, что я имею в виду, родной. Вернись ко мне. Тэхен прикусил губу и уложил руку на щеку альфы, поглаживая. Другой рукой он берет вторую ладонь Чонгука и кладет себе на грудь. И говорит слова, от которых кровь по венам перестаёт циркулировать… — Оно твоё, — Тэхен давит на ладонь, что лежит на его груди. — Я — твой. … потому что внутри все взрывается. Чонгук надрывно выдыхает. А Тэхен пальцами чувствует на его щеке слезы. — Правда? — сипит альфа. — Правда. — Спасибо, — благодарит он и целует его ладонь. Тэхен и сам на грани заныть, но лишь глупо улыбается. — Спасибо, — Чонгук тянет его к себе, все лицо осыпая поцелуями. — Спасибо, — благодарит он, вовлекая в солёный от слез поцелуй, не имея возможности насытиться. Больше никаких слов, долой разговоры и метания в неизвестности. Глупо отрицать, что чувства живы, что сердца бьются так же сильно, и что пережитая боль и разочарование стали хорошим уроком, чтобы попытаться все исправить в будущем. Ведь будущее есть, когда в нем заинтересованы оба. — Я тебя люблю, — шепчет Чонгук, — сильно люблю. — Знаю, — Тэхен гладит его по волосам, пропуская сквозь пальцы пряди. — Очевидно, я люблю тебя не меньше. Чонгук окружает их ментолом, снова и снова, дразня и раззадоривая спящие рецепторы омеги. Тэхен первым снимает с него пальто, скидывает свое, и в комнате они оказываются оба наполовину уже раздеты. Чонгук с упоением и восхищением ведёт по его телу своими горячими ладонями, отчего по рукам омеги бегут мурашки. Ни один человек не сравнится с этим мужчиной. Никто не способен сводить его с ума настолько сильно. Тэхен — это все, чего он искал и в чем нуждался в жизни. И едва не потерял окончательно. Чонгук хмурится и снова целует. Сильно, крепко, жадно сжимая в своих руках талию омеги, отчего Тэ мычит в поцелуй. — Я никуда не уйду. Успокойся, — с нежностью говорит он, но Чон отрицательно качает головой. В темноте комнаты его глаза горят красным. — Не могу. Мой альфа требует вернуть тебя, — хрипло отвечает Гук, он опускается перед ним на колени, носом ведет по животу, дышит его природным концентрированным запахом, целует и прикусывает кожу вокруг пупка, оставляя лёгкие покраснения. Тэхен зарывается в его волосы пальцами, запрокидаая голову и слабо улыбается. — Я не против, — на выдохе отвечает Тэ. Чонгук сжимает руками его бедра и рычит. Тэхен испуганно вскрикивает, когда альфа заваливает его на постель, накрывая собой и плотно фиксирует руки у головы, держа за запястья. Чонгук обнюхивает его, дышит через рот тяжело, горячим дыханием обдавая шею. Омега её выгибает, призывно подставляется. Он искренне удивлён его выдержке. Раньше Чон был вспыльчивый, резкий, порой грубоватый даже. Сейчас же он словно смакует, принюхивается, лижет вдоль, по всей длине шеи, до мочки уха, пробует на вкус. — Я хочу, чтобы на мне была твоя метка, — говорит он. Тэхен его голос сквозь тихое порыкивание едва различает. Он кивает. — После тебя, — шепчет омега. Глаза напротив словно вспыхивают огнём. — Можно? — все же уточняет он. Тэхен чётко ощущает, насколько Чонгук заведен, его нетерпение, как лава в проснувшемся жерле вулкана, — плещется и обжигает. — Можно, — отвечает Тэхен и давит на затылок, заставляя уткнуться лицом в свою шею. Сначала он чувствует влагу от слюны, а затем укус. Больно. Он прикусывает нижнюю губу и крепче ногами обхватывает альфу, зажмурившись. Чонгук принимается вылизыть рану. Чужой, но такой родной вкус и усилившийся запах омеги едва не сводит его с ума. Никаких примесей. Чистый, нежный хлопок, словно нектар, льётся в него. — Ты невероятный, — Гук дрожит и осыпает поцелуями его лицо. — Само совершенство. Тэхен нежится. Боль отходит на второй план, оставаясь тупым ноющим чувством. На её место приходит защищённость. Омега внутри урчит. Он ощущает себя словно на волнах. Кружится голова, и словно он парит в воздухе, а не лежит на постели. А затем появляется желание. Настолько сильное и доминирующее, что Тэхен и сам не понимает, как его руки растегивают ширинку на джинсах Чонгука. Он трется об него, целует его в шею, в подбородок, тянется к губам, которые Чонгук жадно вовлекает в поцелуй. Сам альфа расправляется сначала с оставшейся одеждой Тэ, а затем помогает его дрожащим рукам избавиться от своей. Чонгук сминает внутреннюю сторону бедра, Тэхен разводит ноги шире, обхватив его руками за шею. И первый громкий стон с его губ срывается, когда Гук вводит сразу два пальца. Он не просто течёт, это слишком много. Тэхен сжимается вокруг него и пытается двигаться. Ему нет необходимости ждать. Поставленная метка буквально возвысила его либидо и возбуждение до невиданных высот. — Ты такой мокрый, — не то удивленно, не то восхищенно говорит Чон. Тэхен вяло хмыкает. Он сжимает его плечи и двигает тазом, пытаясь насадиться, пока его партнёр в ступоре. — А ты наблюдательный, — колко отвечает омега. — И медлительный. — Я просто… я не ожидал, что не надо… — бормочет Чонгук, и это мило и смешно одновременно. — Чонгук! — повышает голос Тэхен, прерывая несвязаный лепет. — Кончай болтать, займись делом. Альфа вскидывает голову, пытаясь поймать чужой взгляд. Глаза Тэхена горят, кожа шеи с его меткой воспаленно-красная. Словно языки пламени расходятся от того места, где Гук укусил. Он и не знал раньше, что его это так заводит. Да, он неоднократно обновлял свою метку, но чтобы чувствовать это вот так, всепоглощающе, это было с ним впервые. И не столько физическое проявление их объединения, сколько сама мысль о том, что Тэхен снова рядом, что есть новый шанс, что впереди будущее, которое он построит с ним не просто по-другому, он сделает его идеальным, — все это заставляло чувствовать себя растерянным и ошеломленным. — Все хорошо? — Тэхен повернул его к себе, удерживая лицо ладонями. — Не хотел бы тебя отвлекать, но ты замер с пальцами в моей заднице. Я с тобой ко многому привык, но прямо сейчас это напрягает, знаешь ли. — Просто, — Чонгук прижимается к его лбу. — Мне кажется, будто я раньше был слеп и сейчас словно прозрение нашло. Ты прекрасный, малыш. Ты такой чудесный, заботливый, — Чонгук целует его в шею, в скулы, в закрытые веки. Его рука снова начинает двигаться, растирая мягкие стенки, по пальцам обильно течёт смазка. Тэхен кусает губу и запрокидывает голову. — Ты лучший омега. Ты — мой. Я чуть не потерял все. Этого могло больше не быть. Тебя в моих руках, в моей постели, в моей жизни. — Я здесь, — Тэхен всхлипнул, роняя руки на постель и сжимая под собой одеяло. Чонгук самозабвенно целовал его. Скорее даже вылизывал, урчал как довольный хищник, вытягивал вздохи, тихие стоны, насыщался ими. А Тэхен едва ли не терял сознание, желая отключиться от той нежности и жгучей страсти. Так много и так сразу он не получал никогда. Здесь и обожание и преданность, страсть и животное желание, зависимость. — Я хочу тебя, — Чонгук убрал пальцы, сдвинув омегу к себе за талию. Его глаза окончательно стали красными, поглотив родной цвет радужки. Его альфа доминировал. И Тэхен безропотно подчинялся. — Так бери, — кивает он, разведя колени в стороны, становясь максимально уязвимым. Чонгук хмурится, тряхнув головой. У противоположной стены в столе он дерганными движениями вытаскивает презервативы и также торопливо пытается один надеть. Тэхен накрывает его руки своими. Он становится коленями на краю постели. Смотрит доверчиво снизу вверх, оставляет поцелуи на его вздымающейся груди, мелкие, колкие, раскатывая латекс по твёрдому члену. Чонгук большим пальцем гладит его по щеке и нижней губе, придавливая и оттягивая. Зрительный контакт трещит напряжением. Тэхен обхватывает большой палец губами, продолжая смотреть, пока его рука медленно двигается по стволу. Чонгук укладывает его на спину, подхватывает под коленом и в следующий миг плавно входит наполовину. Тэхен зажмуривается, застонав. Чувство наполненности, распирание, боль на грани с удовольствием, и его губы снова в плену чужих. Альфа двигается медленно, несмотря на всю дикость, завладевшую им. Чон никогда не позволял причинить боль омеге в таком состоянии. Будь это даже самый пик гона. Тэхен обнимает его за шею одной рукой, пальцами зарывается во влажные на затылке волосы, прижимает к себе плотнее, чувствуя, как целует и кусает альфа его плечи и ключицы. Его руки сильно сжимают бедра, ягодицы, сминая их с каждым толчком. Тэхен подтягивает колени выше и ругается, выгибаясь в пояснице. Чонгука его нецензурщина наоборот подстегивает. Он улыбается, приподнимается на прямых руках, продолжая плавно, но ритмично двигаться внутри горячего тела омеги. Взгляд Тэ плывет, но он улавливает чужую игривость. — Показушник, — говорит Тэхен, и его лицо искажает удовольствие. Альфа отклоняется назад, отчего ему открывается отличный вид на их тела, о чем он и говорит слегка покрасневшему от смущения омеге. И какое счастье, что в комнате так и осталось темно. Тэхен не успевает даже произнести вслух, как Чонгук тут же касается его собственного члена, крепко сжимая тот у основания и надрачивая в такт собственным толчкам. Омега стонет громче, сжимается вокруг него сильнее, отчего сокращения кажутся пульсирующими. Гук склоняется к нему снова, придержав за затылок. — Пометь меня, — говорит он хрипло, и Тэ смотрит на него голодным взглядом. — Хочу, чтобы все знали, чей я альфа. Эта покорность и просьба словно удар хлыста. Тэхен обхватывает его лицо ладонями, оставляет агрессивный поцелуй на губах и в следующий миг вгрызается в сильную шею зубами. Чонгук рычит и вжимается в него со всей силы. Омега испытывает вспышку удовольствия, отчего простреливает поясницу, низ живота и приводит к разрядке. Тэхен все ещё вылизывает шею альфы, ощущая, как внутри становится намного горячее. Проходит досточное количество времени, прежде чем Гук скатывается к омеге под бок. Тот все это время лениво целовал вокруг оставленной метки, гладил и перебирая волосы лежащего на нем альфы, и слушал, как его собственное тело буквально вибрирует. — Я спрятал ключ, — вдруг говорит Чонгук. Его голос звучит невнятно и устало. Тэхен поворачивает к нему голову. — Что? — он искренне не понимает. — Ключ от двери, — говорит альфа. — Выйти только по отпечатку можно. А я тебя не отпущу больше. Ни на ночь, ни вообще. Это информация к сведению, если ты вдруг решил уйти, когда я усну. А сделаю я это, кажется, очень быстро. Тэхен смеётся. — Ты не меняешься, — говорит он, но с улыбкой в голосе. — Тогда быстро душ. Чонгук отрицательно мычит, покрепче его обнимая за талию. Тэ позволяет им понежиться друг в друге ещё некоторое время.

《《《》》》

Тэхен все ещё спит. Он чётко понимает, что лежит на животе, лицом в подушку, от которой терпко пахнет ментолом. Ногами он обхватил часть одеяла, одно бедро обдувает свежий ветерок из приоткрытого на проветривание окна. Комфортно. Дверь в спальню закрыта, но Тэхен все равно все слышит. — И что? — Чонгук явно перемещается по гостиной. Наверное, там гостиная? Тэхен вчера не успел узнать планировку. — Да хоть сотни, мне все равно. Интересно, о чем они? Тэхен поворачивается на спину, вытягивается всем телом, зевает. В теле приятная усталость. Он прекрасно спал, и пусть его сон был прерван в пятом часу утра, это совсем его не огорчило. Чонгук разбудил его медленным проникновением и поцелуями в оставленную метку. Это был тихий секс. Ленивый, полусонный, но от того не менее страстный и наполненный желанием. Тэхен выгибался ему навстречу, а Гук никак не мог нацеловаться, под конец попросту вылизывая его всего. Точно подростки. Ненасытные друг до друга, беспечные. Тэхен улыбнулся. Он все же встал с кровати, приметив шкаф. У альфы в любом возрасте и статусе всегда было по несколько пар одинаковых безразмерных футболок. Что в восемнадцать, что в двадцать восемь. Со временем менялся только их бренд и цена. Тэхен облачился в чёрную плотную ткань, край которой доходил до середины бедра и вышел из спальни. Чонгук стоял у плиты, зажав плечом мобильный и явно что-то помешивал в сковороде. За фоновым шумом он не услышал, как Тэ вышел и направился в ванную. Последняя фраза, которая долетела до омеги, звучала как: — Он — мой муж, а не какой-то левый человек. Так что они могут идти нахер со своими сенсационными заявлениями. Тэ улыбнулся. Как много улыбок за несколько минут после пробуждения. Отличное утро. Чонгук отключил телефон, хмуро глядя на погасший экран. Намджун всегда остро реагирует на любую активность СМИ, но в этот раз его обеспокоенность излишняя. Чонгуку нечего и некого скрывать. Он за последний год впервые счастлив и, черт возьми, влюблён точно мальчишка. Плевать на все. Дверь в спальню открыта, значит Тэхен проснулся. Спустя несколько минут он выходит из ванной, вытирая лицо полотенцем. Альфа опирается рукой о столешницу, улыбнувшись ему. — Доброе утро, — говорит он. Тэ кивает, подойдя вплотную. Он накидывает полотенце ему на шею, притягивая к себе. — Доброе, — шепчет он в губы, вовлекая в поцелуй. Чонгук приобнимает его за талию, поглаживая по спине и скрытым под его футболкой ягодицам. — Намджун звонил? — Я разбудил тебя? — беспокоится Гук, но Тэхен отрицательно качает головой. — Да, нас…сфотографировали. — Ужас какой, — хмыкает Тэхен, рассматривая лицо альфы. Чонгук усмехается. — Ты не волнуешься? — Нисколько, — омега пожимает плечами. — А ты? — Вообще все равно, — пальцы впиваются в ягодицы, подтягивая ближе. Чонгук целует шею. — Меня не волнует ничего, кроме тебя. — Мм, — Тэхен запрокидывает голову, прижавшись к его груди. — Есть кое-что. — Что? — шепчет Гук, прикусывая мочку уха. Тэхен томно вздыхает. — У тебя завтрак горит. — Черт! Альфа резко разворачивается к плите, пытаясь спасти остатки омлета, а Тэхен смеётся за его спиной.