Thank you muse for the poems

Проснувшись, Лиса обнаружила опухшие красные глаза и, посмотрев на свое отражение, не смогла удержаться от смеха. "Какая я жалкая", - пробормотала она и продолжила смотреть на себя. За годы своего существования Пранприя не раз сталкивалась с невзгодами, но этот момент принес ей особую горечь, которую она не смогла сдержать. Ее глаза, израненные слезами и бессонными ночами, сейчас казались еще более усталыми и тоскливыми. Вспоминая все те времена, когда она была сильной и непоколебимой, она чувствовала себя самой слабой в этом огромном мире. Она вспомнила те моменты, когда мечтала о благополучии и счастье, о светлом будущем, наполненном радостью и достижениями. Однако с каждой новой битвой, с каждым ударом судьбы Лиса все больше теряла веру в себя. Опустив голову, она почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Эти слезы были для нее единственным доказательством того, что она все еще способна чувствовать, что она все еще жива. Но вместо того, чтобы отпустить их, она решила поднять голову и посмотреть на себя в зеркало. Смеясь перед лицом своей незначительности, она пошла в школу, которая теперь казалась лишенной смысла. Ведь, настоящая причина, по которой она ходила туда, теперь для кого-то другого. В детстве школа была идеальным местом: волшебным и приятным, где у нее была возможность учиться, искать свои увлечения и развивать свои способности. Она была радостью и надеждой, местом, где росли дружба и знания. Однако с годами все изменилось. Растворяясь в серой рутине, школа стала унылым и скучным местом. Уроки, которые раньше казались важными и интересными, превратились в рутинные процедуры и формальности. Дойдя до школьных ворот, она посмотрела на огромное здание и прикусила губу. "Главное - сдерживать себя, Лиса! Ты сильная, ты справишься", - прошептала она себе. Сделав глубокий вдох, она начала подниматься по ступенькам, ведущим к главному входу. Ее сердце билось быстрее обычного, а нервы были на пределе. Она вошла в класс, но, к своему удивлению, обнаружила, что там было всего несколько учеников. Лиса вздохнула, подошла к своему столу и села на стул. Опустив голову на стол, она подперла рукой подбородок, ее взгляд медленно скользнул к окну. Что-то смутное и глубокое, как будто уголки реальности, выходящие за границы сознания, занимали ее мысли, и она погрузилась в раздумья. Она не могла вспомнить, как долго просидела в таком положении. Лиса была поглощена своими мыслями, забыв о том, что происходит вокруг нее. Но вдруг кто-то прямо у нее на глазах неожиданно хлопнул пальцами, привлекая ее внимание. Она моргнула и медленно обернулась, и перед ней предстало знакомое лицо Бэма. Лицо молодого человека было красиво украшено широкой улыбкой, которая привлекала внимание всех, кто случайно оказывался рядом с ним. Если бы они только знали, подумала Пранприя, как она завидовала его хорошему настроению. Она попыталась улыбнуться в ответ, пытаясь подражать Бэму, но ее улыбка была испорчена горем и усталостью, которые упорно прятались за маской радости. Никто не мог понять, что на самом деле происходило в глубине души этой девушки, скрытое под ее элегантной внешностью и безупречными манерами. Бем прекрасно понимал ее состояние. Он знал, что эта маска счастья была всего лишь фасадом, за которым скрывались неуверенность, болезненные воспоминания и желание быть счастливой. Он мог видеть сквозь эту иллюзию и чувствовал, что его подруге нужна поддержка. – Лиса, что случилось? У тебя красные глаза. – Он заговорил чуть громче: – Ты плакала? Лиса расширив глаза отрицательно покачала головой, она заметила как из-за спины друга, она смотрела на нее с волнением. Кажется, Бэм произнёс это так громко, что некоторые ученики это услышали. – Ты чего? С чего бы мне плакать? – Она нервно рассмеялась и отвела взгляд. – Пранприя, – прошептал Бэм с теплотой в голосе, – ты знаешь, что у нас всегда есть шанс быть счастливыми, даже в самые трудные моменты. Блондинка посмотрела в его глаза, полные понимания и доброты. В этот момент она почувствовала, как в ее сердце словно зажглась искра надежды. Да, возможно, есть возможность обрести счастье, даже если все кажется безнадежным. Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Не идеальная искренняя улыбка, но её собственная. Улыбка, которая говорила о ее решимости преодолевать препятствия и двигаться вперед, даже сталкиваясь с трудностями. – Спасибо тебе, Бэм, – прошептала Манобан, – Твое настроение всегда поднимает мне дух. Он улыбнулся ей в ответ и взял ее за руку. Девушка почувствовала силу и поддержку, которые он дарил ей словами и взглядами. *** Они с Дженни за весь день не промолвились ни словом, что было вполне ожидаемо. Это привело Лису к выводу, что Дженни не заинтересована в ее компании. Внутри Лисы начала зарождаться боль, и она не смогла удержаться от усмешки. Она думала, что после их последней встречи в библиотеке они стали хотя бы немного ближе, но, похоже, ей следует перестать мечтать о ней. Боль в ее сердце нельзя игнорировать, и Лисе пришлось понять, что пришло время принять реальность и оставить прошлое позади. Она решила, что больше не позволит себе надеяться на то, чего не может быть. Она научила себя быть сильной, подавлять свои эмоции и двигаться вперед. Возможно, это не судьба, и Лиса должна найти свои собственные приключения и оставить мечты позади. Она знала, что все еще будет помнить Дженни, но теперь это станет воспоминанием. Она почувствовала, как одинокая слезинка скатилась по ее щеке и исчезла на простынях. Ей так сильно хотелось плакать, всем своим существом она хотела выплеснуть всю накопившуюся боль, прокричать всему миру о своих страданиях. Лиса хотела быть с ней, со своей Дженни, но она больше не ее, никогда не принадлежала ей, и это было для нее тяжелее всего. Эта мысль причиняла ей бесконечную боль, которая горела в ее сердце, как пламя невыносимой тоски. Мир превратился в серую пустоту, которая разрывала ее душу на куски. Теперь у нее осталась только тень ее прошлого, и этот ужасный факт разрушал ее изнутри. Ее сердце разрывалось, и она чувствовала, что становится все более и более хрупкой, распадаясь на тысячу маленьких кусочков. Это было самое тяжелое испытание в ее жизни, и она больше не знала, как продолжать жить в этом страдании. Но она все равно пыталась справиться, потому что даже в глубине своей печали знала, что Дженни гордилась бы ее силой и мужеством. Лиса приподнялась на локтях и повернула голову к столу. Еще несколько дней назад она наивно верила, что Дженни выберет ее. Почему она не выбрала ее? Лиса тщетно пыталась найти ответы на вопросы в своем внутреннем мире. Она наклонила голову и едва слышно прошептала: — Может быть, я просто не та, кого она искала.. Может быть... Она хочет чего-то другого? Она помнила все моменты, которые они провели вместе. Каждый разговор, каждое ее прикосновение были для нее особенными. Она пыталась прочесть по ее глазам, прочитать ее мысли, но все было так запутанно. Но теперь она должна была понять, что между ними существует огромная разница - разница между мирами, между желаниями и возможностями. Дженни была элегантной и уверенной, всегда окружена вниманием и восхищением. Тогда как Лиса была просто обычной Лисой - невзрачной и не особенной, скрытой в своей тихой сущности. Они живут в разных мирах, в параллельных реальностях, их пути кажутся такими недосягаемыми. И хотя Лиса остается смиренной и знакомой с отвержением, она все равно смотрит в сторону Дженни со слабой надеждой в сердце. Наивной надеждой, что, возможно, однажды реальность переплетется и их миры сойдутся, и Лиса сможет достичь того, о чем она всегда мечтала - быть выбранной. Пока она продолжает наблюдать, она понимает, что несмотря на свою сомнительную удачу, главное для нее - это сохранять верность самой себе и искать свое счастье там, где ее пути пересекаются с другими. – Чего ты ожидала, идиотка, – Лиса нервно рассмеялась и, встав с кровати, подошла к столу. На ней все еще лежала та бумага, на которой она столь счастливо рисовала буквы. Она была такой счастливой и упоенной. – Теперь взгляни на себя, Лиса, – прошептала она, глядя в отражение зеркала. – Какая же ты ничтожность. У нее больше не было жалости к себе, только разочарование и самоуничижение. Все ее мечты и надежды были растоптаны парадоксальной реальностью, которая стала единственным истинным отражением ее самой. Лиса взяла листок, на котором недавно писала любовные стихи. Вспоминая те моменты, она почувствовала, как ее сердце сжалось от горя и разочарования. Не замечая, как по щеке скатилась слеза, она сжала листок в кулак и сердито швырнула его на пол. А за ней последовали другие листы, на которых делилась своими чувствами и признавалась в любви. Сев на пол, она не могла удержаться от слез. Ее лицо было искажено усталостью и болью, и каждое движение ее тела выражало глубокую печаль. Лиса рыдала, не в силах сдержать свои эмоции, словно ливень, который уже давно собирался хлынуть из ее глаз. В течение часа она сидела на полу, застыв в неподвижности, безразличная к окружающему миру. Взгляд, устремленный в одну точку, не покидал ее лица, словно пытаясь проникнуть сквозь время и пространство. В ее глазах отражалась глубокая меланхолия, окутывающая ее сущность. В течение этого часа сотни воспоминаний промелькнули в ее мыслях, пытаясь разрушить ее внутреннюю силу, но она стояла, как скала в бушующем океане. Но, наконец, она поднялась с пола, ухватившись за край стола. Ее тело немного дрожало от напряжения, но в глазах вспыхнула новая надежда. Листок бумаги, который она бросила, безвольно лежал на полу, словно лишенный смысла и надежды. Казалось, что все ее усилия, все ее поиски и работа пропали даром. Пранприя села за стул и, взяв ручку, начала выписывать новые слова, новые изречения души. Для нее всегда музыка и стихи значили большее. Каждый звук и каждая рифма были её спутниками в этом огромном лабиринте творчества. Она погружалась в свой мир слов, создавая истории, размышления и эмоции. Строчка за строчкой, она воплощала свои мысли на бумаге, наделяя их жизнью и смыслом. Когда каждое слово попадало на своё место, наблюдала, как идеи превращаются в произведения искусства. Чувствуя ритм, звучание и гармонию слов, она создавала симфонию, которая заполняла её внутренний мир. Но иногда случалось так, что что-то не устраивало её – несовершенство рифмы или неясность в мыслях. В такие моменты, не жалея времени и усилий, Лалиса нервно выкидывала бумагу в корзину и начинала всё сначала. Лиса стремилась к идеалу, и даже малейшая неточность стирала её работу до конца и начинала новый этап творческого пути. С едва заметным вздохом разочарования она выбросила листок в мусорную корзину. Чувствуя себя измотанной, казалось, стонала и обессилела. Бросив ручку на стол, Лиса откинулась на спинку стула, пытаясь найти вдохновение, которое раньше легко сопровождало ее работу. Долгое время сочинение стихов оказывалось для неё легкой задачей, слова текли рекой, и создавала шедевры мирным потоком своего воображения. Но сегодня все было иначе, ни одна фраза не хотела сложиться в гармоничное стихотворение. Не смогла даже написать несколько строк, чтобы начать путешествие по просторам созданного ею мира. Пранприю охватило страх, что её способность к творчеству улетучилась навсегда. Но она отказывалась признать поражение. Только вопрос времени, когда снова сможет воссоздать свои чувства и эмоции на бумаге. Блондинка подняла глаза на календарь, висящий на стене, и обнаружила, что всего через день наступает праздник, которого она так долго ждала. Вдали, за оконным стеклом, снег покрыл все в своей хрупкой и благородной белизне. Он создал атмосферу волшебства и новогоднего очарования, на которое так рассчитывала блондинка. Гирлянды, развешанные на улице, светили яркими и искрящимися огоньками, словно звезды в небесном своде, приглашая к себе волшебный мир праздника. Но даже это ослепительное сияние не смогло разжечь новогоднего настроения у блондинки. Мама Лисы приготовила множество разнообразных блюд. Их аромат наполнил дом, проник в каждый уголок. Но несмотря на это, у Манобан не было новогоднего настроения. Она с тоской в глазах встала со стула и медленным шагом направилась к своей кровати. Зябкий пол из дерева скрипел под ней. Каждый шаг приносил холод в ноги и настойчиво напоминал о неприятной прохладе, проникающей сквозь ржавые щели. Легла на мягкую, изношенную кровать и прикрыв лицо руками, Лиса задумалась. Грустное лицо Манобан было отражением ее внутренних переживаний, в которых складывалась картина ее собственных неудач. Разочарование в себе и недостаток новогоднего настроения заставили ее лечь и просто мечтать о том, что будет неукоснительно подчиняться ее воле, и семья соберётся вокруг нее, словно удивительный магнит, объединяющий всех близких людей. *** Следующий день прошел для Лисы почти незамеченным. Она просто лежала на кровати, ничего не делая. Все ее силы были истощены, а энергия на исходе. Поэтому, несмотря на все попытки, у нее не было никакого аппетита. Каждая мысль о еде вызывала только тошноту и нежелание есть. Тревога еще больше поселилась в душе Лисы, она понимала, что нужно поесть, чтобы поддержать силы, но что-то внутри нее отказывалось принимать пищу. Так прошел целый день, без вкуса и аппетита. Каждый час превращался в вечность. Манобан подняла глаза на свою мать, которая вошла в комнату, и вздохнула. Тяжелый воздух наполнил комнату, как будто предвещая что-то нехорошее. Мама была очень беспокойной, это видно по ее голосу и выражению лица. Она заметила, что ее дочь целый день не выходила из комнаты. — Ты сегодня не выходила из комнаты и не ела, — произнесла она с тревогой в голосе, подходя ближе к девушке. Ее глаза выражали полное беспокойство и непонимание. — Я не хочу, мама, — шепнула Манобан с хриплым голосом. Ее слова звучали слабо и осиротело. В голосе прозвучала печаль и отчаяние. Лиса была погружена в темноту своих мыслей и чувств. Ей не хотелось общаться с окружающим миром, кажется, ее душа застряла на середине пути между реальностью и нереальностью. Материнский инстинкт тут же настроился на бдительность. Ее дочь, обычно энергичная и жизнерадостная, с течением времени стала все более вялой и безразличной к окружающему миру. Мать с трепетом смотрела на свою дочь, пытаясь уловить какие-либо признаки нештатности. Глаза девушки, обычно ясные и радостные, теперь казались слегка затуманенными. Кожа под ее прикосновениями была необычайно теплой, как будто внутри росло что-то плохое и жгучее. Тревога охватила мать с новой силой. Она сразу почувствовала, что пришло время проявить бдительность и быстро отреагировать. Мама удивленно посмотрела на дочь и подошла, чтобы проверить температуру. Она положила руку на ее лоб и с теплотой прикоснулась к коже. Вспыхнуло чувство тревоги. — У тебя простуда, что случилось? — спросила мама, с тревогой глядя на неё. Лиса слабо улыбнулась и попыталась сдержать кашель, который уже давно преследовал ее. Она сглотнула и попыталась ответить. — Я просто хочу поспать, мама. Ничего серьезного. Она подумала о возможных причинах простуды — может быть, она замерзла на уроках физкультуры или в школе ходят болезненные дети. Мама решила взять себя в руки и успокоить дочь. — Ничего, дорогая, скоро ты восстановишься. Я принесу тебе горячий чай, чтобы ты могла отдыхать и восстановиться. Лиса благодарно улыбнулась, и женщина вышла из комнаты, чтобы приготовить чай, оставив дочь наедине со своими мыслями. Лиса понимала, что простуда — это всего лишь кратковременное неудобство, и с материнской заботой она скоро с ним справится. Неохотно выпив горячего чая, Пранприя замолчала и, вскоре погрузилась в глубокий сон. Ее тело начало переворачиваться, позволяя кошмарам свободно царить. Во тьме ее подсознания пробуждались воспоминания о ночи, которые принимали форму жутких образов. От беззвучных криков сводило зубы, они раскалывали мозг, проникая в его темные уголки. Облака пыли окружали Лалису, затрудняя дыхание, а осколки стекла разлетались, искажая ее зрение. Она бродила по тёмным улицам, чувствуя насмешки проходящих мимо людей, что вызывало тревогу в ее голове. В эту мрачную ночь, когда все скрывались или укрывались от зимнего холода, она ощущала себя чужестранкой в своем родном городе. Сомнения и неверие бушевали в ее душе, словно шторм, усиливая тревогу. И тут, неподалеку перед ней, она увидела их - Дженни и молодого человека, который вызывал в ее сердце неприятные ощущения. Они смотрели на нее, улыбаясь и смеясь. В этих глазах она видела презрение и насмешку, а смех раздавался яростными вспышками, чернота которых тупо натыкалась на её оборону. Её сердце ужасно сжималось, словно огромный камень притягивал его к своей беспросветной бездне. Она чувствовала себя обнаженной, испытывая смешанные эмоции от яда и сладости, окутывающих ее сознание. Безысходность и страх охватывали ее, оставляя ощущение безвыходности. С каждым мгновением сны становились все более реальными, тоска и отчаяние пронизывали ее сущность. Пранприя пыталась убежать от этого кошмарного мира, но он настигал ее, обрекая на бесконечное мучение. Когда кошмар, наконец, дал свободу своей жертве, она проснулась в холодном поту, ее сердце продолжало биться быстрее обычного. Сон погрузил ее в беспокойство, словно предупреждение о том, что ночь еще не закончилась и кошмары могут вернуться. Она осталась в постели, пытаясь успокоиться и покончить со снами прошлой ночи.