Погоня за тенью.

Город, который никогда не спит. Он не спит, не спал и никогда не уснёт. Ночь здесь — это не время теней, а бурлящая смесь огней, музыки, смеха и лживых обещаний. Клубы, бары, подворотни живут своей жизнью, пульсируя, как кровь в перерезанной артерии. Лица мелькают, исчезают, сливаются в толпе, молодые, дерзкие, бесстрашные или только притворяющиеся таковыми. Их девиз: «Живём один раз». Это их оправдание и их проклятие. Вертилон беспристрастен. Он лишь отражает: улыбается, когда ты на вершине, и холодно отворачивается, когда ты падаешь. Здесь никто никому не поможет, ты один и каждый знает: у этого города есть изнанка. Тёмная, липкая, как смог на стёклах или кровь под ногтями, но смотреть на неё не хочется, замечать — страшно, проще делать вид, что её нет. Юлианий знал. Он знал с детства. Потому что умел слушать не слова, а тишину между ними, не крики, а молчание, скрывающееся за громкими ритмами ночи. В этой тишине шептались правда и страх, сегодня они звучали громче, чем когда-либо. Темнота в квартире не для атмосферы. Осторожность, паранойя? Возможно, но именно она до сих пор держала его живым. Он сжимал одноразовую сигарету — дешёвую, как и всё в этом городе. Юлианий не боялся. Вернее, боялся, но не позволял страху взять верх, страх был фишкой в этой игре: положишь его на стол — будешь играть, спрячешь — проиграешь, даже не начав. Грохот. Сначала где-то вдалеке, потом — внутри. Сознание опередило тело, дверь выбита. Свет фонарей ослепляет, крики, команды, тяжёлые шаги. Наручники, холод металла впивается в запястья, боль в плече — кто-то давит именно туда, где достаточно одного движения, чтобы сломаться. Юлианий не кричит, не сопротивляется. Только смотрит в лицо полицейскому. В глаза и видит: это не случайность, слишком быстро, слишком чётко, слишком... чисто. Значит, игра началась. И теперь только он решает, чем она закончится.