В Лабиринте Разума

Рабочие будни тянулись своим чередом. Я просматривала очередную стопку документов, когда в кабинет вошла помощница с тревожным лицом. — Мисс Хилл, вам срочно нужно посмотреть это. Она протянула мне бумаги. Я мельком взглянула на них и почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Мой бывший подзащитный, мистер Барнс, попал в больницу. Не раздумывая ни секунды, я схватила сумку и поспешила к выходу. Прямо в блузке и слегка помятой после рабочего дня юбке. Но это было не важно, ведь в такие моменты всё отходит на второй план. Главное, чтобы с ним было всё в порядке. Больничные коридоры встретили меня гнетущей тишиной и тусклым светом, от которого становилось только страшнее. Каждый шаг отдавался эхом внутри, а стены нависали, давя, не давая дышать. Я шла, словно по лабиринту, где за каждым поворотом могло ждать что-то ужасное. У палаты я замедлила шаг, не решаясь войти. За тонкой перегородкой слышались приглушённые слова. Я затаила дыхание, чувствуя, как сердце сжимается от ужаса. — Давайте говорить прямо, мистер Барнс — голос незнакомца был тихим, но вкрадчивым, почти ласковым, как у человека, привыкшего управлять чужими жизнями — Вы понимаете, что есть вещи, за которые приходится платить слишком дорого, например, за правду, рассказанную мисс Хилл. Я осторожно заглянула в палату. Свет в ней казался бессильным и не мог разогнать тьму, где скрывался тот, чью угрозу чувствовала почти физически. Барнс дрожал, в его речи слышалась паника и отчаяние. — Я… я не хочу неприятностей, прошу… — Ещё бы — перебил его гость — Но неприятности приходят к тем, кто слишком разговорчив. Если вы проявите благоразумие и не расскажете правду об убийствах, то вас ждёт лечение в уютной палате, где двери закрываются только ночью, и никто не тревожит ваш сон. Но стоит вам хотя бы намекнуть ей или кому-то ещё, что вы знаете правду… и я обещаю, вы очень быстро окажетесь в месте, где ночь не отличается от дня, где крики за стеной — это обычное дело. Адвокат вам уже не понадобится, ведь никто не услышит вас за толстыми стенами. Он замолчал, но каждая пауза была как удар. Угроза висела в воздухе, проникая в меня. — Иногда последствия одной фразы бывают страшнее, чем кажется. Я умею доводить начатое до конца. Надеюсь, мы друг друга поняли? В его голосе скользила ледяная уверенность, от которой по коже бежали мурашки. — Я понял вас, я обещаю… Я попыталась ещё раз разглядеть незнакомца, но массивная тень заслоняла свет, лицо оставалось скрытым. Но голос… он был пугающе знаком, впивался в сознание, как осколок ночного кошмара. Я чувствовала, что уже слышала его раньше, но сколько ни старалась, не могла вспомнить, где именно. Это мучило меня, вызывало холодную дрожь. Казалось, что этот голос несёт с собой угрозу, от которой невозможно спрятаться, и, если я узнаю, где слышала его прежде, то всё станет только страшнее. Я отступила, не в силах дышать. Я чувствовала, как страх и бессилие сжимают горло и поспешила уйти. Сердце колотилось, а мысли путались, рисуя страшные картины. Угроза нависла не только над Барнсом, но и надо мной тоже. Несколько дней я ходила сама не своя. Это заметил Алекс и попытался меня отвлечь от грустных мыслей. Он пригласил меня в ресторан. В ресторане было так красиво, словно мы попали во дворец из сказки. Высокий круглый зал, потолок украшен лепниной и росписями, золотые элементы мерцали в мягком свете, а массивные колонны, оплетённые тонкими золотыми лентами. Белоснежные столы, изящные стулья с резной спинкой и приглушённое, почти волшебное освещение создавали атмосферу уюта и праздника. В самом центре зала стояла золотая арфа, сплетённая с декоративным деревом, на ветвях которого отражался свет люстр. А напротив входа был белый рояль, готовый подарить залу музыку. Но, было тихо, и казалось, что каждый гость говорит вполголоса, чтобы не нарушить это хрупкое очарование. Я поправила скромное, но облегающее фигуру платье глубокого винного цвета с открытыми плечами и небольшим разрезом на ноге. Я хотела соответствовать обстановке, поэтому выбрала минимум украшений, сделала вечерний макияж с выразительными глазами и яркими губами, а на ногах были привычные для меня высокие каблуки. Алекс, казалось, не слишком заботился о выборе наряда и даже в ресторан пришёл в своём повседневном стиле. Он был в чёрной рубашке и таких же брюках, а волосы приглажены назад. Единственным отличием были чуть закатанные рукава, которые придавали его образу лёгкую небрежность. — Тут так красиво… — прошептала я, едва переступив порог ресторана. Алекс улыбнулся, его взгляд был тёплым и внимательным. — Я рад, что тебе понравилось, Кэти. — Еще бы! Тут как в сказке! — рассмеялась я — Вот-вот начнётся бал, и пары закружатся в танце. К нашему столу подошёл официант, улыбнулся и, оставив меню, быстро удалился. Я тут же раскрыла меню, оно оказалось настоящим произведением искусства, каждая страница была с иллюстрациями, словно нарисованными акварелью, блюда выглядели нереально аппетитно. Алекс склонился ко мне, его голос был чуть озорным — Если ты намекаешь на танец, то я с радостью станцую с тобой… но только после того, как ты выберешь что-нибудь. Я листала страницы, улыбаясь, и вдруг взгляд остановился на яркой аппетитной картинке — фриттата с лобстером. Нежная, золотистая, украшенная свежей зеленью и ломтиками лобстера. — Я выбрала вот это — показала я Алексу изображение, не скрывая восторга. — Ты уверена? — он наклонился чуть ближе, его глаза сияли — Я слышал, здесь потрясающая паста с трюфелями. — Сегодня я хочу попробовать именно это — улыбалась я. — Тогда я закажу то же самое — Алекс подмигнул. Официант быстро принял наш заказ, ловко записал выбранные блюда и тут же налил в бокалы густое и красное как кровь вино. Я заметила, как свет ламп играет на поверхности напитка, отражая тёплые отблески на белоснежной скатерти. Алекс подал мне бокал, наши пальцы ненадолго соприкоснулись, и от этого мельчайшего жеста внутри стало тепло и спокойно. Я всё ещё не могла оторваться от роскошного интерьера ресторана. Мой взгляд скользил по золотистым колоннам и остановился на белом рояле, стоящем в центре зала. — Здорово, тут даже играют на рояле! — восторженно сказала я, не скрывая своих эмоций — Всегда мечтала научиться, но не было времени… Алекс смотрел на меня с мягкой улыбкой, его глаза светились каким-то особым теплом. — А ты умеешь играть на чём-то? — спросила я, чуть наклонив голову. — Да. Алекс медленно встал, подошёл ко мне и нежно протянул руку. Я немного удивилась, но с доверием вложила свою ладонь в его. Его пальцы были тёплыми и уверенными. Мы вместе подошли к роялю, и сердце моё забилось чуть быстрее. Алекс сел за инструмент, аккуратно открыл крышку, и его длинные пальцы легко скользнули по клавишам. С первых нот зал наполнился нежной, волшебной музыкой. Звуки были мягкими, словно шёлк, и казалось, что они окутывают нас невидимым облаком. Я стояла рядом, слушала, не в силах оторваться, заворожённая его талантом и этой магией момента. В глазах Алекса отражались отблески света, а в каждом аккорде звучала нежность, которую он, казалось, посвящал только мне. В этот миг весь мир исчез. Я не могла сдержать улыбку. — Ты играешь просто волшебно… Я даже не думала, что психиатр может так играть — сказала я, не скрывая своего удивления — Всегда казалось, что ваша профессия больше касается струн человеческой души, а не музыкального инструмента. Алекс рассмеялся, едва заметно покачав головой, и его голос прозвучал мягко, с тёплой ноткой — Ну, иногда, чтобы настроить душу на нужный лад, приходится научиться играть и на настоящих струнах — шутливо ответил он — Но признаюсь, музыка помогает мне понять людей не меньше, чем психиатрия. — Мелодия красивая, а кто это? Бах? Бетховен? Шопен? — спросила я с лёгкой улыбкой, наблюдая, как пальцы Алекса скользят по клавишам. Алекс засмеялся мягко, не переставая играть, его взгляд был озорным и тёплым. — Нет, эту мелодию я сочинил сам — ответил он, чуть смущённо улыбаясь. Он продолжал играть, словно делал это всю жизнь, и в каждом аккорде звучала особая нежность. В зале стало немного тише, несколько гостей обернулись, чтобы послушать. Я почувствовала себя героиней сказки, где всё вокруг — часть одного большого чуда. — Сколько же у вас скрытых талантов, доктор Нокс — сказала я, с улыбкой наблюдая за игрой его рук. — Ты даже не представляешь, сколько! — ответил он с лёгким смехом. Когда мелодия стихла, Алекс поднялся и слегка поклонился мне. В следующее мгновение ресторан наполнился аплодисментами. Я смотрела на Алекса с восторгом и нежностью. Он был невероятен. Алекс встретился со мной взглядом, его глаза сияли нежностью. — Хочешь попробовать сыграть? — предложил Алекс, протягивая мне руку. — Нет, у меня не получится — возразила я, смущённо улыбаясь и слегка отступая назад. Алекс мягко улыбнулся, его голос звучал тепло и ободряюще — Я буду рядом и помогу, решайся! — сказал он, чуть наклоняясь ко мне. Я кивнула, и Алекс, с лёгкой улыбкой, взял меня за руку и мягко подвёл к роялю. Сердце у меня билось так громко, что казалось, он мог его услышать. Я неуверенно скользнула пальцами по клавишам, и рояль отозвался чистым, мягким звуком, будто приветствуя меня. Алекс устроился рядом, настолько близко, что я ощущала его тепло, дыхание, ловила каждый его взгляд. Он наклонился, осторожно положил свою ладонь поверх моей. Его прикосновение было таким бережным и внимательным, что внутри всё затрепетало. Для кого-то это движение показалось бы простым, но для меня оно стало особенным, наполненным заботой и невысказанными чувствами. Я замерла, боясь нарушить этот хрупкий момент, и позволила ему вести меня, словно мы были одним целым. Пальцы двигались вместе, переходя с клавиши на клавишу, и вдруг из наших усилий родилась мелодия. — Получилось! — выдохнула я, и в голосе прозвучала радость, которую невозможно было скрыть. Я почувствовала, что этот момент навсегда останется в памяти, наполненный светом, музыкой и его близостью. Когда принесли фриттату, она оказалась даже красивее, чем на картинке — золотистая, с нежными кусочками лобстера, украшенная зеленью. Я попробовала и не смогла сдержать восторженный вздох. — Это так вкусно! — сказала я, улыбаясь. — Мне тоже понравилось — подмигнул Алекс, мягко улыбаясь — А ты наконец начала улыбаться, а то в последние несколько дней ходишь мрачнее тучи. — С тобой я забываю обо всём плохом — призналась я, пригубив красное, словно кровь, вино. Его терпкий вкус только усиливал волнение. Алекс наклонился чуть ближе, в его голосе звучала озорная нотка — Но, про танец я тебе не дам забыть, Кэти! — лукаво улыбнулся он. Я смутилась, щеки мгновенно залились румянцем. — Мы действительно будем танцевать? — спросила я, неуверенно опуская взгляд — Конечно, а ты против? — Алекс смотрел на меня с лёгким вызовом. — Нет, просто… неожиданно и как-то волнительно… — призналась я, закусив губу. — Тогда предлагаю избавиться от волнения и потанцевать прямо сейчас! — с энтузиазмом заявил он. Алекс обошёл стол, и снова протянул мне руку, приглашая на танец, и в его движениях было столько уверенности и нежности, что я не смогла устоять и вложила свою ладонь в его. Мы двинулись навстречу музыке, в центре зала, будто забыв обо всём на свете. Его рука легла на мою талию, и я вздрогнула от неожиданной близости. Сердце забилось сильнее. Сначала движения были осторожными, будто мы исследовали друг друга, учились чувствовать ритм вместе. Я ощущала его дыхание совсем рядом, оно смешивалось с моим, а каждый шаг, каждый поворот наполняли меня волнением и трепетом. По всему телу разливалось приятное тепло, я едва сдерживала улыбку, ловя каждый его взгляд. Алекс смотрел мне в глаза с такой нежностью, что у меня перехватывало дыхание. Казалось, что всё вокруг растворилось. Алекс наклонился ещё ближе, его дыхание коснулось моей щеки. Он осторожно убрал с моего лица непослушную прядь волос, и, глядя прямо в глаза, шепнул так тихо, будто доверял мне самое сокровенное — Сегодня ты моя. Я застыла, не в силах пошевелиться, каждая клеточка отозвалась на эти слова трепетной дрожью. Сердце забилось так сильно, что казалось оно отдаёт ритм нашему танцу. Я попыталась улыбнуться, скрывая волнение, и чуть смущённо спросила — Только сегодня? Алекс ничего не ответил, он просто смотрел на меня с такой нежностью, что мир вокруг стал неважен. В его загадочной улыбке было обещание, а в глазах тепло, забота и что-то неуловимо глубокое, что невозможно описать словами. На миг я почувствовала себя самой желанной, самой важной. Я растворялась в этом молчаливом признании. Мы кружились по залу, чувствуя друг друга с каждым прикосновением. Моя рука лежала на его плече, а его пальцы мягко сжимали мою талию. Время будто замедлилось. В каждом движении было столько нежности и скрытой страсти, что я терялась в этом танце, в нём рождались настоящие чувства. Каждый вздох, каждое прикосновение казались волшебными, они становились нашими словами, теми, что невозможно произнести вслух. Мы кружились в полумраке ресторана, забыв обо всём, кроме друг друга, и в этом танце рождалась настоящая симпатия, что-то необыкновенно ценное и трогательное. Я невольно вспомнила наш танец в ночном клубе. Там всё было по-другому. Страсть вспыхнула мгновенно, движения были резкие, смелые, наполненные азартом. Мы отдавались ритму, позволяли эмоциям захлёстывать, всё было громко, дерзко, необузданно. Мы танцевали так, будто это был последний раз. Но сейчас было иначе. Здесь, в этом чувственном танце, мы открывали друг другу свои настоящие чувства. Не страсть ради страсти, а нежность, трепет и доверие, которые невозможно разделить с кем-то ещё.