Быть омежкой

      Всю ночь лил дождь, барабаня по стеклам, он наполнял квартиру сыростью и угнетал своей серостью. Спасали только мысли об убежище. В нём было так тепло и уютно. Я не мог перестать вспоминать то мягкое одеяло, что укрывало меня, спасая от ужасной погоды, тихое шуршание Алекса в комнате, то, как он заваривал себе горячий чай, то, как поглаживал меня по спине, и дождь… Там он звучал совсем по-другому. Как-то тихо и умиротворённо, не то, что здесь… Я бросил косой взгляд в окно и нервно вздрогнул: всё было таким тусклым, грязным и ужасно холодным. Я представил, как сейчас лягу в свою сырую кровать и укроюсь тонким протёртым одеялом, совершенно не спасающим от холода и усталости. В какой-то момент я подумал о том, чтобы вернуться в убежище и провести ночь там, но страх того, что отец узнает об этом, быстро выбил эту мысль из моей головы. Даже на расстоянии он способен влиять на каждый мой шаг. Я целиком и полностью зависим от него…

***

Утром я проснулся с ужасной болью в теле. Всё ломило так, будто я всю ночь разгружал Камаз с кирпичами — вот, что значит спать практически на голых пружинах, да ещё и в сырости. Но это было лучше, чем вылезать сейчас из-под одеяла в объятия квартиры без намёка на отопление. Да и потом, не мог я позволить себе такую роскошь, как прогул. Отец точно придумает, как меня наказать за «отсутствие мозгов и благодарности». Так что выбора у меня не было. Чуть ли не плача от несправедливости, я вылез из чуть тёплой постели и поплёлся в школу, кутаясь в старенький вязаный шарф — мамин подарок. Она любила вязаные вещи… А я любил сидеть подле неё, слушать её истории и сказки, а засыпал я под тихий стук спиц и нежное пение… — Ян? — погружённый в свои мысли, я совершенно не заметил стоящего у ворот Алекса, — Что у тебя с лицом? — А? — всё ещё не придя в себя, я уставился на Алекса, будто бы впервые его видел. — Синяк… — он нахмурил чёрные брови и нежно провёл по синяку костяшками пальцев, — Это из-за меня, да? — Эт-это, нет, — совершенно не наигранно протянул я, — Я просто… ночью ударился, вот и… — Зачем ты мне врёшь? — его голос угрожающе дрогнул, — Думаешь, я не вижу, что у тебя проблемы? На секунду во мне загорелось желание поделиться с ним моими переживаниями, выплеснуть всю ту боль, что скопилась внутри, но два человека, медленно идущих к воротам в обнимку с вырывающейся девушкой, заставили моё сердце сжаться. Нельзя, чтобы они видели меня рядом с Алексом, иначе он снова пострадает! — Всё хорошо? — он легонько сжал моё плечо, — Ты так резко побледнел… Испуганно взглянув в его глаза, я жестом попросил у него прощение и метнулся в здание школы, стараясь остаться незамеченным. Через пару часов, проведённых на бесполезных уроках, снова полил дождь. Он срывал с деревьев яркие листья, отдавая на растерзание ветру, что превращал их в измученные тусклые пятна и впечатывал в стекло, где они медленно умирали. Хотел бы я быть таким же сильным и свободным, как этот ветер… «Свободным». Это слово крутилось у меня в голове. А смог бы я сбежать? Оставить отца, школу, работу и всех тех людей, что меня окружают? Смог бы я тогда жить спокойно? Без вечного страха за свою жизнь, без унижений и побоев? Это ведь так просто, собрать вещи и уйти, верно? Всё что мне нужно, так это прийти сегодня домой, взять рюкзак, набить его едой и тёплой одеждой, потом сесть в первый попавшийся автобус и уехать из этого города. Я бы нашёл работу в каком-нибудь маленьком семейном магазинчике, где мне бы позволили оставаться на ночь, заработал бы денег, нашёл бы маму и уехал бы с ней к морю. Мы бы купили с ней маленький домик, завели бы собаку и жили бы совершенно нормальной человеческой жизнью, без страха и насилия. Железный звон вырвал меня из объятий сладкой мечты и вернул в суровую серую реальность. Кого я обманываю? Я никогда не смогу уехать. Отец меня из-под земли достанет. Да даже если и не найдёт, кто возьмёт на работу четырнадцатилетнего омегу, который только и умеет, что торговать телом? Я навсегда застрял в этом чёртовом мире. Я просто осенний листочек, которого скоро впечатают в стекло на растерзание дождю и ветру. Расстроенный и разбитый я вышел из класса и побрёл по коридору, в надежде провести хоть пару минут в одиночестве. Но судьба вновь сыграла со мной злую шутку. Какой-то ребёнок налетел на меня из-за угла и, упав на пол, тут же разревелся, привлекая к себе внимание почти всей школы. — Что ты с ним сделал?! — светленькая девчонка, видимо, его старшая сестра, набросилась на меня с кулаками, — Кто дал тебе право, отбросу, обижать моего брата?! Мало того, что торгуешь телом, так ещё и к невинным детям лезешь? — Но я не… — жалкая попытка оправдаться. — Я поняла, — протянула она, указывая на меня пальцем, — тебе надоело перед взрослыми дядьками ноги раздвигать, поэтому решил детей развращать! — Я его не трогал! — на эмоциях я с характерным звоном отбил её руку, — Почему ты обвиняешь меня в том, чего я не делал? — Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! С этими словами она замахнулась и уже была готова отвесить мне смачную пощёчину, но Алекс успел перехватить её руку. — А как ты смеешь наезжать на невиновного? — синие глаза Алекса наполнились холодом, — Вместо того, чтобы устраивать тут концерт, лучше объясни своему малолетнему братцу, что бегать по коридорам, как ошалевший сайгак, может быть опасно. Альфа аккуратно отбросил её руку и, нежно улыбнувшись, дотронулся до моего плеча. — Испуг… — Сука! — своим взбешённым визгом девчонка заставила Алекса остановиться на полуслове, — Ты с ним заодно! Вот кто позорит репутацию школы — грязная шлюха и папочкин сынок! Думаешь, раз на домашнее перевёлся, так можно раз в месяц приходить и всем жизнь портить?! Конечно, папочка и деньги всё решат! Захотел, купил ответы на экзамены, а захотел — так шлюху дешёвую! Здорово живётся, а? — Закрой свой рот! — до сих пор спокойная аура Алекса вспыхнула синим пламенем. Тут же со всех сторон послышались испуганные возгласы — Алекс во всей дури ударил по стене, раздробив на углу потрескавшийся бетон. — Тебе повезло, что я не бью женщин, — вздутая венка на его шее нервно вздрогнула, — Иначе… — Вы только гляньте! — от этого голоса по телу пробежала крупная дрожь, — Ян, опять ты в центре событий! Даже не оборачиваясь, я чувствовал на себе взгляд двух пар хищных глаз. Если они сейчас позовут, то мне конец — я прятался от них почти весь день, а теперь меня на глазах у всей школы защищает Алекс! Мне точно не выкрутиться! — Ян! — низкий голос Волкера ударил по ушам, — Сюда подойди. — Не смей! — Алекс дёрнул меня за рукав, всем своим видом давая понять, что просто так он меня не отпустит. — Ян, — тон стал холоднее и жёстче, — выбирай, подойдёшь по-хорошему или он ответит за тебя… Эта фраза сжала моё сердце. Я не хочу, чтобы из-за меня страдали! Только не он! — Никуда он не пойдёт, ясно вам? — чеканя каждое слово, Алекс закрыл меня спиной, явно давая понять, что без схватки дело не обойдётся. — Нарываешься? — глаза Волкера блеснули гневом, — Тебе, может, прошлый раз напомнить? Подойдя к Алексу практически вплотную, альфа несколько секунд сверлил моего защитника взглядом, пока одним ударом не положил его на пол. Вот только в это раз одного удара оказалось недостаточно: Алекс моментально ответил ему, разбив нос. На несколько секунд, длившихся чуть ли не вечность, мир застыл. Альфы прожигали друг друга взглядом. Один шорох, и они сцепились, готовые убить друг друга на месте. Я не знал, как мне поступить. Попробовать разнять их? Позвать на помощь? Влезть между ними? Страх накрывал меня с головой, а синие глаза Хариса прожигали меня насквозь этим надменным и презрительным взглядом. — Когда вы, твари, успокоитесь?! — директор за два шага подскочил к альфам, — Ко мне в кабинет все, сейчас же! — трясясь от злости он повернулся в мою сторону, — И ты тоже!

***

Полная тишина. Никто не издавал ни звука. Мерное тиканье часов напрягало. Форкес нервно тарабанил пальцами по столу, переводя взгляд с одного на другого. Я не знал, куда мне деться: эта атмосфера слишком сильно на меня давила, ещё и этот дождь, от которого в маленьком кабинете становилось невероятно душно. Я начал задыхаться. — Ни дня не проходит без кого-нибудь из вас троих! — директор хлопнул по столу и откинулся на спинку стула, — Нортон! Отстранение на две недели! Фралан! Родителей в школу! А ты, — его взгляд заставил меня съежиться, — Я звоню отцу! — Нет! — взмолился я, — Пожалуйста, только не отцу! Он убьёт меня, пожалуйста, не надо! — Рот свой закрой! — Форкес резко встал, уронив стул на пол, — Меня в конец достали твои выходки! Что бы ни происходило, в центре всегда оказываешься именно ты! — Простите, — вмешался Алекс, — но в этот раз Ян не виноват, драку начал я. — Нашёл, кого защищать, — Волкер прыснул со смеху, — Думаешь, он тебе даст за это? — Нортон, — директор указал на дверь, — пошёл вон! Усмехнувшись, альфа вальяжно вышел из кабинета, одарив меня на последок улыбкой, означающей «Ты конкретно попал, детка». — Значит так, — продолжил мистер Форкес, стоило двери закрыться, — о тебе, Фралан, я поговорю с родителями. С двумя, понял меня? Свободен! — Но ведь… — Свободен! Живо! Алекс тихо цыкнул и, хлопнув меня по плечу в знак сочувствия, вышел вслед за Волкером. Я остался с этим извратом один на один. Теперь было лишь два выхода: смириться с наказанием и ждать расправы отца или предоставить ему услуги проститутки. Ни один, ни другой вариант мне не особо нравился, но всё-таки, мне и правда легче раздвинуть ноги, чем месяц зализывать раны. — Я начинаю думать о твоём исключении, — кольнуло где-то в районе сердца, — Однако, у тебя есть всего один шанс выйти сухим из воды. С этими словами он подошёл ко мне и, приобняв за талию, поцеловал в губы, грязно толкнувшись языком внутрь. — Хороший мальчик, — прохрипел директор, сажая меня на свой огромный письменный стол, занимающий практически половину кабинета. — Мистер Форкес, пожалуйста, — взмолился я, упираясь в его плечи, — нас могут услышать! — Значит, — его язык коснулся шеи, — будь тише. Терпеть не могу. Просто ненавижу это чувство искусственного возбуждения. Я не хочу секса, но моё тело предательски поддаётся ласкам, желая ощутить в себе мужскую плоть. В такие моменты я начинаю ненавидеть себя. Так пошло раздвигать ноги, пока взрослый мужчина вылизывает уже мокрую дырочку, подготавливая её к проникновению. Так по-блядски сдерживать рвущиеся из груди стоны, когда чувствуешь внутри горячий член. Всё это мерзко… отвратительно… ненавижу… — Форкес, прошу, — задыхаясь умолял я, разбрасывая по столу стопки бумаги, — хв-хватит, больше не… — Терпи, — зажав мне рот, он ускорил темп, вбивая в меня свой ствол и доставляя этим нестерпимую боль. Ещё немного. Немного. Пожалуйста. — Вот так, — с хрипом протянул он, кончая внутрь меня, — Теперь я могу подумать о том, — Форкес шёпнул меня по заднице, — чтобы простить тебе сегодняшнее «недоразумение». — Сп-спасибо, — выдавил я, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, — Я могу… идти? — Иди, — директор перестал даже смотреть в мою сторону, — Одеться не забудь. Кое-как я сполз со стола и, с трудом держась на ватных ногах, натянул джинсы. На секунду я замер и пошатнулся — то ли от духоты, то ли от секса, в глазах потемнело и меня затошнило. Не в силах стоять самостоятельно, я прислонился к столу, глубоко дыша и хлопая ничего не видящими глазами. — Ты оглох?! — внезапная пощёчина вернула меня в реальность, — Проваливай, пока я не передумал! Дважды повторять мне не надо. Я тут же вылетел за дверь и, пройдя пару шагов, прислонился горящей щекой к прохладной стене, в надежде немного прийти в себя и отогнать чувство подступающей к горлу тошноты. — Ян? Какого чёрта это было?