Все дороги ведут на Запад

wade in the water the devil’s come i hear you coming i raise my gun we walk together in this barren land i hear you coming time to show my hand [1] port sulphur band — light the shadow Для начала нужно найти на карте покоцанный материк, занимаемый страной Гранд-Визалия. Её пересекают точно по центру три реки, делящие весь материк на три крупных части. Река Дакота отделяет безжизненный снежный штат Нью- Фэрфилд от степного Нью-Эйри и зелёного Мормона. Кристалл отделяет Нью- Эйри от счастливого Пацифик, а Шевре-Порте, названная в честь столицы и единственного порта, — Пацифик от Мормона. На западной границе Кристалл спускается на юг, не доходя до опасной, населённой дикими зверолюдьми гряды Лансинг. Только тогда можно наткнуться на пыльный городок Теллерайд, в которой никто в здравом уме не сунется. Преступность для Теллерайда — ночной аколит. Бандиты часто ошивались в этих землях, искали убежище, и шериф, старый мистер Бэйли, уже ничего не мог поделать. Жители не пытались найти достойных занять пост шерифа, ведь город наполняли убийцы и беззаконники, а маршалу уже давно не было дела до этого места. Несмотря на это, Теллерайд был работающей, почти автономной системой, в которой отшелушился закон и остались лишь городские порядки, традиции и избитое понятие справедливости. В этой маленькой глухомани, на которую отлично открывался вид с одинокой деревянной водонапорной башни, стоящей рядом с такой же одинокой старой мельницей, за неделю собиралось трупов пять, не больше. В Теллерайд не ходили дилижансы. Туда не провели линии телеграфа и не построили железную дорогу. Когда-то, несколько лет назад, ходили слухи о том, что собираются укладывать рельсы, и эта идея была стоящей. Тогда Теллерайд стал бы более известным городом, нежели пыльным захолустьем, потерянным где-то на окраине штата Нью-Эйри. Но стройку разграбили люди её же организовавшие, как это обычно и бывает, когда власти поручено дело во благо народа. Вместо железной дороги осталась бесхозная станция, переделанная под оружейный магазин, а короткую дорогу из рельсов уже давно покрыла пыль. Главной достопримечательностью Теллерайда был банк. Неизвестно, для чего его построили, если приезжие почти не встречались, а жители предпочитали хранить деньги у себя, но он был. К достопримечательностям ещё относились озеро и река Милуоки, расположенные в рыжем каньоне Розвилл. Склоны каньона были отвесными, такими высокими, что голова кружилась, если стоять у края и долго смотреть вниз. Широкая река Милуоки текла докуда хватало глаз, а посреди неё разл еглось зеркальное озеро. Вода в нём была чистейшей, виднелось глубокое дно, выложенное тёмной галькой, кривую окружность озера укрывала мелкая растительность. Жители Теллерайда в шутку называли это место оазисом — островком зелени посреди жарких рыжих скал. К этому озеру вёл крутой спуск, и если лошадь была слабой, то она неизбежно спотыкалась или начинала скатываться. Спускаться всегда стоило осторожно, шаг за шагом, а в идеале — оставлять лошадь наверху. Не для неё эта осыпающаяся сложная дорога. В озере Милуоки водилась рыба. Здесь вообще можно купаться, и вода в нём была такой прохладной, несмотря на постоянное знойное солнце, что резала горло. С наступлением зимы озеро покрывалось кромкой льда, но рыба в нём продолжала плавать. Это было странное и красивое озеро. Особенно красивым оно становилось на закате: солнце утекало за горизонт так, что его было видно со дна ущелья, и озеро пронзал рыжий луч, напоминающий дрожащий огонь. Теллерайд называли заброшенным городом, озеро Милуоки — проклятым, прерии, растягивающиеся вокруг территории города, — дикими. Но жители любили свой пыльный городок. И озеро Милуоки тоже. Цивилизация до них не дотягивалась, и люди жили в своём неспешном темпе, не обращая внимание на происходящее вдалеке и наплывающую со своими законами Империю, о которой говорили, что она колонизировала уже половину их страны, Гранд-Визалии, и навязала свои порядки и законы. Для чужих Теллерайд был пропащей землёй, для местных — куском рая. В ту пору мертвецы, рассерженные войной, гражданскими распрями и жадностью Империи до золотодобычи и нефти, ещё не восстали, а Теллерайд был живым. Как и вся Гранд-Визалия, он напоминал кипящий котёл, в котором можно встретить что и кого угодно, но этот котёл кипел не так сильно, как южные земли, в которых смешалось абсолютно всё. / / / Хизер Райдер любила рыбалку. Выбора у неё особого не было. Когда она поселилась в маленьком домике на окраине Теллерайда, перед ней встала необходимость вести хозяйство. Хизер, вынужденная залечь на дно и замести кровавые следы, не умела ничего, кроме как убивать, грабить, воровать и великолепно держаться в седле. Глупая шутка, связанная с её фамилией, [2] но Хизер действительно была отменной наездницей и могла продержаться в седле почти сутки. Хизер не умела шить. Несмотря на приобретённые в пути навыки оказания первой помощи, она этому так и не научилась. С шитьём помогала миссис Мэир, вдова, потерявшая мужа на гражданской войне. Она знала, как залатать любую ткань так, чтобы шов был даже не виден. Параллельно с этим миссис Мэир работала доктором Теллерайда. Зашивала раны она тоже хорошо. Хизер умела охотиться. Даже отсутствие одного глаза нисколечко не мешало. Время от времени она выезжала на охоту с мистером Уилсоном, суровым мужчиной с щетинистыми щеками и мрачным взглядом. Хизер приносила ему рыбу из Милуоки, Уилсон в благодарность давал койотское мясо, ощипанных кондоров, змей без кожи или, если повезёт, диких свиней. В плохие дни Уилсон ограничивался онд атрами. Иногда, когда Хизер приносила окружность озера укрывала мелкая растительность. Жители Теллерайда в шутку называли это место оазисом — островком зелени посреди жарких рыжих скал. К этому озеру вёл крутой спуск, и если лошадь была слабой, то она неизбежно спотыкалась или начинала скатываться. Спускаться всегда стоило осторожно, шаг за шагом, а в идеале — оставлять лошадь наверху. Не для неё эта осыпающаяся сложная дорога. В озере Милуоки водилась рыба. Здесь вообще можно купаться, и вода в нём была такой прохладной, несмотря на постоянное знойное солнце, что резала горло. С наступлением зимы озеро покрывалось кромкой льда, но рыба в нём продолжала плавать. Это было странное и красивое озеро. Особенно красивым оно становилось на закате: солнце утекало за горизонт так, что его было видно со дна ущелья, и озеро пронзал рыжий луч, напоминающий дрожащий огонь. Теллерайд называли заброшенным городом, озеро Милуоки — проклятым, прерии, растягивающиеся вокруг территории города, — дикими. Но жители любили свой пыльный городок. И озеро Милуоки тоже. Цивилизация до них не дотягивалась, и люди жили в своём неспешном темпе, не обращая внимание на происходящее вдалеке и наплывающую со своими законами Империю, о которой говорили, что она колонизировала уже половину их страны, Гранд-Визалии, и навязала свои порядки и законы. Для чужих Теллерайд был пропащей землёй, для местных — куском рая. В ту пору мертвецы, рассерженные войной, гражданскими распрями и жадностью Империи до золотодобычи и нефти, ещё не восстали, а Теллерайд был живым. Как и вся Гранд-Визалия, он напоминал кипящий котёл, в котором можно встретить что и кого угодно, но этот котёл кипел не так сильно, как южные земли, в которых смешалось абсолютно всё. / / / Хизер Райдер любила рыбалку. Выбора у неё особого не было. Когда она поселилась в маленьком домике на окраине Теллерайда, перед ней встала необходимость вести хозяйство. Хизер, вынужденная залечь на дно и замести кровавые следы, не умела ничего, кроме как убивать, грабить, воровать и великолепно держаться в седле. Глупая шутка, связанная с её фамилией, [2] но Хизер действительно была отменной наездницей и могла продержаться в седле почти сутки. Хизер не умела шить. Несмотря на приобретённые в пути навыки оказания первой помощи, она этому так и не научилась. С шитьём помогала миссис Мэир, вдова, потерявшая мужа на гражданской войне. Она знала, как залатать любую ткань так, чтобы шов был даже не виден. Параллельно с этим миссис Мэир работала доктором Теллерайда. Зашивала раны она тоже хорошо. Хизер умела охотиться. Даже отсутствие одного глаза нисколечко не мешало. Время от времени она выезжала на охоту с мистером Уилсоном, суровым мужчиной с щетинистыми щеками и мрачным взглядом. Хизер приносила ему рыбу из Милуоки, Уилсон в благодарность давал койотское мясо, ощипанных кондоров, змей без кожи или, если повезёт, диких свиней. В плохие дни Уилсон ограничивался ондатрами. Иногда, когда Хизер приносила больших не совсем понимает, что делать дальше. Но она привыкла решать проблемы по мере их поступления, потому что мир имеет свойство одержимо меняться. Даже в таком месте, как Теллерайд. Здесь тоже всё меняется, только медленнее. Хизер бросает рыбу в мешок к остальным, плотно затягивает его и, закинув на плечо, направляется к подъёму из ущелья. Дорога не слишком устойчивая: нужно наступать на светлые, торчащие плитами булыжники, время от времени хвататься за выступающие из рыжих скал крепкие ветви. Когда Хизер ещё не привыкла к дороге и не знала, куда ногу ставить можно, а куда нет, она часто падала: подворачивала ноги, сдирала колени и ладони до липкой крови. Но Милуоки стоила того. / / / У старого шерифа Бэйли, которого в городе кличут псом, есть сын, Мэттью. Ему всего тринадцать лет, он родился слабым, а вырос замкнутым и вспыльчивым. Бэйли любил своего единственного сына чрезмерно сильно, а Мэттью мечтал стать охотником за головами и навести в Теллерайде порядок. То, что Теллерайд являлся рассадником бандитов, ему не нравилось. У него было почти всё, чтобы превратить свою трепетную мечту в реальность: стремление, план, хороший опыт в сборке и разборке оружия, неплохие навыки перегона скота и возможность выполнять мелкую работу на ранчо. Жители Теллерайда уважали бы его как ковбоя, который перед тем, как стать кем-то, изрядно помучился в поле. У него было почти всё. Не было только здоровья. Его извечная слабость и болезненная худоба портили всё. Мэттью постоянно много кашлял, мучился от мигреней чуть ли не каждый день, и никто не знал, что с ним. Однажды Бэйли отвёз его в Шерве-Порте. В столице, находящейся на юге, в штате Пацифик, его состояние только ухудшилось: кашель стал влажным, глубоким и с кровью. Доктора Шерве-Порте разводили руками. Кто-то посоветовал поселить Мэттью в сухом и тёплом климате. Пришлось вернуться в Теллерайд. Хизер не очень нравился Мэттью. Он много говорит, постоянно ссорится с отцом, которому и без того тяжело, и бесится, когда к нему относятся с осторожностью. Хизер считает, что Мэттью невоспитанный и мистер Бэйли слишком многое ему позволяет. — Он растёт. Через время поймёт, как этот мир устроен, всё-таки в Теллерайде живём, — говорит Бэйли; в окружённых морщинами тёмных глазах видна тяжёлая усталость. В офисе шерифа немного пыльно, но тепло. Хизер поправляет загнувшийся воротник кожаного плаща. — Я могу преподать ему пару уроков. Нормальных уроков, — предлагает она, подбирая со дна металлической тарелки остатки рагу. Бэйли морщится, улыбаясь уголками губ. — Не надо. Правда, мисс Райдер, не надо. Город не так хорошо её знает. Но оно и к лучшему. А Хизер правда готова помочь. — Знаешь, как мы того человека повесили, когда ты пришла… До сих пор помню этот день, будто он вчера был. Какой-то кошмар, — делится воспоминаниями Бэйли, который час то уходит мыслями в сторону. Хизер встаёт Забавное прозвище. Особенно если связать его с суровым медвежьим лицом, низко посаженными глазами и грубым шрамом поперёк лица. Банда Энфорсера была жестокой и кровавой. У Оливера действительно взгляд мясника, глубокий и холодный. В пометках к листовке указано, что он светло-русый, высокий и в светлом наглухо застёгнутом кожаном плаще. Челюсть у него угловатая, подбородок покрыт короткой бородой, на щеках бакенбарды. «Безумец» Бронко — крупный, будто бизон, со множеством рубцов на правой части лица и мелкими глазами. В прошлом, как рассказывали пьяницы в салуне, единственный источник информации, он подхватил оспу и каким-то образом вылечился. Джесси «Принц» Харрис — тощий, с длинной шеей и светлыми волосами, что, опять же, указано в пометках. Короткие пряди зализаны на одну сторону, а вместо привычной ковбойской неряшливой одежды на нём костюм. У Ванбли Ваштэ внешность самая запоминающаяся за счёт татуировок, покрывающих всё смуглое лицо острыми узорами, и вплетённых в волосы перьев и бусин. Он напоминает напряжённого орла, которому крупную шею связало точно узлом. — Оливер… Мясник потому, что всегда жесток к своим жертвам, — объясняет Бэйли, поднимая плакат со стола. — Я слышал, что он изнасиловал и убил свою невесту, застав её за изменой, а потом поджёг ранчо вместе с её трупом. Правая рука Энфорсера и его самый верный последователь. А Бронко называют Безумцем, потому что он когда-то украл лошадь, продал её какому-то ковбою, а потом лошадь опознал хозяин, ковбоя повесили и только после его смерти поняли, что сделали не так. Безумная афера. Если Оливер всегда полагается на разум и совершенно бесстрастен, то Бронко сходит с ума. — Настоящие психи, — замечает Хизер, почёсывая сначала повязку на глазу, а затем уродливый шрам в уголке рта, дробящий краешек губ и почти всю щёку. — Именно так. Джесси — аристократ. Говорят, сбежал из семьи имперских переселенцев в Шерве-Порте, влюбился в речи Энфорсера и пошёл за ним, потому он и «Принц». Вон, видишь, — закурив, Бэйли показывает пальцем на мелкий шрифт под портретом Джесси. — Манеры аристократа, джентльмен, прямая осанка… А про Ванбли Ваштэ никто ничего не знает. Выходец из зверолюдей, как и койот Энфорсер, он вроде птица, но ты сама знаешь, какие сейчас зверолюди. С зверями их роднят разве что усиленные органы чувств и мелкие внешние черты… Это уж не те чудовища, сбивающиеся в племена и держащие всех в страхе. — На юге им не дают продыху. Я слышала, их отстреливают. — У зверолюдей более завидная участь, чем у темнокожих. — А зачем тебе столько листовок? — удивляется Хизер, складывая их уголком к уголку. — Маршал принёс, сказал развесить по городу. — Маршал был в Теллерайде? Маршал?.. — удивлённо переспрашивает Хизер. Бэйли кивает, затягиваясь сигаретой. — В Теллерайде? — Бывает и такое, — выдыхает Бэйли и кивает на дверь, предлагая выйти. Хизер не против. В Теллерайде всегда тепло и пыльно. Дожди здесь идут редко, и при знойной погоде, рассматривая трещины на пыльной земле, можно подумать, что скоро вся западная часть Гранд-Визалии растрескается от сухости. — Маршал уверен, что эти плакаты помогут? — спрашивает Хизер, выйдя на крыльцо офиса шерифа. Дверь за ними со скрипом закрывается. Действия Бэйли уверенные, но неспешные. В них, несмотря на возраст и вылизавшую волосы седину, чувствуется сила и влияние. Бэйли ощущается живым и естественным. — Семьсот за рыжего ковбоя и триста пятьдесят за каждого из его банды, мисс Райдер. Будь я помоложе, серьёзно бы подумал, чтобы поохотиться на них. — Если взять их живыми. — Да. — А если мёртвыми, то, как это обычно и бывает, цена сбивается почти вдвое. — Но всё равно много. Больше, чем ковбои на ранчо в среднем зарабатывают за год. Однако я не думаю, что это правда поможет. Теллерайд — город бандитов. Тут никто никого не потащит маршалу или мне, если только не перейти кому-то дорогу. — А это случается часто. — Часто. Да. Посмотрим, мисс Райдер, — выдыхает дым Бэйли, утомлённо прикрывая глаза. — Посмотрим… нечего гадать. Пусть маршал делает что хочет. Хизер пора возвращаться домой и разбирать пойманную рыбу. Если она успеет, то сможет выйти к вечеру на охоту с Уилсоном. Теллерайд — сердце беззакония. Шериф в нём для вида. Теллерайд похож на родную опухоль, бородавку, язву, от которой никак уже не избавиться и которую можно только сдерживать и терпеть. Если бы у Хизер была нормальная память, а не покрытый проплешинами мозг, изъеденный жестокостью, она бы могла запомнить кого-нибудь. Но у неё с этим проблемы. Зато чутьё у неё звериное. Хизер вдруг выпрямляется от ощущения холода. Это чувство сравнимо с ощущением какой-то мелочи, которую возможно заметить не осознавая этого. Кажется, что-то услышанное за разговором с Бэйли. Но на самом деле это то ощущение, о котором говорят все, — ощущение слежки. Хизер оборачивается и в ту же секунду, поправив тёмную шляпу, натыкается взглядом на двух всадников, остановивших коней у коновязи перед салуном на углу пыльной улицы. До него около десяти шагов. Это Джесси «Принц» Харрис и Ванбли Ваштэ, и, чёрт возьми, как сильно последний похож на дикаря. Особенно на фоне светлолицего Принца в треуголке с пером и в костюме-тройке. У Ванбли Ваштэ на крупном лице вырезаны чёрные узоры, а взгляд цепкий и пробирающий. В длинные волосы, лоснящиеся каштановым шёлком, вплетены мелкие бусы и фазаньи перья. Всё точно как на плакатах. И ещё сильнее со зверолюдьми его роднит то, что он с луком за спиной и в лёгкой одежде, увешанной амулетами и ожерельями из мелких костей и когтей хищников. Ванбли Ваштэ сталкивается взглядом с Хизер, а после её замечает и Принц. Перед хмурым Ванбли Ваштэ Хизер чувствует себя куда приятнее, нежели перед странной улыбкой Принца. — Это они, — шёпотом говорит она, отводя взгляд первой. — Я вижу. И никто в самом деле не хочет их сдать. Принц, потеряв всякий инте