Анхель. Записи Таннера Н.

12.03.20xx

      Анхель, Анхель, Анхель... признаю: я был чересчур самонадеян по поводу того предприятия, которое готовила мне судьба. Когда опыт твоей профессиональной деятельности, твоего призвания исчисляется парой-тройкой десятилетий, тебе начинает казаться, что ты видишь вещи насквозь. Будто эдакий рентген. Ты становишься слишком самоуверенным; тебе кажется, что в огромном механизме, которое представляет из себя твое ремесло, ты уже изучил каждый винтик, каждую шайбочку, каждую милипиздрическую гаечку. Но вдруг случается что-то, и вот ты стоишь посередине хуй пойми чего с гаечным ключом не того размера и "минусовой" отверткой вместо, например, шестигранника. Топорная метафора, я понимаю, но она, как никакая иная, прекрасно передает ощущения от ситуации, в которой я сейчас нахожусь. И я, в общем-то, пока что этим наслаждаюсь: то, что здесть происходит великолепно ебануто.       Впервые за карьеру я нихуя не понимаю.       Впервые лет за 15 мне реально интересно.       И, впервые за всю жизнь, мне по-настоящему страшно.       Конечно, мне стоило "напрячься" с самого начала, ведь даже обстоятельства того, как я здесь оказался - крайняя степень сюрреализма. Сейчас я понимаю это, но тогда... хей, тогда я был невъебенным человеком-рентгеном, да? Со связкой всех возможных ключей и отверток. Но я, весь такой крутой и умный, совсем забыл, насколько мир может быть иррациональным и сумасшедшим. И вот я здесь... Но я не жалуюсь. Я-то думал, что это просто легкие бабки, а это, по ходу, гарантированная Пулитцеровская премия. Осталось только разобраться во всем этом дерьме.       Эх, жалко Пайков, мой фотограф и компаньон, вздернулся три месяца назад в полу-люксе отеля "Тихий Ручей" где-то на окраине Сайгона: тут для него столько материала, что каталогов на 10 хватит.       Да и вообще, такого профи, каким был он, надо еще поискать. Каждая фотография - шедевр, каждая выставка - катарсис; его "Этюды Тьмы" до сих пор украшают стены главного фойе Эмпайр Стейт Билдинг, а "Вьетнамские Огни" - главный зал Музея Современного Искусства в Москве. Забавно, что именно во Вьетнаме встретил он свою смерть, повиснув на своем любимом шелковом галстуке, словно свиная туша на крюке мясника. Говорят, затяжная депрессия. Я думаю, что затяжная героиновая ломка.       Как бы то ни было, я ему не смог бы помочь, так как сам (да-да) сидел в рехабе, кидаясь на стены и угрожая бедным санитарам заточкой из пластиковой ложки и бритвенного лезвия, пронесенного между ягодицами аж от самой санитарской уборной, куда я пробрался тайком, под покровом ночи. Золотые люди, скажу я вам: на их месте я бы пристрелил то буйно-помешанное нечто, что я собой представлял на момент лечения. Хотя пиздили меня, конечно, очень солидно и крепко... но по-другому с нарками, что слезают с химии - никак. И я слез! Слез по-настоящему и, видимо, навсегда. Конечно, моя чистота от химии и эфира никак не помешала мне, сразу по выходу с рехаба, устроить пьяный дебош в баре, находящемся в 5-ти кварталах от клиники, но... хэй, это уже другая зависимость, я не записывался на эти курсы!       По выходу с реабилитации меня ожидали две новости: первая - про Пайкова (я воспринял ее стоически и без особых эмоций, потому что чувак кончил так, как я думал он кончит; я буду горевать о его утраченном таланте, но до его смерти мне нет никакого дела), вторая - про то, что я, де-факто, на грани разорения. И вот это меня ебануло не по-детски. Как так получилось?       А вот как: мало того, что клиника была чрезмерно хорошая, и ее услуги обошлись мне в чрезмерно кругленькую сумму, так и мою последнюю книгу о событиях в Сирии сняли с продажи всего лишь спустя неделю после старта! И даже то, что эту неделю она возглавляла топ бестселлеров Нью-Йорк Таймс никак мне не помогло: продажи покрыли только выданный издательством аванс. Я нихуя не заработал. Мой агент говорит, что это связано с тем, что издательство получило ноту протеста от Министерства Обороны, правда, Министерства Обороны какой конкретно страны он не знает. Все как я люблю: сначала они начинают бессмысленные войны, в которых гибнут целые семьи и в которые вливаются милларды и миллиарды УЕ, а потому затыкают рты уцелевшим. Классика. Уебки.       Итак, я был на мели... а значит, нужно найти что-то интересное, ...что-то очень прибыльное. Конечно, благодаря моей репутации, не в последнюю очередь приобретенной благодаря лестным отзывам доктора Х.С.Томпсона (земля ему гашишным дымом) и провокационным военным репортажам, я сразу получил кучу заказов от всяческих изданий и милитаристских интернет-порталов, но все это было абсолютно бесперспективно. Я писнул (читай "выссал") пару-тройку статеек для Times и Forbes, чтобы закрыть долги и набить "денежную подушку", но мне нужно было что-то еще, что-то бóльшее. Что-то, что ворвалось бы в мою жизнь, словно ураган, подбросило бы меня в воздух и принесло бы меня к новой грани моего существования и творчества... и это "что-то" постучалось мне в дверь. Это был заказ на серию гонзо-репортажей об Анхеле.

12.02.20xx

      Я проснулся очень рано, голова еще побаливала от вчерашней попойки (я все никак не могу понять, друг мне виски или враг, но с пивом я его больше мешать не буду, как бы Стейнбек в своем романе "Заблудившийся Автобус" это не рекламировал). Но нужно было работать. Я встал, сварил крепкий черный, как ночь, кофе, и, выглянув в окно на примыкающий к моему дому заснеженный лужок, освещаемый бледным диском полной луны, спустился в кабинет. Включил компьютер, открыл почту и... удивился, причем удивился так сильно, что пришлось удивляться еще и степени удивления: на моем старом мэйле, который я забросил уже лет 5 как, и который уже давно нигде не фигурировал, висело письмо. Из всех инбоксов, которые у меня есть, откопать этот - это надо, одновременно, очень постараться и не стараться вообще. Короче, нонсенс.       Содержание письма тоже немало озадачивало. Оно было на испанском (благо, этот язык я знаю вполне приемлемо), и говорилось в нем следующее: "Дорогой мистер Таннер Н. Меня зовут Сантьяго Абориано, Вы, возможно, слышали обо мне: я являюсь учредителем и СЕО одной из крупнейших фирм по горной добыче в Южной Америке. Визитку прикладываю во вложении. Я решил написать Вам, так как наслышан о Вас от одного моего коллеги и друга, чье имя я предпочту умолчать в письме, дабы не подставлять его лишний раз. Просто поверьте, что оно никакой роли для нас с Вами не играет. Мой заказ, думается мне, заинтересует Вас сильнее, чем личность моего друга: мне нужно, чтобы вы записали и описали подробнейшим образом события, происходящие прямо сейчас в городке Анхель, что находится в Чили. Подробности раскрыть, опять же, не могу: по прибытии Вы сами все увидите. Здесь происходит... нечто. Неописуемое. Странное. Я, право, не знаю, как объяснить это, но события начались после землетрясения неделю назад, и, полагаю, немало Вас удивят по прибытии. В этом сообщении много белых пятен, однако я рискну дабавить еще одно: мой интерес. Вам придется просто поверить, что я крайне заинтересован в том, чтобы эта работа была выпущена в свет и чтобы все, что происходит в Анхеле, было описано с максимальной четкостью и предельными подробностями. По сему, я считаю Вас идеально подходящей кандидатурой на роль автора. Читал вашу книгу "Дни у Ядерных Ворот" - то, что нужно. Дабы Вы меньше волновались, поговорим о стоимости Вашего труда: я предлагаю $500 000 безвозвратного аванса (налоги включены) и полную оплату Вашего перелета и проживания в Анхеле. По окончанию книги получите столько же. Также уточню, что я никак не претендую на какого-либо рода авторские права, а все условия по моим роялти будут обсуждены с Вашим издательством напрямую по выпуску книги. Но на Ваши проценты я претендовать не буду. Аванс уже перечислен на ваш счет, и если Вы не принимаете условия или же не хотите браться за работу, то уведомите меня немедленно в ответном сообщении, а так же уведомите Ваш банк о возврате средств. Впрочем, я почти уверен, что этого не потребуется. Чтобы связаться со мной или с моим секретарем - используйте почту. Заранее рад знакомству и спасибо, Ваш С.А."       Стоит ли вообще говорить, насколько сюрреалистично все это выглядело? Блять, да я, помнится, сидел минут 15, перечитывая текст сообщения и не веря своим глазам, периодически щипая себя за руку и отхлебывая горячий кофе, чтобы точно убедиться, что я не сплю и не в приступе "белой горячки" (а ведь галлюцинации - частый гость у химических нарков). Но, кажется, все было взаправду: какой-то безумный и безумно богатый бизнесмен-промышленник, по совету таинственного доброжелателя и, видимо, общего нашего друга, только что нанял меня, гонзо-журналиста и бывшего наркомана, писать книгу о неких "странных" событиях в маленьком городке в Чили. И отвалил за это баснословные деньги: такого гонорара я, единоразово, никогда в жизни не получал. Не уверен, что я за всю жизнь пол-ляма бачей, хотя бы, видел (в патронном или ракетном эквиваленте, конечно, бывало, но в деньгах - ни единажды, ни разочка), не то, что зарабатывал.       В банке быстро подтвердили поступление средств на мой счет, а значит настрой у мистера... ой, извиняюсь, конечно же сеньора Абориано был крайне серьезный. Я быстро навел о нем справки, но чего-то интересного или, хотя бы, необычного не нашел: типичный латиноамериканский капиталюга, поднявшийся на фашистских условиях работы в странах Третьего Мира и полузаконных махинациях, а ныне владеющий процветающей империей горно- и металлодобывающих предприятий. Право слово, ничего особенного. С Анхелем его связывало только то, что он в нем родился, но уехал в США уже в возрасте 10-ти лет, а бизнес свой начал строить вообще в Бразилии.       Видимо, на старости лет, богатый, одинокий (это я тоже проверил - ни детей, ни жены) и, возможно, сходящий от этого с ума старик захотел отплатить своей малой родине бесплатным, но качественным пиаром, и заказал у скандального автора-наркоши книгу полуфольклорного характера за гонорар, на который он мог бы и хорошую документалку снять. Ну что ж, пусть будет так: в моем положении, выбирать мне не приходится, а тут такой большой куш за, ожидаемо, крайне небольшой и ненапряжный объем работы. Решено. Хочет книгу - будет ему книга.       Так как пользоваться почтой я не особо люблю, я откопал телефон секретариата Абориано, но с ним самим мне поговорить не удалось: молодая секретарша, то ли Áнджела, то ли Анжелика, сказала, что сеньор Абориано сейчас очень сильно болеет и в ближайшее время ни с кем разговаривать не будет, однако она подтвердила мне все детали и условия, описанные в письме. И, таким образом, мы "ударили по рукам". Уже в пятницу я сидел в прохладном салоне бизнес-класса самолета, который нес меня через лазурные воды Атлантики в сторону Южной Америки, к месту моего назначения - такому простому, но такому таинственному портовому городку Анхелю, где мне предстояло описать неописуемые, по словам заказчика, события, стоящие, по его же мнению, не менее $1 000 000 чистыми.       Я не ждал многого. Я не ждал ничего. Но того, что тут происходит, я ожидать и не мог...