Священные монстры

      Когда наконец-то погрузились в королевский поезд, Ива была готова проклинать железную дорогу, погоду, титанов и даже саму идею путешествия.       До отъезда она пребывала в радостном возбуждении, собирала вещи и паниковала, вдруг забудет что важное. От Дилана особо помощи не было, он отмахивался и говорил, что Камелот давно уже не военный форт, а этакий осколок двора, который сформировался вокруг принца. Там есть и дамы, и даже свои портные. Но Ива переживала, что Дилан попросту не понимает масштаба платьев, юбок, корсетов и нижнего белья. Что, если ей что-то понадобится? До Лондона можно добраться за два часа на экспрессе, и Дилан говорил, что ездят туда и обратно постоянно. Но это в его представлении. А как на самом деле? Или что, если он прав, и в Камелоте высший свет, а тут Ива со своими провинциальными нарядами?       Спрашивать у принца Ива, конечно, постеснялась, а сэр Реджинальд или доктор Шоу вряд ли имели представление о женской моде. Сэр Реджинальд вообще планировал сопроводить всех в Камелот, а после сразу же уехать в Лондон. Наверняка для личного отчёта Его Величеству. Да и служил он именно при лондонском дворе.       К тому же стоило оставить указания Милли и честно признать, что Ива понятия не имеет, сколько будет отсутствовать. По-настоящему переживать об отъезде у Ивы попросту не было времени.       Она думала, что будет волноваться по пути к железнодорожной станции. Но не тут-то было! Выезжать хотели после обеда, но, разумеется, не вышло. Люди погрязли в сборах, а дороги — в тумане. В итоге извозчики постоянно советовали отложить поездку, вещи не упаковывались, а Каэль отчаянно спорил с сэром Реджинальдом.       Потому что каким-то образом надо было транспортировать титанов до станции, а из-за непогоды и раскисших дорог сделать это с лошадьми оказалось невозможно. С Диланом проблем не возникло, он попросту предложил залезть внутрь титана и дойти до места. Каэль тоже собирался, но сэр Реджинальд взял в союзники доктора Шоу, и оба заявили, что прошла всего неделя после сотрясения, слишком рано, чтобы синхронизироваться с титаном.       К чему был спор, Ива так и не поняла, учитывая, что даже ей быстро стало очевидно, что принц в любом случае одержит верх. Так и вышло. Каэль и Дилан оба исчезли внутри своих титанов, и впервые Ива увидела, как махины медленно поднимаются на ноги, а потом неторопливо исчезают в тумане, который, кажется, даже звуки скрадывал.       Кроме бесконечной ругани извозчиков и слуг.       Туман немного рассеялся только к вечеру, и экипажи наконец двинулись через поля Южного Кестивена. Ива проводила взглядом поместье, и вот тогда ей впервые стало страшно. Она никогда не покидала дом так надолго, не уезжала так далеко. Да, даже не в Лондон, Кэмбридж на половине пути туда, но всё равно очень далеко.       Сэр Реджинальд ехал в отдельном экипаже в соответствии со своим статусом. Леди Стефании тоже дали свою карету — в основном, потому что никто не хотел ехать с ней и яйцом кайдзю. Поэтому Иве в спутники достался доктор Шоу:       — Вам понравится в Камелоте, леди Ива.       — Надеюсь, — смущённо кивнула она.       — Если будет время, приходите ко мне, нарисуем новый анатомический атлас.       Вряд ли у доктора Шоу был недостаток в художниках, и Ива с благодарностью кивнула: если что-то не сложится с кайдзю, она найдёт чем заняться.       — Вы останетесь в Камелоте, доктор Шоу?       — На некоторое время, пока его высочество полностью не поправится. Но боюсь, в Камелоте его перехватят игнисы.       Очень аккуратно Ива разговорила доктора Шоу, который оказался милым человеком, старающимся не лезть в политику. Он следил за состоянием здоровья монаршей семьи, но в основном короля и королевы. Учитывая аурумовые рёбра принца, им обычно занимались игнисы. Хотя наверняка и сам доктор Шоу мог бы многое рассказать, но делать этого он, разумеется, не стал. Что ж, с его должностью наверняка знаешь о правящей семье даже то, чего не хотел бы.       Сумерки сгущались, как и туман, слуги зажгли подвешенные к экипажу газовые фонари, и внутри карет мерцали мягкие отблески, а вот за окном почти ничего не было видно.       Стоило прибыть в Питерборо, доктор Шоу тут же отправился проверять Каэля. К обязанностям врач относился серьёзно, возможно, потому, что иначе ему не сносить головы.       Ива много раз бывала в Питерборо, небольшом городе с центром в виде кафедрального собора, который, как говорили, ничуть не уступал лондонскому собору Святого Павла. В это Ива даже могла поверить, учитывая масштабы местного строения, гигантские арки фасада и вздымающиеся ввысь шпили, отражавшиеся в реке Нин.       От собора в разные стороны уходили узкие улочки, сейчас чуть ли не сплошь представлявшие собой жилища рабочих, которые обслуживали местные кирпичные заводы и железнодорожные мастерские.       Вокзал тоже был огромным, массивное строение с чугунными колоннами. Вокруг толкались люди, привлечённые титанами. «Пендрагона» уже грузили, принц, похоже, не стал долго оставаться внутри, а вот Дилан не упустил возможности покрасоваться, и его титан до сих пор вышагивал перед вокзалом, вызывая радостные крики людей.       — Позёр, — фыркнула Ива, когда вылезли из экипажа.       Город терялся в ночном мраке, освещённом газовыми фонарями. Из-за чего фигура огромного титана, к которой цеплялись ошмётки вездесущего тумана, выглядела ещё внушительнее.       — Он демонстрирует силу короны, — сказал сэр Реджинальд.       Спокойно стоя рядом, он курил и невозмутимо наблюдал за «Буревестником». Похоже, действия Дилана полностью одобрял.       — Мы поедем ночью? — спросила Ива.       Она с беспокойством смотрела на суетящихся людей, которые грузили «Пендрагона» в открытый вагон. Местная полиция оцепила вокзал и не пускала людей.       — Отдохните, леди Ива, — сказал сэр Реджинальд. — Можете внутри поезда, королевский экспресс очень удобен. Двинемся ближе к утру и с рассветом будем в Или. Там короткая остановка и ещё минут сорок до Кэмбриджа. Завтракать будем в Камелоте.       — Это ведь не из-за меня задержка? — пробормотала Ива.       Она не думала, что в гуле снующих рабочих сэр Реджинальд её услышит, но он усмехнулся:       — Туман сильно задержал нас, а не ваши вещи. Да и погрузка титанов — дело сложное.       По крайней мере, это не из-за её чемоданов с платьями. Дилан, разумеется, тоже что-то взял, но вещей было немного, все суетились вокруг «Пендрагона». А после наступит черёд «Буревестника».       Решив воспользоваться советом, Ива двинулась по железнодорожной станции к головным вагонам, где предстояло ехать пассажирам.       Королевский экспресс пригнали то ли из Кэмбриджа, то ли из Лондона, прицепив несколько грузовых вагонов для титанов. Но те, что предназначались для людей, выглядели не в пример роскошно.       В свете газовых фонарей поблёскивал тёмный металл с золотыми витиеватыми буквами и узорами, которые, видимо, символизировали аурум. Использовать такой дорогой материал для украшения не стали бы, а вот внутри поезда точно были аурумовые детали.       Среди витиеватых узоров особо выделялся вензель в виде короны с мечом — знак правящей семьи Элдеров. Из уроков истории Ива знала, что это символизировало глубокую связь с королём Артуром и его легендарным Эскалибуром.       Когда-то бритты не покорились римским захватчикам, выгнали их со своей территории и даже заняли Лондиниум. А много позже король Эдуард IV мог жениться на Элизабет Вудвилл, но, к счастью, решил укрепить союз с бриттской знатью и взял в жёны корнуолльскую принцессу Гвенлиан ап Элдер. Её родственники и сидят сейчас на троне.       Считалось, эти связи укрепили кельтское влияние, а без него кто знает, какими были бы Британские острова? Не такими, как сейчас видела их Ива. Может, даже аурум бы не открыли, ведь до Эдуарда алхимии не уделялось так уж много внимания.       Поезд издал шипящий звук, похожий то ли на вздох, то ли на чихание, и повалил дым. Впереди оставался пассажирский вагон и главный локомотив, поэтому Ива колебалась. Ей стоит идти в первый? Или там разместятся принц и сэр Реджинальд, а ей следует войти во второй? Ох, лучше бы Дилан был рядом. С братом Ива всегда чувствовала себя увереннее.       К счастью, подошёл солдат, и даже в дыму и газовом свете Ива узнала его, это был один из тех, кто эту неделю жил в поместье Эмбер-Троев. Хоть немного знакомое лицо. Коротко поклонившись, солдат предложил:       — Я провожу вас, леди Ива.       Кивнув, Ива двинулась за солдатом, надеясь, что он не рассмотрел искреннего облегчения на её лице. Вещами занимались слуги, а вот куда идти ей самой, указать забыли.       Солдат повёл к первому вагону, а внутри уверенно двинулся вперёд. Ива следовала по пятам и с любопытством оглядывалась.       Ей доводилось путешествовать на поездах, когда ездили на север к родственникам, и отец всегда брал купе первого класса. Удобные, комфортные, из которых так и норовил сбежать непоседливый Дилан.       В этом вагоне было роскошно даже по меркам первого класса.       Шаги скрадывали пушистые алые ковры, стены покрывали светлые обои с выпуклым узором, везде золотые элементы, зеркала в вычурных рамах. На окнах бархатные занавески, сейчас подвязанные витыми шнурками с тяжёлыми кисточками.       — Это ваше купе, — указал солдат на дверь. — Следующее принадлежит лорду Эмбер-Трою. Но его высочество передал, что если вы не слишком устали, то составьте ему компанию.       Поколебавшись, Ива кивнула. Она не сомневалась, сэр Реджинальд куда лучше неё самой оценивал время, и если он сказал, отправятся под утро, так оно, скорее всего, и будет. Спать казалось непростительным упущением, да и компания Каэля Иве нравилась.       Где находилось купе принца, можно было понять и без указаний солдата. У двери стояло два человека охраны, но Иву пустили без вопросов, когда сопровождающий назвал её имя.       Внутри купе обнаружились обитые алым бархатом диваны с подушками, те же занавески на окнах и декоративные металлические элементы. Закрытая дверь наверняка вела в личную ванную комнату, а сам Каэль устроился за столиком и читал газету. Газовые фонари светили ярко.       — Леди Ива, — он улыбнулся. — Рад, что вы откликнулись на моё предложение. Гаррет, распорядись, пусть нам принесут чай.       Солдат кивнул и скрылся, прикрыв за собой дверь. Купе тут же стало тесным, Ива запоздало поняла, что находится в маленьком помещении наедине с принцем, и это казалось почти неприличным.       А потом Ива себя одёрнула. Это её мать так воспитывала, что нельзя в одиночку ходить по городу, нельзя то, нельзя это… старые правила, которые давно отжили своё. Тем более во время, когда из Зоны туманности выходят кайдзю.       Мир изменился. И правила тоже. Ну или им нужно измениться.       На столике, помимо газеты Каэля, стояла ваза с одиноким цветком такого же красного цвета, как и сиденья с занавесками. Присев напротив принца, Ива спросила:       — Почему красный?       Цветом Элдеров считались синий и золотой.       — Это королевский экспресс, но не королевской четы, — пояснил Каэль. — Вот у них всё в синем и золотом. А это поезд моей семьи. Отец — всего лишь младший брат короля, он герцог Йоркский. На гербе как раз синий, красный и золотой, но от синего в оформлении чаще всего отказываются, чтобы это не выглядело вызовом его величеству.       — Вы и так наследник престола, какой тут вызов, — фыркнула Ива.       И тут же опустила голову, чтобы нарочито старательно снять перчатки. Но Каэль ничуть не смутился, наоборот, усмехнулся в ответ:       — Но зачем провоцировать?       Аккуратно стянув перчатки, Ива убрала их в сумочку и не удержалась, но спросила:       — А король действительно обратил бы внимание, какого цвета подушки у вас в поезде?       — Конечно, нет. Но его приближённые обратили бы, и это создало проблемы и для него, и для моего отца.       — А какой он, его величество?       Каэль глянул удивлённо, но здесь Ива не чувствовала, что её вопрос неуместен. Это для Каэля король был дядей, уж наверняка они часто виделись. Но для всей остальной Британии Его Величество Ллевелин VII был недостижимым монархом, чьи изображения печатались в газетах, но видели его лишь изредка во дворце. Даже дворяне, по крайней мере, те, что не принадлежали к ближайшему кругу. Да и ходили слухи, что Ллевелин опасается то ли покушения, то ли в принципе боится за собственную сохранность, поэтому общается со строго ограниченным числом людей либо на установленных законом приёмах.       Лицо Каэля смягчилось, он и сам понял, что, безусловно, Иве любопытно. Как было бы любопытно любому человеку, для которого некая личность скорее символ, кто-то недостижимый, кого в лучшем случае увидишь на официальном представлении, когда не посмеешь поднять глаза.       — Он своеобразный человек, — аккуратно сказал Каэль. — Это правда, что круг его общения ограничен, но туда входит семья. В детстве я часто бывал в летней резиденции короля в Виндзоре. Но для меня он всегда был дядей.       Неожиданно Каэль усмехнулся, Ива глянула на него с удивлением:       — Даже сейчас?       — Сэр Реджинальд часто мне выговаривал, когда я был подростком, что я общаюсь с королевской четой слишком фамильярно. Но как иначе, дядя Ллевелин никогда не устанавливал жёстких рамок.       — Потому что вы его наследник?       — Он в хороших отношениях с моим отцом, — пожал плечами Каэль. — Да, безусловно, когда я родился, было уже более-менее очевидно, что детей у короля не будет. Но не только поэтому.       — А почему?       — Я — его племянник. Он относится ко мне так же хорошо, как мог бы к собственному сыну.       Для Ивы это было удивительно, из уроков истории она знала, что в монарших семьях редко царил мир и покой. С другой стороны, отец Каэля открыто заявлял, что поддерживает старшего брата, а на трон не претендует и даже откажется от него в пользу сына. Королю нечего было опасаться, кроме того что линия престолонаследия может прерваться. Ива не знала, кто тогда сядет на трон… вроде были какие-то представители побочной ветви. Но этот расклад неумолимо тянул за собой распри, которых никто не желал.       Большинство дворян, как рассказывал Дилан, поддерживали политику Ллевелина VII, которой придерживалась и его семья, а значит, продолжит и Каэль. Увеличивалось присутствие в колониях, но главный упор на стабильность на самих островах и развитие технологий, которые с аурумом быстро шагали вперёд. Иногда в прямом смысле, ногами титанов.       Простые люди Каэля обожали, ведь он был сияюще прекрасным, да ещё руководил Камелотом и сам сидел внутри самого «Пендрагона», ведя атаки против кайдзю. Королевская семья постаралась сделать из него символ.       — В Виндзоре дядя Ллевелин часто катал меня у себя на плечах, — продолжил Каэль, но в голове Ивы никак не складывалась картинка, где бы строгий монарх из газет вот так занимался маленьким смеющимся ребёнком, а то, что Каэль точно был весёлым и активным, Ива не сомневалась. — Мы там всё лето жили, и я обожал это время, ведь никаких воспитателей или учителей. Мне только не хватало компании других детей. Иногда, конечно, приезжали некоторые дворяне с детьми, но дядя всегда предпочитал узкий круг.       — А леди Стефания? Она ведь ваша сестра. Троюродная же?       — Мой отец не особенно любил лорда Альберта. Стефания, а потом и маленький Бенджамин в Виндзоре бывали редко.       В принципе, это не было секретом. Лорд Альберт Эвермонт приходился кузеном матери Каэля. Злые языки поговаривали, что в молодости они были куда ближе друг другу, чем следовало, но так это или нет, никто не знал. Зато чётко и неоспоримо леди Маддалена вместе с Альбертом увлекалась искусством игнисов. Вроде бы в их семье помимо алхимии хранились и древние друидические тайны.       Как бы то ни было, именно лорд Альберт вскоре возглавил Гильдию игнисов. И пусть аурум открыли ещё до его рождения, именно он стал развивать его как технологию, способную проводить эфир… Ива не то чтобы хорошо понимала все детали. Но титанов создал именно Альберт.       Маддалена же вышла замуж за лорда Родерика Элдера, младшего брата короля. И Родерик не жаловал ни игнисов, считая, что стоит развивать технологии без аурума.       Неудивительно, что ни с Альбертом, ни с его детьми Родерик общаться не жаждал. Только единственный раз в жизни он сам попросил Альберта о помощи, когда во время охоты Каэль упал с лошади, и лекари не могли ему помочь. Альберт Эвермонт спас принца и воплотил аурумовые рёбра.       Только титанов создавали ещё, хоть это и было сложно и дорого. Рёбра Каэля оставались единственными в своём роде.       Неожиданно Каэль улыбнулся:       — Дядя пришёл б в ужас от сегодняшней неорганизованности. Часто в ваших краях подобные туманы?       — Частенько. А в Лондоне они не такие густые?       — В Лондоне дороги получше, туман не так мешает.       — Зато у нас воздух чище.       — Вы меня переспорили, леди Ива!       Она опустила глаза и торопливо отпила из чашки. Чай был довольно вкусный, хотя предпочитала Ива покрепче.       Вскоре пришёл один из солдат доложить то, что, похоже, знал сэр Реджинальд, когда Ива его видела: возникла авария на путях, поэтому отправка задерживалась до утра.       — Уже пешком бы дошли, — фыркнул Каэль, когда дверь купе закрылась. И был в чём-то прав, вся дорога на поезде не займёт больше часа до остановки в Или, а оттуда сорок минут до Кэмбриджа. — Составите мне компанию, леди Ива?       — Дилан тоже придёт сюда?       Каэль почему-то помрачнел:       — Нет. Он останется с титанами.       — В тех ужасных открытых вагонах? Это ваш приказ?       — Это его желание. Дилан не любит вагонные купе, говорит, они маленькие. Без большой необходимости он в купе не пойдёт.       С удивлением Ива поняла, что принцу известно о её брате что-то, чего не знала она сама. Хотя путешествовали семьёй только в детстве, Дилан в купе не сидел, но считалось, это из-за его неуёмной энергии. Может, и тогда ему не нравилась теснота, но он этого не говорил. А Каэлю, похоже, не смущался озвучивать свои страхи.       Спать совершенно не хотелось, Иву слишком будоражило путешествие и то, что вскоре она увидит Камелот, поэтому она согласилась остаться в компании принца.       — Прекрасно! — искренне сказал Каэль. — Тогда у меня будет небольшая просьба.       И он начал раздеваться.       Ива настолько опешила, что даже не сразу нашлась что сказать, только в ужасе вытаращила глаза, непослушными губами пытаясь уточнить, что творит Каэль. А он уже стянул мундир и остался в одной рубашке. Только тут, похоже, заметив удивление Ивы.       — Я хочу, чтобы вы нарисовали меня, — пояснил он.       — У вас что, портретов мало?       Да уж побольше, чем у короля! Газеты любили изображать принца с разных ракурсов.       Остановившись, Каэль посмотрел на Иву, и в его глазах появилось что-то вроде любопытства. Но не аристократичной любознательности, а безбашенности мальчишки, который хочет залезть на вершину яблони и искренне удивляется, почему не все разделяют его энтузиазм.       — Леди Ива, вы ведь видели на картинах мои рёбра?       — Ну да, несколько раз в газетах.       — Как они выглядели?       Ива растерялась:       — Обычно? Как рёбра?       — Насколько подробно?       — Не очень. Просто как рёбра.       — Именно. Никто не зарисовывал вблизи.       Ива уже хотела спросить, почему так, но и сама поняла. По той же причине, по которой понадобился заслуживающий доверия художник для титанов. Это всё — государственные секреты.       — Вы хотите изображение не себя, а рёбер, — поняла Ива.       Каэль кивнул:       — Моё лицо, может, и очаровательно, но меня оно не волнует.       Пуговицы рубашки он расстёгивал куда медленнее мундира. Ива помнила рассказы и плохонькие чёрно-белые иллюстрации, где пытались изобразить необычные детали одежды, в которых появлялся принц на официальных приёмах, особенно когда присутствовали представители других государств. Их разрабатывали портные по специальному заказу королевской семьи, и обычно одна часть оставалась полупрозрачной, чтобы показывать сияющие аурумовые рёбра. Принц при этом выглядел уверенным и улыбался, а Ива каждый раз думала, что он привык, но она бы чувствовала себя ужасно неуютно, если бы пришлось буквально раздеваться на публику.       Живой пример того, что Британия впереди всего мира по аурумовым достижениям.       Раньше считалось, что без перчаток-то выйти на улицу стыдно, о каких-то раздеваниях и речи не шло, но аурумовые рёбра Каэля многое изменили. Хотя, разумеется, то, что позволялось принцу, не позволялось другим аристократам.       Видя скованные движения Каэля, Ива не могла не подумать, так ли ему «позволялось» или скорее его «заставляли», это было необходимой демонстрации.       Когда же показались рёбра, Ива забыла обо всём. Удивлённо вздохнув, она подалась вперёд, рассматривая золотистые полоски аурума, которые точно имитировали кости. Вопреки рассказам, они не то чтобы сияли, скорее светились. Приглядевшись, Ива поняла, что они едва заметно пульсируют, наверняка в такт сердцу.       Золотистую поверхность покрывали символы. Точно не похожие на буквы или письмена, скорее, узоры из палочек и точек.       — Вы хотите, чтобы я зарисовала детали, — поняла Ива. — Узоры.       Каэль кивнул:       — Все до единого.       — Вряд ли я управлюсь за ночь.       — У нас будет время в Камелоте. Но я хочу увидеть подробный рисунок каждой загогулины.       — Разве у игнисов его нет?       — У игнисов, может, и есть. У меня нет.       То есть Каэлю такое изображение не давали либо он его не просил, но сам увидеть хотел. Уж конечно, в зеркале совсем не то же самое! Оставив рубашку, Каэль поднялся и подошёл к встроенному в стену шкафчику. Ива не могла отвести взгляд от спины принца: чуть ниже шеи золотистый аурум буквально вгрызался в позвонки, очерчивал их, вплавляясь в кожу, до самой поясницы. Обычно говорили «аурумовые рёбра», но Ива читала, что в том несчастном случае с принцем проблема была именно в позвоночнике.       Ива очень старательно сосредотачивалась на ауруме, да и он действительно привлекал внимание, но не могла не отметить, что принц прекрасно сложен и подтянут. Наверняка работа с титанами предполагает отличную физическую подготовку.       Из шкафа Каэль достал бумагу и принадлежности для рисования, очень разные, как будто не знал, что выберет Ива.       — Я могу принести свои, — заметила она.       Положив перед ней бумагу, Каэль возразил:       — Для моей, да и вашей безопасности, пусть все рисунки остаются у меня.       — Удивлена, что вы вообще позволите мне их увидеть.       — Вы сестра Дилана.       Как будто это всё объясняло. Конечно, Каэль доверял брату Ивы, но ведь она — не он. Тонко улыбнувшись, принц заметил:       — Пока не вышли замуж, вы связаны с братом. И не станете делать ничего, что может его подставить. А стоит этим рисункам хоть куда-либо попасть из-за вас, это коснётся и Дилана.       Ну да, его точно вышвырнут из Камелота и лишат всего. Что ж, может, Каэль и вправду доверял Дилану и даже был готов доверять его сестре… но и не забывал подстраховываться. Ей было невыгодно подставлять принца и брата.       Не то чтобы Ива раздумывала о предательстве. Да и сомневалась, что кому-то нужны узоры на рёбрах, а в устройстве аурумовых вещей Ива в любом случае ничего не понимала.       Каэль замер, и, пока Ива набрасывала контуры, она заметила, насколько он выглядит отстранённым. Даже разговор не продолжал. Словно предпочитал отключиться от происходящего… он сидел как экспонат в музее, как будто его тело в данный момент ему не принадлежало.       Так оно отчасти и было. После вживления аурума его тело стало национальным достоянием.       А потом Ива увлеклась процессом рисования. Как и хотел Каэль, она не захватила на рисунке лицо, только торс, где тщательно обозначила каждое ребро и набросала первые узоры. Пока не поняла, что глаза слипаются и дальше работать невозможно.       — Отправляемся, — заметил Каэль, когда поезд дёрнулся. — Ещё чаю или пойдёте в своё купе?       Ива выбрала чай, иначе побоялась, что в одиночестве попросту уснёт и пропустит поездку. Да и всего час дороги! Поспит в Камелоте.       Одев обратно рубашку и мундир, Каэль распорядился о чае, но Ива переоценила свои силы. Глаза слипались, сколько бы она ни пыталась держать их открытыми.       В итоге, когда очнулась, то поняла, что всё-таки задремала, привалившись к окну. Ива выпрямилась, поведя затёкшими плечами, Каэль по-прежнему сидел напротив, смотрел в окно, но в купе уже светлело из-за восходящего солнца. Почувствовав, что на плечах что-то есть, Ива с удивлением поняла, что это плед, который, похоже, накинул ей на плечи Каэль.       Чайник стоял на столике, чашка Ивы оставалась нетронутой, а вот Каэль чай пил. Только не теперь. Поморгав, чтобы сбросить остатки сонливости, Ива поняла, что поза принца выглядит слишком напряжённой.       — Что-то не так? — хрипло спросила она.       — Не знаю, — пробормотал Каэль. — Они… он… рядом.       — Кто рядом?       — Монстр.       Его правая рука потирала рёбра поверх мундира, а взгляд не отрывался от окна.       — Эхо, — пробормотал Каэль. — Эхо песни… но она сулит только смерть.       Его лицо скривилось от боли, пальцы сжали мундир, но Ива не успела ничего сделать. Послышались громкие голоса, но пришедшего пропускали к принцу без вопросов: дверь распахнулась, и на пороге возник Дилан.       Он скользнул по Иве беглым взглядом, подошёл к окну, опёрся о стол и тыкнул пальцем:       — Вон он! Видишь?       Прищурившись, Каэль уставился в нужную сторону. Нагнулся, чтобы высмотреть что-то по ходу движения поезда. Теперь он не бездумно пялился в окно. И почти сразу глаза Каэля расширились:       — Не может быть!       — Может, — мрачно ответил Дилан. — Мы около Или. И сюда забрёл сраный кайдзю!       Наклонившись, Ива наконец-то выглянула в окно. Поезд как раз поворачивал, поэтому открывался вид на городские домики — и монстра. Огромного, не меньше, а то и больше титанов, не чета мелким змеебродам.       — Гигантус, — выдохнул Каэль. — Это гигантус.