И шрамы исчезают

Как я и сказала сама себе, на работе я оказалась на два часа позже положенного. Я знала, что вышестоящее руководство не приезжало раньше десяти, и это в лучшем случае. Я и явилась к этому времени. Не мне же их встречать, а Кавказцевой. Я заехала на свободное парковочное место, поскольку моё благополучно заняли. У нас как обычно: когда кто-то уходил, сразу начиналась делёжка пустующего участка. Щёлкнув кнопку сигнализации на брелке, я оглядела уже знакомые мне машины. Из сотрудников вроде все, как и, кстати, наши начальники. Отлично, значит, я как раз вовремя. Женька тут же вытянул лицо, когда я зашла в здание, посмотрев на меня как на привидение. Кстати говоря, его реакция воздушно-капельным путём распространилась на всех. Меня приветствовали, кто-то даже пожимал руку, у многих возникала улыбка, когда я появлялась в поле их зрения. Ну и что это за лучезарный потоп радости? Скоро лампочки в помещении будут не нужны, их лица и так сияли ярче некуда. Все такие приторные до жути, аж хочется блевануть радугой. Я поднялась на второй этаж к своему кабинету, чтобы сбросить вещи, но увидела троих широких и больших мужчин в официальной полицейской форме. Они стояли ко мне спиной, как и сама Кавказцева, которая, к слову, была в том же параде, а не в своих костюмах на все дни недели, месяцы и годы. Когда я подошла ближе, услышала, о чём они разговаривали, и мне даже стало приятно на душе, когда из уст самого главного из них прозвучало моё имя. — А где Стрелецкая Светлана Викторовна? Вы же сказали, что всё сделаете и вернёте её, — строго проговорил высокий седовласый мужчина, скрывая фуражкой уже давно появившуюся лысину. Дмитрий Романович Рогов считался одним из самых строгих и суровых мужиков среди вышестоящего начальства, да и людей в принципе. Он мог убить одним взглядом или жестко наорать, не стесняясь в выражениях. Ему было плевать, кто перед ним стоял. Для него все были солдатами, отдающие честь своей Родине. Но что мне всегда нравилось в нём, это то, как он справедливо судил людей. Если человек оказывался прав, он видел это и всеми возможными способами старался помочь. Если же человек обосрался — голову с плеч. А ещё он был хорошим товарищем и другом для Михаила Андреевича. Они познакомились ещё в Академии полиции, с тех пор поддерживали друг друга что бы то ни было. — Да, вот только она… — растерянно начала Кавказцева, и я тут же влезла в разговор. — Как раз уже здесь, — я обошла их и уже предстала перед их лицами. И пока пожимала мужчинам руки, услышала, как Кавказцева облегчённо вздохнула. — Всем здравствуйте. Прошу прощения, задержалась в архиве. Елизавета Александровна нас не щадит. Уже загрузила работой с самого утра. Простите, что не по форме. — Приветствуем, вас, Светлана. Рады снова вас видеть в наших рядах, — как можно мягче проговорил Рогов, хотя это и не особо получилось. Он никогда не показывал своих эмоций, и от него редко когда дождёшься улыбки. Даже в свой день рождения он серьёзен как никогда. Двое мужчин, что стояли позади него, поддержали его слова улыбками. Они были более приветливыми, чем их начальник, но не такими запоминающимися. Их узнавали не по имени, а только когда кто-то говорил про них что-то вроде: «Ну за Роговым два мужичка постоянно ходят, как два американских булли, ещё поддакивают ему». Но если они ходили врозь, на них никто даже не обращал внимания. — Надеюсь, тут не будет больше для нас никаких сюрпризов? — Рогов укоризненно посмотрел на Кавказцеву. — Думаю, не будет, — улыбнулась я и тоже многозначительно покосилась на уже посмурневшую Кавказцеву. — Пройдёмте, буду отчитываться по каждому пункту, а Елизавета Александровна меня поддержит или поправит. Так ведь? — Да, — вымолвила она и кивнула. — Прошу, — я указала им рукой на вычерченный несколькими годами путь, по которому я из раза в раз водила и рассказывала им про нашу работу. Кавказцева неуверенно шла, точнее, плелась где-то позади нас, пока я отчитывалась начальству по пунктам. Например, где что-то добавить или вовсе поменять. Как кто работал и каждый ли справлялся со своими обязанностями. Не появлялись ли ещё люди, о которых он не знал. Я, если честно, до сих пор не понимала, для чего эти проверки были нужны, поскольку из года в год ничего не менялось от слова совсем. Поэтому эти показушные проверки меня никогда не пугали. А вот Кавказцеву по незнанию всего этого напрягали ещё как. Я лишь изредка оборачивалась и задавала вопрос, всё ли верно говорю, на что получала кивок или короткий положительный ответ. После часового сопровождения по зданию мы зашли в кабинет Михаила Андреевича. Я обомлела. Обстановка кардинально поменялась, как и вся мебель. Видимо, запах сыра был слишком невыносим, раз Кавказцева так запарилась. И откуда у неё столько денег? — Проходите, присаживайтесь, всё как всегда для вас, — проговорила я и указала на современный Т-образный стол, который уже был накрыт. Круассаны и фрукты стояли в тройной порции. Ребята всё же подсказали, что Рогов терпеть не мог алкоголь. Зато очень любил чёрный крупнолистовой чай, так как по цельности листьев он считался самым качественным. И именно этой двухчасовой лекцией Дмитрий Романович выносил нам мозг, когда по незнанию мы поставили бутылку хорошего коньяка. — Молодец, Светлана, у тебя всегда всё под контролем, — сказал он, будто специально хотел задеть этим Кавказцеву. — Это хорошо. Может, ты всё-таки подумаешь о должности начальника отдела? — Нет, спасибо, я воздержусь. — Я на минуту, — Кавказцева попятилась и вышла из кабинета. — Как она? Справляется? — Рогов не стал тянуть время и сразу перешёл к сути, взяв чашку чая вместе с круассаном. Его две тучные тени сделали то же самое. — Ага, как же, — фыркнула я, махнув рукой. Я стала осматривать кабинет. Рабочий стол хоть был и новым, но его расположение осталось на прежнем месте. Зато шкаф для одежды и двухместный диван отныне стояли справа от входа. Зона, где Михаил Андреевич разогревал себе еду и наливал чай, исчезла, и на её месте теперь покоился кулер с водой. Отныне стеклянные шкафы со всей документацией примкнули к стенам порознь от стола. Ну и что она наделала? Она бы ещё расположение окна поменяла. У Михаила Андреевича всё смотрелось куда гармоничнее, и у него было как-то уютнее, что ли. А теперь я этот кабинет даже в глаза не узнаю. Он стал чужим, а его стены будто сдавливали, говоря о том, что вся его сущность теперь против меня. — Неужели всё настолько плохо? — озадаченно промолвил Рогов после того, как прожевал. — Да я вообще не понимаю, какого чёрта здесь происходит! — тут же вспыхнула я как спичка и начала ходить туда-сюда, заметив, что полы совсем не скрипели. — При всём моём уважении к вам, Дмитрий Романович, но какого хера вы творите?! Зачем нужно было увольнять человека, который справлялся со своими обязанностями лучше всех в этом здании?! Зачем вместо него ставить неопытную тупую блондинку, которая в этой работе нихуя не понимает?! Всё оттачивалось годами Михаилом Андреевичем, а тут пришла какая-то мымра и начала наводить свои порядки! Я не удивлюсь, если мне ещё придётся дерьмо за ней разгребать за период моего отсутствия. А это ещё дополнительная работа, которой у меня и так предостаточно. Где вы её вообще взяли? А главное — зачем? — я встала напротив Рогова и поставила руки по бокам, тяжело дыша. — Это не я, — угрюмо проговорил Рогов. — Это даже ещё выше через голову моего начальства. Сильно попросили, — он скривил губы и крепко сжал кулаки от бессилия над ситуацией. — Я бы ни за что не убрал Мишу с этой должности. — Серьёзно? — не поверила я своим ушам. Такого я явно не ожидала услышать. Что это за фрукт такой особенный… — Серьёзнее некуда, — напряжённо ответил он. — Теперь понятно, почему она тут ничего не боится… — задумалась я. — Она этим хвастается? — Рогов моментально стал ещё суровее, чем был до этого. — Есть такое дело, — сказала я как есть и вновь продолжила ходить по кабинету. — Её нужно поставить на место. Она тут вообще работать по-человечески не даёт, — накидывала я. — Может, после вашего воздействия начнёт хоть немного своей башкой думать. От моих слов Дмитрий Романович всё сильнее сжимал кулаки, и, когда Кавказцева вернулась и прошла на своё рабочее место, его костяшки и вовсе побелели. — Свет, погуляй немного, — проговорил Рогов и сделал каменное выражение лица. Его коллеги, как по команде, сделали то же самое, будто поддерживая его. Я лишь кивнула и вышла из кабинета, оставив дверь приоткрытой. Кавказцева наверняка понимала, что её сейчас явно не будут хвалить и, учитывая Рогова в гневе, в ход могут пойти даже угрозы. Я не стала отходить далеко. Я же не дура упускать возможность послушать, как её дерут. Спустя минуты тишины раздался приглушённый голос Рогова. — Значит так, госпожа Казанцева. Я понимаю, какие люди стоят за вами, но это не повод глумиться над сотрудниками, над которыми вам дали контроль. — Да, но… — Кавказцева попыталась сказать что-то в оправдание, но Рогов настойчиво продолжил свою мысль, повысив голос: — Все знают, что я не потерплю хвастовство так называемых связей! Поэтому убедительная просьба таким больше не злоупотреблять. — Я не… — Сейчас я говорю, Елизавета Александровна, не нужно меня каждый раз перебивать. Если я захочу вас послушать, вы непременно об этом узнаете, — стальными нотками в голосе изрёк Рогов, а его коллеги наверняка копировали его настроение и отображали это на своих лицах, надавливая на психику ещё больше. Не знаю, каково ей сейчас, но даже у меня пробежали мурашки по всему телу. — Будьте осторожны со своими высказываниями и поведением. У меня «глаза» и «уши» расположены везде, где только возможно. Надеюсь, я буду вами услышан, иначе мне придётся предпринимать меры. Всего доброго, Елизавета Александровна. Он даже не дал ей шанса высказать свою точку зрения. Она поняла, что её мнение его не интересовало, поэтому просто вымолвила: — До свидания. Когда я услышала приближающиеся шаги, максимально быстро и тихо ретировалась к окну и сделала вид, что со скучающим и равнодушным видом смотрела в него. Ручка двери дёрнулась, и, как всегда, первым вышел Рогов, а после уже его «тени». Кавказцева провожать их не стала. — Светлана, нам уже пора, — громко произнёс Рогов, благодаря чему я «отвлеклась» от вида из окна и подошла к нему. — Хорошо, была рада вас повидать, Дмитрий Романович, — улыбаясь, я пожала ему руку на прощание. — Взаимно. Сейчас ситуация должна стать получше, и ты уже со своей командой будешь работать в обычном режиме. — Спасибо за поддержку. — Удачи, — он кивнул мне, как и его две копии по поведению, и все вместе они начали спускаться, направляясь к выходу. Я оглянулась и посмотрела на дверь, откуда только что вышел Рогов. В мыслях вертелось только одно: «А как тебе мои связи, сучка?». Естественно, я не буду заходить к Кавказцевой, а то ещё подумает, что я пытаюсь её поддержать. А мне этого нафиг не надо. Нужно заняться своими делами, и я начала двигаться в сторону выхода, как наткнулась на Диану с коробками. — И куда ты с этим? — решила поинтересоваться я. — Переезжаю обратно к себе. Ты разве не в курсе? — Я замотала головой, и Диана продолжила: — Елизавета Александровна велела освободить трон сие величества Стрелецкой и вернуться обратно в свои трущобы. — С чего вдруг такая щедрость? — скрестила я руки на груди. — И когда она тебе это сказала? — Позавчера. Она подумала, что ты будешь возникать по этому поводу, и решила заранее предотвратить перепалку, которую ты бы устроила. Ты смотри-ка, начала меня изучать. — Не сказать, что я этому не рада… — самодовольно проговорила я. — Как и я, — перебила она. — А то, честно говоря, местечко у тебя так себе. Мрачное и стены давят. — Просто мой кабинет не терпит всяких куриц, вроде тебя. Диана только фыркнула и затопала подальше от меня. Усмехнувшись этой показушной обиде, я с высоко поднятой головой направилась домой, размышляя о том, сколько же всё-таки времени было потрачено зря со стороны Кавказцевой. Надеюсь, Диана хотя бы как-то продвигала мои дела, помимо своих.