Сердце Дьявола

Внизу нас встретила атмосфера, которая сразу меня оглушила, удушила и ослепила. Знаете, бывает торт с кремом, а бывает крем с тортом? Вот первое впечатление именно такое. Крема намазали, а от торта один коржик. Синие с золотыми узорами стены, тёмно-красные полы. Роскошь и разврат. Возможно, я уже просто старею и становлюсь брюзгой, но мне стало не по себе. Слишком много крема, откровенных нарядов, маслянисто блестящих бёдер, грудей, задниц. В большом зале с несколькими барными стойками гулко бухала ритмичная музыка, кажется, группы «Мета Дон», извивались в танце одиночные фигуры и пары. В воздухе, несмотря на мощную вытяжку, замаскированый туннель которой я заметил вверху вдоль потолка, висел густой аромат масел, духов, помад и — ни с чем не спутаешь — ебли. Нет, не секса, а именно ебли! Грубой, наглой и блядской. Наряды и правда были странные, в чём-то и отвратные. Моя жилеточка, к примеру, еле прикрывала рёбра. Мартин в белом костюме и угольно-чёрной рубашке выглядел рядом с нами двумя джентельменом. Я покосился на Пауля и тот ответил мне грустным взглядом. Мы были чужие на этом празднике жизни. Откровенно чужие и вписывались в него, как сверло в медузу. Я бывал на курортах. Ну, больше по делу, конечно. В «Сейлире» не один раз лежал в грязях, в «Асторре» в горячих источниках недельку погрелся под любовь с менеджером Йеном. Мы, кстати, не один раз с ним пересекались. Я было подумал, что это по-настоящему, но тут он предложил расстаться. Ему было слишком тяжело провожать меня в небо. И у меня остался только спейс. Ледяной и Безжалостный. Он не предаст. Он тебя обнимет, успокоит и уложит в вечный сон среди обломков мёртвой планеты. Ну вот не было на тех курортах такой насыщенной раздражающей атмосферы. А тут всего — слишком до хрена. К нам подошла женщина-служащая и что-то сказала идущему впереди Мартину — я не расслышал. Как раз вступили литавры и я не то что оглох — частично ослеп. Стареешь, рыжий кот, стареешь. Пауль обнял меня за плечи. Он тоже был напряжён, но напряжён по-иному. Если я терялся в этом безумии огней и оттенков, то Пауль подобрался. Пёс Войны шёл в тыл к противнику. От его прикосновения у меня заныло в груди. Парни реально не собирались бросать меня на растерзание всей этой полупьяной толпе. А желающие были. Я чувствовал на себе заинтересованные и откровенно похотливые взгляды. И даже проследил от кого они исходили — от группы мужчин постарше у центральной стойки. Да хрен вам. Я эль капитано, а не блядь дешёвая. Меня ваши сморщенные отростки интересуют меньше, чем нарост гари на дюзе. От объятий Пауля мне стало спокойнее. Мартин двинулся за женщиной между всех этих накачаных бухлом теней, а мы за ним. Женщина отвела нас к угловой стойке, тут было тише. Интересный эффект. В центре зала музыка оглушала, а по краям царила практически тишина. Только разговоры, звон бокалов, лёгкие шаги. Ну и акустика! Дом Альенде вгромил во всё это дикие деньги. У стойки скучал парень-латино или метис-латино с чёрной, как смоль, причёской в зелёном пиджачке, шортах и тремя цепочками на шее — одна чуть больше предыдущей. Наряд довершали золотые часы под старину, золотой галстук-бабочка и белый то ли воротничок, то ли ошейник. — Фрэнк, — мило улыбнулась женщина, — Это гости доньи, сениоры Мартин, Альберт и Паоло. Развлеки их, пожалуйста. Они не говорят на дизертес. Латино профессионально улыбнулся: — Добро пожаловать в «Алькантару», амигос. Гостьи доньи — наши лучшие друзья, — его галакт был безупречен. «Свободная дорогая блядь», — отбил Пауль пальцами мне по плечу. И тут я понял преимущества такой куртки без рукавов. Мы могли переговариваться незаметно для окружающих. Через рубашку я хорошо различал удары пальцев. Интересно, а Лючия ли наряды подбирала? Я обнял Пауля за пояс и отбил ответ: «Меня сейчас вырвет». Рука Пауля просто сжала меня в универсальном жесте. «Держись». Мартин мило ответил Фрэнку улыбкой на улыбку и попросил порекомендовать вино на его выбор. — Вы слишком зажаты, мальчики, — пропел Фрэнк, играя глазами и телом так, что в другой бы обстановке у меня бы уже штаны в сторону отлетели, — Ну же, расслабьтесь. Эни, налей нашим гостям оранж с ирвиллом. Бармен первым делом коснулся пальцами незаметного сенсора на краю стойки и чуть заметно кивнул. Ага. Это он сигналы браслетов проверял — что можно, что нельзя дорогому гостю. Я обратил внимание, что женщина в серебряном шарфе — лет тридцати, каштановая грива, изящная евронка — держится тоже неподалёку. Нас профессионально обкладывали. «Окружение», — отбил я Паулю по рёбрам. «Девять тридцать», — ответил он. Это был вектор отхода, Получалось вдоль стоек и чуть наискось. Я скосил взгляд — никого там не наблюдалось. Подозрительного, я имею в виду. У следующего бара привалился спиной к стойке натуральный идальго. Сиреневый костюм, прилизаная шевелюра, тонкие усики, тёмные очки и неизменные часики золотые на запястье. Из кармана у него выглядывала белая пушистая кошечка. Наклейка или вышивка, конечно. Рядом прохаживались туда-обратно три девицы в сиреневых бикини, а мимо гордо продефилировала шатенка с роскошной гривой. Её наряд включал в себя сетчатые чулочки, но и бикини было в сеточку со вставками на животе и под ним. Идальго отсалютовал ей бокалом. — Это Мигель, — пояснил Фрэнк, заметив мой интерес, — Товар у него, надо сказать, средний по качеству. А вот та девочка в чёрном — Питера, у него есть интересные варианты. — Ты тут всех знаешь? — прищурился Мартин и встал рядом с Фрэнком, как бы отсекая нас от него. — Конечно, — мило улыбнулся тот, — Я тут давно. «Хуи сосу», — зло подумал я. Не подумайте чего, торговать своими дырками или нет — это выбор каждого. Но я подыхать буду, а блядовать не стану. А мне ведь напрямую предлагали. Пока на лезвие не напарывались. Бармен выставил на стойку три хайболла с оранжевым коктейлем, в котором плавала своего рода гроздь из ягодок-бусинок. Только не пирамидальная, а крестообразная. Я протянул руку, но для этого нам с Паулем пришлось расцепиться. Обрыв связи. Пау встал спиной к стойке и задумчиво так отхлебнул оранжевой мути. Посмаковал, подмигнул мне. Пёс Войны сёк сектор справа. Рысь последовала его примеру, чуть скривилась от терпкого привкуса и взяла на себя левый сектор. Мартин продолжал мило расспрашивать зелёную змейку об окружающих. В поле зрения был ещё один бар, а дальше там почему-то собрались какие-то господа во фраках и беленьких рубашках. Похоже, там был тупик. Темно, не видно. Господа трепались меж собой, пили всякое-разное и поглаживали проходящих девчонок. О, там не тупик, а занавеска, точно. Но у бара стоял тип поинтересней сиреневого Мигеля. Он был в зелёном костюме и очень дорогих туфлях. По лёгкому отблеску красного золота я узнал кожу геллианского крокодила. За такие подкрадули можно комнатку в столице на год снять и весь год гулять. А можно квартиру в приличном районе купить, но на гулянку вряд ли останется. Самой интересной деталью у него была правая рука. Вместо кисти в карман пиджака спускался узкий протез под цвет костюма. И протез этот туфлям не соответствовал. Он был какой-то грубый, покрытый резиной с заметными морщинами на стыках. Кстати, девочки, фланирующие возле зелёного, носили чёрные с золотом пиджачки, но, кажется, на трусы им уже не хватило. Знака кота у безрукого не было. Похоже, не сутенёр. Пауль положил локоть на стойку и коснулся меня чуть выше пояса. Связь восстановлена. «Личико попроще сделай» Между тем зелёный бросил взгляд в сторону нашей группы и недвусмысленно облизнулся. Смотрел он то ли на Мартина, то ли на Фрэнка. На Фрэнка! Тот аж вздрогнул и явно перепугался чего-то. — Бастардо, — пробормотал он, — сениоры давайте уйдём. Тут чудесные террасы, я вам всё покажу. Становится душновато, не правда ли? Та-а-к, зелень в подкрадулях за квартиру ему явно не нравилась, хотя Фрэнк и пытался играть роль. Мартин мило улыбнулся: — Что это за невежа, Фрэнки? Он тебя испугал? Мне сказать Пау? У него сильный удар. — За драку вас бросят в лес, — юноша явно чувствовал себя неуютно, даже жаль его стало, — Это Жан Марешалль, брат жены губернатора. Он очень плохой человек, сениор. Мы с Паулем переглянулись и ускорили процесс поглощения пойла. В голове зашумело, а мышцы расслабились. Звуки доносились приглушённо, потекла даже такая лёгкая дремота. А говорите — наркотики нельзя. Можно. Клубу. Я скосил глаза на Фрэнка. Его же явно купили на ночь в качестве гида для нас. И тут мне пришла в башку одна мысль и я — пальцами конечно — поделился ей с Паулем. Он точно так же ответил: «Давай». Ну пацанчик, сейчас посмотрим насколько ты опытная блядь. У меня даже настроение поднялось. — Мартин, — сказал я, — Давай правда прогуляемся. А то я точно попрыгаю зайчиком в лес. Ну и рожи, прости господи. Особенно вон та, вся зеленью покрыта. Марешалль носил ещё и бородку. Такую, коротенькую, щекотуху, как иногда говорят. Бороды я никогда не любил. Мы допили коктейль, улыбнулись бармену. Мартин взял Фрэнка под руку. Я заметил, что каштановая заметалась. Чуть-чуть, незаметненько. Что-то шло не по их плану. Ну и отлично. Сейчас поймёте каково загонять в уголок Фрау Мяу с кисточками на ушках. Белый и зелёный мальчики пошли вперёд, мило беседуя, а два вырви-глазика — следом. Я перехватил очень нехороший взгляд. Марешалль за нами следил.