Сердце Дьявола

Водителем Лючия была классным, спору нет. И организатором отличным. Похоже, девка свои погоны не в постельке с комиссаром заработала. Когда мы с Паулем и Мартиным спустились в гараж, она нам сразу оружие отдала. И посоветовала на взводе держать. Мы постояли там минут двадцать, пока Фрэнк дружков подтягивал. За те двадцать минут я вкратце просветил народ о чём мы с доном-гондоном Эм Альенде ночью тёрли. Лючия закатила глаза: — Мадре Диас, ты болван! Обалденный болван! Да Эм, небось, всё до ботинок обоссал от счастья! За голову Марешалля те же Совкины пятьдесят тысяч давали несколько лет назад! А он бесплатно! Благородный идальго! Дон Ки-Хот Ламанческий! Парни, напяльте своему кэпу таз на пустую башку! — Он не должен жить, — огрызнулся я. — Альберт у нас благородный, — нежно сказал Мартин и обнял меня. Так нежно, что прямо всё животе опустилось и член зашевелился. Как всегда, блин, не вовремя. Ну ничего, на борту я тебя трахну, пожалуй. Заодно заценю на сколько тебе отверстие разъездили. Не всё же Паулю в меня засаживать, так и ветер свистеть начнёт. Снизу и через глотку. «Шлюха»! «Чего? Да я вообще девочка»! «Ни фига себе — девочка! Да ты рот открываешь — палубу видать»! Но Лючию понесло: — Ладно, идиоты, как хотите, но я Маре по мозгам проедусь. Уж один движок точно на Марешалля потянет, — заверила она нас, — Он без охраны не ездит. Три машины и в какой сама эта жаба зелёная толком и не ведомо. Стёкла тонированые, не видно ни черта. Как только ты его хватать собрался? Спейсшип на малой высоте в нашу жару в воздухе не держится. — Лючия, — говорю, — а ты про Пылевой Урок слышала? — Нет, — бросила рыжуха и распахнула дверцу высоченной тачки, — Залезайте, вон ваши дырки бегут-торопятся. На ходу расскажешь. Машина была типа того «скарабея» — джипяра на высоченной подвеске и с толстенными колёсищами. Но куда современней и комфортней. Правда она была рассчитана на пятерых, а нас туда семь с самой Лючией набилось. Пауля мы посадили вперёд, как самого здорового, а на задней сидушке с грехом пополам уместилось пятеро мелких. Точнее — худых. Эрик оказался длиннющим чёртом, выше Пауля. Пришлось его на ноги положить, иначе бы он нависал, как жираф. Лючия рванула с места, пронеслась по туннелю и нас ослепило бело-зелёным светом. Но когда мы выскочили из-под купола и башня пропала, то пропало вообще всё. Если это не буря, то тогда вообще не знаю что здесь бурей считают. Как рыжая гарпия вообще что-то различала в пыльных вихрях — одному готту ведомо. Но джип нёсся, как в задницу укушеный, и за ним клубилось облако похлеще, чем в ту ночь от басика белого. — Надо оторваться, — сквозь зубы выдала наш сумасшедший водитель, — У бастардо Марешалля тоже есть вездеход. И его какой-то хмырь заводил. Правда у них не джип, а трицикл, он за авангардное охранение обычно и открытый, но что водиле в шлеме-то сделается? Ладно, сейчас по старой дороге проскочим, там ему будет сюрприз! И она рванула руль вправо всем корпусом! Тим так навалился мне на бок, что я чуть Мартина меж собой и дверцей не раздавил. — Ну так что там за урок с пылью? — весело крикнула Лючия через рёв редукторов, — Давай, рыженький, люблю истории! — Она воткнула в зубы сигариллу и прикурила, придерживая руль коленками. Безбашенная баба! Пауль рядом с ней держался за ручку в потолке и поминал святую Барбару и святого Марка. Мальчики вообще сжались и не отсвечивали. Мартин тихо пищал из-под плеча, что на борт его доставят тряпочкой или листиком. Джип нёсся сквозь пылевую бурю, лихо подскакивая на намётах и на подъёмах из ям. А ям становилось всё больше. Хорошо хоть подвеска мягкая, а то давно бы не то что язык перекусил, мозг бы наверное нижней челюстью через нёбо вычерпал. — Когда-то, в две тыщи нулевые, руситы поругались с арабитами. И не с одной страной, а с несколькими. И чтобы намекнуть на свою силу, РВАФ, или как там его тогда называли, полусотней крейсеров прошёл в километре над поверхностью этих стран. — И чё? — спросил Мартин, активно выталкиваясь из-под меня. — А то, что они устроили бурю, похлеще этой! И завалили песком несколько городов, оазисы, в том числе и искусственные, нефтепромыслы, с которых арабиты и жили тогда. Подавили противовоздушную оборону, сдули в море до чёрта машин и домов, морские корабли, лайнеры на астродромах. А потом мессовали тамошним султанам с шейхами и спросили: «Понятно, эфенди»? — И что эфенди? — рассмеялась Лючия. — Они долго вытряхивали пыль из ушей, отказались от планов, которые шли поперёк руситских, и начали строить свои флоты. А потом прошлись ими по орбите, на глазах у всего мира. Но тогда уже руситам было не до того, да и прежних руситов не было. Третий Раскол уже закончился, на месте прежней страны было с полсотни всяких-разных. Но именно так у арабитов появился свой астрофлот. — Прикольно, — выдохнула Лючия и зафиксировала руль. Перед нами возник старый железный мост через глубокую расщелину. Я в последний момент понял, что настила на нём нет — только две железные балки. И вот по ним-то наш джип и пронёсся стрелой — я и обмочиться не успел. Мы неслись, петляя меж дюн, к Астрополису, а трициклист, если он там был, должен сейчас орать что-то вроде «каброн» и разворачиваться. По этим балкам он не проедет — машинка-то наверняка уже. Через час на горизонте возникли знакомые чёрные башни города. Лючия уже не гнала так сильно. Стали попадаться грузовики, похожие вездеходы. Мы въехали в город и тут я обалдел — песок на улицах горами лежал. Нижние этажи домов завалены. Только входы в здания разгребли. — Проклятая буря, — посетовала Лючия, — Опять неделю будем откапываться. Тут всегда так после шторма. Особенно рестораторы и лавочники страдают — они же внизу все. Мы ехали по улице, над нами нависали мрачные чёрные башни. Неуютно, как в ущелье. — А почему у вас тут дома чёрные, Лючия? — задал вопрос Пауль — На жаре же лучше белые стены, в них прохладнее. — Белыми они были при постройке, — огрызнулась капитан, — Это камень такой. Карбогранит называется, его в карьерах полно. Из него и строят, пластилит обдирается быстро. Ну построили, плиточкой белой отделали. Один шторм и вся плитка внизу. Кого-то прибило, у кого-то тачка в хлам. Падало-то вон с какой высотищи! Тогда покрасили. Ещё шторм и содрало всю краску до камня! Так что, Паоло, проще уж ничем не лепить. Камень не обдирается. Так, парни и ребятишки! Ваша посудина ещё на верфи, выкатят ближе к полуночи. Пока перекантуетесь на оперативной хатке вон в том домике, — она ткнула пальцем куда-то вперёд, — Не шалите, пор фавор, там аппаратура автомат. Мне неприятно будет, если героя прошлой ночи будет всё управление смотреть с членом во рту. — Да мадре диас, — бросил Мартин, — Небось вся пустыня в курсе кто мы и что. — Пустыня в курсе, что вы наваляли Марешаллю, — отрезала Лючия, — И что сениор Мартин — таки да, любитель мальчиков. Но вот что сениоры Паоло и Альберто по ним, это только я и Марика знаем точно. Ну, ещё охрана, но среди них людей Мартинесов и болтунов нет, а Вику я предупредила. Она и поссать ходить шёпотом будет, — добавила стражница, — Правда, ребята, останьтесь в памяти людей настоящими идальго, — Она вздохнула, — Нам очень нужны легенды и герои. Не так тоскливо на душе. Машина остановилась возле небоскрёба с округлым верхом. Вдоль улицы стояли машины, в основном — фургоны и грузовые. Ходил замотаный в длинные тряпки местный народ, держась ближе к серёдке улицы. Гелис жарил от души, конечно. Мы с Паулем скорбно переглянулись, но тут же хищно оскалились. На борту мы своё возьмём. Мартина ждал вариант «сыр в сэндвиче». Судя по недовольному ворчанию где-то из-под плеча, он догадался. Но пора было выходить.