Нетрадиционный способ приручить бешеного пса / An Unconventional Method to Raise a Rabid Dog

Скорая приехала быстро — магазин Яо Ци находился недалеко от больницы. Когда медики увидели девочку, лежащую на земле, они замерли. Один из них, поднимая её на носилки, всё время бросал на Яо Ци и Люй Линя странные взгляды. Люй Линь и так был на взводе, а осуждающий взгляд только подлил масла в огонь — он злобно уставился на мужчину. Тот тут же нахмурился. Яо Ци внутренне усмехнулся, но внешне велел Люй Линю прекратить и вежливо извинился перед медиком. Люй Линь пробормотал извинение — небрежное, без капли искренности. Яо Ци шлёпнул его по затылку. Они поехали в больницу вместе — отчасти потому, что нужно было оплатить лечение девочки, если её семья не найдётся, отчасти потому, что Яо Ци боялся: если она умрёт, Люй Линь может оказаться виновным. Оказалось, что раны серьёзные, но её удалось спасти. Услышав это, Яо Ци перестал внимательно слушать врача — он больше следил за Люй Линем, стоящим рядом. Врач, вероятно, хотел как лучше, но чем дольше говорил, тем больше звучал как обвинитель. Хотя Яо Ци это не трогало, Люй Линь всё больше злился. Он сжал кулаки, на тыльной стороне руки вздулись вены. — Бла-бла-бла… как же ты надоел. Сколько раз нужно повторить, что она к нам не имеет отношения? Ты глухой? — Люй Линь уставился на врача, приподняв бровь. В глазах — опасный блеск, на губах — ни намёка на улыбку. Врач отшатнулся, лицо стало испуганным — взгляд и осанка Люй Линя были слишком пугающими. — Хватит, не надо, — Яо Ци потянул его за воротник и легонько ущипнул за щёку. — Извинись. Врач, возможно, сочувствовал девочке, но продолжать упрекать их после того, как они ясно дали понять, что не имеют к ней отношения — перебор. Да, её состояние — по сути, их вина. Но она сама ранила А-Линя. Яо Ци уже проявил великодушие, отправив её в больницу и оплатив лечение. — Только что ты велел мне замолчать, а теперь — извиниться. Так что ты от меня хочешь? — усмехнулся Люй Линь, обнял Яо Ци за плечи и навалился на него. Он понял: раз Яо Ци не надавил ему на голову — значит, извинение было формальностью. Он на его стороне. Это немного успокоило. Врач снова начал бормотать, назвал его хамом и грубияном, но одного взгляда Люй Линя хватило, чтобы тот ушёл, фыркнув. На самом деле, Люй Линь не особо обиделся. Редко кто говорит ему всё в лицо — было даже любопытно, как он выглядит в глазах обычных людей. Но вдруг Яо Ци нахмурился, когда врач назвал его «грубияном». Движение было едва заметным, и Люй Линь уловил его только потому, что всегда внимательно следил за выражением Яо Ци. Когда Яо Ци так делает — значит, он недоволен. Люй Линь тут же злобно посмотрел на врача. Но одновременно заметил, как у Яо Ци дёрнулся кадык — он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но врач ушёл, и он промолчал. Наблюдая это, Люй Линь чуть не взорвался от счастья. Его малыш такой заботливый! Сердце таяло! Не обращая внимания на людей в коридоре, он обнял и поцеловал Яо Ци. Яо Ци не возражал — позволил ему обнимать, целовать, даже покусывать. Как он и говорил: А-Линь всё больше становится похож на большого, навязчивого пса. Но если подумать — это не совсем так. Ведь только рядом с ним А-Линь ведёт себя так глупо. С другими — он свиреп. Его А-Линь: если ты искренне к нему — он запомнит это навсегда и отплатит действиями. Если злится — дай ему немного сладкого, и он успокоится. Если заботится — один поцелуй решит всё. Но потом он захочет ещё. И ещё. Яо Ци почувствовал лёгкую боль в сердце. Он будет заботиться о Люй Лине, делать его счастливым, баловать его, насколько сможет. Он хочет, чтобы А-Линь иногда просто был милым, держался подальше от опасностей и всегда был таким счастливым. Если А-Линь сможет получить ту радость и покой, которых раньше не знал — это всё, чего Яо Ци хочет. — Всё грызёшь то, что держишь. Ты точно собака? — поддразнил он. — Если ты — кость, то я не против быть собакой, — фыркнул Люй Линь и потерся о него. — Но кость не может тебя «съесть». Я скорее твой хозяин. — Яо Ци бросил многозначительный взгляд на его зад. — Ладно, будь моим хозяином. — Люй Линь, пьяный от счастья, мысленно показал средний палец своему прежнему «я», которое ненавидело мысль быть питомцем Яо Ци. Его малыш — лучший хозяин. Даже если другие будут искать кого-то вроде Яо Ци — не найдут. — Так? Тогда мне нужно найти поводок, чтобы тебя привязать — вдруг сбежишь. Покусывания прекратились. Чувствуя, что Люй Линь насытился, Яо Ци пошёл к палате, где лежала девочка. Люй Линь всё ещё висел на нём — пошёл следом, как только тот двинулся. — Да, лучше потуже. И второй конец — к твоей шее. Чтобы, если отпустишь поводок, я тебя не укусил насмерть. — Это была правда. Если Яо Ци когда-нибудь бросит его — будет только два варианта: либо он заперёт Яо Ци, либо укусит насмерть и проглотит. — Такой свирепый? Что за порода? — будто не слыша угрозу, Яо Ци с улыбкой сделал вид, что удивлён. — Монстр. — Видя, что Яо Ци в хорошем настроении, Люй Линь вспомнил свой сон и с радостью подыграл. — Звучит дорого. Хорошо, что мне повезло — у меня уже есть один, прямо здесь. — Яо Ци ответил. — Но с твоей навязчивостью, похоже, нас придётся хоронить вместе. — Отлично. Если наши прах можно будет смешать — ещё лучше. — Люй Линь не мог не мечтать об этом. — Тогда давай когда-нибудь усыновим ребёнка. В будущем попросим его смешать наш прах. — Договорились. Болтая, они быстро добрались до палаты. Яо Ци замолчал и тихо открыл дверь. Внутри было три кровати, возле каждой — посетители, кроме самой дальней. Яо Ци подошёл к той стороне, достал табуретку из-под кровати и жестом пригласил Люй Линя сесть, а сам остался стоять, глядя на лежащую девочку. На вид ей было около четырнадцати. Честно говоря, она была красивым ребёнком. Кожа — светлая, чистая, а с закрытыми глазами и спокойным выражением лица она напоминала картину. Когда он впервые её увидел, она уже казалась очень худой. Теперь, без пушистого лолита-платья, её истощённое тело под больничным одеялом выглядело ещё более болезненно. Было ясно: её жизнь — не из лёгких. Если бы она была обычной девочкой из обычной семьи, её, вероятно, любили бы родители. Но она — из той же породы, что и А-Линь. — Сяо Ци, ты заставляешь меня ревновать. — Поскольку Яо Ци не сел, Люй Линь тоже остался стоять. Увидев, как тот серьёзно смотрит на девочку, он потряс его за руку. — Пф-ф, ладно, я был неправ. — рассмеялся Яо Ци и пожал ему руку. — Мы её увидели, убедились, что она жива, ты оплатил лечение — поехали домой. — Люй Линь не хотел оставаться. Не только из-за девочки — он ненавидел больницы. — Подождём, пока она проснётся. Я хочу объяснить ситуацию. Люй Линь нахмурился — не понимал, почему Яо Ци так переживает. — Я хочу знать, почему она на меня напала. — На самом деле, Яо Ци было всё равно, выживет она или нет. Он мог простить попытку убийства, но не то, что она ранила А-Линя. Мягкость Яо Ци — результат его способности мыслить рационально. Или, по крайней мере, теперь он умеет это. Если бы всё случилось несколько дней назад — он бы просто ушёл, оплатив счёт, потому что девочка ранила его А-Линя. Но теперь он успокоился. И раз уж голова ясная — нужно использовать момент, чтобы разобраться. — Как же это всё утомляет, — фыркнул Люй Линь, несколько раз схватил себя за волосы и сел на больничную кровать. Он знал: Яо Ци — чистюля. Тот скорее будет стоять, чем сядет на больничную койку. Поэтому он сел сам — чтобы Яо Ци мог сесть на табуретку. — … — увидев, как Люй Линь спокойно уселся, Яо Ци понял, что тот задумал. Вздохнув, он подтащил табуретку к краю кровати и сел. — А-Линь. — Сидеть без дела было скучно. Как только мысль пришла — он уже произнёс имя. Сам удивился, но тут же рассмеялся. — А? — Люй Линь посмотрел вниз. Он был выше Яо Ци, и разница в уровне сидений только усиливала это — пришлось наклониться. — Ничего. Просто захотел тебя позвать. — честно сказал Яо Ци. — …Зачем? — уголки губ дёрнулись, будто собирались растянуться в улыбке, но он только смущённо потянул себя за волосы. Для Люй Линя понятие «стыд» не существовало. Он мог делать всё, что другие считали постыдным, и не заботиться о мнении. В интимной близости — мог быть совершенно распущенным. Но когда Яо Ци говорил что-то тёплое — он терялся, не знал, как реагировать. — Просто хорошо, что ты рядом. — Яо Ци улыбнулся и начал играть с его рукой. — Ты такой слащавый, — надулся Люй Линь. Яо Ци продолжал смотреть на него с улыбкой. — Мне уже говорили такое. — спустя паузу, Люй Линь сам заговорил. — М-м? Кто? — интерес Яо Ци вспыхнул. Люй Линь редко говорил о себе, а уж тем более — сам начинал разговор. — Женщина, которая меня родила. — Люй Линь поднял руку, будто хотел нарисовать её очертания, но воспоминания были слишком размыты. Он не помнил её лицо, не знал, куда она ушла. В итоге опустил руку. — А потом она меня выбросила. Я не помню, как она выглядела. Не знаю, где она. Иначе — она была бы первой, кого я бы убил. — Эй, молодой человек, так говорить нельзя. Убийство — против закона. Посадят и казнят. — вдруг вмешался старческий голос. Это был пожилой пациент с соседней кровати, который услышал разговор и решил вставить своё слово. Люй Линь нахмурился и замолчал. Улыбка Яо Ци тоже исчезла. Это был редкий момент — А-Линь открылся. И теперь, когда шанс упущен, придётся долго ждать, пока он снова решится. Но старушка не хотела зла. Яо Ци не мог ей ничего сказать. Он просто взял руку Люй Линя и крепко сжал, улыбнувшись ему — ободряюще.