Мотылёк

      Шериф обещала прислать записи с камер, как только вернется с места обнаружения трупа. Не теряя ни минуты, мы помчались туда. Машина Итана все еще стояла там. Так что мы забрали его с собой. На этот раз я и Итан ехали на заднем сиденье черного внедорожника вместе с Криспином. Хантер же, на удивление молчаливый, последовал за шерифом в ее машину. Это они договорились?       Итан вцепился в мою руку, словно утопающий за соломинку. Его хватка была отчаянной, почти болезненной. В голове роились мысли: что делать дальше? Пожалуй, стоит привезти его ко мне. Пусть переночует. Завтра вернется в дом Шейлы. Хотя, если подумать, этот дом, как и все имущество жертвы, принадлежит стае и по наследству перейдет к новой Лупе, которую выберет Ульфрик. Итану никогда больше не суждено туда вернуться. Я живу в небольшом таунхаусе-студии, где и спальня-то всего одна. Но другого выхода нет. Для оборотней совместный ночлег — обычное дело, так что, установив четкие границы, я надеюсь, мы сможем сохранить приличия.       — Сильно голодна? — вопрос охотника выдернул меня из раздумий.       — Терпимо.       — И чем же ты питаешься? — Что за нелепый вопрос?       — Едой, — ответила я, стараясь не выдать раздражения.       Мужчина бросил на меня сомнительный взгляд через зеркало заднего вида.       — Не убедительно. Кажется, ты питаешься чем-то… иным.       — Хочешь сказать, оборотням необходим белок, а мне нет? Или, по-твоему, я должна была наесться печеньем?       — Слухи, конечно, преувеличены, но чутье подсказывает, что дыма без огня не бывает. Ты же подпитываешься силой наших зверей, верно, Вирика? — Криспин ухмыльнулся, словно раскусил великую тайну. Люди так падки на собственные иллюзии. Легко одурачить того, кто жаждет быть обманутым.       — Что, решил поделиться?       Итан нетерпеливо дернулся рядом, и мой взгляд невольно скользнул к нему.       — Если это необходимо, я поделюсь, — откликнулся охотник на высказанный вопрос. — Ты ведь не поглощаешь зверя целиком, правда?       — А ты что, приехал в поисках того, кто способен на такое?       Мужчина снова бросил взгляд на меня через зеркало заднего вида, в его глазах плескалось что-то темное и изучающее.       — Нет, — с твердой уверенностью ответил он. — Но, если бы такой человек существовал, я бы хотел о нем знать.       — Увы, я таких не знаю, — спокойно парировала я, устраиваясь поудобнее. Итан, словно потерявшийся щенок, уткнулся носом в мою шею. Неужели я источаю какие-то странные оборотнические феромоны? Или мой запах просто успокаивает его, а может, наоборот, будоражит? Я нахмурилась.       — Так какая еда тебе нужна?       — Секс, — выпалила я с дерзкой уверенностью. — Я суккуб, и питаюсь сексом. — Решила спровоцировать его я, интересно, как он отреагирует.       — Врёшь! — возмущенно воскликнул охотник.       — Я готов, — прошептал Итан мне на ухо, обжигая кожу своим дыханием. По телу пробежала волна мурашек. И как же легко он нашел мои эрогенные зоны…       — Я встречал суккубов, и они явно не такие, как ты.       — Хочешь сказать, выглядят как шлюхи или монашки, а не как обычные девушки?       — Да уж, хиппи из них точно не выйдет, — это я-то хиппи? Забавно. — Нет, я имел в виду, что ощущаются они иначе, их сексуальная энергия яркая, они притягательны и… — он запнулся. То есть, он только что намекнул, что я непривлекательна? Вот же олух! Я вложила все свое недовольство в один испепеляющий взгляд.       — Я не это имел в виду! — тут же забормотал он, пытаясь оправдаться. Хех. Нашел с кем играть в эти игры. Я из России, детка! Загонять мужчин в неловкое положение — смысл моей жизни!       — Тот, кто питается сексом, источает его флюиды, ты же… ты источаешь нечто иное, — произнес он после долгой паузы, словно взвешивая каждое слово.       — Что же?       — Ты пахнешь домом, — выдохнул Итан, обвивая меня за талию и глубже зарываясь лицом в изгиб моей шеи.       — Что-то… домашнее, — произнес охотник, как бы подтверждая слова парня. — Что-то уютное и успокаивающее. Как запах свежеиспеченного хлеба или потрескивание дров в камине.       — Будто описание бабушкиного свитера, — усмехнулась я.       — Ну, не совсем свитера, — пробормотал Криспин, покраснев. — Скорее, как… как место, куда хочется вернуться после долгого дня. Как чашка горячего чая в холодную погоду.       Я приподняла бровь. Не ожидала от него такой поэтичности. Итан, все еще уткнувшись в мою шею, тихонько замурлыкал.       — Он прав, — прошептал он мне на ухо. — Ты пахнешь безопасностью и любовью. И это очень… опьяняет.       — И любовью не в романтическом смысле, — они что спелись? — А во всепоглощающем… Будто мир говорит, что ты нужен ему именно таким.       — Кажется у вас похожие травмы, вот вы и выдаёте желаемое за действительное. — парировала я, пытаясь сбить их с этого настроя.       — Тебе что никто не говорил, что рядом с тобой спокойно?       — Ага, а ещё когда я бубню себе под нос хорошо спиться.       Охотник лишь расхохотался в ответ.       — Твоя магия, какой бы она ни была, притягивает заботой и нежностью. Я скорее поверю, что ты ведьма из пряничного домика, которая хочет откормить меня до неприличия, а потом съесть, чем суккуб.       Ага, Баба-Яга. Запеку в печи и съем на ужин.       — И это вполне укладывается в мою теорию, что ты питаешься силой наших зверей. Дома, в твоем присутствии, в безопасности, стоит быть просто мурчащим на коленях котом, а не опасным хищником.       — Что ж разумно, — сдалась я. — Теперь разве вы не должны меня бояться?       — Я сказал не для этого, — возмутился Криспин. — Неконтролируемый голод опасен, а ты не признаёшься, чем питаешься. К тому же в нашем мире все чем-то «питаются», вопрос в том, что, отдавая ты получаешь взамен.       — Не понимаю.       — Сильные вампиры, помимо крови, утоляют свою жажду и другими вещами. Сексом, страхом, отчаянием, даже самой смертью… Лучше уж познать неземной оргазм и забыться на пару часов в истоме, чем стать пленником кошмара или, тем более, кормом для червей. А я был свидетелем всех вариантов.       — Ха, так вот откуда ты знаешь, как чувствуется суккуб?       — О да, я делил ложе с одной такой. Однажды.       — Хорошо, я питаюсь оборотнями, отбираю силу у зверя, — проще согласиться, чем сказать правду. К тому же примерно так и думают все в этом городе. Хотя всё куда сложнее, даже я толком ничего не понимаю.       — Что тебе для этого нужно? — серьёзно спросил охотник.       — Разве ты не ищешь маньяка? Отдать часть своей силы не лучший вариант.       — Я могу! — Итан вызвался с таким жаром, что мне стало не по себе. В голове роились противоречия. Нельзя позволять человеку, готовому отдать всё, жертвовать хоть чем-то. Он должен научиться ценить себя.       — Нет, — отрезала я. — У тебя был тяжёлый день, — добавила чуть мягче, увидев, как в его глазах гаснет свет.       — А тебе нужно много? — Криспин не сдавался, и его упорство начинало раздражать. Боже, когда же мы доберёмся до места? Обсуждать это больше нет сил. А вот есть… чёрт возьми, как же я хочу есть!       — Кстати, Хантер знает, что ты тигр-оборотень? — решила сменить тему я.       — Да, — последовал спокойный ответ. — Мой отец был его учителем и напарником. Потом, однажды, на нас напал тигр. Отец погиб, а я заразился. На самом деле, среди охотников, не много желающих копаться в делах убийств оборотней. Вполне возможно, это дело рук другого охотника. Поэтому Хантер и позвал меня в помощники. Последний законопроект позволяет охотникам привлекать к работе сверхъестественных.       — Понятно, — пробормотала я, отворачиваясь к окну. Отец Криспина… тигр… всё это складывалось в весьма неприятную картину. Может?.. — У нас есть терапевтическая группа для жертв нападения оборотня.       Знаешь, помогает. Я сама хожу, — добавила я, словно невзначай. Люди не любят нравоучений, если не видят, что ты сам следуешь своим советам.       — Ты пережила нападение? — удивился мужчина.       — Тот, кто на меня напал, точно нет, — отозвалась я с натянутой улыбкой. Не хотелось вызывать ненужную тревогу. — Разве слухи об этом не говорят?       — Нет, — мужчина тактично замолчал, и я была ему за это благодарна.       Вскоре машина остановилась. Мы оказались на небольшой поляне, стиснутой кольцом угрюмого леса и зыбкого болота. Иные деревья, словно утопленники, торчали прямо из черной воды. Эта окраина города и только начало болотной местности, совсем не походила на место, где прячут трупы. И все же… Именно здесь нашли тело. Шериф уже поджидала нас, опираясь на капот своей машины. Вокруг суетились полицейские и криминалисты, собирая остатки своих вещей и аппаратуры. В спертом воздухе витал тошнотворный запах смерти и железа.       Криспин сразу же направился к шерифу, начав что-то оживленно обсуждать. Хантер молча стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Итан все еще держался за меня, не отпуская ни на секунду. Я чувствовала его страх, его боль.       Элиота я ещё не видела, так что стоит спешить. Я достала из кармана ключи. Сняла дубликат и отдала парню. Четко назвав адрес, объяснив ключевые моменты, я отправила его к себе домой. Итан, словно боясь потерять меня навсегда, схватил за запястье.       — Я буду ждать тебя дома, — прошептал он, заглядывая в глаза своим щенячьим, молящим взглядом.       Освободившись от его хватки, я медленно побрела в направлении, откуда исходил удушающий запах железа. Земля под ногами чавкала, словно живая, неохотно отпуская мои кроссовки. Вскоре я увидела его. Тело лежало в неглубокой канаве, прикрытое брезентом. Я смотрела на эту картину, и меня сковал ступор. Запах был отвратительным, тошнотворным, но вместо рвоты меня охватило какое-то ледяное оцепенение. Разве мне не нужны перчатки, маска, что-то, чтобы не оставить следов?       Чья-то рука легла на плечо, сила его магии заколола кожу. Меня прижали к груди, и знакомый запах заполнил легкие, словно спасительный кислород. Элиот. Я закрыла глаза, пытаясь вдохнуть глубже, ухватить этот запах.       — Что я должна делать? — спросила я ровно, почти отстраненно, словно речь шла о погоде. — У тебя есть для меня перчатки?       Элиот обнял меня крепче, прижимая к себе, словно желая впитать мою тревогу. Его подбородок устроился на моем затылке, и я почувствовала, как он вздохнул.       — Минуту, — прошептал он, и в его голосе прозвучала усталость. — Дай нам всем минуту.       — Элиот, мне бы хотелось с этим поскорее разобраться, — проговорила я, стараясь сохранить самообладание. Под палящей жарой, стоять у трупа, то ещё удовольствие.       Наконец он отстранился, заглядывая мне в глаза. В его зеленых глазах плескалась решимость, взгляд был тверд и уверен. Рыжие волосы, собранные в небрежный хвост, казались языками пламени, вырвавшимися на свободу. Мы иногда шутили, что это его рыжая грива пробивается сквозь человеческую оболочку. Но я знала, что он всегда был таким — рыжим, с хищными чертами лица, словно лев, случайно принявший облик человека. Иногда кажется, что львы выбирают, кого заразить, ориентируясь на внешнее сходство. Элиот когда-то был «врачом без границ», и в одной из экспедиций в Африке на него напал оборотень. Он никогда не рассказывал, что случилось с остальными, но с медициной пришлось закончить — оборотень не имеет права лечить людей. Да, какое-то время он скрывал свою сущность, но оказалось куда проще переехать в город, где ты нужен именно таким, какой есть. С тех пор Элиот Келли — местный врач для оборотней, работает в подпольной клинике, и иногда вскрывает и осматривает нечеловеческие трупы.       — Пойдём, — горячая ладонь обхватила моё предплечье. Мы двинулись к судебно-медицинскому фургону. Я смотрела на его широкую спину, обтянутую белой футболкой, и мир словно перестал существовать. Его тело источало такую мощь, что казалось, вокруг него клубится багровая дымка. Один из сильнейших представителей своего рода… а я так голодна.       Мужчина обернулся, взгляд его глаз пронзил меня насквозь.       — Когда последний раз ты питалась?       И, правда, когда? Я задумалась, подняв взгляд к небу. Бездонная голубизна, ослепительное солнце… Если бы не произошедшее, день был бы прекрасен.       — Может, дня два назад, — пробормотала я. — А может, неделю… Когда будет полнолуние?       — Ты что, в полнолуние питалась последний раз? — в его голосе прорезалось рычание. Иногда мне кажется, он слишком меня оберегает. Элиот одновременно мой врач и друг, именно он зашивал мои раны, когда меня изуродовал оборотень.       — Нет, просто…       — Ясно, — он силой потащил меня за машину, в тень, где нас никто не мог видеть. — Достаточно сказать… — он запнулся, и, не договорив, накрыл мои губы своими. Это не было похоже на поцелуй в привычном понимании. Просто формальное касание. Но внутри него зверь клокотал, рвался на свободу, и вот, его энергия, концентрированная сила его магии, хлынула в мой рот. Горячая, обжигающая лава. Первый глоток, второй, третий… С усилием я оттолкнула его.       Я задыхалась, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба. Легкие горели огнем, как после ледяной купели. Боль пронзала все тело. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы прийти в себя, откашляться. Элиот смотрел на меня, в его глазах плескалась тревога, смешанная с облегчением. Он знал, как мне тяжело. Как сложно контролировать себя, когда голод застилает разум пеленой.       — Лучше? — хрипло спросил он, невесомо касаясь большим пальцем моей щеки. Я кивнула, чувствуя, как отступает разъедающая горечь. Если бы не эта грубая сила, было бы легче, но иногда других путей не остается. Голод отступил, оставив после себя липкое чувство вины. Я снова воспользовалась им. Снова питалась тем, чем не должна была, тем, что ему было необходимо.       — Спасибо, — прошептала я, отводя взгляд. Он всегда был моей тенью, всегда готов подставить плечо. И я боялась, что за этой неизменной готовностью кроется нечто большее, нечто, на что я никогда не смогу ответить взаимностью. Он сделал для меня так много хорошего… Но одновременно с этим он делает вещи, которые меня пугают до чертиков. Как, например, сейчас. Или его привычка читать мои записи у гинеколога и психиатра, а потом названивать, предлагая альтернативные способы лечения. Элиот всегда хотел, как лучше, но его пути не всегда столь хороши.       Я чувствовала, как его взгляд прожигает меня, словно клеймо. Он знал мои слабости, мои страхи, мою чудовищную природу. И все равно оставался рядом. Эта преданность одновременно восхищала и угнетала.       — И что тут происходит? — раздался голос Криспина, стоявшего с другой стороны фургона.       Сколько он уже здесь? Что он видел? Впрочем, какое мне дело? И какое дело ему до меня?       — Ничего интересного, — ответила я с нарочитой небрежностью. — Элиот, это Криспин — охотник, приехавший расследовать убийство, а это Элиот — судмедэксперт.       — Главный коронер, — поправил он меня, и в голосе его прозвучало еле заметное раздражение.       — Прости, главный коронер, — повторила я за ним, стараясь скрыть усмешку.       Криспин окинул Элиота оценивающим взглядом. В его глазах мелькнуло что-то похожее на неприязнь, но он тут же взял себя в руки и протянул Элиоту руку.       — Криспин Метьюз, рад познакомиться. Надеюсь, вы сможете пролить свет на это дело.       Элиот пожал его руку, но его взгляд оставался холодным и отстраненным.       Я почувствовала, как напряжение между ними нарастает. Криспин явно не был в восторге от присутствия Элиота, а Элиот, похоже, считал его выскочкой, лезущим не в свое дело. И я оказалась зажата между ними, словно хрупкий цветок между жерновами.       — Перчатки, — напомнила я, и коронер кивнул, увлекая меня к распахнутой двери.       Элиот помог мне натянуть перчатки, а затем осторожно смазал кожу под носом каким-то гелем с резким, приторным запахом.       — Как же вы это выдерживаете, с вашим-то нюхом?       — Ну… — Элиот усмехнулся, и в уголках его глаз промелькнула искорка. — Вообще-то, пахнет едой.       — Фуууу, — протянула я, невольно поморщившись. Коронер лишь хмыкнул в ответ, наблюдая за моей гримасой.       Пока мужчины натягивали свои перчатки, мне выдали маску. Хантер и шериф стояли в стороне. Предоставили меня обществу двух амбалов-оборотней. Замечательно.       Мы приблизились к телу, и Элиот откинул брезент. Удивительно, но тело сохранилось на удивление хорошо. Я ожидала увидеть жуткие признаки разложения, раздувшийся труп, но нет. Шейла лежала обнаженная, и, если бы не вскрытая грудная клетка и багровые трупные пятна, ее можно было бы назвать красивой. Но сейчас она была лишь тенью той, кого я знала. Просто тело, кусок плоти, некогда наделенный жизнью и душой.       Элиот рассказывал о доступной на данной момент информации. Он осторожно провел пальцами по краям раны, описывая оружие и предполагаемую причину смерти. Глаза Шейлы, стеклянные и мутные, смотрели в никуда. Тело, если не считать раны, не было изуродовано. Внизу живота, под пупком, ближе к лобку, был вырезан треугольник, направленный вершиной вниз — древний символ женского начала, намекающий на ритуальный характер убийства.       — Вирика, — позвал меня коронер. — Дай руку.       Я послушно протянула ладонь. Элиот взял мою руку и направил мои пальцы к ране.       — Почувствуй. Что ты ощущаешь?       — Что я должна почувствовать? — спросила я, не понимая. Рана была на удивление ровной, словно инструмент был идеально заточен и с легкостью проникал сквозь грудную клетку. Затем — выемки, будто от металлического расширителя. Я отпрянула, озвучивая свои мысли.       — Молодец, — с воодушевлением сказал Элиот. — И что это значит?       — Что это явно не оборотень в звериной форме?       Мужчины усмехнулись.       — Это значит, что убийца разбирается в анатомии и у него есть инструменты, — ответил Криспин. — Действия на первых трупах были не такие уверенные. Мы проверяли тех, кто покупал или арендовал медицинские инструменты.       — А что насчет этого? — я указала на знак внизу живота.       — Да, у каждого тела свои отметины, — равнодушно отозвался охотник.       — Значит, это ритуальные убийства?       — Вероятнее всего. Но значение этих знаков нам пока не поддается.       — Ты не знаешь, что это за знак? — я удивленно вскинула брови. — Он же довольно распространен. Символ женского начала.       — И откуда такие познания? — зыкнули на меня так будто я это сделала.       — А не из «магической лавки» ли ты ее выудил? — усмехнулся Элиот.       — Нет, это был офис, — без какой-то реакции ответил охотник.       — Офис, который мы между собой зовем «магической лавкой». Кто бы там ни работал, все равно ведьмы да колдуны. Не думаешь же ты, что они не в курсе таких вещей?       Элиот встал передо мной, словно ограждая от опасности. Я почти физически ощутила, как шериф где-то в отдалении тяжело вздохнула и закатила глаза.       А я говорила, что это детский сад.