Ключ к бессмертию

Тело девочки было изломано, она лежала, словно сломанная кукла, слишком хрупкая для этого мира. Сознание ускользало, жизнь гасла, мерцая, как пламя свечи на сквозняке. Лекари лишь разводили руками — слишком поздно, слишком безнадёжно. Церковник, склонившись над ложем, тихо произнёс, как вынес приговор: — Её душа уже покидает этот мир. Остаётся лишь молиться. Герцог стоял рядом, но не молился. Он не мог просто стоять и ждать, пока она умрёт. В его взгляде Кристиан видел отчаяние, которое тот не позволял себе озвучить вслух. Впервые за всё время молодой маг задумался: а есть ли пределы дозволенного, если на кону жизнь? Когда остальные покинули комнату, оставив девочку умирать, Кристиан заговорил. Его голос был тих, но в ночной тишине звучал гулко: — В старых трактатах я встречал один ритуал… Он опасен. Запрещён. Но если вы готовы рискнуть… Герцог молча смотрел на него. И Кристиан понял, что ответа не требуется. Поздней ночью, когда замок погрузился в сон, в комнате, затянутой тенью и пропитанной запахом трав и крови, разгорелось призрачное свечение магического круга. Кристиан читал древние слова, ощущая, как неведомая сила откликается на зов. Герцог стоял в стороне, ни разу не вмешавшись, но каждый его вдох, каждое движение выдавали напряжение. Воздух стал плотным, давящим, словно сама реальность колебалась. Что-то незримое пронеслось сквозь комнату, пробежало морозом по коже. И в следующий миг девочка вздрогнула. Открыла глаза. *** Тьма. Густая, тягучая, цепляющаяся за сознание, не давая вырваться. Я есть? Или меня нет? Мысль вспыхивает и тут же гаснет. Следом — другая. Боль. Тяжесть. Пустота. Я… кто? Свет ударяет в глаза, режет, как лезвие. Я вздрагиваю, но не чувствую себя. Тело чужое. Маленькое. Слабое. Не моё. — Она очнулась! Голоса. Чужие, далёкие, как сквозь толщу воды. Кто «она»? — Элисон? Имя… странное. Моё? Губы шевелятся, но звук едва различим. — Воды… Голос дрожит. Неузнаваемый. Не мой. Тревога накатывает, смывая последние остатки тьмы. Что-то не так. Что-то катастрофически не так. Десять лет спустя. Мечи со звоном сталкиваются, отдаваясь вибрацией в ладонях. Я резко ухожу в сторону, перехватываю удар и делаю выпад. Дэниел едва успевает отступить. — Быстро, но предсказуемо, — качает он головой, легко отражая атаку. — Ты всё так же полагаешься на скорость. — Может, потому что она у меня есть? — усмехаюсь я, откидывая со лба выбившуюся прядь волос. — А если попадётся кто-то быстрее? — он усмехается в ответ, вновь принимая стойку. — Тогда я придумаю что-нибудь ещё, — фыркаю я. Дэниел лишь покачивает головой. Он знает, насколько я упряма. — Всё же ты стала лучше. Помнишь нашу первую тренировку? — ухмыляется он, делая шаг назад. — Когда ты меня уговорила сразиться по-настоящему, а я по глупости взял боевой меч? Я усмехаюсь. Прекрасно помню этот день. Вернее, не сам бой, а то, как всё закончилось. — И как герцог отругал нас обоих? — продолжает Дэниел. — Меня за неосторожность, тебя за то, что подбила брата. — А мне прилетело просто за компанию, — лениво добавляет Кристиан, подходя ближе. Я нахмуриваюсь: — Но ведь тебя тогда не было на тренировочной площадке… — Герцог был настолько зол, что его это не интересовало, — маг широко улыбается. — Видимо, он решил, что раз я вас не остановил, значит, виноват тоже. Я качаю головой, но на губах мелькает тень улыбки. Всё же эти двое — моя семья, пусть даже в глубине души остаётся тонкий осадок… чего-то недосказанного. — Ладно, я в конюшню, проверю лошадей. Если хотите вырваться и погулять до бала, поторопитесь, — бросает Дэниел, убирая меч в ножны, и направляется прочь. Я остаюсь на площадке, провожая его взглядом. Пальцы сами скользят по руке, будто проверяя: на месте ли всё? Это моё тело, оно стало привычным, но в глубине души всё ещё остаётся ощущение неправильности. Тонкий, почти неуловимый дискомфорт. Как шов на ткани, который вроде бы не мешает, но если провести по нему рукой, ощущаешь разницу. Ритуал. Я не помню подробностей, но знаю, что раньше меня не было. Точнее, я была… но не здесь, не в этом мире. Обрывки прошлого иногда всплывают во снах, заставляя просыпаться с ощущением утраты. Но никто об этом не знает. И никто не должен знать. Я прожила десять лет как Элисон. Сирота, найденная в руинах Хорхенхолла, ставшая приёмной дочерью герцога. Никто не сомневается в моей личности — даже я сама уже почти привыкла. Почти. — Ты опять витаешь в облаках, — Кристиан подходит ближе, склоняя голову набок. В глазах пляшет насмешка, но внимательный взгляд выдаёт интерес. Он слишком многое подмечает. — Вспоминаешь что-то? — Нет, — отвечаю слишком быстро. Он не настаивает, но уголок губ чуть дрожит в тени улыбки. — Если передумаешь — расскажешь, — говорит спокойно, но я чувствую, что это не вопрос. Я отвожу взгляд, вместо ответа делая шаг вперёд. — Ладно, — маг тянется, потягиваясь, и лениво машет в сторону замка. — Пошли, а то Дэниел опять будет ныть, что мы опаздываем. Я шагаю вперёд, и Кристиан идёт рядом. Ветер играет моими волосами, разносит запах далёкого костра, и на мгновение меня охватывает странное чувство — как будто я уже когда-то переживала этот момент. Не здесь. Не сейчас. Я не знаю, была ли я когда-то другой… или это всего лишь вымысел, причудливый обман сознания. Как и эти странные воспоминания — редкие обрывки, пустые отголоски, вспыхивающие в памяти на мгновение. Но важно лишь одно: здесь и сейчас я — Элисон. Десять лет — достаточно долгий срок, чтобы понять и принять это. *** Ирвинг отложил перо, перечитал текст перед собой и с лёгким раздражением отложил бумаги в сторону. День только начался, но уже предстояло решать то, что в идеале не должно было требовать его внимания. — Они уехали? — не поднимая глаз, спросил он. — Да, ваша светлость, — камердинер Мастермен привычно склонил голову, но в его голосе скользнула нотка снисходительности. — Опять её светлость будет гневаться. — Хочет тратить эмоции — пусть, — отозвался герцог, закрывая шкатулку с документами. — Лучше бы нашла более достойный повод для приёма, чем очередной выдуманный праздник. — Она хозяйка замка, — напомнил камердинер, но слишком небрежно, словно пробуя границы дозволенного. — В последнее время она слишком увлеклась устройством судьбы своей дочери, — холодно заметил герцог. — Её положение не даёт ей права на глупости. Скорее наоборот. Камердинер, казалось, поколебался, но затем всё же позволил себе сказать: — Если бы вы выдали Элисон замуж, то проблем было бы меньше. Она, скажем так, создаёт ненужное напряжение… — Миледи Элисон, — перебил Ирвинг, и голос его приобрёл стальную отстранённость. — Делает то, что считает нужным. Имеет на это полное право. Мастермен замер, затем поспешно отвёл взгляд. — Разумеется, ваша светлость, — быстро произнёс он, осознавая свою ошибку. — Свободен, — коротко бросил герцог. Когда дверь за камердинером закрылась, Ирвинг некоторое время задумчиво рассматривал узор дерева на своём столе. Всё было очевидно. Мастермен больше не служил ему. Его женитьба на личной служанке Нормины окончательно определила его сторону, и сегодняшние слова лишь подтвердили то, что герцог уже знал. Что ж, если он так желал перемен, то их получит. Получит и дом с наделом земли. Пусть строит новую жизнь со своей женой. Заодно и станет ясно, что послужило истинной причиной брака — великая ли это любовь или холодный расчёт. Герцог уже собирался вернуться к делам, когда в дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, в кабинет вошла Нормина. — Сегодня бал, — с упрёком напомнила она. — И я надеюсь, что ты найдёшь время для гостей, а не проведёшь вечер в курительной комнате, обсуждая свои скучные дела. Ирвинг медленно поднял голову и с иронией посмотрел на супругу. — Можешь не сомневаться, дорогая. Я исполняю свою часть соглашения: ты — моя жена, и я не мешаю тебе устраивать приёмы. Но, пожалуйста, не втягивай меня в них. Герцогиня раздражённо сжала веер в руках. — Некоторые счета до сих пор не оплачены! — выпалила она. — Ежемесячное содержание для тебя и твоей дочери было чётко оговорено, — отозвался Ирвинг спокойно. — Если ты его превышаешь, может, стоит умерить траты? Меньше нарядов, меньше драгоценностей, меньше пиров, балов и приёмов. Поверь, замок от этого не рухнет. Нормина вспыхнула от негодования. — Я хочу устроить Донелле выгодную партию! Или тебя это не беспокоит? — Прости, дорогая, но я не её отец, — ровным голосом напомнил он. Герцогиня сжала губы, затем внезапно язвительно усмехнулась: — Зато о другой девице ты заботишься куда больше. Она наклонилась вперёд, её голос стал тише, но в нём слышалась горечь. — Сиротка Элисон получает дорогие подарки. Содержимое её шкатулки намного богаче, чем у моей дочери. Пожалуй, некоторые могут счесть это… странным. Ирвинг смотрел на неё бесстрастно. Внутри него закипала ярость, но он не дал ей прорваться наружу. — Если некоторые решатся это обсуждать, — произнёс герцог ровно, — то, полагаю, их смелость достойна уважения. Ведь не каждый осмелится лезть в дела, которые его не касаются. Нормина прищурилась, но затем слегка пожала плечами, скользнув по нему холодным взглядом. — Ах, Ирвинг… Я всего лишь забочусь о репутации дома. Но если ты уверен, что разговоры тебя не волнуют… Она изящно взмахнула веером и добавила: — Кстати, я заказала наряды для обеих у портного, чтобы девушки выглядели достойно на балах. Ты же не хочешь, чтобы девочка выглядела хуже, чем её ровесницы? Всего лишь пара векселей… Герцог устало прикрыл глаза. Всё-таки она добилась своего. — Векселя я оплачу, но больше не испытывай моё терпение, Нормина. Герцогиня одарила его улыбкой — на этот раз почти искренней. — Вот и чудесно. Не забудь появиться на балу, дорогой. Хотя бы на час. Она развернулась и, довольная, покинула кабинет. Ирвинг проводил её взглядом и усмехнулся. Конечно, он появится, но уж никак не час. Десяти минут будет достаточно, для обмена приветствиями с нужными людьми, а потом… Потом пойдёт туда, где его ждут по-настоящему важные дела. *** Дорога к Хэвенбургу была короткой, но живописной. Замок Хэвен, воздвигнутый на скалистом уступе, возвышался над долиной, словно суровый страж, взирающий на свои владения. Горы, обступившие его с трёх сторон, делали крепость неприступной, а единственный путь вниз — широкая, мощёная дорога — был не только удобен для всадников и экипажей, но и легко защищаем в случае угрозы. Дэниел правил конём уверенно, привычно, будто сливаясь с ритмом дороги. Он вырос среди этих скал, знал каждую тропу, каждый изгиб каменных ущелий. Их земли считались одними из самых безопасных в королевстве, но этот порядок держался не на страхе, а на железной воле герцога Ирвинга. Отец Дэниела был не просто правителем — он был стратегом, искусным игроком, чьё влияние ощущалось в каждом уголке его владений. Люди уважали его, побаивались, но главное — знали, что под его покровительством они защищены. Хэвенбург встречал их суетой ярмарочного дня. Это был богатый, процветающий город, живой и полнокровный, без трущоб и убожества. Каменные улицы, крытые черепицей дома, лавки, пахнущие свежим хлебом и пряностями — всё здесь говорило о достатке. Гомон торговцев, выкрикивающих лучшие цены, смех детей, звонкие голоса мастеровых, рекламирующих свои товары — город дышал жизнью, насыщенной и размеренной. Когда они проезжали по улицам, взгляды людей сопровождали их. Мужчины уважительно кивали, а женщины — молодые и не очень — задерживали на них взгляд дольше, чем требовала вежливость. Дэниела это забавляло, но его больше интересовало другое — реакция на Кристиана. Высокий, темноволосый, синеглазый — он всегда выделялся. Девушки смотрели на него с восхищением, но маг, как всегда, оставался равнодушен. Дэниел усмехнулся про себя. Бедняжки даже не представляли, насколько тщетны их попытки привлечь его внимание. Он помнил, как однажды, после бурной ночи, полной выпивки и веселья, они оба оказались в одном из местных заведений. Пока сам Дэниел наслаждался обществом очаровательной блондинки, Кристиан лишь сидел в углу, медленно потягивая вино, и, казалось, не замечал никого вокруг. Тогда Дэн задумался: неужели у друга есть привязанность, о которой он молчит? Но сколько бы он ни пытал Кристиана вопросами, тот лишь усмехался и уводил разговор в сторону. Когда они добрались до таверны, Дэниел первым спрыгнул с коня, потягиваясь с удовольствием. Здесь всегда было шумно и оживлённо — лучшие напитки, щедрые порции и самая приятная компания. Он передал лошадей конюху и повернулся к друзьям: — Пойдём, попробуем новый сорт пива. Говорят, неплохой. Элисон взяла кружку, сделала несколько глотков и нахмурилась: — Терпкое, с горчинкой. Слишком крепкое. — В этом-то и прелесть, — рассмеялся Дэниел. — Не нравится? Куда тогда собираешься? — На ярмарку, — коротко ответила она, ставя кружку. — Хочу посмотреть, что там интересного. Кристиан, почти не притронувшийся к своему напитку, кивнул: — Я пойду с ней. Дэниел фыркнул, махнул рукой: — Ну и идите. А я останусь. Хорошее пиво, хорошая компания… Может, даже найду кого-то, с кем приятно скоротать время. Он подмигнул проходящей мимо девушке, и та, улыбнувшись, задержала на нём взгляд. Да, день обещал быть интересным.