Пустоцвет

Миша вытирал пыль с верхних полок, стоя на стуле. Вечерело, и Миша ждал Леона с нетерпением. Сегодня он приготовил шарлотку и очень хотел, чтобы альфа ее попробовал и похвалил его. Миша улыбнулся, представив, как горят глаза альфы. ... Да, их отношения были идеальными! По-другому и не назвать. Леон был очень добрым и понимающим альфой, даже нашел ему нового друга. Хотя знакомство с Ромой вышло немного неудачно, но омеги быстро сдружились. И теперь часто гуляли втроём: Миша, Рома и Мотя. ... На протяжении месяца Миша и Лео каждый вечер проводили вместе, просто наслаждаясь обществом друг друга. Они были схожи во многих взглядах, и Мишу это радовало. По выходным они ходили гулять, и теперь не только в парк. За это время Миша успел побывать в океанариуме, зоопарке, парке аттракционов и многих других местах. Они каждые выходные выбирались куда-то на свидания. А потом вместе обсуждали впечатления и многое другое. Миша стал смелее в отношении Лео и понял, что на самом деле обожает физический контакт. Ему просто нравилось касаться Леона, держаться за руки, а по выходным валяться с альфой несколько часов на кровати перед свиданием. Иногда были и ленивые дни, когда они заказывали доставку, и Миша ничего не готовил. … Вдруг раздался звонок в дверь. Миша быстро слез со стула и радостно подошёл к двери. Посмотрев в глазок, он увидел Рому и не удивился. Роман часто приходил без повода. Миша сразу же открыл дверь другу и обнял его. Но вдруг заметил, что Рома выглядит как-то тревожно, и поинтересовался, что же стряслось. И правда, случилось кое-что ужасное. Роман узнал всю правду. Миша чувствовал незащищенность, ведь это ложное счастье служило ему защитой от позора и чужого осуждения. А теперь эта пелена спала, обнажая истинную натуру Мишеля. Миша знал, что неправильно телом расплачиваться за тепло, которое дарил Лео, наслаждаться не принадлежащей ему нежностью и радоваться проявлениям жалости к нему… Но он не мог это прекратить, ведь это было единственное, что Миша мог получить от этой жизни. Он родился никому не нужный, брошенный омегой, у которого нет иной судьбы, кроме страданий. Но Мишель старался получить хоть кроху тепла, чтобы не зачерствело его бессильное сердце, которое не могло ненавидеть, как бы плохо к нему ни относились другие. Но теперь ему предстояло оправдать свою безвольность и малодушие, пройти суд, где все его поступки будут освещены прожекторами и тщательно рассмотрены. Ведь самый страшный обвинительный приговор – тот, который выносится твоими друзьями и близкими. Миша привык бежать от проблем и вины, игнорируя или пытаясь их забыть, но сейчас так поступить было нельзя. Вся правда вылезла наружу, и теперь ее не так легко спрятать. И Миша не видел другого выхода из ситуации, кроме как признать всё и раскаяться, ведь он не хотел потерять друга, который стал очень близким за столь короткий промежуток времени. Омега быстро собрал вещи и молча пошел за Ромой в машину, будто заключенный, которого ведут к месту казни. … Поездка в машине была очень неловкой. Радовало лишь то, что Роман сидел впереди, и Мишель мог хоть немного расслабиться. Ему не было тревожно с другом. Но между супругами висело напряжение, и Миша физически его ощущал. И оттого чувствовал себя лишним и хотел спрятаться или вовсе слиться с креслом. Ведь он прекрасно понимал, что их ссора – его вина. … Хорошо хоть поездка выдалась недолгой, и вскоре они доехали. Машина остановилась возле небольшого, но милого отеля. Василий первым вышел из машины и помог супругу, так как ему было неудобно из-за животика. После открыл дверь и Мише, потом принялся вытаскивать вещи из машины. Когда Вася закончил, Рома попрощался с ним и попросил привезти его вещи. Вася кивнул и, попрощавшись с Мишей, уехал. Черноволосый омега смотрел ему вслед с болью от расставания, но ему нужно было время, чтобы не наделать глупостей. ... Омеги поднялись в номер. У них была одна комната с двумя кроватями. Между ними всё ещё было молчание. Рома решительно прошёл вперёд и уселся на кровать. Миша нерешительно стоял в проходе, как провинившийся школьник. Рома не мог не улыбнуться. Да, Мишель был уж точно не из тех, кто продаёт своё тело, а будь это и так, Рома никогда не стал бы его осуждать. Ведь глядя на него, понятно, что этот омега – само воплощение невинности и робости. — Миш, не стой там… Подойди, пожалуйста. Я просто хочу поговорить. — Я знаю… Просто всё это так неловко… — Говоря это, Мишель подошёл к другу и сел рядом с ним на кровати. — Я не хотел, чтобы ты знал… — Почему? — удивлённо спросил Рома. — Я боюсь… Что… Что ты меня осудишь… Что я стану тебе противен… — У Миши навернулись слёзы. У омеги было не так много друзей, чтобы ими так раскидываться. Конечно, был ещё Мотя, с которым он тоже был очень близок. Но Рома был больше, чем обычный друг. С ним омега чувствовал себя так, будто у него появился старший брат. Да, немного вредный и любящий пакостить, но надёжный и добрый, готовый прикрыть его и помочь в трудную минуту. Поэтому ему было так важно, чтобы Роман никогда в нём не разочаровался и всё так же относился к нему как к другу. — Никогда. Этого никогда не случится. — Рома обнял Мишу. Ведь они значительно сблизились за это время, и Роман чувствовал, что Мише нужен надёжный друг, который всегда выслушает, как и самому Роману когда-то. Мишеля это растрогало до глубины души, и он вцепился в рубашку друга и прижался боком к плечу. Рома подождал, пока Миша успокоится. А после сказал: — Миш… Ты мне очень дорог, и я не хочу тебя ранить. Но я обязан узнать, что же с тобой произошло. Поэтому расскажи мне всё. — Рома смотрел с решимостью прямо в глаза Миши. Тот же ответил нерешительностью и сомнениями. Поэтому Роман добавил: — Я не заставляю… Просто прошу как друга. Пожалуйста, мне нужно знать, чтобы понимать, как теперь относиться к Лео. Мишель понимал, что Рома, наверняка, испытывал душевные терзания, ведь близко общался с Лео. А вся эта история показывала Леона с нелучшей стороны. Подумав ещё немного, Миша принял важное для себя решение: впервые рассказать правду. Без утайки и обмана. Это было сложное и пугающее решение, ведь Миша никогда не говорил об этом, предпочитая забыть всё, что было до. А теперь ему не оставалось ничего, кроме как столкнуться с этой реальностью и поведать о ней. — Альфа, с которым я встречался на протяжении пяти лет… — нерешительно начал Миша, было видно, как ему больно вспоминать об этом. — Был очень жесток ко мне. И в итоге продал меня в притон. А Лео меня спас. Он научил меня доверять и любить. Как на духу выдал Миша. Последние слова были особенно дороги ему, и он непроизвольно улыбнулся. Да, Мишель испытывал привязанность к Лео, и вовсе не из чувства благодарности, как он думал. Это было нечто большее, и сейчас он не был готов признаться даже самому себе, что это было. Роман смотрел на него неве́рящим взглядом. Он не мог поверить, что его друг прошёл через это. Да, Рома сам был свидетелем альфийской жестокости, но не по отношению к любимому омеге. Никакой нормальный альфа не стал бы причинять физический вред своему любимому омеге. По крайней мере, Рома думал, что это было так. — Теперь я понимаю, что произошло, — сказал Роман, а Мишель расслабился, подумав, что друг всё понял и теперь не станет винить во всём Лео. Но омега продолжил, и вовсе не в том русле, на которое надеялся Миша: — Но всё равно Лео воспользовался твоим безвыходным положением и удерживал тебя рядом с собой насильно. — Одно упоминание имени альфы злило Рому, но он сохранял внешнее хладнокровие и продолжил настаивать на своём. — Это не так! Он меня никогда ни к чему не принуждал! — возмутился Миша. — Тебе так просто кажется, ведь ты сильно к нему привязан, по крайней мере сейчас. — Рома взял ладонь друга и сжал в своих руках. — Но спустя время ты поймёшь, что это было насилие. — Я знаю, что такое насилие. — Миша выдернул руку, отодвинулся от Ромы и опустил взгляд вниз. Он не знал, как ещё донести всё это. — И это никак не связано с тем, что было между мной и Лео. — Миш… Он купил тебя как какую-то вещь, и это уже насилие. — уверенно сказал Рома, вновь сжав ладонь друга. — Если для тебя это насилие, то ты меня никогда не поймёшь. — Я знаю, насколько альфы могут быть жестоки. Но насилие бывает разным. И не всегда от него остаются следы. — Значит, даже ты не можешь принять меня… Миша смотрел на него глазами, полными разочарования, и сказал: — Ты можешь не верить моим словам… Но от этого тебе так просто не отмахнуться. — Миша снял с себя футболку, и Рома увидел его тело. На нём было множество шрамов и странных ожогов. Роман непроизвольно провёл по одному из них, в его глазах были страх и отвращение. Миша вздрогнул, но не отвернулся. Он и сам забыл, как отвратительно выглядит его тело. Всё из-за того, что Лео никогда не обращал на это внимания. Будто Миша мог жить в обществе как обычный человек. Будто он не был отвратителен как внешне, так и внутренне. Взгляд Ромы открыл ему глаза. Миша осознал, что он словно пятно грязи, которое забыли стереть, и теперь оно портит картину мира и мозолит глаза. — Что с тобой произошло…? — дрожащим голосом спросил Рома. — Лишь то, чего я заслуживал. — Рома шокированно, в неверии, раскрыл глаза и уставился на Мишу. Когда Роман провёл по ещё одному старому рубцу, Миша невольно вздрогнул, вспоминая, как он его получил. Он помнил обо всех них, ну, или о большинстве. И даже несмотря на всё это, не мог уйти от альфы. Лишь когда Даня выкинул его из своей жизни, Миша смог вырваться из его контроля. Но воспоминания о нём до сих пор наводили ужас. Мишель усмехнулся от мысли, что Даниил всё ещё держит его на цепи, не давая дышать полной грудью, сжимая ошейник на его горле, стоит ему лишь немного расслабиться и испытать больше радости, чем ему позволено. — Миша… — Рома обеспокоенно смотрел на него. — Всё хорошо… Это уже в прошлом. — Мишель горестно улыбнулся и вновь выдернул руку. После чего встал, оделся и направился к выходу. — Раз мы всё решили, я ухожу. Рома тут же подался вперёд и преградил ему путь, встав между ним и дверью. — Мишель, ты куда? — Рома, ты хороший человек… Но не стоит… — Миша взглянул на Рому, будто на чужака, и после, взяв его руки, сжал их. Он печально улыбался и с небольшой дрожью в голосе продолжил: — Я должен уйти. После всего этого… Мы не сможем общаться как раньше. — Миша, ты мне друг, и это не изменить! — уверенно заявил омега и обнял Мишеля. — Отпусти… Прошу, мне от этого лишь больнее… — плача, говорил Мишель. — Прошу, не говори так. Как я могу отпустить тебя?.. Как я могу бросить тебя в беде?.. — Рома тоже начал рыдать, всё крепче сжимая друга в объятьях. — Но ты так смотрел на меня! Смотрел, будто я… Будто я чудовище! — Не ты! А то, что с тобой сделал тот альфа, — чудовищно! И я ненавижу его за то, что он довёл тебя до этого! — Хмурясь, говорил Роман, смотря на друга с болью. — А я не могу… Не могу его ненавидеть. — Уже перестав рыдать, говорил Миша. Он выбрался из объятий друга и сел на кровать. Хоть внешне омега и выглядел спокойно, но у него всё ещё в горле стоял ком, и ему было плохо от осознания своей никчёмности. Ведь, несмотря на всё, Миша так и не смог возненавидеть Даню. Он испытывал к нему много эмоций, но среди них не было ненависти. Это было слишком сильное слово, чтобы описать его эмоции. Скорее, он испытывал страх и ужас. И за это Миша ненавидел себя ещё сильнее. — Почему?.. — удивлённо спросил Рома, всё ещё приходя в себя и шмыгая носом. — Даня раньше был хорошим, но стал таким из-за меня… Из-за моих поступков, из-за того, что я слишком много себе позволял… — Миша говорил так, будто его это не касалось, но тело его дрожало, и это было честнее слов. — Мишель. — гневно начал Рома, и Миша непроизвольно сжался. Роман, видя реакцию друга, тут же смягчился и сел на колени у ног Мишеля. — Прошу запомни, это не ты себе многое позволял, а он. И неважно, в чём виноват омега, альфа не имеет права распускать руки. Если он альфа. Твердо заявил Рома, глядя в глаза Миши с непередаваемой решимостью и верой в свои слова. И Мишелю впервые в жизни захотелось сломать идеальный мир, в котором живёт Рома. Ведь в его картине мира уж точно находилось объяснение жестокости Дани. — Ром, я вовсе не идеален. Я неуклюжий, вечно о чём-то забываю, совершаю много ошибок, вдобавок тараторю и не знаю, когда остановиться… Прямо как сейчас. — усмехаясь над собой, говорил омега. Ведь даже зная свои недостатки, Миша не мог от них избавиться. Рома встал с пола и сел рядом с Мишей, вновь взяв его за руку. — Поверь мне, я тоже вовсе не идеал. Я совершил в жизни не мало плохого. И хорошим человеком меня не назовёшь. А сколько пакостей я делал Лео и Васе. — Рома улыбнулся, явно вспоминая о чём-то весёлом. — Поэтому не вини себя из-за таких мелочей. Улыбаясь, говорил друг. Что ещё больше раздражало Мишу, ведь он не смог разбить его картину мира, а вот его собственная трещала и разрушалась. И из всех своих воспоминаний он нашёл то, что уж точно пошатнёт убеждения Ромы: — Даже если я ему изменил?.. — С вызовом в глазах говорил Миша. Рома ни секунды не колеблясь ответил. — Даже если так, в чём я сильно сомневаюсь, — улыбаясь, говорил Роман, а Мишеля это трогало до глубины души. Даниил никогда не сомневался в вине Миши за тот случай. А Рома не только его оправдывал, но и отказывался верить в его порочность. Что было очень важно для омеги. Ведь он не мог просто жить с таким огромным грузом вины. — Прости за недоверие… Просто я очень ценю тебя. Ты мне как старший брат, и я бы не выдержал твоего осуждения… — Миша вновь обнял друга и вцепился в его футболку. Рома тоже растрогался от такого откровения, но своего охранного характера не растерял: — Значит, я могу звать тебя братишкой? — Миша улыбнулся и коротко кивнул. Было приятно обрести семью. Будто у него впервые появилась опора в жизни.