Описание
1970 год. Ей всего пятнадцать, но она уже точно знает: жить тихо и по правилам не для неё.
Мариам Беридзе родилась в Тбилиси, в семье, где от девушки ждут скромности и покорности. Но Мариам хочет большего — гораздо большего. Слава, деньги, Голливуд — весь мир должен склониться перед её именем.
Её не остановят ни границы, ни политика, ни семейные запреты. Потому что в сердце у неё горит жадное, дерзкое желание. Стать вашей звездой навсегда.
Часть 15. Бюрократия
19 сентября 2025, 04:29
Лето 1973 года тянулось, как вечность. Вся моя жизнь превратилась в очереди, бумаги, штампы и подписи.
Мы с Михаилом ходили по кабинетам с одинаковыми портретами Ленина на стенах. Каждый раз — новые справки, новые унизительные вопросы, новые проверки. Сотрудники смотрели так, будто мы преступники.
— Зачем выезжаете? — спрашивали сухим тоном.
— К родственникам, — отвечал Михаил.
— Почему именно Израиль?
— Там наша семья.
Я молчала. Улыбалась, опускала глаза, старалась казаться покорной. Внутри же всё дрожало.
***
Страх сопровождал нас везде. Я видела людей, которых называли «отказниками»: тех, кто подал документы, но не получил разрешение. Их выгоняли с работы, делали изгоями. И я знала — КГБ следит. Каждое наше слово могло стать против нас. По вечерам я возвращалась домой и часами лежала в темноте, слушая, как сердце стучит. Иногда мне снились кошмары: будто ко мне приходят ночью, будто забирают документы, будто я навсегда остаюсь в этой клетке.***
И вдруг — случайность. Нас вызвали на комиссию раньше срока. Мы даже не успели подготовиться. Я сидела в коридоре с дрожащими руками, а Михаил держал мои пальцы и шептал: — Дыши. Просто дыши. В кабинете сидели трое. Холодные лица, пустые глаза. Они листали бумаги, задавали вопросы, перебивали, подолгу молчали. Я чувствовала, как пот выступает на лбу, но отвечала чётко, как выученные ноты. Михаил говорил уверенно, ровно. Было ощущение, что всё висит на волоске. Я уже готовилась услышать «отказано». Но вдруг председатель отложил папку и сказал: — Комиссия даёт разрешение. Я не сразу поверила. Смотрела на него и не могла понять смысла слов. Михаил сжал мою руку — сильно, до боли. Лишь тогда я поняла: мы выиграли.***
На улице я заплакала. Слёзы катились, но это были другие слёзы — не от унижения, не от боли, а от счастья. Я кричала прямо в воздух: — Ура! Свобода! Михаил улыбался впервые за долгое время. — Мы сделали это, Мариам. Теперь — дорога открыта. Я смотрела на город, на тяжёлые стены Киева и знала: скоро я уйду отсюда. Оставлю всё позади. Моя мечта снова ожила.