Переплетённые судьбы

После выступления, собравшего шквал оваций и заинтересованных взглядов, Лео ещё долго стоял за кулисами, положив руку на грудь — чувствуя, как сердце бьётся не от страха, а от свободы. Его дыхание постепенно выравнивалось, а на лице играла едва заметная улыбка. Он не принадлежал публике, он не принадлежал прошлому. Он принадлежал только себе. Уже дома, лёжа на полу в комнате, где на стенах висели вырезки из журналов — мопеды, шлемы, дороги, — Лео держал в руках планшет с изображением того, о чём давно мечтал. Матовый белый мопед. Лёгкий, быстрый, словно луч на рассвете. Он положил ладонь на экран. — Ты и я. Скоро. Очень скоро… Он представлял, как утро разрезает город тонкой золотой лентой солнца, как он надевает шлем, накидывает куртку и садится на своего двухколёсного друга. Газ. Ветер в волосах. Никто не знает, куда он едет. Может быть, к озеру. Может быть, за город. Может быть, туда, где наконец сможет молчать, не прятаться, не бояться. Одиночество больше не было страшным — оно стало его пространством свободы. — Хочу просто ехать. Ехать и не думать, — прошептал он, глядя в окно. Ночь опускалась на Свидсон, а в сердце Лео рождалось нечто новое. Не страх. Не бегство. А желание жить. После выступления Лео, когда свет в клубе погас, а зрители ещё долго обсуждали «того беловолосого парня», Дин продолжал неподвижно стоять в тени. Его взгляд вонзился в сцену, что уже опустела, но перед глазами всё ещё мелькало — тело Лео, блестящее, пластичное, живое… слишком живое не для него. Он не выходил из клуба ещё минут десять. Потом — резко, словно лезвие, вышел на улицу, и как только сел в машину, ударил по рулю с такой силой, что треснула кожа на костяшках пальцев. — Все они… смотрели, касались глазами. Они видели его! ЕГО! Моего… Моего… Он рычал, не стесняясь. Его грудь ходила ходуном. Ярость и возбуждение — дикий, ядовитый коктейль, что заливал мозг. Зрачки расширены, пальцы судорожно сжимают руль, в штанах мучительно тесно. Это не страсть. Это зависимость. Болезнь. И как у каждого, кто теряет контроль — он начал разрушать. Вернувшись в апартаменты, он разбил зеркало, швырнул лампу о стену, перевернул стол. — Ты думаешь, ты можешь танцевать перед ними?! Ты играешь с огнём, Лео. Голос его низкий, почти шёпот, но в нём — гром и пламя. Дин пошёл в ванну, включил ледяную воду и встал под душ одетым. Он опирался руками о стены, тело дрожало. — Я тебя найду… И никто больше не прикоснётся к тебе даже взглядом. Потом он вышел. Волосы мокрые. Лицо тёмное, как буря. — Собрать всех. Сейчас. Мы идём за ним. Взгляды охранников испуганные. Но никто не осмеливается перечить. Это Дин Хилтон. И он на войне. Дин вышел из апартаментов — без галстука, в расстёгнутой рубашке, волосы ещё влажные после ледяного душа. Лицо каменное. Рядом уже стояли его люди — трое мужчин в чёрном, словно тени. Один из них, самый старший, нервно глянул на босса: — Приказы? Дин медленно вдохнул, облизал сухие губы. Его глаза не горели — они полыхали. — Найдите менеджера клуба Blue Moon. Узнайте, кто нанял его на выступление. Имя. Номер. Контракт. Всё. Он подошёл ближе, наклонился к уху одного из охранников и прошептал с льдом в голосе: — Если кто-то захочет «защитить» эту информацию — ломаешь пальцы. Один за другим. Медленно. Я хочу результаты сегодня. Другой охранник осторожно вставил: — А место проживания? — Конечно. Узнайте, где он сейчас живёт. Всё — соседи, код домофона, какие магазины рядом, кто входил, кто выходил. Я хочу знать каждую грёбаную деталь. Его голос глухой, спокойный — но от него мороз по коже. — И ещё… — Дин остановился, посмотрел вверх, где висел билборд с рекламой выступления Лео. Глаза сузились. — Уничтожить все плакаты. Все упоминания. Он не для чужих глаз. Он уже разворачивался, когда вдруг добавил: — А потом… поговорим с тем, кто позволил ему показаться всем. Я хочу посмотреть в глаза человеку, который дал разрешение выставить моё на всеобщее обозрение. Парни молча кивнули. Разбежались. А Дин остался стоять, руки в карманах. Его мысли крутились вокруг одного: Белые волосы, живой, независимый… Лети, Лео… я за тобой. Кафе «Lotus», уютное место с приглушённым светом, ароматами кофе и ванили. Лео, в своей новой белой чёлке, в чёрной куртке, сидел за столиком у окна с чашкой латте. Он был спокойным, даже счастливым. Наконец-то немного тишины. Но… Что-то сжало его грудь ещё до того, как он увидел. Холод прошёл по спине. И вот — дверь открылась. И он вошёл. Дин. В длинном тёмном пальто, с лёгким наклоном головы и взглядом, который сразу нашёл Лео. Взгляд, что парализует. Взгляд, что помнит каждый изгиб тела Лео. Взгляд, что жжёт, как сигарета по коже. Лео застыл. Руки дрожали. Он даже не успел подумать, скрыться ли. Внутренний голос кричал — беги. Но другой шептал — он пришёл за тобой. Сердце колотилось. Он боялся. Но в ту же минуту почувствовал ещё кое-что… жажду. Желание? Будто где-то глубоко… он скучал. Будто что-то естественное в том, что они в одном пространстве. Дин подсел без приглашения. Без слов. Глаза мягкие… и опасные. — Привет, Лео, — сказал хрипло, и всё вокруг исчезло. Он не был злым. Он был счастливым. Слишком. Его взгляд говорил: Наконец-то. Ты снова здесь. Моё спокойствие. Моя гроза. Мой наркотик. — Я скучал по тебе, — добавил он, глядя прямо в душу. И Лео поймал себя на мысли… он не знает, убежать или остаться ещё на миг. Потому что между этими двумя полюсами — магнитное поле, способное уничтожить всё. Дин сидел напротив Лео, почти не касаясь стола, но с телом, наклонённым ближе, будто боялся потерять хоть одно слово. Его глаза были тёмные, глубокие, как море перед бурей, а голос — тихим, почти тёплым: — Почему ты убежал? — начал он, глядя на Лео, словно рассматривал что-то драгоценное, что потерял. — Как ты жил без меня? Лео молчал несколько секунд. Это было трудно. Сердце билось быстрее, но он держался. — Честно? — прошептал и потом выдохнул. — Сначала как после потери кислорода. Боль, паника. Потом… понемногу ожил. Научился дышать сам. Без страха, без тебя. Дин слегка занервничал, но взгляд оставался пристальным. — Почему ты меня боишься, Лео? — его голос дрогнул. — Почему ты прятался? Скрывался? Почему не дал мне шанс? Лео сглотнул. Глаза упёрлись в чашку. Но он всё же поднял взгляд. — Потому что ты… — голос срывался, но он говорил. — Ты закрыл меня. Забрал мою свободу. Танцы — моя жизнь, а ты сделал меня игрушкой. В клетке. Его голос стал твёрже: — Я знаю, кто ты. У тебя власть, деньги, влияние. И всё равно, куда я убегу или к кому обращусь — ты всё равно найдёшь путь. Тон понизился, глаза стали темнее: — Ты опасен, Дин. Опасен для всех… но больше всего — для меня. Между ними повисла тишина. Густая, тягучая, насыщенная невысказанными эмоциями. Но Дин, вместо гнева или ярости, просто тихо прошептал: — Но ты всё ещё не можешь отвести взгляд от меня… так же, как я — от тебя. Они сидели молча, но их взгляды говорили громче любых слов. Без гнева. Без ненависти. Просто тишина и эта странная химия между огнём и льдом. Словно два магнита — притягивают… но так близко, что больно. Взгляд Лео был твёрдым, но не жестоким. В нём не было страха — лишь спокойствие и нечто глубже… нечто, что Дин не мог до конца расшифровать. Он смотрел, как Лео медленно берёт свой шлем, поднимается. Короткие волосы скользнули по лбу, а в уголках губ — полуулыбка. — Мне пора, — сказал он мягко, глянув на Дина в последний раз, словно ждал, остановит ли тот его. Но Дин молчал. Следил глазами за каждым движением. Как Лео вышел. Как натянул шлем, скрыв свои ярко-белые пряди. Как сел на мопед. Как исчез в потоке огней ночного города. Дин выдохнул медленно, взгляд остался прикованным к той дороге, по которой уехал Лео.