Переплетённые судьбы

В тёмном, выдержанном стиле кабинете с массивными книжными полками Дин сидел напротив психолога. Его вид был сдержанным, но в глазах пылал внутренний огонь. Он сжал руки в замок, посмотрел в пол, а затем прямо в глаза собеседника. — Он зацепил меня… — голос был хриплым, словно каждое слово причиняло боль. — Эмоционально. Физически. Я больше не вижу других. Все — тусклые, обычные. После него… жизнь словно потеряла цвет. Я хочу научиться выражать свои чувства правильно. Без жалоб. Без принуждения. Без жестокости. Но в последнее время… я теряю контроль над собой. Психолог, пожилой мужчина с мягкими, внимательными глазами, откинулся в кресле, сложив пальцы в замок. — Вы не первый, кто горит, когда стрела попадает в сердце, — тихо сказал он. — Но если вы хотите не только обладать телом, но и получить сердце — вам придётся изменить подход. — Я не хочу его ломать, — перебил Дин. — Но он сводит меня с ума. Исчезает. Прячется. А я просто хочу держать его рядом… — Тогда дайте ему свободу. Дайте время, — мягко сказал психолог. — Подарите ему заботу. Подарите свет, а не клетку. Станьте для него тем, кто не навязывается, а очаровывает. Используйте то, что ему нравится. Дайте ему огонь, ведущий к жизни, а не страху. Пусть он почувствует, что может получить от вас не только страсть — но и уважение. Поддержку. Любовь. Без давления. Дин молчал, стиснув челюсти. Его сердце гудело. Дать свободу… Это было трудно. Но глубоко внутри он понимал: если хочет снова коснуться души Лео, а не только тела — ему придётся бороться с самим собой. Научиться быть не хищником, а компасом. Не цепью — а пристанищем. Он поднялся, поблагодарил и ушёл с новой мыслью: «Я не остановлюсь. Но я сменил стратегию. Теперь я хочу, чтобы он сам выбрал меня». Дин сидел в просторном кабинете, где всё вокруг выдержано в стиле минимализма — тёмное дерево, кожаная мебель, панорамное окно с видом на ночной Свидсон. Он прижал телефон к уху, едва улыбнувшись уголками губ. — Я воспользуюсь его увлечением… — тихо прошептал в тишину комнаты. — И это станет моей целью. Следующим утром — Алло, Элла? — Да, мистер Хилтон. — Мне нужен костюм. Комфортный. Не обычный. Чтобы сидел идеально. И выделялся. — Для какого мероприятия? Какой цвет? Как обычно — с галстуком? — Нет. Мотокостюм. — О… понимаю. Какой цвет? — На твой вкус. — Придётся потрудиться… Но хорошо, всё будет идеально. Дин положил телефон на стол, резко встал, его движения стали быстрыми, решительными. Через несколько минут — другой звонок — Алло, Мустафа? — О, Хилтон. Что случилось? — Нужна твоя услуга. Научи меня ездить на мопеде. Быстро. Грамотно. — Ха! Наконец решил вступить в клуб безумной свободы? Ладно. Когда? — Сейчас. — Через час жду тебя на мототрассе. Шлем бери свой. И без костюма-тройки, а то разберу. — Не переживай, сегодня я не в деловом стиле. Дин бросил взгляд на роскошный мотокостюм, который только что доставили — чёрно-графитовый с бордовыми вставками, идеально по фигуре, с тонкими молниями, тянущимися вдоль спины и груди. Улыбнулся. Первый шаг был сделан. Теперь, Лео, посмотрим, кто тебя удивит. На мототрассе стояло несколько мотоциклов, блестели шлемы, а на асфальте уже выставлены конусы — восьмёрка, змейка, узкий габаритный коридор. Воздух пах резиной и адреналином. Мустафа, высокий, крепкий, с короткой щетиной и весёлыми глазами, уже ждал. Увидев Дина, он широко улыбнулся и решительно протянул руку: — Привет, друг! — Привет, — ответил Дин и пожал ему руку. — Готов к инициации. — Ха! Если бы все «инициаты» выглядели так в мотокостюме, я бы сам ходил учиться каждый день. — Мустафа бросил оценивающий взгляд на костюм Дина. — Новички обычно приходят в спортивках… А ты что, решил покорить трассу или кого-то конкретного? — Просто решил, что пора двигаться, — улыбнулся Дин, — в прямом смысле. — Ну, хорошо. Сначала расскажу правила… так… для вида, — подмигнул Мустафа, понимая, что Дин вряд ли здесь ради обычного инструктажа. Он повёл Дина к началу трассы, показывая каждый элемент: — Габаритная восьмёрка. Езда по форме восьмёрки. Твоё время — чуть больше 35 секунд. — Змейка. Проезд между конусами зигзагом. Контроль скорости. Сильный старт и точные повороты. — Узкий коридор. Тебе нужно держать мотоцикл строго в линии, минимальные отклонения. Любая ошибка — штрафное время. Мустафа окинул Дина взглядом, слегка приподнял бровь: — Секрет трассы не в скорости, а в чувстве мотоцикла. Чувствуешь его — и он ведет тебя. Не чувствуешь — сам станешь тормозом. Дин кивнул, внутренне настраиваясь. Его сердце билось быстрее, адреналин уже разгонял кровь. Он сел на мопед, проверил шлем, рванул ручку газа. Первый круг был осторожным, почти методичным. Мустафа ехал рядом, подсказывая, поправляя: — Смотри на траекторию! Локти чуть наружу. Глаза — туда, куда хочешь ехать. Не смотри на конусы, смотри за ними. Дин слушал, делал. Первые ошибки — срывы корпуса, чуть не сбился с линии, но Мустафа терпеливо подсказывал. — Отлично! — наконец сказал он, когда Дин прошел несколько повторов. — Вижу потенциал. Теперь добавь скорость. Почувствуй мотоцикл. Дай ему вести тебя. И Дин дал. Резко выкрутил газ, мопед заскрипел шинами, колеса ухнули в поворотах. Он почувствовал поток воздуха, вибрацию двигателя, тонкую связь с машиной — и мир сузился до трассы, до конусов, до адреналина в венах. Мустафа ехал рядом, улыбаясь: — Видишь? Это и есть свобода. Не просто скорость — контроль, чувство, эмоция. Дин улыбнулся сквозь шлем. Каждый поворот, каждая дуга, каждый выверенный ривок — это был танец, почти как танец с Лео, только теперь без музыки, без глаз, без слов. Только поток. Только адреналин. Только он и мопед. Он понимал, что делает это не ради мастерства. Не ради скорости. А ради себя. Ради ощущения контроля. Ради внутреннего огня, который разгорается, когда он чувствует, что способен на большее. Мустафа окинул его взглядом: — Отлично! Ты готов к настоящей игре. И Дин знал: это только начало. Его цель — быть не просто рядом с Лео, а быть тем, кто умеет зажечь в нём тот же огонь, что разгорается здесь, на трассе.Дин подъехал к трассе рано, ещё до рассвета. Воздух был свежий, пахло мокрой землёй и бензином. На асфальте уже стояли мопеды, шлемы, конусы, трасса готова. В зеркале появилась темная тень. Мотоцикл. Мощный, быстрый, мгновенно сокращает расстояние. Лео едва успевает бросить взгляд — незнакомец в глубоком черном мотокостюме. Но костюм… сидит слишком идеально. Движения — уверенные, почти знакомые. Мотоцикл словно сравнивается с ним. С него не слышно слов, но он… подает сигнал фарами — молчаливый вызов. — Правда? — улыбается Лео, азарт разгорается в глазах. — Ладно, играем. Он резко добавляет газу, и два тела сливаются в одном потоке скорости. Один пытается вырваться вперед, другой игриво догоняет. Они будто кружат вокруг друг друга на грани опасности, в парном танце. Это не просто гонка — это что-то более интимное, более напряженное. Вдруг мотоциклист обгоняет Лео, на мгновение поворачивает голову, и их взгляды пересекаются. Глаза… Лео вздрагивает. Сердце пропускает удар. Лео остановился возле старой скамейки на обочине дороги, снял шлем и, присев, перевёл дыхание. Волосы взъерошены, щеки румяные от ветра, глаза блестят. Дин остановился рядом, медленно снял свой шлем, словно ожидая реакции. — Так это… ты был? — Лео посмотрел прямо, хотя и не скрывал лёгкого удивления. — Ты… тот, кто обогнал меня и начал эту сумасшедшую игру? Дин положил шлем на сиденье и осторожно приблизился. — А что, зацепило? — он улыбнулся уголком рта, не дерзко, а с тем же пламенем в глазах, что Лео так хорошо помнил. — И что, оценил? Лео откинул голову назад, посмотрел на небо, смеясь. Но в этом смехе не было высокомерия — только удивление и немного… растерянности. — Я подумал, что впервые за долгое время почувствовал себя… живым. И свободным. И возбужденным одновременно. Мне хотелось ещё. Хотелось… узнать, кто же ты. — Ну вот, — Дин наклонился к нему ближе, — узнал. И что теперь? Лео посмотрел в эти янтарные глаза — такие знакомые, такие непредсказуемые — и выдохнул: — Теперь я не знаю, что опаснее: когда ты меня держишь… или когда ты меня отпускаешь. Дин на мгновение замолчал. Его взгляд потеплел, но не потерял глубины. — Может, в этот раз попробуем… ехать рядом? Тишина повисла между ними, такая плотная, что можно было почувствовать, как дышит земля под ногами. Лео улыбнулся. Спокойно, слегка, но искренне. Его глаза больше не имели тени страха — только лёгкий вызов и тот же азарт, который зажёгся на мототрассе. — Так… попробуем, — тихо, но твёрдо. Дин широко улыбнулся, словно это короткое разрешение весило больше, чем сотни обещаний. Он молча протянул руку. Лео посмотрел на неё — не как на ловушку, а как на знак доверия. И коснулся в ответ. Легко. Без обязательств. Но с выбором. Ветер снова поднялся, качая края их футболок. Они вместе надели шлемы. Оба молча завели моторы. И поехали. Дин не обгонял — держался рядом. Лео не давил на газ — чувствовал ритм. И была только дорога, ветер в груди, стук сердца в шлеме, и эта свобода — такая острая, как лезвие. Без слов, без страха, без рамок. Только Дин. Лео. Азарт. Ветер. И свобода. Дорога растворилась за спиной, оставив позади шум и скорость. Они остановились на высоком холме, с которого открывался захватывающий вид на ночной город. Свидсон сиял огнями — неоном, фонарями, мерцанием жизни внизу. Но всё это казалось далеким и неважным. Потому что важно было только одно — тишина между ними, насыщенная ожиданием. Дин сел на камень, слегка закинув голову назад, вдыхая ночной воздух. Лео стоял рядом, руки ещё немного дрожали от напряжения гонки. Ветер скользил по их фигурам, поднимая волосы, касаясь кожи, как предчувствие чего-то большего. — Ты почувствовал это? — наконец прошептал Дин, не глядя на Лео, но каждое слово было обращено только к нему. — Ветер?.. — тихо ответил Лео, подходя ближе. — Нет. Тебя, — сказал Дин и повернулся. Его глаза блестели. Не как у хищника — как у человека, который ждал слишком долго. Лео сел рядом. Их плечи соприкоснулись. Взгляды встретились. И в этот момент вокруг не существовало ничего. Они наклонились ближе — не резко, без спешки. Их носы слегка коснулись, словно мир пытался дышать между ними. Тепло кожи, осторожные движения… нежность, такая хрупкая, что едва не обжигала. Поцелуй был первым шепотом желания. Мягкий, задержанный, тянущийся. Но в следующую минуту Дин, не сдержавшись, притянул Лео за затылок ближе и углубился в поцелуй так, будто хотел поглотить его душу. Его язык ворвался внутрь — жарко, голодно, с напором, смешивая дыхания, сердцебиение, все те невыраженные дни и ночи тоски. Лео слегка откинулся назад, но не прервал поцелуй — он позволил, ответил, вошёл в этот огонь. Потому что впервые за долгое время он не убегал. Он просто…