Пять минут счастья.

Я помню себя с двух лет. Отлично помню, как просыпаюсь и лежу на кровати в своей комнате, как осязаю свое я, левой рукой прикоснувшись к стенке, на которой висел ковер с каким-то кружевным зеленым узором. В комнату заходит мама, улыбается мне и укладывает на коленочки, присев рядом. Первое воспоминание о жизни завершено... Мне было два, когда я умудряюсь случайно почти проглотить (засунуть в рот и не вытащить) вешалку - точнее, ее часть (крючок), что вешается на штангу. Мы с родителями в машине, я сижу в своем кресле позади папы и, пошарив рукой, вижу автомобильную вешалочку. Мне интересно и, повертев ее, тащу этот крючок в рот... Мама оборачивается на меня, и выражение ее лица я помню до сих пор, как скриншот, как кадр: когда улыбка мгновенно сменилась ужасом, что мама в панике прикрывает лицо руками, громко кричит папе, зовя его по имени. Меньше минуты - и мама уже рядом, открыв дверь машины, пытается как-то достать ту часть, что застряла в моем рту. Не получается... Я могу дышать, в целом все ок, но родители так паникуют, что в дальнейшем я помню только какое-то белое помещение, у меня пытаются вытащить изо рта эту хрень, но в итоге так напугали, что я и вовсе начинаю громко плакать, брыкаться, сопротивляясь. В итоге почему-то засыпаю, а папа с мамой держат меня за руки. Просыпаюсь без крючка во рту, но мне больно глотать. До сих пор не пойму, как такое возможно. Но, тем не менее - такой случай был. В том же возрасте, запомнив, что у папы не получается бросить курить, я решаю ему помочь. Папа курил "Парламент", покупая сигареты блоками, и я, наивно спрятав все пачки в шкафу (предварительно распотрошив сигареты до трухи), на полном серьезе думаю, что все - папа больше не будет курить. Но и часа не прошло, как мою авантюру раскрыли - руки табаком пахли, мама учуяла. Открывает шкаф, а там... С тех пор сигареты папа на видном месте не оставлял, а тогда наказал, впервые в жизни поставив в угол. Я горько плачу, не понимаю - почему? Мне же хочется помочь. В три года родители улетают отдохнуть, оставляя меня с бабушкой - мамина мама. Но пока та не приехала, со мной сидела несколько часов Клавдия Семенна (это бывшая свекровь моей мамы, с которой после гибели ее сына - первого маминого мужа - они поддерживали теплые отношения). Я побаиваюсь эту тетю с ярко крашенными красными волосами по плечи, которая мне привезла в подарок игрушку, и не понимаю, почему она мне пытается построить "козу". Лежу на кровати и молча смотрю, как сидящая рядом тетя пытается меня "забодать". Бабушка приехала вскоре, и мы вместе поужинали. Бабушка для меня была очень близким человеком. Она пела шикарные песни. Помню - мы сидим на кресле, я на коленях у бабушки, и поем "Катюшу". "Расцветали яблони и груши... Поплыли туманы над рекой..." Родители в отъезде, но я сильно заболеваю... Воспоминание - бабушка горько плачет и стоит рядом с моей кроватью на коленях, прислоняя руки то к лицу, то вознося их куда-то ввысь, а я, повернув голову на левый бок, пытаюсь не закрыть глаза, не заснуть. Молилась. Родители прилетели. Дальше не помню. Живу ведь... значит все ок в итоге. Мне было три с копейками, когда родители сильно поссорились - папа громко кричит на маму, а я просыпаюсь и иду в их спальню. Мама рыдает, я подхожу и тоже плачу - мне страшно. Мама берет меня на руки, кладет на колени, прижимает к груди и, укачивая меня на руках, глотает слезы. - Мамочка, папа ушел? - мне страшно, что папа хлопнул дверью навсегда. Оставив меня в моей кроватке, мама зовет сестру, а сама куда-то бежит. Сестра молча сидит со мной, и я в итоге засыпаю. Бабушка на ночь, укладывая меня спать, рассказывала не сказки, а быль. То, что было в ее жизни. Она родилась в 1937 году, а потому навсегда запомнила, как она со своей мамой буквально бродила по лесу, прячась от фашистов и, чтобы хоть как-то выжить, хлебали болотную жижу... Потом жили в землянке. Потом прабабушка Дуся работала медсестрой с ранеными и стало как-то полегче. У моей бабушки было четыре брата - трое погибли на войне, один без вести пропавший. Бабушка, чтобы мне уснуть быстрее, поглаживает большим пальцем середину моей маленькой ладони, и я засыпаю. Иногда она поглаживает мне спинку. Другая бабушка тоже очень любит меня, папина мама всегда рада моему приезду, она тоже все для меня делает, а перед сном она меня обучала молитвам. Самые распространенные. До сих пор помню. В четыре года... летом, примерно в июле, когда родители меня отдали погостить к бабуле (мамина мама) в деревню, вдруг раздался звонок. Я подхожу к телефону, но бабушка берет трубку из моих рук. Этот тон, голос и содержание помню до сих пор - сообщили, что мой дедушка Володя - дедушка, который увидев меня в первый раз после выписки из роддома, сказал: "Какая прелесть...", который любил меня и занимался со мной - умер. Летний жаркий день, хлыщет ливень. И мы с бабушкой сидим у окна в деревне, я у нее на коленях, и горько плачем. Он был большой ученый, физик-ядерщик, человек с доброй душой и большим - но больным, увы - сердцем. И именно его я вижу во сне в свои двадцать лет, когда заболеваю раком. В свои четыре я умею читать, играть в "дурака" и... кусаться. Да, мои сестры меня так порой тискали, что это был единственный способ их остановить. Но я не сильно. Мы поехали отдыхать, и родители взяли меня на Крит... Помню какие-то пляжи. Обрывы, когда забрались на машине в горы. Голубую воду. Как я падаю и распарываю себе руку об острый камень от большого пальца до сгиба локтя, как громко плачу. Помню какую-то ферму - мы едем покормить животных, а после ночуем в деревушке. Мне всегда нравилось спать вместе с мамой - мне нравится это ощущение нужности, защищенности. Мама укладывает меня спать, прижимает к себе, что я утыкаюсь носом в ее грудь, и обещает никуда не уходить, но, проснувшись, я ее не обнаруживаю рядом - у меня слезы. Злость. Зачем обещать, если нарушишь слово? Мама пошла хозяйничать на кухне, едва я проваливаюсь в сон. И правда - зачем обещать?.. Первый класс... Вступительные экзамены. Отлично помню тот день. Я прихожу, мама волнуется за меня, мы повторяем систему счета - с этим у меня больше всего проблем. На экзамене меня просят составить рассказ по картинкам и решить примеры. Загибая под партой пальцы, кое-как решаю, допустив две ошибки. Не люблю математику. Рассказываю свою мини-повесть, благо, фантазия уже тогда развитая, но меня продолжают осыпать вопросами. Я очень устаю и в конце выдаю приемной комиссии: - Долго вы еще надо мной издеваться будете? В школу меня принимают, завуч, взяв за руку, лично передает маме, что ждала в рекреации на диванчике, меня и заявляет: - Мы возьмем, вы поступили, но у вас очень наглый ребенок. - и все же дарит мне шоколадку Твикс - я ей почему-то нравлюсь. В первый класс меня ведет, взяв после линейки за руку, классная руководительница, а мне - страшно. Страх неизменный и самый стабильный спутник моей жизни. Все еще не веря в собственный успех, накануне первого сентября я спрашиваю у мамы перед сном: - Мама, меня точно взяли? - Точно, солнышко, спи. - и, погасив свет, уходит из комнаты, закрыв дверь. Я не вливаюсь в социум сразу - когда другие дети бегают и носятся галопом на переменах, сижу белой вороной и перечитываю книжку, что мне дала с собой бабушка - детскую библию. Да-да, не удивляйтесь, но истории про Моисея, Исаака и Авраама, про Навуходоносора и царя Соломона, а также как и где родился Иисус и как его распяли, я не просто знаю, но и могу пересказать. Жаль, некому. До сих пор лежат пятитомники детского автора Пенни Франка где-то на полке. Мне интересно общаться с учителями, но не с ребятами. Мама делает со мной уроки... на выходные мы ездим на Истру - на дачу. Жарим шашлыки, катаемся на лодке. Когда у папы был день рождения, какой-то толстый лысый дяденька пел мое любимое "Марджанджа, Марджанда!" и "Душа-а-а боли-и-ит, а сердце пла-а-ачет!", которые я подпеваю и пританцовываю под громкие хлопки многочисленных гостей. Вся школа знала, что у меня родился племянник, когда мне было десять лет - всем подряд делюсь радостью. Я вообще помню сам момент, когда сестра узнала о своем положении - это было при мне. Даже раньше - когда она замуж выходила. Мне даже в выкупе невесты пришлось поучаствовать. Просто сестра приехала в гости и в свои 20 лет почувствовала сильные рези в животе. Я уступаю ей свою кровать, потому что после замужества она живет не с нами, а на съемной квартире, которую оплачивает папа. Мама вызывает скорую и, поехав с сестрой в больницу, узнает, что вскоре станет бабушкой. Имя племяннику тоже выбираю я - после школьной экскурсии нам выдают книжку-атлас имен, и я гордо заявляю, что Даниил означает "Бог мне судья", но сестра настаивает на "Кирилле". Только после того, как я в шутку рифмую его с "дебилом", сестра соглашается. Даниил. В свои десять лет я не знаю, что, обретя племянника, потеряю маму. Что она будет просто жить в квартире сестры. И мне придется резко внезапно повзрослеть. Очень хорошо помню, как хотелось есть: тогда мои умения ограничены в плане готовки, но у нас всегда были листы нори - морская капуста, в какой обычно готовят роллы. Я намазываю майонезом лист и, посыпав солью, складываю его вчетверо. А затем ем. Весьма сытно, кстати. Ненадолго голод притупляется. Однажды вернувшись домой раньше обычного, папа увидел эту картину. Не знаю, что произошло, но с тех пор каждый день к моему возвращению со школы всегда на плите что-то стояло: либо суп, либо второе в холодильнике. У меня на кухне до сих пор стоит моя ровесница - микроволновка с функцией гриль, и я ей до сих пор пользуюсь. Мама уходит к сестре все чаще, мне проще сосчитать дни, когда она дома. Обидно. Не понимает этого и папа. Бабушки... одна далеко, другая... В общем, не может. Тогда мне проще напрашиваться "подежурить" с Данькой и мамой, чтобы побыть вместе хоть немного. Я вижу, как мама пестается с племяшом, сюсюкается. Возникает ревность, а далее вопрос - а любят ли меня? Может, нужды во мне нет? Я часто спрашиваю это у мамы, но она всегда отвечает, что я ее самое яркое и желанное солнышко. Я улыбаюсь и тема закрывается. Потом что-то резко поменялось, едва Даньке исполнился годик. Мама снова проводит время дома, но при этом, болея раком, все еще ездит к сестре. Я часто вижу маму слабой. Но никогда - не некрасивой. Она всегда умеренно подкрашивалась, рисовала себе стрелки, пшикалась Гучи Энви. Они с папой так много стали путешествовать, что я вижу своих родителей почти что две недели в месяц, а остальное время - на попечение бабушки. Привозили подарки, но... мне хотелось родителей. Чувство тоски, одиночества живет в моей душе с десяти лет. Но зато папа с мамой были счастливы, и даже очень. Меня иногда берут с собой в поездки, мы объезжаем всю Европу. Помню Венецию... Брюссель. Будапешт. Рим. Прагу. Вену. Малагу. И еще кучу, что лень перечислять. Мне было одиннадцать, когда я, обидевшись на маму, убегаю из дома. Своеобразно, правда - меня на остановке случайно увидел дядя Сема (папин водитель-друг) и я прошу меня отвезти на дачу. Смешно. Но папа решает меня проучить за выходку, и дядя Сема везет меня к себе домой, где я ночую с его женой и дочерью - милейшие люди. А вот их кошка меня раздражала, она мне в постель написала ночью. Утром папа меня забрал, а мама так и не поняла, чем был продиктован мой порыв, отругала. Все просто - мне тебя не хватает, мам. И это потом выстрелит спустя десять лет, когда в свои двадцать, сильно болея, я чужую прокуренную тетку - папину тещу, Тату - стану воспринимать как маму, ибо она за две недели нахождения в ее деревне, мне материнской любви дала больше, чем мама за последние десять лет. Нет, мама меня любила. Просто я это порой не чувствую. Но это только порой - краткие эпизоды. Мне тут крестная поведала, как меня родители хотели, как папа обрадовался новости, как мама плакала от счастья. И как моя бабушка разорила моего папочку на доллЯры, скупая все детские для меня вещи, пока мама лежала в роддоме. А написанное в период с двух лет до 11 - всего лишь десятая часть. Самое яркое. Но помню гораздо больше. День букваря, победу в гонках, венчание, дачу - все помню. У меня было хорошее детство, замечательная семья. И я ее помню...