Тонкая грань (Вдох...)

Я нервно заправила ненавистную и вечно выбивающуюся кудрявую прядь каштановых волос в медицинский колпак и резко развернулась к зеркалу. Только сейчас я обратила внимание на то, какое длинное и широкое новое зеркало в нашей ординаторской. Надо будет спросить у Арины, где она его заказывала, дома нет ни одного зеркала в рост. Тут я видела себя полностью, с головы до ног, хоть и рост мой составляет сто восемьдесят один сантиметр. Я одернула подол достаточно короткого (для моего роста) белого халата и взглянула себе в глаза. Отцовские… Яркие, голубые, с длинными ресницами, какие они огромные… Комплекс больших глаз мне привил одноклассник Саша, ещё в 3 классе, как сейчас помню, что он ни разу не назвал меня Аней, для него я существовала только как «лупоглазая». Из мыслей меня вырвал звук хлопнувшей двери и громкое: «О, ты уже тут!». Арина влетела как ураган, снося всё на своём пути. Я резко развернулась к ней, почувствовав как кудряшка, которую я так старательно заправляла минуту назад, снова выбилась из колпака. Когда-нибудь я сделаю кератиновое выпрямление волос навечно, клянусь! - Да, тут, как видишь, сегодня решила выйти за 20 минут до автобуса, чтобы уж точно не опоздать! – усмехаясь, произнесла я, вспомнив, как опоздала на автобус в прошлую смену и приехала на работу с опозданием на 40 минут. – Сегодня я первая открыла ординаторскую, ещё никого не было, - тихо сказала я, присаживаясь за стол около окна. - Ну, ты даёшь, конечно! – сказала Арина, вешая свой пуховик в шкаф около входной двери. – Как ты не замерзла блин! Дубак лютый, Сережа час машину прогревал. Арина поменяла угги на белые медицинские тапочки, напоминающие балетки по форме. Мне нравилась наша рабочая форма, минимализм, всё аккуратно, халат подчеркивает талию, с удобными карманами по бокам, а в колпак можно убрать передние волосы, чтобы не мешали. Благо, заведующая отделением – Ирина Александровна у нас была мировая женщина, и не заставляла убирать под колпак все волосы. В таком случае я бы возненавидела свои кудри ещё сильнее. Арина выдернула из своей сумки связку ярких, блестящих мандаринов и положила их на стол, прямо перед моим носом, на что я моментально отреагировала, чихнув два раза. - Ой, прости, Ань, забыла, что у тебя аллергия! – Арина отодвинула мандарины подальше от меня. – Хотела сегодня Ирину Александровну угостить, так благодарна ей, что дала отгул! Мы с Серёжей просто офигенно покатались на лыжах за городом! Ты как хоть? Сама справлялась в нашу смену? – спросила девушка, открывая помаду яркого, красного цвета. Как она любит всё-таки выделяться. Арина была очень похожа на Мерлин Монро. Белые как снег волосы, прическа, всё в точь, как у актрисы. Мало того, что природа сыграла злую шутку, так ещё и девушка совсем не скрывала их сходства, а наоборот, даже старалась подчеркнуть. Не помню ни одного дня, чтобы Арина забыла подчеркнуть свои пухлые и без того яркие губы красной помадой. Повезло мне с напарницей по сменам, мы работаем день, на следующий день – ночь, и два дня дома. Когда мы отдыхаем, работают наши сменщицы, тоже по двое. Я так рада, что моя напарница именно она, хоть Арина и младше меня на 2 года, мы это совершенно не чувствуем, понимаем друг друга с полуслова, прикрываем если надо и никогда у нас не было никаких заминок или казусов. - Да, всё хорошо, новых поступлений не было, - промямлила я, сдерживая желание чихнуть снова. - Ладно, пойду, отнесу мандарины, пока ты ту не задохнулась, - Арина схватила мандарины и, поправляя белую капну волос, направилась к выходу с ординаторской.

***

"СКАЖИ НАРКОТИКАМ НЕТ!" Изо дня в день я вижу эти агитационные плакаты, идя по коридору к пациентам. Кажется, я уже каждый знаю наизусть и смогу с закрытыми глазами идти по нашему отделению наркологии и называть каждый плакат, и что на нем написано. "НАРКОТИКИ - ЗЛО, НАРКОТИКАМ НЕТ, БУДУЩЕЕ БЕЗ НАРКОТИКОВ." Я разносила утреннюю дозу транквилизаторов, пока Арина ставила системы. Тяжело ли мне работать в наркологии? Да! Хочу ли я уйти? Да. Я всегда считала, что наркоманы – это те, кто сам выбрал себе путь в ад. Слабые, сломанные, ничтожные. Им не нужны спасители. Они тянут тебя вниз, в свою грязь, и делают вид, что просят помощи. Сколько раз я видела эти пустые глаза, эти вымученные «хочу всё исправить». Я работаю в наркологии уже два года и ни разу не поверила никому из них. Сегодня день икс, я не говорила об этом никому, даже Арине. После работы у меня модельный кастинг от агентства, в котором я подрабатываю. Приезжает скаут с модельного агентства Парижа и если он меня заметит, я смогу превратить свои мечты в реальность, а своё хобби в жизнь. Даже не верится, пока не говорю никому, чтобы не сглазить, при этом уже переживаю. Не спутать бы таблетки от волнения, потом мне тут такой кастинг устроят. - Доброе утро! – я вошла в палату и направилась к окну, чтобы открыть жалюзи. В палате лежали четыре девушки, возрастом от 18 до 26 лет. Это не просто 4 девушки, это 4 тени вместо людей, безжизненные, сломанные. Ходячие мертвецы – так я называла наших пациентов. Жестоко? Да! А как по-другому? Я не бездушная тварь и у меня есть полные основания, чтобы относиться так к ЭТИМ людям. Именно из-за таких людей и из-за веществ я лишилась самого дорого, что у меня было. СЕМЬИ, ДРУЗЕЙ... Отец… Моё детство было бесконечными криками за закрытыми дверями, слезами мамы, разбитой посудой и нескончаемой ломкой моего отца. Он приходил домой не человеком, а тенью. День за днём превращался в кого-то другого. Его уже не было с нами, только тело, только запах веществ, только взгляд, полный злости. Мама боролась. Я ненавидела её за это. Мне хотелось, чтобы она просто ушла, бросила его, забрала меня и начала жить. Но она всегда говорила: «Анют, он болен. Это болезнь. Его можно спасти». Её нельзя было остановить. Она отдавалась этой борьбе, как будто могла вытащить его силой своей любви. Она не смогла. Он умер, когда мне было пятнадцать. Просто не проснулся. А мама… Мама сломалась. Она так и не поняла, что его смерть была неизбежностью, и винила себя. Её забрали через три месяца, когда она пыталась вскрыть вены на кухне. Я тогда вернулась из школы и нашла её. Её глаза уже не были мамиными. Теперь я езжу к ней дважды в год. На Новый год и на день рождения, более мне не разрешают. Она узнаёт меня, улыбается, но мы больше не говорим об отце. После всего этого я не могу смотреть на наркоманов иначе. Это не болезнь. Это выбор. Они разрушают не только себя, но и всех вокруг. Это как чума, от которой невозможно вылечиться, если ты оказался там. Ещё была Настя. Лучшая подруга с детства. Когда мы были маленькими, я считала, что она самая добрая и смелая девочка на свете. Мы всегда мечтали вместе уехать из нашего маленького городка, покорить мир. Я – стать моделью, а она – певицей. Но она выбрала другой путь. Мне было девятнадцать, когда я узнала, что она сидит на героине. Я пыталась поговорить с ней, но в её голосе не было прежней Насти. Только пустота. Я ушла из её жизни самостоятельно, даже не пытаясь спасти, потому что знала, чем всё закончится. Она вышла замуж за наркомана, у них родился сын. Казалось бы – ребенок, ради чего стоить бросить. Но они умерли оба, от передозировки, а жизнь их сына искалечена с самого детства. Теперь я здесь. Белый халат, стерильные коридоры, лица, которым я должна помогать. Ирония, правда? Вытаскивать тех, кого ненавижу. Пытаться сделать то, что не удалось моей матери. Сегодня десятое декабря. Все обсуждают Новый год, строят планы. Приносят мандарины в ординаторскую, от которых меня тошнит. Меня всё это раздражает. Я не могу здесь находиться. Потому что здесь! Потому что среди живых трупов. Холодное здание, запах хлорки, свет, который не делает это место уютным. Я чувствовала, как утопаю в рутине. В этом холодном, бездушном месте, где каждый день – это борьба, где мир кажется чуждым, а люди – мертвыми. Кастинг, который мне предстоит пройти, станет единственным шансом на свободу.

***

Я почти не чувствовала ног, когда шла по улице, то ли от страха, то ли от холода. Скорее первое. Время, казалось, замедлилось, а весь мир сжался до размеров узкого проулка между старых домов, по которому я шла. Каждый шаг был как вызов самой себе. Казалось, вот-вот я сорвусь и побегу в другую сторону, обратно, в привычное место, где я чувствую себя безопасно. Но я буквально заставляла себя идти дальше. Кастинг. Это было важнее всего. Все мои мечты, мои надежды - они сосредоточились в этом моменте. Моделинг - это не просто работа, это шанс вырваться из этой рутины, освободиться от всего, что держит меня в этих серых стенах. Всё, что мне нужно было сделать, — пройти кастинг, понравиться, чтобы меня выбрали. И всё. Я дошла до нужного адреса, стояла на пороге здания, глубоко вдыхая холодный воздух. Дыхание перехватывало. Аня, всё получится! Внутри меня бурлили разные эмоции - от нервозности до возбуждения. Я поправила белый воротничок короткой шубы, ещё раз убедившись, что мой образ - строгий и одновременно лёгкий. Как меня учили на тренингах - быть собой, но не забывать о профессионализме. Я вошла в здание. Маленькая прихожая с тусклым светом. Охранник на пропускной, который не отрывал взгляда от моделей, которые сидели на кожаных креслах, поглощенные своими телефонами. Я заметила, как их взгляды бегло скользнули по мне, но они быстро отвели глаза. Это не был тот взгляд, который я ждала увидеть - смесь уважения и интереса. Нет. Я знала, что они меня не заметят. Я всего лишь одна из многих, одна из тех, кто надеется, что её заметят.

***

Я почти уснула, перед тем как меня позвали в зал, куда до этого ходили все модели, по одной. Конечно, я ведь самая везучая, именно поэтому я просидела здесь 4 часа и именно меня зовут последней. Я глянула на наручные часы, прежде чем войти в комнату. 00:15 Простое помещение с белыми стенами и хорошим освещением. Студийный пол. За столом сидели трое: светлый мужчина с аккуратной бородой, женщина с красными волосами и парень в костюме, который казался слегка усталым, но всё равно внимательным. Профессионалы. - Здравствуйте, - сказала я, пытаясь, чтобы мой голос не дрожал. Я сделала несколько шагов к столу и остановилась, чувствуя, как мои ноги начинают подкашиваться. - Привет, Анна, - бородатый мужчина поднял взгляд, посмотрел на меня сверху вниз. В его глазах я увидела интерес и ещё что-то. Возможно, мне показалось, но в его глазах читалось желание, какое-то животное и дикое, как голодный зверь смотрит на кусок мяса, добычу, которую жаждет разорвать в клочья и овладеть ею полностью. Я старалась отгонять эти ужасные мысли, которые бегущей строкой шли в моей голове. БЕГИ БЕГИ БЕГИ. Я прошла по их указаниям, несколько раз поворачиваясь в разные стороны, позируя, как меня учили. В какой-то момент почувствовала, как их взгляды начинают изучать меня, анализировать. Но не только меня. Моё тело. Моё лицо. Мои глаза. Вдруг мне стало жутко. Мужчина с бородой наклонился чуть ближе и сказал: - Ты высокая, да? Два метра почти, скажи, сколько у тебя опыта? Ты работала в больших агентствах? Я заметила, как его голос стал мягче, даже слишком мягким. Это раздражало. Я старалась не показывать, как сильно меня это бесит. Эти вопросы, этот взгляд — как будто я была просто объектом для оценки и желания, а не человеком с мечтами и переживаниями. - Я работала с самым крупным агентством в нашем городе, - я собрала все свои силы, чтобы не дрогнуть. - Но мне нужно больше. Я готова работать. Больше работать. - Это хорошо, - женщина с красными волосами улыбнулась мне, но её взгляд был не дружелюбным, скорее, оценивающим. - Тебе нужно работать ещё над подачей. Ты слишком напряжена. А еще, очень чувствуется волнение. Ты, простыми словами, выглядишь как колхозница, которая пришла на модельный кастинг. При всём уважении, Анна. Я почувствовала, как моё тело начинает дрожать. Они не были злыми, но в их глазах я была чем-то второстепенным, не достойным внимания, уважения, неживой, статуей, у которой нет души. Я не могла это выносить. Я не могла остаться здесь, не могла позволить себе почувствовать себя маленькой и никчемной. Вдруг мужчина в костюме откинулся на спинку кресла и, немного усмехаясь, сказал: - У тебя есть амбиции, это хорошо. Но знаешь, для настоящих карьер в моделинге нужно больше, чем просто «хорошо выглядеть». Нужно уметь быть уверенной в себе и знать себе место. Твой возраст - 23 года, не поздновато для Парижа? Где ты себя видишь в Париже? Я не знала, что ответить. Всё, что я думала, это: «Ты меня не видишь. Ты даже не пытаешься понять». Но я сдержалась, не показав эмоций. Сколько раз я уже попадала в ситуации, когда люди судили меня по внешности или не воспринимали всерьёз. - Я вижу себя на обложке, - сказала я наконец, стиснув зубы. - Я буду работать, чтобы там оказаться. Тишина. Несколько секунд молчания, пока они обмениваются взглядами. Они не ожидали такого ответа. И мне, признаюсь, было приятно видеть их замешательство. Это был мой момент. И я чувствовала, что, несмотря на их сомнения, я готова двигаться вперёд. Но вдруг женщина с красными волосами встала и медленным шагом подошла ко мне. Она шла как кошка. А я чувствовала себя мышью, которую она сейчас схватит в свои когти. Она слишком близко подошла. Даже настолько, что это нарушало мои границы и заставляло чувствовать себя вне безопасности даже физически. Я почувствовала её запах - это была дорогая парфюмерия. Что-то типа Baccarat Rouge 540. Меня начинало трясти от холодного, пронзительного ощущения, что что-то не так. - Ты не боишься, когда мужчины так на тебя смотрят? - её голос был слишком тихим, почти шёпотом. Я замерла. От её слов я почувствовала, как холод пробежал по спине. Я сделала шаг назад. - Я пришла сюда работать, а не быть чьей-то игрушкой, - сдавленно ответила я, пытаясь отойти в сторону. Сначала она рассмеялась, но смех был невесёлым, скорее презрительным. Потом её лицо изменилось, и она резко отошла. Я почувствовала облегчение, но это было только на мгновение. - Хорошо, Анна, спасибо. Мы с вами свяжемся, - сказал парень в костюме. Я резко развернулась и просто вылетела оттуда с этим чувством пустоты. Меня трясло, слезы предательски текли по щекам. Я оперлась о стенку, чтобы снять эти чертовы каблуки и дойти до раздевалки босиком. Я делала частые и прерывистые вдохи, пуская волну слёз по щекам, ощущение как будто я прошла через что-то сложное, что оставило в сердце шрамы, не видимые для других. - Анна! Я повернулась на голос. Это был тот самый мужчина с бородой. Черт! Он увидел мои слёзы! Мою слабость! Какая я жалкая! Воротит от себя сейчас. - Да, что? – спросила я, попутно поднимая туфли с пола. - На самом деле, я совсем не думаю так, как Агата, - сказал он низким тембром, направляясь ко мне. Несмотря на то, что он пытался меня успокоить, он пугал меня ещё сильнее, потому что он стал приближаться ко мне снова. Так же как та женщина, Агата. - Мне ничего не нужно! Я хочу уйти! – резко выпалила я и развернулась, в надежде скорее убежать отсюда. Что происходит? Он схватил меня за волосы сзади! Резко, больно, неожиданно! Схватил так, что я еле устояла на ногах. Мужчина дернул меня к себе так сильно, что я спиной почувствовала, как ударилась о его твердый торс. Он приблизился к моему лицу сзади, продолжая тянуть за волосы, коснулся губами виска и спустился к шее. - Ммм, ты пахнешь так девственно, выглядишь тоже! Хочешь, я сделаю так, что тебя будет хотеть весь Париж? – слюняво, мерзко и очень тихо прошептал он мне в ухо. Я оцепенела от страха и от осознания того, что он может со мной сделать. Ночь, телефон в сумке, в гардеробе. Кричать? Тут ведь есть ещё люди, они помогут мне! Как только я открываю рот и набираю полные легкие воздуха, чтобы закричать, что есть мочи, я чувствую как он с диким замахом, продолжая держать меня за волосы, этой же рукой ударяет меня головой в стену. Тело обмякло, он подхватывает меня.. темнота...