Семейные драмы

Мы вернулись в город вечером воскресенья. Из аэропорта меня забрал Бич, и мы поехали к нему домойна такси. По дороге мы много разговаривали, брат расспрашивал меня про поездку, и я делилась с ним всеми эмоциями и деталями. А рассказать мне действительно хотелось о каждой мелочи: каким тёплым был песок, каким свежим воздух, как приятно солнце щекотало нос, а морская вода нежно шлёпала волнами. Я в красках описала и каждое блюдо, которое попробовала. В общем, я рассказала ему обо всём, за исключением оральных приключений с Чедом, разумеется. Бич наблюдал за мной, словно загипнотизированный и бесконечно долго улыбался в ответ на мои эмоциональные речи. – Я рад, что ты развеялась, – сказал он, когда мы вышли из машины. Зайдя в квартиру, я приятно удивилась: брат явно не пил уже несколько дней, в комнате было чисто, а на кровати в спальне красовались восхитительные розы в крафтовой упаковке. — Чёрт, Бич, он огромный, — вскрикнула я, схватив в руки букет. — Помню, что-то подобное слышал про мой член, — мы с братом оба вспомнили наш первый секс и засмеялись. Затем я нашла в одном из шкафов на кухне вазу и, налив в неё воды, поставила на стол. Под букет она подошла идеально, будто Бич намеренно её купил. На самом же деле, она просто осталась от хозяев квартиры или бывших жильцов. Как бы там ни было, мне было безумно приятно получить такие красивые цветы, поэтому я стояла на кухне и любовалась ими. — Прости меня ещё раз, принцесса, — брат подошёл ко мне сзади и обнял за талию, — я такой мудак, что не соизволил даже объясниться с тобой. Просто сбежал, как какой-то идиот малолетний. — Бич, мне правда было очень больно и неприятно от того, что ты исчез без причины… Нет, не так: мне было ахереть, как обидно, что ты испарился сразу же после нашего первого секса, которого я так ждала. Но теперь, когда ты объяснил мне всё, я не держу на тебя зла. Просто давай забудем об этом, как о кошмарном сне, ладно? — Ладно, — брат выдержал небольшую паузу, разворачивая меня к себе лицом, — Я так тебя люблю, принцесса моя. Бич зарылся пальцами обеих рук в мои волосы и поцеловал меня самым нежным поцелуем, на какой только был способен. Затем он усадил меня на стол, продолжая целовать, одной рукой он раздвинул мои ноги и запустил свои пальцы мне в шорты. Братик ласкал мой твёрдый от возбуждения клитор через трусы, совершая осторожные круговые движения и тем самым заставляя моё нижнее бельё мокнуть. — Ухх, ты вся уже течёшь, — заключил Бич, когда отодвинул мои трусики и начал входить в меня пальцами. Я запрокинула голову назад и отдалась эмоциям: стонала от удовольствия, которое приносили мне руки брата; ласкала свой клитор, намеренно соприкасаясь с запястьем Бича и заставляя его вставлять в меня его пальчики глубже и жестче. Он мне полностью подчинялся и сам стонал от малейшего моего прикосновения. И пусть мы были близки друг с другом, но мне становилось этого мало — хотелось ещё. Поэтому я оттолкнула его руку, которой он меня трахал, и, резко обхватив его ногами, прижалась к его члену сквозь одежду. Он явно был уже наготове, поэтому я быстро расстегнула джинсы брата, и, когда он полностью их снял, потащила его в комнату. Сорвав трусики с меня, Бич поспешно избавился и от своих боксеров. Он уложил меня на спину, и я наконец вновь ощутила его внутри: мой самый близкий, самый родной мальчик, такой сексуальный и красивый — особенно сейчас, когда мы принадлежим только друг другу. Мне кажется, брат в тот момент думал о чём-то похожем, по крайней мере, об этом свидетельствовала сила и напор, с которым он засаживал в меня свой огромный член. Я уже не понимала, где его жар, а где мой — мы слились в одно огромное пламя, которое охватило всю квартиру. Развернув меня так, что моё лицо оказалось упёртым в подушку, а моя попа наоборот—поднята кверху, Бич взял меня за талию и принялся насаживать меня на себя так старательно, что вскоре мы оба, почти синхронно, кончили. Мы провели вместе с братом весь воскресный вечер. За то время, что мы не общались, в нас образовался острый дефицит нежностей, поэтому мы не вылезали из кровати около пяти часов. Мы лежали в полной тишине, которая лишь изредка прерывалась небольшими диалогами, состоящими из 2-3 реплик. Сейчас, в отличие от минувших дней, нам было по-настоящему комфортно молчать друг с другом. Я лежала на плече Бича, он иногда притягивал меня за подбородок, чтобы поцеловать — мы были так беспечны, так счастливы, что я совершенно позабыла, что всё это может быть запретной любовью, которую нужно скрывать от чужих глаз. Но входящий звонок от Челси быстро вернул меня с небес на землю. — Санцет, уже поздно, где ты? — поинтересовалась сестра. — Я… Эээ… — я не успела, а точнее сказать, совсем забыла придумать правдоподобную легенду. — Слушай, я понимаю, что с переездом Бича ты стала самой старшей из нас, но это не значит, что ты можешь шляться где-то и не ночевать дома, — Челси внезапно притормозила, будто передумав читать мне нотации, — Я вообще не за этим звоню. Мне только что Чед написал, спрашивает, как ты добралась из аэропорта и почему не отвечаешь на звонки. — Ой, я даже как-то не обратила внимания, что он звонил. Надо же! Телефон на беззвучном стоит, — я пустила в ход капельку напускного удивления, хотя, конечно, режим «не беспокоить» включила намеренно. — Ты так и не сказала, где находишься и с кем. Разумеется, ты не обязана отчитываться, просто не хочется волноваться за тебя и заставлять нервничать родителей. — Челси, твой неумелый шантаж здесь неуместен. Вообще, какая разница, где я и с кем? У меня всё в порядке, разве не это главное? — Как же я надеялась, что это сработает, но зря. — Удивляюсь с тебя, Санцет. Я же дала тебе шанс самой мне всё рассказать. Если бы ты проявила хоть каплю честности, мне было бы несложно пойти на маленький обман и соврать что-нибудь родителям. Но если ты не хочешь со мной дружить, то почему я должна? Бичу привет, кстати. Уж не знаю, что у него с мамой за конфликт, но, думаю, она будет не в восторге от того, что вы проводите время вдвоём. — Челси, не смей… — Короткие гудки. Эта тварь сбросила трубку. Я вкратце пересказала всю ситуацию Бичу, и он, в отличие от меня, вёл себя спокойно. — Ну и что такого в нашем совместном времяпрепровождении? У нас же на лбу не написано, сколько и в каких позах мы трахались. — Брат усиленно пытался меня успокоить, пока мы оба сидели в кровати и ожидали звонка от матери, но его всё никак не поступало. Я уж было понадеялась на совесть Челси и на то, что она не станет подставлять меня перед родителями, но внезапно раздался другой звонок — не тот, которого мы ожидали, — настойчиво звонили в дверь. Нам с Бичем потребовалось несколько десятков секунд, чтобы поспешно надеть на себя побольше одежды. Пока я заканчивала с пуговицами на рубашке, брат пошёл открывать дверь. Не успев даже носа из спальни высунуть, я услышала шлепок — мама дала Бичу пощёчину. Затем она, быстро цокая каблуками, влетела в комнату, схватила меня за руку и вытащила из квартиры насильно. — Санцет, твой брат опасный человек! Я запрещаю тебе с ним общаться, так будет лучше, — мама не орала на меня, но реплика её звучала достаточно настойчиво. Однако, я не могла сохранять устойчивое настроение и в своих высказываниях практически срывалась на крик: — Вы что совсем спятили все? Чем он опасен, мам? Чем? — Я понимаю, ты злишься, но давай не будем повышать голос. Бич однажды прямо на моих глазах склонял тебя к близости. Ты считаешь это нормальным? — Ты издеваешься? Я миллион раз тебе объясняла, как обстояло дело: мне стало плохо от выпитого алкоголя, а Бич просто помогал мне мыться. — Санцет, я не знаю, чем он тебя запугал и почему ты после всего продолжаешь защищать его. Просто скажи мне честно, он тебя к «чему-то» принуждал? У вас с ним было «что-то»? Она говорила со мной, как с умственно отсталой, как с жертвой. «Но я не жертва! Если уж на то пошло, то это я — маленькая потаскушка Санцет Браун, соблазнила своего старшего брата и склонила к близости. Я люблю его, а он любит меня. Почему они все — родители, сёстры, Чед и прочие — не могут просто отстать от нас». – Проведя в голове этот эмоциональнейший монолог, я выдохнула: — Нет, мам, он ни к чему меня не принуждал и у нас ничего не было. Он же мой брат! Как тебе вообще могло такое в голову прийти. — К сожалению, жизнь заставляет оставаться настороже. Мама резко замолчала, будто и так наговорила лишнего. Всю оставшуюся дорогу до дома мы ехали молча. А в моей голове продолжала крутиться её последняя фраза. Что это вообще должно значить: «Жизнь заставляет оставаться настороже»? По приезде домой мы разошлись по своим комнатам, перекинувшись лишь сухим «спокойной ночи». До утра я не сомкнула глаз — всё думала о нас с Бичем и о том, что слишком много людей начинают подозревать что-то неладное в наших взаимоотношениях. Надо бы как-то разбавить эту историю.