Семейные драмы

Новый день наступил быстро. Впервые взглянув на время, мне захотелось проломить себе череп – непонятно откуда взявшаяся бодрость вынудила меня проснуться в восемь часов. В ВОСЕМЬ, МАТЬ ЕГО, УТРА. НА КАНИКУЛАХ. В моих планах на новогодние праздники первым пунктом значилось – «выспаться». Не думала, что даже с этим могут возникнуть какие-то проблемы. В голове промелькнул всего один, но достаточно красноречивый вопрос: «Какого хуя?» Едва решив поспать ещё немного, я вспомнила про «проклятье повторного пробуждения» – ситуацию, когда ты думаешь, что недостаточно отдохнула и возвращаешься в постель, а через несколько часов поднимаешься в ужасном состоянии души и тела. Моё главное правило в подобных случаях гласит: «Не вздумай засыпать во второй раз, если после первого подъёма чувствуешь себя бодрой». Поэтому я нашла в себе силы и поднялась с кровати. Ступни ощутили мягкий ковровый ворс, а пальцы ног зарылись в него поглубже. Руки взмыли вверх, затем вместе с корпусом наклонились – сперва вправо, затем влево, делая небольшую разминку. Позвонки слегка прохрустели во время упражнения с разворотами. Отдельно я размяла шею, запястья и колени. Умывшись и переодевшись из пижамы в домашнюю одежду – уютный лавандовый свитер и чёрные мешковатые штаны, я расчесала волосы и поспешила спуститься вниз. На первом этаже было непривычно тихо. Пройдясь по дому, я обнаружила, что никого нет, кроме домработницы и дворецкого. Второй, вероятно заметив мою озадаченность отсутствием домочадцев, оповестил о том, что родители уехали по рабочим делам, а Челси и Сани всё ещё спят, что не удивительно, учитывая столь раннее время. Немного позавидовав сёстрам и их спокойному отдыху, я сосредоточилась на другой мысли: «Раз мама на работе, то я могу поехать к Бичу, и никто не станет устраивать из этого скандал!» Что ж, день в миг стал намного лучше, поэтому я решила сразу же повысить настроение до пика, позвонив брату и оповестив его о том, что весь сегодняшний день мы проведём вдвоём, без стресса и мыслей о том, что в любой момент придётся сорваться и на всех парах спешить домой. Однако, разговор с Бичем меня больше насторожил, чем порадовал. Он был явно чем-то сильно обеспокоен и никак не хотел делиться причиной. А на новость о том, что мы сможем до вечера проваляться в кровати, и вовсе заявил, что ехать к нему мне нельзя. На мой вопрос «почему?», он лишь сказал, что при встрече объяснит и повесил трубку. Спустя пару минут брат прислал мне адрес какого-то ресторанчика и сказал, что, как только я буду готова, вызовет мне такси. Я никогда даже подумать не могла, что встреча с Бичем может вогнать меня в такую жесточайшую панику. Я правда боялась ехать. Взволнованный чем-то брат – это большая редкость, потому что обычно он спокоен, как удав. Если что-то умудрилось напугать его, то меня, судя по всему, сегодня ждёт сердечный приступ и парочка сотен седых волос. На сборы мне потребовалось около пятнадцати минут, и вскоре я ужесидела в такси, которое везло меня навстречу какому-то кошмару. Войдя в назначенное заведение и увидев за одним из столиков ресторана хмурого Бича, сидящего перед ноутбуком, с каким-то конвертом в руках, я лишний раз убедилась в том, что нам предстоит непростой разговор. Наши приветственные объятия были быстрыми и не сопроводились даже самым формальным и сухим поцелуем в щёку. – Бич, ты меня пугаешь! Что происходит? – усаживаясь за стол напротив брата, спросила я. – Всё в норме, я просто не хотел, чтобы тебя видели возле моего дома. – Чтобы меня не видели? Кто? – с каждой секундой мне становилось всё тревожнее, а мозг генерировал вопросы и теории со скоростью света. За считанные секунды до панической атаки, Бич протянул мне тот самый конверт, который я заметила у него в руке ещё при входе в ресторан. После того, как я его вскрыла, мне понадобилось несколько минут на то, чтобы осмыслить увиденное. В конверте, аккуратно сложенная вдвое, лежала записка, гласившая: «Хорошо вы с сестрёнкой отдыхаете» и фотография со вчерашней тусовки, сделанная в тот момент, когда я лежала у брата на коленях, а он наклонялся ко мне, чтобы поцеловать. Непонимание и бешеный поток мыслей никуда не делись, более того, мне стало хуже: по спине пробежал холод, руки затряслись от волнения, а голова пошла кругом, я начала задыхаться. На мгновение мне удалось перевести взгляд на брата, но, поняв, что его встревоженное и суровое лицо нисколечко меня не успокаивает, я снова уставилась на фото. – Когда это пришло? – мне наконец удалось выдавить из себя хоть один вопрос. – Вчера ночью после того, как ты уехала. – Почему ты мне сразу не позвонил? Тот факт, что Бич опять что-то скрывает, привёл меня в состояние негодования. – Я сначала решил, что это просто какой-то тролль и не хотел, чтоб ты из-за этого тревожилась, но незадолго до твоего звонка, мне на почту прислали видео, – Бич замешкался, и паника, отразившаяся в его глазах, мгновенно повысила и мою тревожность тоже. После этих слов он развернул ко мне свой ноутбук. Я сидела напротив него, глядя в экран, на котором воспроизводилось видео, явно снятое в его квартире. Содержание ролика до меня дошло не сразу, поскольку шок затуманил сознание, но на экране были мы с Бичем, полуголые и целующиеся. Видео явно было снято вчера, об этом свидетельствовала та одежда, которая валялась на полу, и последние кадры, где я в истерике бегаю и собираюсь, чтобы скорее попасть домой после звонка Челси. В отличие от бумажного письма, в этом никакого текста не было. Просто видео. Видео, на котором я целуюсь с родным братом. – Бич, твою мать, что это значит? – мои нервы были на пределе и, если бы вокруг не было столько людей, я бы точно сорвалась на крик. – Я не знаю, принцесса, но, судя по всему, о нас кто-то узнал. – Да что ты? А я не догадалась! – тут я уже начала «кричать» шепотом. – Тише-тише, Санцет, – брат накрыл мою руку, лежавшую на столе, своей ладонью и попытался взглянуть мне в глаза, чтобы успокоить, но я поспешно вырвалась и отвела взгляд. – Ты совсем чокнулся? Хочешь сегодня вечером получить ещё одно фото? – Я не думаю, что этот человек, кем бы он ни был, сейчас следит за нами. – Даже если так… Бич, как у него оказалось видео, снятое в твоей квартире? – На этот вопрос у меня, к сожалению, есть ответ. После того, как этот урод прислал видео, я начал проверять квартиру на наличие камер и их там просто куча, повсюду: несколько штук в комнате, две на кухне и даже в ванной! Я, конечно, тут же все их снял и выбросил, но решил перестраховаться. Поэтому я и запретил тебе приезжать. – Может это мама установила камеры, чтобы следить за нами? – именно эта мысль первой пришла мне в голову. – Я тоже думал об этом, но путём недолгих размышлений пришёл к выводу, что вероятность такого сценария равна нулю. Не спорю, мама у нас тот ещё следопыт и я вполне могу представить такую ситуацию, что она устанавливает камеры в моей квартире, но, если бы это действительно было так, то она бы не стала заморачиваться и отправлять это видео мне – она бы просто отрезала мне член. А он всё ещё со мной. К тому же, если я правильно помню, фотка с тусовки была сделана в то время, когда мама находилась на бизнес-встрече. Как бы ни было прискорбно это осознавать, но у неё алиби. – Да уж, наша мама не тот человек, который будет ждать подходящего времени, чтобы устроить взбучку. Но кем ещё может быть наш сталкер? – Понятия не имею, но точно уверен, что это кто-то из близкого круга, потому что для установки камер ему понадобились бы ключи от моей квартиры. – А что, если это Чед? – Ты серьёзно? – Бич посмотрел на меня исподлобья с явной насмешкой, – А как же «Чед такой хороший», «Чед мой друг»? Я и представить себе не могу, почему первым мне на ум пришло именно его имя, но это показалось неимоверно правдоподобным вариантом. «А что? Он из близкого круга и, как минимум, дважды (на семейном ужине и в новогоднюю ночь) мог вытащить у Бича ключи. Да и деньги на установку камер не стали бы для него проблемой. К тому же, он единственный человек, который знает про нас с братом правду. Может он так решил отомстить мне за разбитое сердце? Конечно, в этой теории много пробелов, но это не даёт мне повода списывать её со счетов.» – рассуждала я. «Мог ли Чед как-то оказаться на вчерашней тусовке?» – пожалуй, главный вопрос, от ответа на который многое зависит. Но я была так увлечена братом, что даже при желании не могла вспомнить хоть чьё-то лицо, кроме его. К тому же, большую часть вечера мы провели отдельно от остальных гостей. Вопрос №2: «Зачем Чеду тратить свои деньги и силы на слежку, если он и так знает наш грязный секрет?». Возможно, он решил, что без доказательств ему никто не поверит. Но зачем тогда он прислал нам все материалы, которые нарыл? Чтобы оказать на нас эмоциональное воздействие и заставить жить в страхе и мыслях о том, какой же будет его следующий шаг? —Бич, — я сделала небольшую паузу прежде, чем продолжить, — а что, если это всё-таки не Чед? —Давай мы будем решать проблемы по мере их поступления. К тому же, версия, что Чед и наш сталкер – это один человек, кажется мне весьма правдоподобной. Ты точно не видела его вчера? —Честно говоря, я не видела никого, кроме тебя… и того потрясающего клубничного мохито. К тому же, фотка сделана с улицы, так что сделать её смог бы даже случайный прохожий. —Ну или Чед просто вышел покурить, случайно увидел нас в окне и решил сфоткать. Парни-подростки с разбитым сердцем и недотрахом – одни из самых опасных животных. Я хотела было уточнить, что Чед не курит, но решила, что это не имеет особого смысла, ведь брат теперь уверенно топил за то, что именно он — главный злодей, хотя ещё пару минут назад покрутил пальцем у виска, когда я назвала его имя в качестве подозреваемых. А я продолжала заваливать Бича своими тревожными «А если это не он?» до тех пор, пока он не закатил глаза и жестами не изобразил взрыв мозга. Тогда я засмеялась, впервые с момента нашей сегодняшней встречи. Обстановка немного разрядилась. —Давай мы сперва разберёмся с Чедом. А если это не он, вот тогда и начнём паниковать. Мне понравилось, что Бич постоянно говорил: «Мы разберёмся», вместо: «Я разберусь» или ещё более привычного: «Забудь обо мне, тебе нельзя быть со мной, я сломаю тебе жизнь». Это давало надежду на то, что он всё же сделал какие-то выводы из моих вчерашних речей. И, хотя теперь наши отношения были под угрозой разоблачения и мне было страшно, но я знала, что вместе мы с этим справимся. Повторно всё обсудив, мы сошлись на том, что Чед – наш главный и единственный подозреваемый. Дело оставалось за малым – получить от него признание. Брат, в своём стиле, предложил подкараулить Чеда и, в буквальном смысле, выбить из него правду. Я была против этой затеи, потому что тогда он точно всем о нас расскажет, а к общественному порицанию прибавится ещё и заявление об избиении, которое мой бывший точно напишет. Ещё немного подумав, мы пришли к выводу, что самое простое и безопасное – спросить Чеда напрямую. Конечно, он может соврать, но ему незачем это делать. Ответственность за то, чтобы поговорить с ним по душам, я взяла на себя, потому что дипломат из меня явно получше, чем из моего вспыльчивого брата. Согласно нашему плану, я должна была вывести моего бывшего парня на откровенный разговор. Я не совсем понимала, как должен выглядеть этот разговор и как вообще подвести диалог к теме сталкинга. Я же не могу просто спросить: «Чед, как твои дела? А это случайно не ты чокнутый извращенец, установивший камеры в квартире моего брата?» Но одно я знала точно: мне любой ценой нужно выудить из него правду. От этого зависят наши с Бичем отношения и вся моя жизнь. Завершив разговоры про сталкера, мы с братом не спешили развивать новую тему, а лишь периодически перекидывались несколькими репликами о чём-то поверхностном. – Ты хоть позавтракать-то успела? – внезапно спросил Бич, когда я уже допивала свой карамельный латте, который он мне заказал. – Нет. Я собиралась поесть, но, когда позвонила и услышала твой встревоженный голос, тут же побежала собираться. – Извини, я совсем об этом не подумал. Нужно было заказать что-то посытнее, чем чашка кофе, – брат виновато посмотрел на меня и передал мне папку с меню. Выбор был непростым – хотелось всего и сразу, ноне хотелось ничего. Желудок, наверное, уже начал переваривать сам себя, плюясь желчью, ведь в него не попадало никакой пищи со вчерашнего вечера. Но в горле стоял тревожный ком, который, ни то, что еду, а воздух пропускал с трудом. – Что, ничего вкусного для себя не нашла? – поинтересовался Бич, вероятно, заметив, как скривилось моё лицо от подступающей тошноты. – Меню чудесное, и в любой другой день, при других обстоятельствах, я бы наелась до отвала, но сейчас я боюсь, что любое блюдо полезет наружу. Я слишком сильно перенервничала, – честно призналась я. – Давай ты закажешь хотя куриный бульон с яйцом и сухариками? Он лёгкий и согреет желудок, – предложил брат, листая заламинированные страницы меню, – или вот, – его палец указала на другую позицию, – пшённая каша. Ты ведь её любишь? – Думаю, бульон – это неплохая идея. – Вот и замечательно, – на губах Бича просияла удовлетворённая улыбка. Он подозвал официанта и сделал заказ, взяв, помимо моего бульона, также что-то для себя. Пока заказ готовился, брат решился поговорить со мной о своих чувствах. – Я полночи думал о твоих вчерашних словах и о том, как несправедливо лишать тебя выбора. Мне жаль, что я вёл себя так, будто я единственный знаю, как тебе будет лучше. Ещё мне бесконечно стыдно, что я отталкивал тебя, заставляя сомневаться в моей любви. Прости, что я говорю об этом только сейчас, но ты мне очень важна, и… – он сделал паузу для вдоха, – Я не хочу никуда тебя отпускать и не хочу, чтобы ты встречалась с другим. Ты мне нужна, Санцет Браун. – Я знаю, Бич Браун, – почему-то столь официальное обращение заставило меня хихикнуть, – Ты тоже мне очень важен и нужен. Я люблю тебя. – И я люблю тебя, принцесса. Как бы я себя ни вёл, всегда помни, что ты самое дорогое, что у меня есть. Мой рот расплылся в улыбке, и день больше не казался таким уж ужасным. К моменту, когда принесли наши заказы, ком в горле совсем пропал, и я, ведомая чудовищным голодом, накинулась на еду, словно меня не кормили последние пару месяцев. Бульона мне всё же оказалось мало, поэтому я таскала еду у Бича – пару кусочков горячего хлеба с маслом и несколько вареников с картошкой. Брат предлагал заказать мне что-нибудь ещё, но я решила не рисковать, ведь не была до конца уверена, что меня не начнёт вновь тошнить. Нам хотелось, но мы не стали долго засиживаться в ресторане, поскольку не были до конца уверены, что за нами не следят. По той же причине мы не поехали к Бичу и не сняли номер в ближайшем отеле. Мы просто разъехались по домам. Было так печально не иметь возможности воспользоваться моментом отсутствия маминого контроля, но и лезть на рожон не хотелось. «Если нам удастся вывести Чеда на чистую воду и заставить перестать нас сталкерить, то впереди нас с Бичем ждёт ещё много совместных дней и ночей» – рассуждала я про себя, и эта мысль меня грела. Мы попрощались с братом, он посадил меня в такси и продолжал взглядом следить за машиной, пока мы не завернули за угол. Через несколько минут он написал мне сообщение следующего содержания: «Не волнуйся, всё скоро решится, и мы вернёмся ко вчерашнему разговору» – и эмоджи с похабной улыбочкой. Я улыбнулась экрану телефона, и в животе запорхали влюблённые бабочки (или правильнее было бы сказать «заскреблись мартовские кошки»?). Напечатав в ответ: «Обязательно» и приправив его тем же смайликом, я почувствовала, как в груди вспыхнуло желание – желание вновь почувствовать на себе его взгляды, руки, губы. Желание получить своё. То, что теперь по праву принадлежит мне. Мы перекинулись ещё несколькими малопристойными СМСками перед тем, как водитель свернул с главной трассы, проехал несколько метров вглубь улицы и остановил машину, высаживая меня напротив нашего забора. Оказавшись в прихожей, я услышала голоса, доносившиеся из гостиной – Челси и Сани проснулись и теперь, очевидно, бесновались в борьбе за право решать, что включать на телевизоре. У каждой из них, как и во всех остальных спальнях, висели свои телевизоры, но любые выходные или праздники начинались с драки именно за этот. Я никогда этого не понимала, но папа однажды сказал, что они не столько действительно хотят посмотреть что-то, сколько пытаются одержать победу в противостоянии. Наверное, так и было, потому что, как только я подозвала Челси к себе, то Сани, оставшаяся перед теликом в одиночестве, моментально потеряла к нему интерес. Сестру я позвала вовсе не для того, чтобы разнять их потасовку – пусть мутузятся, мне не жалко, но мне нужно было поговорить с ней о том, что я увидела на вчерашней вечеринке. Отчего-то это не давало мне покоя. Для этого я пригласила её в свою комнату, чего вообще-то раньше никогда не делала. Она с любопытством оглядывала интерьер, подмечая элементы придуманного мною декора. По сути, наши комнаты ничем не отличались – та же планировка, тот же метраж, но в то время, как комната Челси выглядела как типичная комната подростка (визуально-шумная, яркая, слегка неряшливая), в моей всегда поддерживался минимализм и порядок. – Ого! – её глаза озарились блеском, – скажи честно, у тебя в шкафу живёт мистер Пропёр? – Нет, я просто умею поддерживать чистоту, а не жду, когда за меня всё сделает домработница. – Это круто! А я совсем не умею поддерживать чистоту… стоит домработнице покинуть мою комнату, как у меня снова всё разбросано, – печально вздохнула сестра. – Эй, Челс, я позвала тебя не для того, чтобы обсуждать уборку. Наверное, я одёрнула её слишком резко, потому что она сразу же напряглась и съёжилась. Мне не хотелось её пугать, просто мой стиль общения всегда был слегка грубоватым. Всё-таки воспитание в школе-пансионе, где они несколько лет проучились вместе с Сани, отличалось от школы жизни, которую я в то же время проходила под руководством Бича. – Может, чаю? – я попыталась, как могла, разрядить обстановку. – Нет, спасибо, – сестра вежливо отказалась. Мы обе присели на край моей заправленной кровати. – Ну тогда начну без лишних прелюдий. Я хотела поговорить с тобой по поводу того парня, Нэйта, с которым ты… очень близко вчера общалась. Бич сказал, что он несерьёзный пацан и долгосрочные отношения ему не нужны, так что тебе не следует… в него влюбляться. – Так вот, что значило это твоё: «Остальное обсудим завтра»! А я вся извелась, не могла понять, что ты имела в виду. Тьфу, Санцет, нельзя так пугать! – Челси рассмеялась. – Чего смешного? – То, что ты подумала, будто я и Нэйт… Брр, – сестру слегка передёрнуло. – А разве нет? – недоумевающе переспросила я. – Ну разумеется, что нет! Это был просто флирт на один вечер и всё! – И с каких это пор тебя начал интересовать одноразовый флирт, а не вечная любовь? – С тех самых пор, как Чед отверг меня окончательно и бесповоротно… – она тяжело вздохнула. – Кстати об этом, – я решила воспользоваться шансом узнать что-то о моём бывшем, надеясь, что это поможет нам с расследованием сталкинга, ведь Челси могла заметить в его действиях и словах то, чего не замечала я, – тебе не показалось, что Чед начал вести себя иначе? – Иначе? Нет, не думаю. Если бы он действительно стал вести себя как-то по-другому, то он бы наверняка принял мои чувства. Но он всё ещё их игнорирует, так что нет, Чед остался прежним… – снова тяжёлый вздох. – Чёрт, прости, я не хотела трогать эту тему! – Не переживай, Санцет, разбитое сердце уже не склеить, но и разбить его ещё сильнее тоже не выйдет. Это была крайне… философская мысль. И всё же Челси испытывала сильную душевную боль, игнорировать которую мне не хватило наглости. Я никогда не была специалистом в разговорах на любовные темы – это было понятно ещё по нашим отношениям с Бичем, однако ради сестры я осмелилась ступить на скользкую романтическую тропу. – Ты ведь так и не рассказала мне подробности новогодней ночи. Тогда ты просто прибежала ко мне уже в слезах, объявила, что Чед тебя отверг и убежала в свою комнату. Не хочешь поподробнее это обсудить? – Тебе правда хочется со мной это обсуждать, или ты просто чувствуешь свою вину за то, что Чед влюбился в тебя? Разумеется, я чувствовала себя виноватой, но говорить об этом вслух не стала. – Дело не в этом, Челс. Просто… это ведь я надоумила тебя признаться ему в чувствах. Если бы не я, ты бы могла до сих пор лелеять надежду на взаимность. – И жить в иллюзиях? Нет уж, спасибо. Я всегда знала, что он не испытывает ко мне ответных чувств, но продолжала обманывать себя и ждать. Ты помогла мне наконец-то открыть глаза и столкнуться с реальностью. Конечно, эта реальность оказалась очень болезненной, но это не твоя вина и не твоя ответственность. «Моя младшая сестра стала совсем взрослой» – вот, о чём я подумала тогда. Я никогда не воспринимала Челси всерьёз, потому что мне казалось, что розовые очки слишком сильно давят ей на голову. И только теперь я поняла, как сильно ошибалась. Сквозь свои розовые очки она видела больше, чем некоторые люди без них. Она не была наивной и глупой – она была романтичной, понимающей и глубокой. Другая на её месте кинулась бы осуждать сестру-разлучницу или парня-кобеля, но Челси приняла сложившуюся ситуацию с достоинством. Ей было больно, но она знала, что никак не сможет поменять ход игры в свою пользу. – Ты такая мудрая! – с каким-то особым благоговением протянула я. – Что ты такое говоришь? Это же я – твоя безмозглая сестра Челси, с сахарной ватой вместо мозгов, – она помахала руками перед моим лицом, явно думая, что я отвлеклась от нашего диалога, и мои последние слова были адресованы не ей. – Нет, Челси, безмозглая сестра – это я. Ведь это мне никогда не хватало мудрости, чтобы разглядеть твой внутренний мир, – я обняла её изо всех сил, – Прости меня. – Всё в порядке, Санцет, я тоже никогда не стремилась узнать, что творится у тебя на душе. Мне казалось, что никто, кроме Бича, не способен понять твоих тараканов в голове, – Челси засмеялась, и из меня тоже посыпался смех. При упоминании брата на душе стало тепло. – А что на счёт Чеда, то он просто глупец, раз из нас двоих выбрал меня, – зачем-то добавила я. – Он не глупец, ему просто нужен кто-то сильнее и смелее, чем он сам, – поправила меня сестра. – Ладно, как скажешь. Я не стала спорить, поскольку сама не имела ни малейшего представления о том, почему Чед в меня влюбился. – Кстати, а что на счёт, – взгляд Челси упал на безымянный палец моей правой руки, на котором красовалось подаренное Бичем кольцо, – твоего нового парня? Ты ведь мне так ничего о нём и не рассказала. Кто он? От неожиданности вопроса у меня запершило в горле, так что пришлось хорошенько откашляться прежде, чем дать ответ. К тому же это дало мне немного времени для придумывания лжи. – Ты его не знаешь, он… старше, – наконец выдавила из себя я, ловя любопытный взгляд сестры. – Старше?! Это кто-то из друзей Бича? – Эээ, ну… не совсем… то есть, можно и так сказать, – я запиналась и задыхалась через слово, боясь сказать что-то лишнее. – Ладно-ладно, я поняла, что ты не хочешь со мной откровенничать. Скажи хоть, как его зовут, – взмолилась сестра. – Кевин… Кевин Шольц. Я понятия не имела, откуда мой мозг вытащил это имя, но произнесла его так же уверенно, как произносила своё собственное. – Ого! А он богатый? – Да, он из достаточно обеспеченной семьи, но он не берёт денег у родителей, а предпочитает зарабатывать своими силами, – я продолжала на ходу придумывать факты из биографии несуществующего Кевина. – Круто! Он настоящий мужчина! Ты планируешь знакомить его с родителями? Услышав фразу «настоящий мужчина», я едва не сорвалась на истерический смех, потому что этот мужчина был ненастоящим, в самом прямом значении этого слова. – Эаэа… пока нет. Мы начали встречаться совсем недавно, так что я не хочу торопить события. Кроме того, он постоянно в командировках, и у него нет времени, чтобы расхаживать по семейным обедам и ужинам. – А кем он работает? – Всё, хватит! – я резко прервала Челси, просто потому что у меня закончились ответы на её бесконечные вопросы. – Поняла, извини. Ты и так рассказала мне больше, чем когда-либо, не буду наглеть. В любом случае, спасибо, что поделилась. Я сохраню твой секрет. Челси всё ещё было стыдно за то, что она растрепала всем про наши отношения с Чедом. И, пусть теперь я понимала, что она сделала это под властью обиды, но она продолжала каждый раз уточнять, что теперь я могу ей доверять. И я доверяла – не только потому, что история с Кевином была полностью фейковой, но и потому что мне искренне хотелось доверять. Поняв, что больше информации из меня выудить не получится, Челси вернулась в гостиную, и оттуда снова стали доноситься звуки драки за телевизор (хотя, возможно, Сани к тому моменту нашла новый предмет для конфликта). Заперев дверь в свою комнату, чтобы меня никто не отвлекал, я принялась обыскивать свою комнату на наличие камер. Масштабы слежки за моим жилым помещением ограничились одной единственной микро-камерой, которую наш сталкер небрежно воткнул в цветочный горшок, расположенный прямо напротив моей кровати. Я была уверена, что она оказалась там не случайно, а со вполне конкретной целью – при удобном случае заснять наш с Бичем половой акт. Шутки брата на тему того, что Чед – куколд, переставали казаться шутками. Написав об этом и о своей находке Бичу в сообщениях, я вошла в наш чат с бывшим парнем и напечатала несколько слов с предложением прогуляться на следующий день. Он ответил моментально, будто только и делал, что ждал от меня СМС. Потратив недолгое время на поиск подходящего места, мы договорились сходить на каток.