После свадьбы с Богом Тьмы

      Вокруг Цинь Ижоу разгорелся скандал, тогда практически все ополчились против неё, и она больше не могла участвовать в записи программы, поэтому весь ранее отснятый материал пришлось отправить в утиль.              Съёмочная команда из-за этого сильно утомилась.              Для актёрского состава съёмки тоже больше не могли продолжаться. Изначально они планировали, что Цзян Янь, Цуй Хао и Фан Яэр отыграют совместную сцену, а затем жюри уже оценят и выступление каждого из них по отдельности, и общее впечатление от выступления. До этого они вместе снимались в сериале, и их повторное совместное появление на экране было очень выгодно. Однако центральную женскую фигуру определили в больницу, и чтобы оправиться от травм, ей требовалось время, а без продолжительного отдыха ей, вероятно, лучше не стало бы, поэтому их план с треском провалился.       Эта программа действительно оказалась бедовой.              Съёмочная группа обсудила всё и решила повременить со съёмками до выздоровления Фан Яэр, прежде чем продолжать, а сотрудники как раз воспользовались этим временем, чтобы смонтировать ранее записанные кадры и стереть из них любое упоминание о Цинь Ижоу. Систему подсчёта очков тоже пришлось менять, так как двое против троих честным не являлось.              Всё это не имело никакого отношения к Фу Минъе или Ци Байче.              Разобравшись с одним делом, Ци Байче пришлось срочно решать следующее.       

———

      Центральная больница города S.              В VIP-палате Фан Яэр изумлённо приподнялась на больничной койке:              — Цинь Ижоу выгнали?!              Её менеджер, Лю Яньсинь, налила в стакан кипяток из автомата с водой:              — Ага. Её же вроде уличили в плагиате песни талантливого студента-музыканта для своего дебюта? Заниматься чем-то подобным действительно гнусно. Её компания тоже не готова защищать её, в последние несколько дней компания позволяла слухам распространяться и не предпринимала никаких действий, а сегодня утром вообще публично объявила о расторжении контракта, что полностью разрушило репутацию той. Учитывая, в каком состоянии та сейчас находится, трудно даже помышлять о том, чтобы снова встать на ноги.              Фан Яэр холодно усмехнулась:              — Она это заслужила! — кто разрешал язвить ей при съёмочной группе?              Команда программы определила их в одну комнату общежития, и хоть в кадре волей-неволей нужно было показывать счастье и радость, внутренне её аж выворачивало. Цинь Ижоу, эта мерзавка, всегда намеренно или ненамеренно выставляла себя напоказ, и пусть на первый взгляд она скромно говорила: «Я по чистой случайности стала знаменитой, это не идёт ни в какое сравнение с достижениями Яэр-цзе, долгие годы работающей в индустрии», в действительности, она иронично подразумевала: «Я за такой короткий срок смогла встать с тобой на равных, ты сейчас так знаменита только потому, что много лет снималась в массовке, и всё же я догнала тебя, какая жалость».              Каждое слово занозой пронзало ей сердце.              Кроме того, каждый день она вставала спозаранку, чтобы поухаживать за кожей, поэтому на её столе была целая гора косметики и средств по уходу, а Цинь Ижоу обязательно должна была притвориться удивлённой и сказать: «Ого, ты принесла так много всего? Я взяла только бутылочку солнцезащитного крема», после чего выставляла свою красивую кожу.              Фан Яэр уже давно хотела содрать с неё шкуру.              Теперь же, услышав, что та лишилась положения, Фан Яэр даже не могла скрыть радость на своём лице.              Лю Яньсинь нахмурилась:              — Яэр, может, на тебя в последнее время оказывали слишком большое давление, ты не очень хорошо себя чувствуешь?              Она была менеджером Фан Яэр в течение шести лет, поэтому хорошо её знала. У Яэр был очень мягкий характер, даже если бы она узнала об отстранении Цинь Ижоу, она бы только покачала головой, нахмурилась, слегка вздохнула и сказала: «Она сама навлекла на себя беду».              А вовсе не говорила бы тем колким тоном, каким произнесла «она это заслужила», её голос сочился жестокостью.              В последнее время Яэр изменилась во всех аспектах, стала совершенно иной. Её новая ассистентка не смогла бы сказать наверняка, но менеджер вроде неё мог всё это заметить.              Не говоря уже о настоящих родственниках Яэр, она давно воспринимала ту как свою младшую сестрёнку. Лю Яньсинь искренне беспокоилась о состоянии Яэр.              — Хм? — Фан Яэр пришла в себя и торопливо добавила: — Ничего подобного.              Лю Яньсинь посмотрела на неё:              — Такое чувство, что в последнее время тебя что-то тяготит, и ты стала раздражительной, — они с Фан Яэр не являлись кровными родственниками, но были столь же близки, поэтому открыто говорили правду в глаза.              — ...Разве? — Фан Яэр избегала испытующего взгляда Лю Яньсинь и неопределённо добавила: — Цинь Ижоу зашла слишком далеко, это меня вывело. Я не ожидала, что она окажется такой, и когда я думаю о том, что оставалась с подобным человеком, я просто...              Она запнулась.              И что же она?              Сотворённое ею было настолько хуже, чем то, что делала Цинь Ижоу, что у неё даже не хватало уверенности обругать ту.              Цинь Ижоу присваивала себе музыкальные произведения другого человека.              Она же полностью присвоила себе жизнь другого человека...              Лю Яньсинь спросила:              — Что такое? Ты вдруг притихла.              Фан Яэр не осмелилась поднять взгляд.              Она всегда очень боялась Лю Яньсинь, боялась, что та видела её насквозь. С самого начала Лю Яньсинь казалась ей злобной, и она жутко ненавидела этого человека.              Но теперь она должна наладить отношения со своим менеджером.              — Ладно, вот, выпей воды, — Лю Яньсинь протянула ей стакан. — Не думай так много и хорошенько отдохни, те события нас не касаются.              Фан Яэр рассеянно взяла стакан и только чуть пригубив, собираясь глотнуть, выплюнула обратно: — Почему эта вода такая горячая?              Лю Яньсинь удивлённо спросила:              — Ты же всегда пьёшь такой температуры, разве нет? Раньше то, что для меня ощущалось обжигающим, ты называла идеальным по температуре.              — ... — Фан Яэр поставила стакан с водой на прикроватную тумбочку. — Я подожду, пока она остынет, потом попью.              Опасаясь обнажить ещё больше несоответствий, она снова легла под одеяло:              — Я немного сонная, хочется вздремнуть. Лю-цзе, ты пока можешь уделить время своим делам.              Лю Яньсинь внимательно посмотрела на стакан с горячей водой на прикроватной тумбочке и с задержкой в несколько секунд кивнула:              — Хорошо, в таком случае, хорошего отдыха.              Лю Яньсинь вышла из палаты, и выражение её лица омрачилось в тот же миг, как она закрыла дверь.              Было кое-что, о чём она не упомянула.              Наедине Яэр всегда называла её «Синь-цзе».              Но с тех пор, как месяц назад Яэр упала дома с лестницы и ударилась головой, всё изменилось и пошло наперекосяк.              Ушиб был лёгким, удар пришёлся о сумку, поэтому в больницу она обращаться не стала и только воспользовалась домашней аптечкой, чтобы не всполошить представителей СМИ.              С тех пор Фан Яэр, вопреки обычному, стала называть её «Лю-цзе», а её поведение разнилось тем, что было прежде.              Лю Яньсинь заподозрила неладное и осторожно прощупала почву относительно некоторых событий прошлого, но Фан Яэр уклонялась от ответов, ссылаясь на то, что она «ударилась головой и не очень ясно помнит».              Также она нашла кучу бумажек в урне комнаты Фан Яэр, которые были исписаны только иероглифами подписи — «Фан Яэр». Поначалу они ничуть не были похожи на её подпись, но чем дальше, тем больше появлялось схожести.              Зачем Яэр просто так практиковать дома свою подпись?              Лю Яньсинь имела большой жизненный опыт в их сфере, поэтому знала, что некоторые знаменитости шоу-бизнеса не останавливались ни перед чем ради популярности, включая любые грязные приёмы. Не имело значения, суеверия это или же нет, однако люди с таким сердцем наводили ужас.              У Яэр была хорошая репутация, она была знаменита, но даже если она была добра к другим, она всё равно перешла дорогу многим людям, вызвав у них зависть.              Лю Яньсинь просто волновалась, что на Яэр кто-то повлиял или проклял, отчего она и вела себя ненормально.              Что касается ситуации, в которой телом той может управлять кто-то иной — она об этом никогда раньше не задумывалась, даже не осмеливалась подумать об этом, поскольку подобное было слишком невероятно.              Лю Яньсинь подавила свои тайные переживания, в задумчивости прошла несколько шагов и, едва завернув за угол, случайно наткнулась на кого-то.              Этот человек схватил её за руку, быстро стягивая медицинскую маску со своего лица:              — Это я, Синь-цзе.              Открывшееся лицо было очень похоже на лицо Фан Яэр, только не такое элегантное и нежное.              Однако по характеру Фан Яэр была мягкой и добродушной, при одном взгляде на неё людям хотелось быть ближе.              Лю Яньсинь высвободила руку и нахмурилась:              — Чэнь Шимяо? Почему ты здесь?              По выражению лица было видно, что ей не нравился человек, стоявший перед ней.              Чэнь Шимяо была дублёром Фан Яэр.              Актриса познакомилась с ней во время съёмок на киностудии. В то время Чэнь Шимяо снималась в массовке, играя заключённую, которую подвесили и подвергли пыткам. Пробыв под палящим солнцем несколько часов, она не очень хорошо проявила себя, поэтому провисела всё время и, кроме того, режиссёр устроил ей выговор.              Фан Яэр увидела это, вспомнила, как сама находилась в подобной ситуации в роли мелкой сошки, и посочувствовала. Она сама прошла через трудности и знала, как непросто добиться успеха, поскольку многим актёрам заднего плана недоставало всего одного шанса.              Поэтому, когда она обнаружила, что внешность Чэнь Шимяо на семьдесят процентов похожа на её собственную, она попросила ту стать её дублёром.              Раньше Фан Яэр была необычайно преданной своему делу и никогда не прибегала к услугам дублёров, так что Чэнь Шимяо пригласили на это место исключительно для того, чтобы дать ей шанс выйти перед камерой, дать возможность проявить себя перед режиссёрами, и, кто знал, возможно, однажды она смогла бы стать настоящей актрисой, в конце концов, это было лучше, чем постоянно мелькать на выходных ролях в каждых съёмках.              Кроме того, она могла наблюдать за техникой исполнения различных актёров, чтобы совершенствоваться самой.              Фан Яэр предоставила ей поддержку, однако Чэнь Шимяо, похоже, разглядела в этом своеобразное унижение. Человек, которому всегда недостаточно, подобен змее, пытающейся проглотить слона, и она непрестанно желала занять чужое место.       Лю Яньсинь разглядела амбиции Чэнь Шимяо и указала на них Фан Яэр, сказав, что та просто пригрела на груди змею, и ей следует остерегаться удара в спину.       Фан Яэр с улыбкой ответила: «Такого не случится, Синь-цзе, сколько там лет этой девчушке, откуда бы в ней взялось столько хитрости?»              Лю Яньсинь досадовала, что к её словам не прислушались. Яэр прошла через самые разные трудности в своей жизни, тем более за столько-то лет работы в индустрии развлечений, так как же она смогла остаться такой наивной дурочкой?       На самом деле она таковой и не являлась, просто она всегда хранила эту частичку невинности и доброты, не позволяя выкрасить её в чёрный цвет.              К сожалению, люди с таким характером обречены пропустить козни, устроенные против них.              Во время съёмок «Судьбы бессмертного» Чэнь Шимяо глаз не сводила с Цзян Яня, и любой проницательный человек понимал, что эта девчонка тоже была очарована его привлекательностью. Но Фан Яэр чинно отыгрывала главную женскую роль, поэтому большую часть времени Чэнь Шимяо только и оставалось, что наблюдать из-за угла, как Цзян Янь и Фан Яэр без раскаяния показывают свои глубокие чувства, и глаза её почти что пылали от ревности.              Как-то раз, уже позже, Лю Яньсинь поймала её с поличным на краже платья Фан Яэр, а ещё за использованием её косметики, тогда Лю Яньсинь отвесила ей сильную пощёчину.              И всё же Фан Яэр пыталась примирить её, говоря, что это просто временное тщеславие маленькой ещё девчушки и не стоит сердиться, она дала Чэнь Шимяо ещё один шанс.              Чэнь Шимяо же видела в этом только позёрство.              Через какое-то время в интернете появились посты, очерняющие Фан Яэр, в которых говорилось, что она напускает на себя важности на съёмочной площадке, заставляет всем заниматься своего дублёра, что она смотрит на ту свысока, а её моральные качества не соответствуют занимаемому положению.              Лю Яньсинь легко не провести, она проверила IP-адрес и выяснила, что сплетни для самопиара распространяла Чэнь Шимяо.              В тот раз даже Фан Яэр разочаровалась в ней и расторгла контракт, не желая больше заботиться о ней.              Чэнь Шимяо с тех пор исчезла из поля их зрения, вплоть до нынешнего её появления в больнице.              Лю Яньсинь, естественно, была не очень рада.              — Синь-цзе, — Чэнь Шимяо удивила её, — я — Яэр!              — ... — Лю Яньсинь обошла её и продолжила идти. — Мне кажется, у тебя помутнение.              — Синь-цзе, я действительно Яэр, — Чэнь Шимяо второпях схватилась за неё. — Я не знаю, почему так изменилась. Но я могу доказать свои слова, я с юности пошла в индустрию развлечений, чтобы расплатиться с долгами моего отца, в средней школе я разорвала с ним отношения и уехала из страны учиться за границу — только мы с тобой об этом знаем.              Лю Яньсинь резко остановилась.              Причина, по которой Фан Яэр с малых лет вошла в шоу-бизнес, заключалась в том, что её отец был азартным игроком, и после того, как её мать довели до смерти, каждый день к ней домой приходили за долгами, не давая ей спокойной жизни. Она была красивой девочкой, и, услышав, что в индустрии развлечений можно быстро заработать денег, она решительно ступила на этот путь.              К сожалению, у неё не было ни имени, ни происхождения, а красивого лица было недостаточно, и после многих лет работы в массовке она, наконец, накопила кое-какие сбережения, разорвала отношения со своим отцом-паразитом и уехала за границу.              Яэр действительно рассказала об этих вещах только ей, и даже СМИ не смогли раскопать данной информации.              Лю Яньсинь посмотрела на неё и перехватила её руку:              — Давай поговорим в другом месте.       

———

      В VIP-палате.              «Фан Яэр» свернулась на больничной койке, нахмурилась и нервно стиснула телефон.              Она совершенно не заметила, как дверь палаты бесшумно отворилась, а затем мягко закрылась.              Ци Байча спокойно смотрел на девушку, лежащую на кровати спиной к нему.              Слабое голубое сияние струилось по кончикам его пальцев.