После свадьбы с Богом Тьмы

      Некоторое время в гостиной стояла ужасающая тишина.              Взгляд Фу Минъе скользнул по Ци Байче.              Мужчина был одет в свободную пижаму, на его ключице всё ещё виднелись засосы, оставшиеся с минувшего вечера, и весь Ци Байча был восхитителен и прекрасен — это был хорошо знакомый для него вид.              Фу Минъе опустил глаза, он посмотрел на осколки стекла на полу и на совершено невредимые пальцы мужчины, ощущая так же что-то совершенно незнакомое для него.              Сначала Фу Минъе подумал, что ему что-то не так привиделось.              Как Чача, у которого силы в руках не было даже связать курицу, смог раздавить стакан голыми руками?              Потом он подумал, что неверно что-то учуял.              Его стакан с водой из источника Жизни всё ещё был в полном порядке, как же он мог ощутить аромат воды из источника от рук Чачи??              В конце концов, он подумал, что ослышался.              Как Чача мог сказать, что он добродетельный ханжа???              В итоге, он пришёл к выводу:              — Я ещё не проснулся, я слишком устал после минувшей ночи, пойду ещё посплю, — сказав это, он встал и собирался пойти в спальню.              Ци Байча холодно произнёс у него за спиной:              — Ваше Превосходительство Бог Тьмы.              Господин Бог Тьмы: «плак» qaq              Теперь, даже если бы он захотел заниматься самообманом, он бы не смог этого сделать.              Фу Минъе развернулся и без колебаний опустился на колени на осколки:              — Я был неправ.              Ци Байча нахмурился. Тело бога было крепким, и повредить его могло только острое божественное оружие. Простые стеклянные осколки, естественно, не причинили бы боли, они даже не могли повредить кожу.              Просто смотреть на это было неприятно.              Он бесцветно произнёс:              — Встань и говори нормально.              Фу Минъе несчастно пролепетал:              — Если ты меня не простишь, я не встану, — всё же Чача очень переживал за него.              Ци Байча усмехнулся, поднял и взмахнул рукой, и на полу гостиной появилась масса острых ледяных пик:              — Если так хочешь постоять на коленях, иди и встань на них.              Фу Минъе:              — ... — это выглядело действительно болезненно.              Его последняя надежда на везение исчезла, его любимый муж действительно оказался Снежным Богом.              Великий человек может и склоняться, и выпрямляться, так что Фу Минъе решительно поднялся и учтиво присел рядом с Ци Байчой:              — У тебя болит рука? Давай я на неё подую.              Ци Байча отвернулся и отошёл в сторону, не обращая на него внимания.              Он чувствовал себя болваном: всё это время он тревожился по поводу продолжительности жизни Фу Минъе, не жалея сил сталкивался с бесчисленными трудностями, чтобы найти способ сделать того бессмертным, а ради бутылки воды из источника Жизни попрал свои манеры и подрался с богом.              И после долгого времени усилий, оказалось, что тот даже не нуждался в этом, кроме того, это и был тот, кто вступил с ним в бой и насмехался над ним.              Было ли это приятным сюрпризом? Было ли это неожиданностью? Было ли это потрясением?              Так или иначе, Ци Байча в данный момент действительно не хотел разбираться с Фу Минъе.              — Прости меня… — слабо произнёс Фу Минъе. — Я не знал, что это ты.              Чёрт, ну разве он не сделал хуже?              — Так, значит, если не я, то можно вести себя так неразумно по отношению к другим? — Ци Байча повернулся обратно, укоряя того и перечислил сделанное тем: — Отнимать чужие вещи, провоцировать драку, переводить стрелки, говоря о лицемерии и добродетельности?              Фу Минъе очень хотелось там же и потерять память.              Если бы это действительно был не Чача, Фу Минъе в самом деле не чувствовал бы, что совершил что-то неправильное.              В этом мире уважали сильных, и всё принадлежало тому, кто умел добиваться своего. Согласно логике Бога Тьмы, он никогда не ошибался, ошибались только другие.              Но если бы этим другим был Чача...              Тогда вышеуказанная логика могла пойти к чёрту. Извините, он действительно придерживался двойных стандартов.              — Я неправ был во всём, — Фу Минъе прямо признал свою вину, но не раскаялся: — Но если бы это был не ты, возвращаясь в прошлое, я бы всё равно так поступил.              — Ты...              — Выпей немного воды и переведи дух, — Фу Минъе взял со стола стакан воды и передал его Ци Байче, теперь уже её действительно можно было пить как самую обычную воду.              Стакан, который сунули Ци Байче в руки, источал аромат воды из источника Жизни.              Ци Байча замер.              Он опустил взгляд на стакан с водой, вдруг почувствовав себя немного неуютно:              — Ты боролся за воду из источника Жизни ради меня.              Он не был глупцом, и когда его первоначальный гнев прошёл, он понял цель господина Фу. Бог Тьмы и так был бессмертен, зачем же ему вода из источника Жизни? Ради чего ещё, если не… для того, чтобы позволить господину Ци обрести вечную жизнь.              На месте того, будь у него такой шанс завладеть родниковой водой, он бы тоже боролся за неё до конца...              Насколько бы неразумно это ни было.              Независимо от того, сколько раз он мог бы начать сначала и сколько раз у него была бы возможность выбрать снова, он всегда предпочёл бы навсегда остаться с господином Фу.              Поставив себя на место того, у него, кажется, не было права сердиться на господина Фу.              — Откуда ты взял воду? — Ци Байча поставил стакан обратно на журнальный столик.              Фу Минъе послушно ответил:              — Попросил у Бога Эльфов.              Ци Байча мельком взглянул на него:              — Довольно ловко, — краем глаза он заметил кольцо с русалочьим жемчугом на его руке. — Значит, и эту русалочью слезу ты нашёл не на пляже?              Фу Минъе смущённо сказал:              — Я использовал своё желание, чтобы обменять его у русалки.              Он вдруг кое-что вспомнил:              — Тогда драконья жемчужина тоже не подобранный тобой стеклянный шарик?              Ци Байча угукнул:              — Тот дракон умер из-за меня.              Без помощи бога в чёрных одеждах дракон всё равно погиб бы, вполне возможно, что они умерли бы вместе...              Фу Минъе: «Такой потрясающий, мой Чача».              Два бога на диване мгновение смотрели друг на друга, а затем неожиданно синхронно рассмеялись.              Фу Минъе затрясся от смеха:              — Вот уж действительно, большая вода затопила храм Лун-вана, а тот собственную семью не признал. Если бы я раньше знал, что ты тоже бог, разве стал бы я драться с тобой из-за этой воды? Но в любом случае, она всё равно досталась бы тебе. И даже если бы я не боролся за неё, ты всё равно отдал бы её мне...              Это действительно была пустая трата сил.              Сначала Ци Байча не хотелось смеяться, но чем больше он думал об этом, тем смешнее ему становилось, и он не смог сдержаться. Он бессильно улыбнулся, хлопнув Фу Минъе по плечу:              — А я-то всегда беспокоился, что если ты умрёшь… мне придётся остаться вдовцом на всю жизнь. Моя жизнь, знаешь ли, довольно долгая.              Услышав это, Фу Минъе почувствовал, что это и смешно, и в то же время больно.              Он слишком хорошо понимал это чувство. Оказалось, что они оба испытывали одинаковые мучения.              …Очевидно, что это было нечто трогательное и глубоко нежное, но в сочетании с тем, как всё обернулось на самом деле, почему это звучало так забавно?              Они действительно были просто... двумя дураками.              Двумя дураками, которые всей душой любили друг друга.              Фу Минъе обнял Ци Байчу и поцеловал его:              — Тебе больше не нужно об этом волноваться.              Этот поцелуй распалил их чувства.              Ци Байча слегка прикрыл глаза и приподнял подбородок, чтобы ответить тому. На нём были домашние тапочки и пижама, так что раздеться ему было очень легко. Фу Минъе же был одет в костюм и собирался идти на работу, но после того, как его слегка дёрнули за галстук, упомянутый отправился на пол вместе с пиджаком.              Время не могло крутиться на одном месте, и утро быстро пролетело.              А Ци Байча очень даже мог крутиться, и у него ещё осталось много энергии.              Воздух был наполнен тягучим ароматом мускуса и орхидеи, приметным и соблазнительный, как и мужчина, лениво откинувшийся на спинку дивана.              Фу Минъе сидел на диване, закурив после секса.              Ци Байча не любил запах табака, да и Фу Минъе обычно не курил, но сегодня, по какой-то совершенно непонятной причине, он вдруг сотворил сигару.              Ци Байча посмотрел на него сверху вниз:              — С чего это ты вдруг начал курить?              Фу Минъе держал сигару в зубах:              — Я курю, чтобы успокоиться.              Его любимый человек, которого он взаимно любил три года и которого считал смертным, на самом деле был богом. С таким потрясением нельзя было справиться за короткий промежуток времени.              Ци Байча сказал:              — Тогда дай мне тоже успокоиться.              Фу Минъе протянул ему ещё одну сигару, но Ци Байча не взял её рукой, а слегка приподнял подбородок в ту сторону.              Фу Минъе сунул сигару прямо в его рот. Розовые губы Ци Байчи твёрдо обхватили её, Фу Минъе наклонился вперёд и поджёг сигару Ци Байчи от своей, уже зажжённой, которую держал во рту.              В воздухе заклубился дым.              Мгновение они смотрели друг на друга сквозь густой дым. Холодная, утончённая красота Ци Байчи, окутанная постоянно струящимся дымом, обнажила некоторую соблазнительную яркость. Самый отстранённый и незапятнанный в мире, Снежный Бог расцвёл рядом под ним пламенной страстной розой.              У Фу Минъе сжалось горло, глядя на того, ему почти захотелось прижать мужчину к себе и пойти на второй заход.              Ци Байча, держа сигару в тонких пальцах, лениво произнёс:              — Я даже уж подумал, что ты исключительно одарённый, раз можешь каждый раз так выматывать меня, несмотря на то что у тебя тело смертного человека. Но оказалось, что ты тоже бог, так что это имеет смысл.              Когда бог спит с другим богом — это так же, как и когда человек спит с другим человеком, и дело вовсе не в том, что он был субтильным.              Фу Минъе подумал об этом и всё-таки сказал правду:              — На самом деле, это не имеет смысла. Я бог молитв, а ты бог природы, и по логике вещей я моложе тебя, так что моё божественное тело не должно быть сильнее твоего...              Но Ци Байча всё равно чувствовал усталость, он действительно был субтильным.              Ци Байча сердито распахнул глаза от смущения:              — На что это ты намекаешь? — тот сказал, что он стар, или что у него слабое здоровье?              Это явно был провокационный вопрос, так что Фу Минъе мудро решил не отвечать.              Ци Байча попытался обороняться:              — На данный момент моя сила запечатана до одной десятитысячной, я не настолько слабый, чтобы меня ветром унесло.              Фу Минъе слегка кашлянул:              — Моя сила тоже запечатана до одной десятитысячной.              Ци Байча:              — ...              А потом:              — Оказывается, именно это и было причиной твоей импотенции, — глубокомысленно заметил Ци Байча.              — Зачем друг друга поддевать, Чача? — мягко сказал Фу Минъе: — Я вот не упоминал о твоём геморрое.              Ци Байча:              — ... — он больше не хотел этого мужа.              Пришлось прекратить это ребяческое копание в тёмном прошлом друг друга.              Ци Байче всё равно не нравился запах табака, и такой способ успокоиться его не устраивал, к тому же чем больше он перекидывался словами с Фу Минъе, тем больше он закипал. Он затушил окурок, метко бросив его в пепельницу на журнальном столике:              — Сними свою печать, давай поднимемся в небо и сразимся.              У Фу Минъе задрожали руки:              — Ты… ты всё ещё хочешь драться?              — А разве до этого ты не был весьма рад подраться? — Ци Байча изогнул губы. — Чего же ты медлишь?              Фу Минъе: «Больше не смею, больше не смею».              Он нерешительно произнёс:              — Я думал, ты больше не сердишься...              — Кто сказал, что я не сержусь? — Ци Байча разозлился, просто взглянув на того. — Ты пытался достать для меня воду из источника Жизни, и то всё ладно. Я только хочу спросить, почему ты не выполняешь никакой работы? Ты тоже участвовал в той программе, и только не говори мне, что не заметил странностей с Фан Яэр или систему Цинь Ижоу. А ещё ты тоже был там в тот день, когда Мэн Син спрыгнул со здания, и ты не мог не заметить, что в тот раз его жизнь не должна была обрываться. А потом? Ты, совершенно, ни о чём, не позаботился.              Фу Минъе:              — ... — он чувствовал себя очень виноватым.              — Если бы ты просто позаботился хотя бы о чём-то одном, — обиженно сказал Ци Байча, — мне бы не пришлось так уставать.              Изначально, ему было всё равно, будет ли работать Бог Тьмы, он этого и не ждал. Но теперь, когда он узнал, что Бог Тьмы был его мужем и просто наблюдал со стороны, пока он по уши увязал в делах, от презрения Ци Байча отбросил всякую вежливость.              Фу Минъе поднял руки в знак капитуляции:              — Я виноват, с этого момента я обязательно буду разделять заботы Вашего Превосходительства Снежного Бога, я гарантирую, что сделаю всё, что в моих силах, ты можешь переложить всю работу на меня.              На этот раз он не упомянул о моральном давлении, его сердце уже было крепко привязано к Ци Байче, он бы охотно сделал всё, что угодно.              Ци Байча холодно фыркнул.              Фу Минъе осторожно спросил:              — Ты всё ещё злишься?              Ци Байча сильно от него отвернулся, что было показателем его неукоснительной гордости:              — Посмотрим на твоё поведение.              Фу Минъе улыбнулся и обнял его:              — Если ты злишься, то отыграйся ещё раз на мне на диване? — раньше, когда Чача злился на него, он не хотел с ним спать, но на этот раз, казалось, будто ничего на это не повлияло, и тот вёл себя так, словно очень даже не против...              Ци Байча покосился на него сверху:              — Не то чтобы только тебе это нравилось, просто если это будет твоим взысканием, то убытки понесу только я.              У Фу Минъе было дурное предчувствие.              Ци Байча улыбнулся так ласково, что сердце Бога Тьмы дрогнуло.              — Поэтому давай всё равно сражаться.