Наследие Platinum

Квартира на Вашингтон-стрит

      В квартире царила атмосфера, которую можно было описать как «послебурная». Не в смысле после шторма, а в смысле после того, как Свит попытался приготовить ужин. На полу лежали осколки некогда величественного цветочного горшка, а по стенам были размазаны подозрительные пятна, напоминавшие абстрактную карту душевных терзаний Разума.       За столом сидело Трио Платины.       — Итак, — начал Разум, сдувая пыль с банки солёных огурцов. — Собрались. Как в старые добрые времена. Только тише. И без внезапных пробуждений второй личности с последующим мордобоем.       — Эй, я скучаю по этим временам! — оживился Свит, доедая бутерброд с колбасой, которую, по слухам, он выменял у уличного торговца на фальшивые акции. — Помните, как Мит в первый раз испекла печенье? Мы потом три дня откачивали Кирю. Он кричал, что в нём просыпается душа пекаря-самоубийцы.       — Я не кричал, — мрачно буркнул Киря, протирая овальные очки. — Я констатировал факт. У того пекаря была ужасная техника. И вообще, это было не печенье, а боеприпасы.       — А помните, как мы пытались устроить Рождество? — ностальгически вздохнул Разум. — Свит украл ёлку из мэрии, мы повесили на неё украшения из пробок от пузырьков с «Эликсиром Бессмертия», а Мит так прониклась духом праздника, что… э-э-э…       — …что попыталась задушить гостя-почтальона гирляндой, — закончил Киря. — Потому что он «слишком навязчиво улыбался». Хорошие были времена. Простые.       — А Кассий наш! — Свит ударил кулаком по столу, отчего банка с огурцами вздрогнула. — Приходил к нам, сидел на этой самой табуретке, такой весь бледный и аристократичный, и слушал наши бредни про искусственные души. А мы ему: «Мы, брат, не люди!». А он нам: «Правда? А я думал, вы просто из социально неблагополучного района».       — Он тогда чуть в обморок не упал, когда ты мне в лоб выстрелил, Киря — с гордостью напомнил Свит. — Для наглядности. А потом спрашивает: «А больно было?». А я ему: «На следующий день голова болела, как после визита к тёще».       — У тебя никогда не было тёщи, — безэмоционально заметил Разум.       — Ну и что? Я заранее готовился!       — А помните «великое противостояние с горшком с геранью»? — Киря указал пальцем на осколки в углу. — Мит решила, что растение шпионит за ней по заданию Миллера. Два часа она с ним вела переговоры, а потом устроила зачистку.       — Зато теперь у нас есть простор для нового горшка! — философски изрек Свит. — Вот куплю я у одного знакомого… очень редкий кактус. Говорят, он шепчет имя своего хозяина по ночам.       Разум и Киря переглянулись.       — Нет, — хором сказали они. — Мы уже прошли этап говорящей флоры. Хватит с нас и немой фауны. Имею в виду тебя, Свит.       — Обижаете! — фыркнул Свит. — А я было хотел предложить тост. За нас! За Трио Платины! Которое когда-то было квартетом, потом снова трио, а могло бы стать и дуэтом, если бы Разум не нашелся.       — Когда я возвращался из леса, моя собака-повадырь погналась за какой-то птицей — возмутился Разум.       — Этого можно было избежать если бы ты не уходил жить в лес, затворник!       Подняв стаканы с какой-то мутной жидкостью, которую Свит уверенно назвал «шампанским от Боуля», они чокнулись.       — За старые грехи! — сказал Киря.       — За новые долги! — добавил Свит.       — За то, чтобы Мит никогда не вынырнула из озера, — закончил Разум.       И в тишине квартиры, пахнущей гарью, солёными огурцами и прошлым, Трио Платины снова почувствовало себя почти что целым. Ну, или, по крайней мере, не настолько разбитым, как тот самый злополучный горшок.

На следующий день

      Киря вошёл в комнату с лицом человека, который принял твердое решение. Он посмотрел на Разума, который в этот момент с чувством декламировал: «…амортизация основных средств составила…», и вздохнул.       — Разум, нам нужно сходить к одному специалисту, — заявил Киря, скрестив руки на груди.       Разум медленно повернул голову в его сторону.       — Я не нуждаюсь в офтальмологе. Мои глаза бесполезны, как и твои шутки, Киря.       — Это не офтальмолог. Это… психолог.       В комнате повисла тишина. Свит так и замер с загадочным свертком в руках.       — Психолог? — переспросил Разум с ледяным спокойствием. — Ты предлагаешь мне, существу, чей разум был собран по кусочкам в лаборатории, посетить специалиста по «житейским проблемам»? Чтобы обсудить что? Мою детскую травму от того, что моё первое воспоминание — это запах дезинфекции?       — Ну, вообще-то, да! — не сдавался Киря. — Ты всё время говоришь о «неэффективности человеческих эмоций», а сам заводишься с пол-оборота, когда кто-то трогает твои книги! Это ненормально!       — Это называется «порядок». И я не «завожусь», я аргументированно выражаю недовольство хамством.       — Помнишь как однажды ты чуть не задушил Свита за то, что он сел на твой стул!       — Это был МОЙ стул! — голос Разума зазвенел. — Он был настроен под МОИ акустические параметры! А этот проходимец своим телом сбил все резонансы!       Киря понял, что логикой не победить. Пора переходить к Плану Б:       — Если ты сходишь со мной к психологу, куплю тебе бублик. — сказал Киря закатывая глаза       — Поехали.       И вот Разум уже сидел в приемной. Не то чтобы он сильно верил в «исцеление разговорами» — он сам был ходячим артефактом научной фантастики.       Дверь кабинета открылась.       — Проходите, мистер...       — Разум. Просто Разум.       — А фамилия?       — Обычно хватает и этого.       Психолог, доктор Финч, улыбался так, будто только что прочитал инструкцию «Как правильно улыбаться» и теперь старался изо всех сил.       — Итак, с чего бы вы хотели начать? — спросил он, щелкая ручкой.       — С того, что ваша ручка издаёт звук с частотой ровно 47 герц. Это раздражает мой слух, который, к слову, в 12 раз острее человеческого.       Доктор Финч замер.       — Это... метафора?       — Нет, это физика. И ещё — ваш диван стоит на 3 миллиметра неровно. У меня создаётся ощущение, будто я медленно сползаю в экзистенциальный кризис.       Доктор поправил очки.       — Хм. Возможно, мы начнём с вашего детства?       — У меня не было детства. Я был создан в лаборатории SKY.INC в теле взрослого мужчины. Мои первые воспоминания — это голос Уотана Миллера, читающего техническое руководство по эксплуатации моей души.       — Я... вижу. А родители?       — Моим отцом был патентованный учёный, а матерью — несчастный случай на производстве. Семейные ужины были довольно тихими.       Доктор Финч начал потеть.       — Может, поговорим о ваших отношениях с друзьями?       — Кира пытается меня понять, но его мозг обрабатывает информацию со скоростью улитки, попавшей в смолу. Свит периодически пытается продать мне мои же вещи. А Мит... У нее было раздвоение личности, одну личность отделили, а другую утопили к чертям...       Разум повернул голову в сторону доктора.       — Кстати, вы только что подумали: «Боже, я должен был стать сапожником, как хотел папа». Это не конструктивно. Ваш отец был почтальоном.       Доктор Финч вскочил.       — Это невозможно! Как вы?..       — Ваши носки разноцветные. Вы надели их в темноте, торопясь на работу. Жена до сих пор не знает.       Через пять минут Разум вышел из кабинета.       Кира и Свит ждали на улице.       — Ну что? Помогло? — спросил Кира.       — В каком-то смысле. Иногда весело "позабавиться" с людьми.       Свит хлопнул себя по лбу.       — Опять! Ну сколько можно! Я же говорил — нельзя его к обычным людям пускать!       — Зато я выиграл спор, — сказал Кира, протягивая руку. — Десять баксов, Свит. Он продержался всего пять минут.       — Он не продержался! Он сломался! И где мой бублик, а Киря?