Телефонный разговор

      — Я не буду с Вами разговаривать, — в очередной раз пытался отмахнуться Канцлер.       Ему молодой король совсем не нравился. И из-за того, что молодой, и из-за того, что король. По большей части, что монарх. Ну и, главное, из-за…       — Да ладно Вам, мы же даже не воюем! Что Вам стоит пару минут побеседовать?       …да, и из-за этого в особенности. Из-за его тупорогой упрямости.       — Снова повторяться я не буду. Наши послы вполне хорошо друг с другом общаются, не будем вмешиваться в их плодотворную работу.       — Да все эти послы только воду взбивают, толку от них никакого!       — Это не удивительно. Вы же через них только требования да ультиматумы и транслируете, с Вами на всех уровнях общаться невозможно! — же практически рыкнул Канцлер на монарха, который чуть покраснел в негодовании из-за укола в адрес своей компетенции.       Только Альгерт открыл рот и собирался плеснуть ответных помоев в собеседника, как заметил приближающуюся фигуру бывшей княгини Гёдрештан. Бывшей для многих, но не для его королевства, где революция не признавалась правомерной.       Республиканский Народный Союз хоть и принимался в качестве государства за неимением выбора, но конкретно в королевстве он правопреемником империи не считался. А значит все, кто лишился или отказался от своего титула при новом правительстве, сохраняли в королевстве свой статус. Поэтому король придерживался соответствующего этикета. Тем более это был лишний повод вывести Канцлера из себя.       — А, княгиня Гёдрештан, какая приятная встреча! Я ожидал вас тут увидеть, хоть и в более подходящей компании.       Альгерт взял её руку и поцеловал тыльную сторону. Благослава была вынуждена дипломатически вытерпеть это.       — А я не ожидала Вас видеть здесь, Ваше величество. Вы не были замечены в интересе к южному континенту. И оставьте это, я уже двадцать лет как не княгиня.       — Королевство оставляет за вами право и поддерживает его, княгиня. Не забывайте об этом.       Альгерт явно намекал на положение Благославы как потенциальной императрицы при реставрации монархии в бывшей империи. Ему было невдомёк, по какой причине она до сих пор гниёт в этих джунглях и пустынях под палящим солнцем, когда могла хотя бы возглавить правительство в изгнании. Как он знал из своих источников, она была очень умна, проницательна и с крепкой хваткой. Этот саммит был очередным подтверждением, ведь именно она была спусковым крючком всего мероприятия, король не сомневался.       Благослава тем временем переключила своё внимание на Канцлера. Они обменялись взглядами.       — {Канцлер.}       — {Благослава.}       Они осторожно протянули руки друг другу и пожали. Между ними всегда было какое-то напряжение, что неудивительно, учитывая, какая история их связывала, и какое положение каждый занимал в прошлом и занимает теперь. Хотя они и оказались в итоге союзниками, оба предпочитали держаться на вытянутой руке друг от друга.       События двадцатипятилетней давности были всем хорошо известны. Падение империи в современном веке есть нечто совершенно немыслимое, тем более из-за революции. Хотя в то же время это и было закономерно, учитывая, в каком состоянии находилась империя последние десятилетия своего существования. Огромное социальное расслоение, бедность, отсутствия грамотного управления, и прочее. Королевствую такая ситуация была очень выгодна, ведь империя была союзником и в то же время практически подчинённой страной из-за количества невыплаченных кредитов.       Когда свершилась революция, империя пала, а новое правительство послало все требования на все буквы в матерных словах, привязав к ним ещё и поколоченных интервентов. Королевство ничего не смогло им ответить, ведь потребовать возвращения долгов империи означает признать их правоприемственнось, а завоевать отсталую страну силой и получить вместо денег одни проблемы было очень невыгодно.       Всю эту историю лично застал предыдущий король, а его сын Альгерт, текущий правитель, только слышал обо всем этом из истории. Когда революция с гражданской войной завершилась, ему было всего тринадцать лет.       Благослава же, как он знал, отказалась от своих титулов уже в мирное время, когда все закончилось, и уехала на юг. Это было изгнание, никак иначе. Ну, он так считал.       — Княгиня...       — Я же просила оставить это. И не начинайте эту тему снова, пожалуйста. Еще раз повторяю, я уже не княгиня.       — Хорошо, я понял Вашу позицию. Но все же, ближе Вашего рода никого уже не осталось. Если Вам самой не интересно правление как таковое, то может быть Ваш муж заинтересуется? Вы вроде бы поженились до того, как Вы отказались от своего титула, а он от титула, полученного от Вас, публично не отрекался, — не унимался Альгерт. На самом деле ему было бы куда сподручнее общаться с самой Благославой, и никакой муж, которого никто никогда не видел, ему не был интересен. Был даже вариант, что княгиня придумала его как байку, чтобы от неё ухажёры отстали, и Альгерт яро придерживался этого мнения. К тому же, если мужа и правда не было, был бы шанс на достаточно вкусный политический брак с далеко идущими последствиями и перспективой объединения двух империй в одну под властью короля. Хоть одна из них была бы ею только формально, когда как другая даже не называлась таковой. Можно было бы выиграть как уже достаточно развитую в сравнении с предыдущим отставанием страну, так и статус императора.       Когда король упомянул мужа Благославы, Канцлера перекосило. Собственно, как и саму Благославу из-за контекста, но она хорошо это скрыла за мягкой вежливой улыбкой.       — Муж Благославы работает в одном из моих министерств. Сомневаюсь, что он будет рад такой перспективе, — ответил Канцлер с натянутым снисхождением.       — Ещё бы, Вы же его в заложниках держите!       Но всё же это была возможность для неё наконец перевести тему. Благослава сыграла мечтательность, когда её мужа упомянули, будто она по нему до боли скучает, а ей запрещают с ним видеться. Конечно, она всё это разыгрывала для короля, и Канцлер был в курсе этого.       — Кстати говоря о моем муже-заложнике, Канцлер, не расскажите, как он поживает? Я с ним достаточно давно не виделась.       Она посмотрела на Канцлера острым и заискивающим взглядом, с толикой скрытого веселья. Кончики ее губ еле заметно приподнялись чуть выше. Канцлер сделал лицо кирпичом и отвёл взгляд. Но достаточно быстро снова посмотрел на собеседницу. Ему не нравились подобные игры, прямой деловой подход был приятнее.       — Ваш муж поживает прекрасно. Работает без отпускных, как и все мы.       Король Альгерт скривился на подобное высказывание. Он считал недопустимым для высокопоставленных чиновников и для себя тоже работать больше нескольких часов в день, а тут они вкалывают чуть меньше, чем рабочие у него на заводах. Впрочем, король и Канцлер вкладывали в слово «работа» разные смыслы, как и в слово «отпуск». Благослава знала об этом противоречии, так что мягко подтрунивала.       — Как жестоко с Вашей стороны лишать моего мужа отдыха. Как же он сможет меня ублажать своим присутствием, если он валится с ног после работы?       — Я бы рассмотрел ваши претензии, если бы Вы жили с ним хотя бы в одной стране.       Подобное прозвучало из уст Канцлера как обвинение. Король возмутился.       — Как грубо! Вы же сами закрыли въезд всем сбежавшим и депортированным из РНС.       Оба старших собеседника практически одновременно посмотрели на молодого короля, ничего не сказав. Канцлер был бы разочарован, если бы вообще ожидал чего-то. Благослава же не сдержалась и чуть закатила глаза. Альгерт смутился.       — Что?       — Благослава не имеет подобного статуса, она до сих пор гражданка РНС.       — Она же кн...       — Бывшая. Сколько раз можно повторять? — выдохнула Благослава.       — Достаточно, чтобы Вы не забывали о нашей позиции по этому поводу.       — Вы и так часто напоминаете, что недостаточно тактичны.       Канцлер чуть улыбнулся. Ему всегда нравилось наблюдать, когда королю кто-то не подлизывал. Это было лучше, чем если бы снова выходить из себя и называть его «говорящей головой, которой по поводу и без кто-нибудь из парламента руку в задницу засовывает», как он однажды выразился. Конечно, видеть лицо короля после подобного занятно, но это не длилось долго, а других приятных последствий больше не наблюдалось.       Так что он наблюдал, как Благослава стояла на своей позиции отстранённого от политики исследователя южного континента до тех пор, пока Альгерту просто не надоело с ней спорить.       — Было приятно с вами побеседовать, но боюсь, что у меня запланирована встреча на четыре часа.       — Конечно. Рада Вашей компании в любое время, Ваше Величество, — сильно лукавя ответила Благослава. Этикет есть этикет, даже если наглое вранье.       Разочарованный и изрядно утомленный безрезультатным разговором, король удалился, оставив двоих граждан РНС вдвоём. Канцлер от этого изрядно расслабился.       — {Всегда приятно видеть Вас на высоте, Благослава. Не теряете хватку.}       — {С Вами потеряешь, Канцлер.}