Там, где рождается вечность

Прошло десять лет. Ферма за это время изменилась: новые теплицы, просторный дом с детскими комнатами, ухоженные поля. Но главное — изменились люди. Эмилия сидела на крыльце, укутанная в лёгкий плед. Её фигура снова округлилась — живот явно выдавал, что в семье скоро будет пополнение. Она гладила его ладонью и улыбалась, наблюдая за тем, как трое её детей носились по двору. Леон, высокий и крепкий мальчик-альфа, унаследовал от отца серые глаза и спокойную силу. Он терпеливо держал в руках корзину с яблоками, пока его сестры, Аврора и Селеста, с визгом пытались перетащить туда котёнка и горсть цветов. — Девчонки, хватит, — серьёзно сказал Леон, но не сердито, а с тем мягким терпением, которое он проявлял всегда. — Это же для мамы. — А мы украсим! — упрямо ответила Аврора, толкая брата в бок. — Да! Мама любит цветы, — поддакнула Селеста и запрыгнула на корзину так, что яблоки рассыпались по траве. Леон тяжело вздохнул, но не сдержал улыбку. Он поднял яблоки обратно, подхватил сестру и закружил её на руках, пока та визжала от смеха. — Вы вредины, но всё равно мои, — сказал он, и девочки, хихикая, прижались к нему с двух сторон. Эмилия смотрела на них и чувствовала, как сердце наполняется теплом. Её мальчик был настоящим альфой — не жестким, а защитником и опорой для сестёр. Из дома вышел Даниэль. За десять лет он заметно изменился: ушли мягкие черты юности, плечи стали шире, взгляд — глубже, походка — уверенной. Но в его улыбке, обращённой к Эмилии, всё ещё оставалась та самая трепетная нежность. Он подошёл, поцеловал её в висок и положил руку на её живот. — Как они? — спросил он, кивая на детей. — Всё так же, — улыбнулась Эмилия. — Девочки вечно шкодничают, а Леон их терпит. — Значит, всё в порядке, — удовлетворённо сказал Даниэль и сел рядом. Его ладонь осталась на её животе, как будто он держал не только ребёнка внутри, но и её саму. Во дворе, тем временем, раздались знакомые голоса. Артур и Эдмунд приехали с семьями — и уже через пять минут, как всегда, сцепились языками. — Ты детей неправильно воспитываешь, — бросил Артур, скрестив руки на груди. — Мягкотелость ни к чему хорошему не приведёт. — А ты их за людей не считаешь, — огрызнулся Эдмунд. — Не всё решается силой, братец. Они стояли лицом к лицу, давя друг на друга феромонами, и только жёны с привычным вздохом отворачивались, а дети радостно хохотали, подзадоривая «дядю Артура» и «дядю Эдмунда». — Смотри, — шепнул Даниэль, обняв Эмилию крепче. — Десять лет прошло, а они всё те же. — Да, — рассмеялась Эмилия. — Их дружеская ненависть, кажется, переживёт века. Она прижалась к мужу, глядя, как их трое детей играют вместе. Леон заботливо поправил сестре волосы, а Аврора и Селеста, сияя, поцеловали брата в щёку, хоть минутой раньше дразнили его. Эмилия вдохнула полной грудью. Она чувствовала вокруг запахи семьи, свежего хлеба из кухни, трав после дождя и то непередаваемое тепло, которое называлось счастьем. Да, всё было неидеально. Но они построили свою крепость — из любви, смеха и верности друг другу. И теперь Эмилия знала: какой бы путь ни ждал их впереди, они справятся. Вечер опускался на ферму. Дом дышал тишиной — дети уже уснули, и только стрёкот кузнечиков за окном нарушал спокойствие. Эмилия сидела на крыльце, глядя на звёзды, и держала ладонь на округлившемся животе. Шаги Даниэля были тихими, но она сразу почувствовала его приближение. Он опустился рядом, положил голову ей на плечо и обнял за талию. Несколько минут они сидели молча, просто слушая дыхание друг друга. — Знаешь… — тихо сказал он, — десять лет назад я и представить не мог, что буду сидеть вот так. Что у меня будет семья. Ты. Наши дети. Дом. Эмилия повернулась к нему и улыбнулась. — А я не могла представить, что буду так счастлива. Что позволю себе быть слабой рядом с мужчиной. Что буду доверять так безоговорочно. Даниэль взял её руку и прижал к своим губам. Его глаза блестели в полумраке. — Ты сделала меня целым. Раньше я жил между своими половинами, не зная, кто я — альфа или омега. А с тобой я понял: я могу быть любым, пока ты рядом. Эмилия всхлипнула и провела ладонью по его щеке, ощущая под пальцами крепкие линии лица, которое стало взрослее, но не потеряло своей нежности. — А я думала, что как альфа должна всегда держать всё под контролем. Но ты показал мне: быть любимой — значит позволить другому заботиться о тебе. Он накрыл её ладонь своей, крепкой и надёжной. — Мы изменили друг друга. И это лучшее, что могло случиться. Эмилия склонилась к нему и поцеловала. Долго, тихо, со всей благодарностью и нежностью, накопленной за годы. Когда они отстранились, Даниэль обнял её крепче, словно боялся отпустить. — Обещай, что мы будем всегда вместе, — прошептал он. — Мы уже всегда, — ответила она. Они сидели в ночной тишине, прижимаясь друг к другу, и смотрели на небо, где три яркие звезды мерцали рядом, словно отражение их троих детей. И в этот миг Эмилия знала: точка уже поставлена. Их история завершилась, но их любовь останется вечной. «Мы уже всегда. Не потому что судьба, не потому что кровь или долг. А потому что я выбрала его, а он выбрал меня. И в этом выборе — вся вечность.»