Цена под кожей (соло проект)

Ночь была тихой. Слишком тихой, как будто город вымер. Как будто все сердца здесь уже проданы. София стояла в узкой подворотне, сгорбившись, будто кто-то вырвал у неё позвоночник. Влажные стены дышали плесенью, мусор шуршал под сапогами крыс, и каждый звук казался выстрелом в этой тишине. Её пальцы вжимались в рукоять ножа, но казались чужими. Как будто не её, как будто она просто смотрит кино, где всё пойдёт не так. — Ты должна… ты должна… ты ведь не хочешь умирать… — шептала она себе. Позади послышались шаги. Нежные, неуверенные. Голос, мягкий, родной, будто свет из старого дома, которого больше нет. — Софи?.. Ты чего? Всё в порядке? Она сжалась, будто её ударили. Слёзы начали подступать, но она не позволила им упасть. Ещё нет. Он стал не спеша подходить к ней. Худой, уставший, с глазами, в которых всё ещё теплилась глупая надежда. Та, что у неё давно умерла. — Что ты здесь делаешь?.. — он наклонил голову, как щенок, и сделал шаг ещё ближе. — Софи... ты плачешь? София не ответила. Губы дрожали. Колени тоже. Она знала, что если скажет хоть слово, всё сорвётся. Всё рухнет. Он увидел блеск. Нож. — Эй… — голос его сорвался, он инстинктивно поднял руки, — стой. Что ты… ты чего? Он сделал шаг назад. Всё ещё верил, что может её остановить. Что может спасти. Как раньше, когда они делили последний хлеб, лечили друг друга грязной водой и сказками. София опустила голову. — Прости меня... — И резко рванула на него. Лезвие вошло в живот с влажным звуком, от которого ей самой стало дурно. Тело Луиса вздрогнуло, как будто его ударили током. Он не закричал. Только тяжело выдохнул, так, как будто из него выпустили душу, без возможности сказать хоть слово. Они вместе рухнули к стене. Его ладони схватили её за кофту, глаза метались, ища ответ. Он был таким тёплым. Она закрыла глаза и нанесла второй удар в бок. Его тело дёрнулось, он стал оседать, хрипеть, уронил голову ей на плечо. Он пах молоком. Сыростью. Домом. Она вцепилась в нож обеими руками. Плакала уже навзрыд. — Прости, пожалуйста, прости, прости… И ударила третий раз. В грудь. Сердце. Чтобы всё закончилось. Чтобы он больше не смотрел. Его тело стало тяжёлым. Невыносимо тяжёлым. Он больше не держался за неё. Больше не дышал. София осталась на коленях. Кровь стекала по её рукам, по куртке, пропитывала землю под ними. Луис лежал рядом. Глаза всё ещё были открыты. Смотрели в ночь. Как будто ждал, что она скажет почему. Но она не могла. Потому что не было слов, которые сделали бы это проще. Нет слов, чтобы объяснить, как продать друга за пару часов жизни. Через несколько минут она поднялась. Отёрла лицо, как могила, пустое. Перетащила тело в тень, туда, где не было ни света, ни упрёков. В кармане — нож. В горле — боль. В сердце — тишина. Утро началось, как будто ничего не случилось. Никаких сирен, никаких криков. Только глухой вкус железа во рту и ощущение, что всё внутри переломано. София шла по шоссе, не разбирая дороги, сжимая кулак в кармане, где лежали деньги — слишком много за то, чтобы когда-то вернуться. Каждый шаг вёл её в город, где никто не знал имени Луиса. Где никто не спросит, зачем она жива. Новый город встретил её гулом: торговцы, крики, сирены вдалеке. Узкие улицы вдоль старых облезлых хрущёвок почти затмевали свет. Здесь никто не спрашивал, откуда ты. Здесь все были мимолётными тенями. И это было лучше, чем снова стать живой. Она брела по улицам, впитывая маршрут как животное, что мечтает знать, куда бежать, если запахнет смертью. Город был живой, но не жизнью — это была гниющая ткань, пульсирующая чёрными сделками и сдавленным кашлем прохожих. И тут — рывок. Чья-то рука резко дёрнула её в переулок. Тело врезалось в бетонную стену, и дыхание сбилось. — Прикрой меня, — прошипела девушка с растрёпанными волосами и диким взглядом. Пальцы вцепились в локоть Софии. София едва удержалась от удара. Первым было раздражение, не страх. Её раздражали прикосновения. Приказы. Люди. — Что за чёрт… — начала она, но та перебила: — Потом. Просто иди рядом. Будто мы знакомы. Не задавай вопросов. София ощутила, как сердце застучало чаще — не от тревоги, а от неприязни к чужому контролю. Но подчинилась. Инстинкт. Тот, что спасает. Они вышли плечом к плечу. Дорога, покрытая пылью и мутным солнечным светом, шла между облезлыми домами. Даже деревья здесь выглядели мёртвыми: листья висели на ветках, как тряпки на проволоке. — Я Мира, — сказала та спустя пару минут, выдохнув с облегчением. — Спасибо, что выручила. София скользнула взглядом, оценивая. Низкая, проворная, в одежде на пару размеров больше. Из тех, кто знает, когда бежать. — София, — отрезала она. — Так… теперь объясни, что это было? — голос Софии был холоден. Не угроза. Скорее, усталость. — Ну... — Мира почесала затылок. — Сложно. Я могу тебе доверять? София фыркнула. — Говори. Мне всё равно не с кем делиться. — Я когда-то сбежала из города-скотобойни. Где-то пол года назад. Не совсем легально... Кто-то меня сдал и сборщики так сказать, охотятся меня. если не выплачу деньги — Найдут и не только внутренности заберут. София подняла брови. — Это всё? Я думала, ты убила кого-нибудь... не важно... — Небрежная пауза. — Деньги найдём. Я тоже недавно сбежала. Тоже из скотобойни. У меня осталась только пара монет и боль в боку. Даже где переночевать нету. Мира вдруг улыбнулась. По-настоящему. — Хочешь пожить у меня? В качестве… платы. За то, что ты спасла мою задницу. София посмотрела на неё долго. В глазах — ни доверия, ни страха. Только выживание. — Ладно, — сказала она. — Но я сплю с ножом под подушкой. — Как все нормальные люди, — кивнула Мира и пошла вперёд. София задержалась на секунду, глядя ей вслед. Тень Луиса всё ещё стояла в голове, но она оттолкнула её. Здесь не было места призракам. Только телам, которые могут выжить. Или продаться. София не знала, куда Мира её ведёт, и стоило ли доверять, но выбора не было. Когда дверь открылась, холодный воздух из коридора уступил место слабому свету квартиры. Ремонт тут был из двухтысячных: облупленные обои, скрипучий паркет, торчащие трубы, запах пыли. Но в этом был некий странный уют, будто попытка удержать что-то личное в мире, где всё теряется. — Атмосферно у тебя тут, — сказала София, оглядываясь с осторожной любопытностью. — Присаживайся, — Мира жестом указала на диван. — Чай будешь? — Сделай какой хочешь, — София села, постукивая ногой в ритме тревожных мыслей. Когда Мира вернулась с двумя чашками чёрного чая, на мгновение между ними повисла неловкая тишина. София, собравшись с духом, решилась заговорить: — Кстати, а что это за вещи? Она ткнула пальцем в пару предметов лежавших на комоде. Мира взглянула на них, на губах появилась лёгкая, немного грустная улыбка: — Мои «трофеи». Каждая — своя история. Начала собирать, когда перебралась сюда. Она встала и подошла к комоду чтобы взять рандомный предмет — засохшая шишка: — Однажды, когда убегала от Сборшиков, забежала в лес. Там были больные собаки, набросились на меня, словно я была лакомством. Пришлось лишиться ноги. Не самый лучший трофей. Теперь стараюсь обходить такие места стороной. — не вдаваясь в подробности рассказала Мира, метнувшись взглядом в сторону своего протеза. Она указала на разбитую лампочку: — А эта напоминание о двух днях, проведённых в мусорном контейнере. Тогда какой-то бомж ещё и бутылкой в меня кинул, заявляя права на «территорию». София не смогла сдержать улыбку, добавляя: — Я, конечно, не коллекционирую вещи, но у меня тоже есть свои истории написанны на шрамах. Так разговор завязался, тяжелые воспоминания превратились в странное, но крепкое связующее звено. Тёплый чай согревал горло, и с каждым глотком прежний груз как будто становился чуть легче, мрачные туманы рассасывались, пропуская редкие лучи солнца. Спустя время Мира спросила: — А у тебя нет какой-то ненужной вещи, чтобы я могла пополнить коллекцию? София залезла в карман. Там была только пуговица. — Я из того ада ничего не брала. Только это. Уже не нужно. Мира бережно взяла её и положила на комод. Рука задержалась на мгновение. София почувствовала, как что-то впервые не дрогнуло внутри. Как будто её не просто пустили в чужое жильё — её не выгнали из него.