Stars and Scars

— Не слишком ли мы рано приехали? Я бы не хотел встречаться с этим, как его … — омега щелкает пальцами, будто действительно пытается вспомнить ненавистное имя. — Да плевать, в общем-то. Машина медленно подъезжает к свободному парковочному месту. Даже смотреть в окна не хочется. Никому из присутствующих, однако, иначе будет очень тяжело разгребать последствия. — Если отец увидит, что мы приехали позже, даже не представляю, чем на этот раз тебе придется оправдываться, — короткий смешок и двигатель стихает. — Вылезай давай. — Мы и так клоуны на этом вечере. Кто это все придумал только? — он ждет, когда ему откроют дверь, и только после этого элегантно выбирается из машины, встречаясь с прохладным вечерним воздухом. — Я мог бы провести это время куда полезнее. Они оба хватают любопытствующие взгляды еще на улице, но каждый привык уже не обращать на это внимания, купаясь в откровенных эмоциях зависти или наоборот неприкрытого желания обладать. Краткие кивки в знак приветствия, будто им все рады, ровно как и они. Союзники здесь были, но недругов было тоже не по пальцам сосчитать. — Детство кончилось, Минни. Скоро твои вечера будут скрашены куда более скучными свиданиями, разговорами о цвете штор в гостиной и очередными скандалами кто где шлялся. Красивое лицо омеги чуть не скривилось от ощущения омерзения к подобным разговорам. Его не столько пугали семейные разборки, сколько то, что он определенно не хочет становиться разменной монетой в чужих играх, чтобы потом жить в вечной жертвенности. — Фу, Чонгук, — Чимин закатывает глаза, но быстро перестает изображать недовольство, улыбаясь и оглядываясь по сторонам. — Надеюсь, это коснется тебя гораздо раньше и тогда своему любимому брату ты не станешь желать такой же участи. На это альфа ничего не отвечает. Ему и без того уже прилетает время от времени, но в будущем вполне вероятно, что таких вечеров станет правда очень много. Выход из этого всего был только один и Чонгуку он абсолютно не нравится. Не меньше ему не нравится то, как некоторые позволяют себе оценивать внешний вид стоявшего рядом с ним омеги. Не все стаи отличались присутствием манер, но, к счастью, действительно влиятельными были не они. В прочем, Чимин специально притягивает к себе лишнее внимание, понимая свою безнаказанность. Кто в здравом уме решится его хоть как-то пожурить в присутствии Чонгука? Про них и так ходят весьма мерзкие слухи, но без серьезных санкций на такое, остается лишь подогревать интерес и наслаждаться представлением. Чимин улыбается всем, с кем встречается взглядом, вежливо кланяется и делает в голове какие-то свои заметки. Чонгук точно знает. Среди присутствующих были члены десятка стай и приближенных к главам семей. — В последний раз так собирались только когда менялся глава южного клана, — Чимин методично проверяет каждого, а потом дергает слегка Чонгука за руку, кивая в сторону. — Эти тоже уже здесь. — У «этих» есть имя, — Чонгук невзначай оборачивается, совершенно не спешит, потому что неприлично, но и так понимает о ком говорит омега. — В конце концов, Намджун не настолько неприятный альфа, как его отец. Мы иногда пересекаемся по делам. Чонгук сначала планирует просто скользнуть взглядом по чете Ким, но что-то идет не так и он без прикрытого любопытства останавливается на объекте, который его успевает заинтересовать за долю секунды. — «Эти» покрывают тех, кто обвиняет тебя в той драке, которая еще бы немного и закончилась плачевно. И не говори мне любить их просто за то, что мы живем на соседней территории, при том, что они ненавидят омег, если те не женского пола, а Намджун такая же подпевалка, как и другие лизоблюды. Представляешь его рядом со мной? Кроликам на смех, — Чимин тоже поворачивается, замечая, что Чонгук замер и очевидно пялится на кого-то неприлично долго. — В чем дело? — он не сразу понимает в чем дело, но догадка моментально приходит в голову стоит заметить самое необычное появление в этом логове змей. — А, оу. Перламутровая блузка воздушными линиями подчеркивает ключицы омеги и смягчает остроту линий его плеч. Бежевые брюки выделяют талию, но прекрасно скрывают остальные детали фигуры, заставляя чью-то фантазию работать очень усердно. Осанке позавидуют многие, как и умению держать себя на людях. Ни единым жестом или даже неосторожным выдохом он не выдает своего нежелания здесь находиться. — Вот это воспитание у него, — тихо вздыхает Чимин и улыбается, встречаясь взглядом с Тэхеном. — Дрессировка, — поправляет Чонгук, а затем ловит взгляд, за которым видит не блеск роскоши, а блики золотой клетки. Всего на мгновение Тэхен теряет самообладание, но возводит стены и берет себя в руки, возвращаясь к разговору со своим братом. Чонгук точно знает, что Тэхен предпочел бы сбежать отсюда, но возможность не заставит его ступить и шагу, потому что прекрасно осознает последствия. Он — один и бороться за свою свободу точно не станет. Хотя Чонгук раньше видел наивного и искренне любопытного омегу, который был слишком одинок и даже старший брат в те времена игнорировал его. — Боже, я сейчас локти кусать начну. Он такой красивый, но эти пастельные оттенки делают его ужасно бледным. — Ты что, завидуешь? — Чонгук даже негромко смеется, хотя ощущает уже чуть больше раздражения. Обстановка в этом месте преднамеренно создавалась такой, чтобы каждый показывал от себя больше природной сущности, чем разума. И даже такие собранные, наученные опытом, дисциплиной и жизнью в семье главы альфы, как Чонгук, не могут долго этому противиться. Заметно уже по поведению и чужим запахам других волков. — Чтобы сказать, что омега красив, не обязательно хотеть его приложить из зависти или приложить к ближайшей поверхности, — легкий толчок локтем и Чимин прикусывает кончик языка, потому что говорить он вдруг решил громче положенного. На него это тоже влияет. Не удивительно, это не секрет. — Простите. Ну, ты понял… Мне его жаль. — Мне тоже, — альфа наконец отводит взгляд в сторону, хотя краем глаза будто бы цепляется за все тот же любопытный взгляд в ответ. Он снова поворачивает голову. Тэхен смотрит перед собой, выглядит теперь уже ощутимо напряженно, потому что к нему подошли родители. Чонгук оглядывает главу клана, сдерживая раздражение. Рядом стоит еще один мерзкий тип из той самой стаи, чьего щенка чуть не отправили к праотцам. Ничего хорошего в этом нет. Стаи не враждовали открыто, но вместе с этим союзы даже через брак заключались крайне редко. Такое происходило разве что из-за малочисленности самой стаи, либо когда одни волки переходили в другую стаю по разным причинам. Союз между детьми глав был настолько редким, что последний был чуть меньше тридцати лет назад. Омега редкой, необычной красоты, чужая, обессиленная из-за наглых вмешательств и вынужденная теперь тускнеть за фальшивкой альфы, который никак не может успокоить свой агрессивный нрав даже спустя столько лет. — Чонгук. — Отец, — он тут же сосредотачивает свое внимание на мужчине, который появился рядом с ними. Чонгук не был особо на него похож, хотя какие-то черты угадывались. Старый волк смотрит хмуро и Чонгук догадывается, что разговор прошел не очень удачно. — Полагаю, решить без лишнего шума не удается. — Пресса вцепится в эту историю, — мужчина сурово оглядывает сына, а затем переводит взгляд на Чимина. Чонгук был уверен, что отцу не понравится его внешний вид, но омегу разве было переубедить? Весь пошел в своего родителя. — Ты хочешь лишиться финансирования своего бизнеса? — В чем дело, дядя Чон? — омега улыбается и кладет руки ему на плечи, обходя со спины. — Для меня слухи — бесплатная реклама. Я забочусь о твоих деньгах. — Лучше бы позаботился о моем сердце и уже согласился встретиться с кем-нибудь. — Я не собираюсь создавать семью раньше Чонгука, — Чимин подмигнул альфе и оставался совершенно собой доволен. Чонгуку оставалось лишь сжать крепче кулаки. Чимину спускается то, за что его наказывали постоянно. Сначала Чонгук считал, что это из-за того, что он остался сиротой, но потом понял, что отец просто меньше требует от омеги и не воспринимает его как воина, которого нужно закалять всеми доступными способами. Хотя альфа и не думает жаловаться. У Чимина были свои проблемы. И любовные в том числе. Чонгук кое-что знает и молчит, чтобы лишний раз не давить, но это пока все находится в рамках обычной влюбленности без разрушительных последствий. — Что мне делать? — Чонгук снова привлекает внимание отца к себе. Альфа и сам мог решить проблему, но вряд ли это может понравиться его родителю. — Пообещай содействие наших людей. Скажи, что нам разжигать вражду не имеет смысла, — будто бы это не было понятно, но у кого-то есть мотивы и вот это действительно то, что необходимо узнать. Чонгук кивает. — И давай без агрессивных высказываний и обвинений без доказательств. Я знаю, это не твоих рук дело. Часть из них это тоже понимает, но завистникам нужно опустить тебя на дно, не протягивай им руку, чтобы облегчить задачу. — Конечно, — он кивает. Его совесть была совершенно чиста. Однако интуиция говорит, что это совсем не повод для расслабления и пустить ситуацию на самотек идея тоже не из лучших. И взгляды начинают не просто раздражать. Теперь другие шепчутся. Он точно замечает, слышит то, что старательно игнорировал. Даже те, кто ему симпатизирует, побоится вставить открыто слово против. Это самое бесящее. Волки потеряли честь и достоинство уже давно. Чонгук мог вообще наплевать на это собрание. Старейшины по сути здесь решают ничего, просто пытаются прикрыть свои задницы. Стаи готовы поддержать эту неразбериху для собственной выгоды. Чонгук будет одним из первых из поколения, которые станут сменять своих отцов на посту глав. Он харизматичен, влиятелен и успешен не только из-за своего происхождения. В мире людей Чонгук обрел уважение как достойный деловой партнер и стратег с очень хорошей интуицией. Не каждый оборотень мог таким похвастаться. Альфа уверен, что найти наглеца не составило бы труда действуй они сразу, но чем больше времени уходит, тем больше шансов скрыться, замести следы и указать на него. Здесь определенно найдутся те, кто захочет устранить его. Возможно, так бы и случилось, если бы у Чонгука были родные братья-альфы, но он единственный прямой наследник семьи и это делает его еще более сложной фигурой. Если это была случайность, то такого не повторится. Однако очень вряд ли. — Не секрет для чего мы здесь собрались, — старейшина привлекает к себе внимание. — Никому не хочется возвращаться в те времена, когда все страдали из-за кровопролитных конфликтов. Когда-то мы достигли мира и теперь кто-то решает, что посеять новые зерна сомнений — это хорошо, применять насилие — тоже. Чонгук злится. Должно быть это заметно, потому что Чимин притихает и делает шаг назад, прячась за своего дядю. Чонгук контролирует свой феромон, но, как чистокровный альфа, просто не может не влиять на других в своем эмоциональном состоянии. — Стая Квон утверждает, что за нападением стоит сын главы Чон. Альфа выходит вперед, сохраняя безразличие на лице, но показывая свое недовольство ситуацией. Окружающие понимают напряжение. Такие вещи решаются обычно в пользу безопасности мнимого мира. И раньше, когда подобное происходило, даже просто предполагаемого виновника наказывали изгнанием. С Чонгуком так поступить не получится, но общим мнением продавить наверняка попытаются. — Отрицаю все обвинения. Мне совершенно нет дела до того, чтобы скрытно вредить спокойствию. Тем более, не самой опасной и многочисленной стае. — Все знают какой Чонгук амбициозный. Новые территории не самой опасной и многочисленной стаи очень придутся кстати будущему главе своей более крупной стаи. Альфа медленно поворачивает голову к тому, кто говорит подобные вещи. Тот самый мерзкий тип. Он старше Чонгука на добрых десять лет, если не больше, и очень знаменит тем, что максимально жестоко обращается со всеми, кто дышит под его руководством. В его мире решают все деньги, связи, и, судя по тому, что он стоит рядом с главой Ким, то надо еще подумать кто собирается грязно играть. Чонгук в шаге от оскорблений и неприкрытой агрессии. Этот шаг оппонент очевидно ждет. Темный взгляд альфы угрожает испепелить взглядом любого, кто сейчас возникнет у него на пути, и это скорее станет дорогой к проблемам, а затем и подчинению более «рассудительной» стае. — А теперь повтори и скажи то, что ты в самом деле имеешь ввиду за этими словами. Склизкая ухмылка стала заметней на чужом лице. Обвинить Чонгука при всех? Слишком уж рискованно. Но раздражение тянет за собой злость. Альфа не должен садиться на эти эмоциональные качели, однако кулаки чешутся очистить свое имя чужой кровью за ложь. Возможно, феромон чистокровного альфы и заставил бы нервничать окружающих, если бы Чонгук не зацепился за светлое перламутровое пятно, к которому не пристает ни одна капля лжи и грязи. Альфа смотрит левее плеча своего обидчика прямо в янтарную ловушку собственной души. Буря внутри вдруг стихает. Чонгук делает вдох, возвращает себе контроль над животной сущностью, которая продолжала рваться наружу, а теперь словно ложится у ног хозяина. Тэхен едва заметно отрицательно качает головой и Чонгук готов поклясться, что слышит чужой шепот над ухом. По спине пробегают мурашки и холодок, отрезвляющий его окончательно. — Необоснованные обвинения влекут за собой недоверие к тому, кто их выдвигает. Моя стая не оставит это без внимания и не забудет, когда придет время правды, — Чонгук возвращает взгляд озадаченному обидчику, а после обращается к старейшинам. — Мы готовы представить все необходимые доказательства и сотрудничать с заинтересованной стороной для решения вопроса. От лица стаи выражаю обеспокоенность состоянием сына главы Квон, но не готов сделать вид, что представитель чужой семьи преднамеренно очерняет мое имя без личной выгоды. — Ты готов прямо сейчас взять в руки лунный камень и принести клятву перед всеми семьями и старейшинами, что это не твоих рук дело? Чонгука должно злить то, что явные нападки в его сторону просто игнорируются, но альфа остается совершенно невозмутимым. И это сбивает с толку. Даже Чимин с удивлением смотрит на него. Альфа протягивает руку вперед. У камня есть волшебные свойства и он показывает истинное состояние. Гнев, злость и обида вряд ли бы оставили камень таким же прозрачным, каким он является. Ровно как и вина. Старейшина раскрывает бархатную шкатулку и достает оттуда завернутый в шелковую ткань крупный кристалл, на котором были золотом написаны магические символы, связывающие все элементы природы между собой. Чонгук ощущает напряжение других, но все еще выбирает свой маяк и якорится в ощущениях, которые внезапно раскрывает самый забитый омега в этом помещении. Альфа даже не вздрагивает, как это обычно случается, когда на его ладонь падает лунный камень. Он даже не утруждает себя посмотреть на него, считывая реакцию с самых, по его мнению, важных игроков этой затеи. — Как мы видим, истина на его стороне. Звучит так, словно это не самый лучший исход событий. Проще было кого-то обвинить и переложить ответственность на истину, которую показывает кристалл, чем разбираться дальше. Чонгук даже не злорадствует. Он просто уверен в том, что это шаг к переменам, потому что план уже немного работает не так. Альфа еще может разыграть свою партию так, как ему нужно. — Это не значит, что стая Чон не воспользуется ситуацией. — Это значит, что мой сын должен услышать извинения, — отец вмешивается, делая шаг вперед, но вдруг останавливается, когда лунный камень вдруг привлекает внимание вспышкой света. — Что за … — Извинения ни к чему, — Чонгук резко сжимает ладонь, отводит взгляд от Тэхена, на которого взглянул секундой ранее, и отдает камень старейшине. — Выставить себя недалеким главой — уже показатель. Сомнения и стремление выдать желаемое за действительное до добра не доводят, — альфа поправляет пиджак и теперь легко хмыкает. — Представления не будет. Предлагаю перейти к реальным проблемам и найти решение, которое всех устроит. Другие стаи хотят знать как обезопасить себя в будущем, не так ли?