Драко Малфой и мучительное испытание любовью

      За годы совместной работы Драко установил с Поттером и Уизли какие-никакие отношения — профессиональные, прохладные и не отягченные ерундой вроде приятельских чувств. Именно это и продемонстрировал Уизли сегодня утром.       — Эй, придурок! — крикнул он вместо приветствия и повис на перегородке кабинки Малфоя, как выпотрошенный рыжий маппет.       — Чего надо, Вислый?       — До нас дошел слушок, что Гермиона теперь под присмотром аврора и что паренек, которого назначили ее охранять, — тот еще болван, — хохотнул Уизли.       — Это ее характеристика или ваше никому не нужное мнение?       — Наше. — Вечно растрепанная шевелюра и зеленые глаза Поттера тоже показались над перегородкой. — Она сказала, что ты отработал профессионально, но мы-то знаем правду.       — Повезло тебе, — завистливо вздохнул Уизли. — Как так вышло, что нам Тонкс поручила вампиров, а тебе досталась Гермиона? Она ведь тебе даже не нравится.       — Полагаю, это был вопрос компетенции, — отбрил Драко. — Тонкс объяснила это тем, что для защиты величайшего ума Великобритании требуется лучший аврор…       Уизли злобно фыркнул, а Поттер рассмеялся.       — …а для гадких вампиров сгодятся гадкие, посредственные авроры, — закончил Малфой.       — Я ничего подобного не говорила. — Мимо кабинки в образе тучного, одышливого коротышки вперевалочку проковыляла Тонкс. — Разве вам всем не пора приниматься за работу, болтуны? Как по мне, так вы все гадкие и посредственные авроры.       Поттер и Уизли дружно заржали. Драко же был оскорблен до глубины души.       — Над чем же таким работает Гермиона, что не дает покоя старине Брусту? — проникновенно поинтересовался Уизли и подался ближе, чуть не перевалившись через перегородку. — Нам она ничего не рассказывает.       — Это конфиденциальная информация. — Малфой провел пальцами по своим губам, застегнув воображаемую молнию.       Конфиденциальная в том числе и для него самого, но не упускать же случая позубоскалить над этой парочкой? Оба выглядели явно раздосадованными оттого, что Драко, по их мнению, знал больше.       — А ну, за работу, черти! — рявкнула из своего кабинета Тонкс.       — Да, босс, — обреченно вздохнул Уизли, и его рыжая башка наконец скрылась за перегородкой.       — На будущее, Малфой, — изрек Поттер, прежде чем исчезнуть вслед за своим приятелем. — Не обижай кота Гермионы.       — Уже поздно, — разочаровал его Драко.

***

      Минуло две недели, в течение которых на фронте Грейнджер все оставалось без перемен. Ее кольцо должно было предупреждать Малфоя о существенных физиологических или эмоциональных изменениях, которые могли указывать на непосредственную опасность: сильный страх, паника, боль или учащенное сердцебиение.       В целом, складывалось ощущение, что у нее все спокойно. Только однажды утром пульс Грейнджер участился, но не настолько, чтобы утверждать, что у нее случился приступ паники. Драко довольно быстро выкинул это из головы и присоединился к Гоггину и нескольким младшим аврорам для проведения спарринга.       Тонкс настаивала на том, чтобы ее сотрудники не только поддерживали на должном уровне дуэльный навык благодаря регулярной практике, но и уделяли должное внимание физической подготовке. Находились недовольные, которые жаловались, что им приходится размахивать кулаками, словно магглам, однако таким Тонкс быстро вправляла мозги.       «Даже безоружный аврор, — наставительным тоном проговаривала она, расхаживая туда-сюда перед строем, — способен оказать сопротивление, обхитрить, обезоружить и даже ранить противника, если он обучен рукопашному бою. А лишенный данных навыков аврор без палочки — мертвый аврор».       Пульс Грейнджер, участившийся уже в четвертый раз за утро, прервал спарринг Малфоя. Он на мгновение отвлекся и в наказание за это тут же схлопотал мощный апперкот от Гоггина.       Схватившись за челюсть, Драко попросил паузу и воспользовался зачарованным блокнотом, чтобы отправить Грейнджер исполненное недовольства сообщение, состоящее из одних только пунктуационных знаков:       ???       Ответ был лаконичен:       Теряю пациента.       Драко не ответил ничего. В основном потому, что просто не знал, что сказать. Но отчасти и из-за Гоггина, который решил, что перерыв окончен, и снова попытался намять Малфою бока.       Спустя какое-то время Грейнджер послала ему еще одно сообщение:       Кстати, завтра утром я уезжаю из города, всего на день. Я помню, что предупреждение нужно отправлять за сутки, а не за двенадцать часов, как сейчас. Извини, день выдался просто адский.       Куда? — немедленно уточнил Драко.       Сомерсет       Зачем?       Праздник.       Один из тех, со звездочкой? — продолжил допытываться Малфой.       Последний вопрос Грейнджер проигнорировала. Что ж, значит, он оказался прав.       Уже вечером, во время ужина, кольцо Драко послало ему сигнал о боли, и то была боль не физическая, а сердечная, обусловленная душевным горем и тянущаяся откуда-то из Кембриджшира. Его удивила полнота и искренность этого чувства. Гермиона Грейнджер действительно оказалась добродетельной до мозга костей. Очевидно, она только что вернулась в свой коттедж и теперь уже с головой погрузилась в переживание утраты пациента.       — Драко? Все в порядке? — задумчивые голубые глаза Нарциссы внимательно наблюдали за сыном.       Малфой только сейчас заметил, что из-за охватившего его чувства чужой скорби перестал есть и просто неподвижно завис с вилкой в руке.       — Все нормально, — как можно убедительнее заверил он. — Просто задумался о работе.       Драко не поведал матери о том, что одолжил фамильные кольца. Едва ли она одобрила бы затею об их переделке, особенно узнав, ради кого это все затевалось. Чтобы переключиться на безопасную тему для разговора, он обратил внимание на необычную цветочную композицию в центре обеденного стола — мама увлекалась растениями.       — Нравится? — поинтересовалась она и, протянув руку, задумчиво коснулась нежных лепестков. — Завтра Имболк.       — Имболк? — Слово было смутно знакомо Малфою. Кажется, какой-то древний языческий праздник или что-то в этом роде.       — Да, его также называют Днем святой Бригитты. — Нарцисса вынула из композиции идеально подобранный цветок и заменила его другим, еще более идеальным. — Он знаменует конец зимы. Когда я была маленькой, твоя бабушка соблюдала эти старинные традиции: каждый уголок в доме украшала подснежниками и нарциссами. Мы накрывали богатый стол и преисполнялись надеждой, зная, что весна уже на пороге.       Драко из вежливости пробормотал в ответ что-то одобрительное. Мама наблюдала, как он ест, выжидательно сложив руки на коленях — явно хотела добавить что-то еще к уже сказанному.       — Что такое? — нарушил молчание Малфой.       — Ты будешь завтра дома? Ко мне на чай придут подруги.       Произведя мысленные подсчеты, Драко быстро пришел к выводу, что у этих подруг наверняка имеются красивые и образованные дочери на выданье, которые, несомненно, тоже присоединятся к чаепитию. С тех пор как ему исполнилось тридцать, мать стала менее щепетильной в вопросах поиска будущей невестки.       К несчастью для Нарциссы (и всех подходящих для замужества юных леди), интерес Малфоя к чему-то более долгосрочному, чем развратные похождения по выходным в Париже, стремился к нулю. В качестве исключения он решился однажды на помолвку с Асторией, которая продлилась два года, и этого оказалось достаточно, чтобы осознать: какой бы чистокровной и воспитанной ни была невеста, он не готов к браку.       Записка от Грейнджер, полученная ранее днем, явилась удобным спасательным кругом.       — Завтра я буду работать, — поморщившись от притворной досады, объявил Драко. — Есть дела в Сомерсете.       Сама Грейнджер пока даже не подозревала, что у нее намечается компания. Ей же хуже. Малфой назвал бы это выборочной проверкой. В конце концов, ее защита от всякого рода угроз — реальных или вымышленных Бруствером — оставалась главным приоритетом.       — Жаль, — Нарцисса, казалось, совсем не удивилась готовому оправданию, — тогда в другой раз.       Ужин подошел к концу, и Драко удалился в свои покои, где долго отмокал в ванне и залечивал полученные на тренировках раны. Тем временем зачарованный блокнот завибрировал, и Малфой, пролистав его, обнаружил запоздалый ответ Гермионы на свой последний вопрос:       Да, праздник, отмеченный звездочкой. Планирую простой осмотр достопримечательностей. Я воспользуюсь кольцом, если ты мне понадобишься.       Последняя фраза на ее языке означала: «Ты мне там не нужен. Даже не думай являться, тебя никто не приглашал».       Без сомнения, она будет крайне недовольна его появлением. Уже от одной этой мысли Драко ощутил приступ веселья, а затем вдруг те домыслы, что крутились в его голове с ужина, резко встали на свои места.       Малфой выбрался из ванны, высушил себя несколькими взмахами палочки и взялся за очередное изучение расписания Грейнджер.       Завтра — как там сказала мать? — Имболк. И он совпадает с одной из звездочек Гермионы.       Желая выяснить, есть ли еще подобные интересные совпадения, Драко быстро пробежался взглядом по остальным датам. Следующей звездочкой были отмечены выходные в конце марта, затем еще один в начале мая, а после в июне и начале августа.       Предвкушая триумф, Малфой спустился в домашнюю библиотеку и отыскал несколько томов о кельтских и германских языческих традициях. И оказался прав: звездные даты Грейнджер совпадали с древними праздниками. Драко задумчиво покатал старинные слова на языке. Имболк. Остара. Белтайн. Лита. Лугнасад. Мабон. Самайн       Что задумала эта ведьма?       Малфой готов был официально признать: он весьма заинтригован.

***

      Драко позволил Грейнджер начать путешествие в Сомерсет в одиночку, благодаря чему прекрасно выспался, а затем насладился небольшой летной прогулкой на февральском ветерке и роскошным бранчем. Перед отбытием на службу он поцеловал мать в щеку, засвидетельствовав неискреннее сожаление по поводу пропущенного чаепития.       Сомерсет находился на приличном удалении от Уилтшира, так что Малфою пришлось сперва перенестись по каминной сети в волшебный паб в Каннингтоне и только потом аппарировать к кольцу Грейнджер.       Аппарация длилась чуть дольше обычного, а в последнее мгновение Драко и вовсе почувствовал странное потягивание, словно его цель тащила его за собой на невидимом поводке. По прибытии стала ясна причина столь необычных ощущений: цель-Грейнджер во весь опор мчалась по проселочной дороге на своем автомобиле. Она завизжала как мандрагора, когда Малфой из ниоткуда вывалился прямо на соседнее сиденье. Причем его голова оказалась в пространстве для ног пассажира, а сами ноги, судя по ощущениям, прямо перед лицом Гермионы. Подводя итог, это было не самое изящное его появление.       Прекратив вопить, Грейнджер свернула и резко затормозила на обочине. Драко кое-как принял нормальное положение и едва успел прийти в себя, как на него обрушился шквал вопросов: что, черт возьми, он учудил? Кем он себя возомнил? Как посмел? А с головой-то он вообще дружит?       Как выяснилось, голос этой ведьмы может быть довольно визгливым и весьма пронзительным — как серпом по ушам.       — Ты только что аппарировал к движущейся цели! Совсем спятил?! Тебя могло разорвать на сотни кусочков и разбросать по всему А37!.       — Я не ожидал, что это будет движущаяся цель, — парировал Драко, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. — Почему ты за рулем?       — Потому что ты сказал мне, что аппарацию и перемещение по каминной сети можно отследить!       — Да кого это волнует? — поморщился Малфой. — У тебя же официально разрешенный выходной. Прекрасное утро для отдыха, кстати, — добавил он, когда по машине забарабанил дождь, — если только предстоящая увеселительная прогулка по достопримечательностям не имеет отношения к твоему исследовательскому проекту.       Гермиона наградила его свирепым взглядом: ишь, какой догадливый.       — Ага, — удовлетворенно кивнул Драко.       После этого ругань как-то сама собой сошла на нет, и он, приметив небольшое зеркало над головой Гермионы, повернул его к себе.       Надо же, идеальные высота и угол наклона, чтобы поправить прическу. А эти магглы — ребята не промах, у них верные приоритеты.       — Ты понимаешь, что только что конфисковал у водителя зеркало заднего вида, чтобы поправить прическу? — прорычала Грейнджер. Да, угрожающий рык удавался ей не хуже пронзительных воплей.       — Я верну его назад буквально через мгновение, — ровным тоном отозвался Малфой.       Грейнджер посмотрела на него с выражением такой неприязни, что кого почувствительней это могло бы и расстроить, а затем резким движением повернула зеркало обратно к себе.       — Мне оно нужнее. И убери свои чертовы ходули с моей приборной панели.       — Я не виноват, что в твоей машине так тесно, — пропыхтел Драко, пытаясь уместить ноги в предназначенное для них пространство.       — А я не виновата, что ты неуклюжая марионетка, решившая аппарировать в мой крохотный Мини! — И, не дав ему возмутиться столь вопиющим сравнением, она резво перешла к сути: — С какой стати ты здесь?       — Выборочная проверка, — отрапортовал Малфой.       — Проверка, — недовольным эхом продублировала Гермиона. Видок у нее при этом был какой-то неубежденный.       — Верно.       — И? Убедился, что я в здравом уме и здоровом теле?       Драко окинул ее критическим взглядом. Тело, которое скрывалось под шапкой, легкой курткой, шарфом и походными ботинками, по-видимому, и впрямь было в порядке, а вот о душевном здравии сделать сходное заключение он не мог: мелькало в ее взгляде что-то нездорово-опасное…       — Ну? — настаивала Грейнджер. — Я в порядке, как видишь. Ты можешь быть свободен.       — Мое присутствие здесь еще и предлог, — Малфой решил избрать путь наименьшего сопротивления и побыть честным.       — Предлог для чего?       — Чтобы избежать некоторых неприятностей дома.       — Что еще за неприятности, интересно?       Вот ведь дотошная, так и лезет под кожу.       — Мама пригласила на чай энное количество юных леди.       Что бы ни ожидала услышать Гермиона, но явно не это. На лице ее промелькнуло странное выражение.       — Юные леди, пьющие чай? — едва сдерживая смех, уточнила она.       — Да. А что тут смешного?       — Я ожидала чего-то более… устрашающего. — Ее смех стих, так и не начавшись. — В любом случае, я не желаю портить свой выходной только из-за того, что ты боишься женского внимания. Мне совсем не с руки, чтобы ты весь день болтался рядом, у меня вообще-то дела.       — Сегодня Имболк, — непринужденно отметил Драко. — Ты знала?       Грейнджер промолчала, но тень раздражения вновь набежала на ее лицо.       — Что ты намереваешься делать в Сомерсете на Имболк? — продолжил напирать Малфой. — Никогда бы не подумал, что ты приверженка старых традиций. Как-то не похожа на любительницу собирать цветы и хороводить вокруг столба.       После того как Гермиона снова проигнорировала вопрос, он устроился на сиденье поудобнее и принялся обстоятельно ставить ее перед фактами:       — По моей оценке, текущая поездка, несомненно, связана с твоим сулящим всяческие угрозы научным проектом, а потому я намереваюсь присматривать за тобой сегодня, следуя пункту одиннадцать моих же рекомендаций. И не советую спорить.       — Да я тебя из машины выкину! — разгневалась Грейнджер.       — Не сможешь.       — Еще как смогу. Видишь кнопку? — Она указала на круглую штуковину на приборной панели. — Это средство безопасности, изобретенное магглами. Нажму, и вылетишь отсюда птицей… — Ее реплику прервал пронзительный свист, и Гермиона испуганно подпрыгнула в своем кресле. — Что это?       — Средство безопасности, изобретенное волшебниками, — отзеркалил Малфой, — а точнее вредноскоп, который, по твоему же совету, я положил в бардачок. Ты солгала мне про кнопку выброса из машины. Обидно, — укоризненно цокнул он языком, — крайне обидно.       Перегнувшись через него, Грейнджер распахнула бардачок (ай, мои коленки!) и убедилась, что там действительно лежит вредноскоп. Тот свистел и мигал еще пару секунд, а затем, поскольку никто больше не врал, умолк.       В салоне автомобиля повисло молчание. Гермиону уперлась лбом в рулевое колесо и плавно выдохнула, явно стараясь унять бушующие эмоции.       — Хорошо, — сказала она наконец, — ты можешь остаться, пока не закончится это злополучное чаепитие, но не мешайся у меня под ногами.       Договорив, она повернула ключ зажигания, и двигатель ожил.       — Пристегнись, — скомандовала Грейнджер. — Или не пристегивайся. Мне плевать, если ты скончаешься в муках… — Вредноскоп снова завыл, и она витиевато выругалась, продемонстрировав должное владение нелитературным языком.       — Для чего на самом деле нужна эта кнопка? — поинтересовался Драко, когда вой утих.       От этого невинного вопроса Грейнджер завелась быстрее двигателя своей машины.       — Раньше, — сквозь зубы процедила она, — это была стереосистема. Но потом кто-то испортил ее своими чарами, и теперь она играет только австрийские народные песни.       Малфой не удержался, нажал на кнопку, и в машине действительно заиграли упомянутые мотивы. Гермиона, до побелевших костяшек сжав руль, выехала на дорогу. Было ясно как божий день, что она считает Драко самым надоедливым в мире аврором.

***

      Маггловские указатели были превосходны. Дорога становилась все более извилистой, и тем не менее Драко смог с определенной долей уверенности предположить, куда они направляются.       — Гластонбери, — сделал вывод он. — Интересно.       Гермиона никак не отреагировала. Она все еще испытывала недовольство от его присутствия и даже не скрывала этого, однако для Малфоя это не имело особого значения: езда под дождем по сельской местности в компании злюки Грейнджер казалась куда приятнее посиделок с канапе и кокетничающими охотницами за его приданым.       Говоря откровенно, извилистая дорога, австрийская музыка, разъяренная ведьма — все это было крайне абсурдно, но вместе с тем так забавно, весело и необычно. Из чистого любопытства Драко потянулся, чтобы нажать еще какую-нибудь кнопку на панели автомобиля, но Грейнджер шлепнула его по руке.       «А у нее неплохие рефлексы», — подумал Драко, посасывая ноющие костяшки пальцев.       Тем временем вместо того чтобы ехать прямо по дороге, ведущей в Гластонбери, Грейнджер свернула на стоянку у опушки леса. Оттуда начиналась тропинка, уводящая в лес, сырой и промозглый в это время года.       — Что это? — спросил Драко.       — Тропа Мендип-Уэй, — не отвечая, ответила Гермиона и вышла из машины. — Я пойду прогуляюсь. Ты можешь подождать меня здесь, если хочешь.       О, она предоставила ему выбор, как великодушно.       Драко после небольшой борьбы с ручкой тоже вышел из машины и едва не застонал оттого, как затекли ноги. Грейнджер, молча пронаблюдав, как он выбирается из «Мини», уперла руки в бока и оценивающе осмотрела его наряд: мантию аврора поверх классического костюма и максимально удобные и практичные ботинки из драконьей кожи. Не ясно было, к какому выводу она в итоге пришла: что его одежда соответствует случаю или, наоборот, совершенно не годится и подвергнет его опасности. Тем не менее, никаких возражений с ее стороны не последовало. Она все так же молча развернулась и зашагала к лесу. Малфой лишь заметил, что она наложила на себя водоотталкивающие и согревающие чары, и, конечно же, последовал ее примеру.       Когда они вышли на Мендип-Уэй, Драко применил несколько обнаруживающих заклинаний в стремлении найти следы присутствия других живых существ — волшебных или маггловских. Однако, помимо них с Грейнджер, других идиотов, решивших прогуляться по такой погодке, не нашлось: они были здесь совершенно одни, не считая нескольких косуль на соседней поляне.       Убедившись, что никакие опасные безумцы не собираются выскакивать из кустов и нападать на Гермиону, Малфой в несколько шагов нагнал ее.       Довольно скоро стало очевидно, что Грейнджер притащилась сюда не оздоровительной прогулки ради. Она явно что-то искала, а может, одновременно много всего: то и дело вглядывалась в сгущающийся подлесок, ощупывала стволы деревьев, осторожно брала в ладони листья папоротника и внимательно изучала их. Однако, вопреки предположению Драко о сборе ингредиентов, она ничего не забирала с собой.       Так продолжалось добрых полчаса, после чего они сделали паузу, чтобы обновить ослабевающие водоотталкивающие чары. Наконец Грейнджер замерла на одном месте и достала список. Малфой без стеснения заглянул ей через плечо.       Осока поющая       Пузырчатка       Папоротник королевский       Ужовник       Щавель древесный       Медуница сладкозвучная       Солнцецвет аппенинский       Солнцецвет монетолистный       Репейник шипастый       Мох бахромистый       Гермиона, взмахнув волшебной палочкой, вычеркнула большую часть списка, остался только мох.       — Что еще за мох с бахромой? — поинтересовался Драко.       Грейнджер вздрогнула и отшатнулась от него. Кажется, она настолько погрузилась в свои мысли, что напрочь забыла о присутствии Малфоя и уж точно не заметила его головы над своим плечом. Ее ладонь прижалась к груди в районе сердца, которое подпрыгнуло выше гиппогрифа и теперь частило биением в грудной клетке. Драко чувствовал слабый отголосок этого биения через кольцо и уже готовился выслушать гневную отповедь, однако дурное настроение Гермионы, судя по всему, сменилось легким предвкушающим волнением, связанным с почти вычеркнутым списком в ее руке.       — Один из редчайших мхов в этом регионе Англии, — ответила она.       — Зачем он тебе?       Грейнджер снова двинулась вперед, и на сей раз ее внимание сосредоточилось на гнилых бревнах, трухлявых пнях и прочих вероятных местах обитания мха.       — Это признак того, что я в нужном месте.       — Нужном для чего?       — Просто подтверждаю теорию, — отмахнулась она.       — Какую? — Драко тоже мог быть дотошным.       — Это связано с моим проектом, — ответила Грейнджер с раздражающим отсутствием конкретики.       — Какое отношение мох имеет к клеткам химер и прочим… как их там?       — Никакого. По крайней мере, напрямую. — Она обернулась и посмотрела на Малфоя сквозь завесу дождя, словно прикидывала, о чем можно ему рассказать, а о чем не стоит. — Я следую по стопам одной позабытой старой ведьмы, в чьих трудах содержится описание некоторых священных мест на Британских островах.       — Значит, Авалон?       — В частности, колодцы близ Гластонбери-Тор, в том числе известный Колодец Чаши. По крайней мере, это мое предположение. Небезосновательное. Мало что из трудов той ведьмы дожило до наших дней. Все, что у нас есть, — лишь отрывки. Она очень вдохновенно повествовала о флоре, благодаря чему мне удалось сузить круг поисков, ориентируясь на упомянутые ею редкие растения. Конечно, она писала это сотни лет назад, так что все могло измениться. Но мало где на острове произрастают одновременно поющая осока и сладкозвучная медуница. Разумеется, ты в курсе, что обычно они встречаются в совершенно разных экосистемах.       Разумеется, Малфой не был в курсе. Он прежде даже не слышал об этих растениях, однако покивал с умным видом, вместо того, чтобы признать это.       Когда он вновь поднял взгляд, его сердце на мгновение замерло: Грейнджер исчезла. Стоило ему выхватить палочку, как он заметил ее задницу, торчащую из-за поворота тропинки. Она стояла там на четвереньках, осматривая какую-то мокрую канаву.       Что бы ни привлекло ее внимание, это было не то, что она искала. Тем не менее, с земли Гермиона поднялась, будучи грязной, но ничуть не разочарованной. Наоборот, решительности у нее даже поприбавилось.       — Название «Бахромистый мох» говорит само за себя, — пустилась она в пояснения, — у него крошечные кисточки на верхушке, прямо как бахрома на шторах. Это спорангии, необычайно крупные для данного вида. Летом они розовеют. Еще, конечно, слишком рано…       Неужели, помимо прочих заслуг, эта ведьма еще и эксперт в травологии? Драко задумался, в какой степени не самая лучшая успеваемость Поттера и Уизли в школе объяснялись тем, что она впитывала знания путем интеллектуального осмоса (или по-простому — всасывания).       Честно, она ошеломляла.       Гермиона все дальше продвигалась вдоль тропинки, периодически присаживаясь на корточки, чтобы поизучать местную флору. В целом прогулка выдалась спокойной благодаря водоотталкивающим чарам, которые не дали Драко вымокнуть до нитки, безмятежному шуму дождя и стрекоту редкой отваги певчих птиц, а также отповедям Грейнджер, которая отсчитывала тот или иной мох за то, что он оказывался неподходящим.       Впервые Малфой не испытывал сожалений по поводу того, что взял тогда из рук Тонкс дело Грейнджер. Безусловно, работа с ней была приятнее, чем подавляющая часть выпадающих на долю аврора заданий. По крайней мере, заметно меньше проклятий и выпотрошенных трупов — весомый плюс, как ни крути. А в качестве бонуса ему не пришлось цедить чай в компании девиц на выданье сегодня. И в перспективе, весьма вероятно, не придется тоже, ведь охрана кудрявой ведьмы — такой удобный повод. Те донельзя благородные девицы наверняка посмеивались бы над ней, сведи их судьба за одним чайным столиком. Еще бы, ведь Гермиона в съехавшей набекрень шапке и с чумазым лицом ползала по грязным канавам, вместо того чтобы найти себе богатого мужа. Однако она при этом делала что-то значимое для магического мира, а чего, скажите на милость, достигли они?       — Кажется, я нашла! — крикнула Грейнджер.       Драко продрался сквозь кусты ежевики, чтобы еще раз — не без удовольствия, заметьте — полюбоваться ее задницей. Фамильярность и тесное общение порождают привязанность, Драко начал понимать этот принцип.       По причинам, известным только ей, Гермиона уткнулась лицом в мох и глубоко дышала в него.       — Грейнджер, какого…       — Мох должен пахнуть сахарной ватой. И он правда так пахнет! — воскликнула она, вскочив на ноги.       На кончике ее носа чернела грязь. В тени растущих вокруг огромных дубов ее темные глаза лихорадочно поблескивали, к подбородку прилип влажный локон, а щеки разрумянились от нежного — нет — февральского ветерка. Короткая улыбка тронула ее губы, и Малфой с удивлением осознал, что Грейнджер хорошенькая.       Не подозревая о его мыслях, она захлопала в ладоши и тоненько пискнула от восторга при виде комочка мха, словно это и не мох вовсе, а клад в несколько тысяч галлеонов.       Не успел Драко должным образом прочувствовать все великолепие момента, как из глубины леса донесся хриплый крик. Гермиона тут же подскочила ближе и опасливо подняла палочку.       Крик повторился.       — Что это за ужасный вопль? — не дождавшись от Малфоя никакой реакции, встревоженно спросила она.       — Это лиса, — пояснил он.       — О-у-у…       — Просто какая-то блудливая рыжая тварь напрашивается на то, чтобы ей хорошенько вдули.       — Ясно… — кажется, Грейнджер смутилась.       Раздался еще один крик. Драко захотелось рассмеяться оттого, каким чопорным сделалось выражение ее лица.       — Как великолепно все складывается. — Она достала список растений и вычеркнула последнюю строчку. — Я про мох, а не про блудливую лисицу, разумеется… Пойдем обратно к машине.       — И это все? — удивился Малфой. Все оказалось так просто.       — О, конечно, нет, — ответила Гермиона, — если бы. Мне нужно переделать еще три тысячи других дел, прежде чем я скажу «это все».       Зная ее, вряд ли это являлось преувеличением.       Они пошли к машине. Без постоянных заныриваний Грейнджер в заросли обратный путь занял намного меньше времени.       — Почему ты решила поехать сюда именно в Имболк? — поинтересовался Драко. По его мнению, поездку лучше было бы спланировать в Белтайн — погода больше располагает.       — Как думаешь, твоя мама уже проводила гостей? — вопросом на вопрос ответила она.       — Нет, — наколдовав карманные часы, солгал Малфой.       — Уверен? Достаточно долгое чаепитие, не находишь?       — Светские чаепития могут длиться часами. Фаворитки матушки, вероятно, останутся на ужин и коктейли.       Улыбка Грейнджер померкла, сменившись раздражением — ее хроническим в присутствии Драко состоянием.       — Не хочешь поехать куда-нибудь еще? Она не узнает, что ты не работаешь.       — Не хочу, — покачал головой он. — Если бы с тобой что-то случилось, пока ты тут расхаживала по лесу, Бруствер с меня три шкуры спустил бы.       — Позволь поинтересоваться, от чего ты меня защищаешь? — Гермиона широким жестом обвела окружающее пространство. — От похотливых лисиц?       — Если бы ты нормально рассказала, чем именно тут занимаешься, мне было бы легче определить потенциальные угрозы.       — Если я что и усвоила, опрометчиво поведав о своем проекте Кингсли, так это то, что отныне никому и словом не обмолвлюсь о своей работе. — Она неумолимо скрестила на груди руки, однако эту ее неумолимость подрывал один-единственный листочек, прицепившийся к шапке и колеблющийся на ветру.       — Чудно. Тогда я продолжу ходить за тобой, размахивая палочкой в ожидании абстрактных злодеев, так?       — Нет. Ты можешь аппарировать в ближайший паб, выпить чего-нибудь, расслабиться, а потом спокойно вернуться домой, когда оттуда исчезнет угроза в лице милых дам и станет безопасно.       — Это не я тот, кто должен оставаться в безопасности.       Грейнджер разочарованно вздохнула.       — Тебе нельзя со мной. Ты все усложняешь, — почти взмолилась она.       — Каким образом? Я вполне способен не вмешиваться. Разве я сейчас вмешивался? — изогнул бровь Драко.       — В следующий раз я собираюсь к Колодцу Чаши. Для этого нужно будет притвориться магглом, а с этим у тебя могут возникнуть некоторые проблемы, не считаешь?       — Я вполне могу сойти за маггла, — возмутился он. — Подготовительный курс авроров включает большую подтему по сокрытию и маскировке, и я сдал тесты по ней с отличием, спасибо.       Неужели всего с десяток минут назад он думал, что возня с Грейнджер — это удачное решение? Неужели ей непременно нужно спорить с ним по любому поводу?       — Мы теряем ценное время. — Она раздраженно потерла виски. — У меня его совсем нет.       — Тогда пошли, — сказал Малфой.       — Сперва покажи свою лучшую маггловскую маскировку, — скомандовала Гермиона. Она как будто знала, что ничего путного из этого не выйдет, но при этом отчаянно надеялась на обратное.       Легким движением руки Драко завернул свою аврорскую мантию в носовой платок и положил его в карман. Затем привел свой костюм в соответствие с современной маггловской модой, упростив покрой. Ботинки он превратил в мужские туфли из начищенной до блеска кожи, а волшебную палочку спрятал в кобуру на запястье. К своим волосам он не притронулся: они были верхом совершенства, волшебного или магловского.       — Как тебе? — он плавно повернулся вокруг своей оси под критичным взглядом Грейнджер.       — Было бы идеально, если бы мы собирались на ужин в Дорчестер, — резюмировала она и тяжко вздохнула. — Но… Дай-ка я сама. Может, мне удастся добиться, чтобы ты выглядел как элегантный молодой профессор, а не как банкир, который непонятно зачем забрел сюда…       Подступив ближе, она внесла свои коррективы в образ «молодого профессора»: галстук отправился прочь, туфли превратились в маггловские кроссовки. Затем она расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке (странное ощущение, что это сделала Грейнджер; Драко отложил это для последующего анализа).       — Сойдет, — заключила она, хотя вид у нее был циничный.       — Раз уж мы взялись критиковать внешность друг друга, то тебе не помешало бы очищающее, — отметил Малфой.       Гермиона трансфигурировала окно своей машины в зеркало, чтобы с возгласом «О, боже!» оценить свой текущий вид. Она быстро расправилась с прилипшим листочком и грязью, а потом странно посмотрела на Драко.       — Что? — спросил он.       — Ничего.       — Говори давай.       — Нет…       — Да.       — Я просто… Я ждала какой-нибудь шутки про грязь и прочее, — сдалась Грейнджер.       Малфой замер.       — Те времена давно прошли.       Она поправила шапку и пожала плечами.       Драко нахмурился. Сейчас был не подходящий момент для подобного разговора, но однажды ей придется узнать, что он давно прозрел и сумел разглядеть всю мерзость этих устоев, и что демоны до сих пор одолевают его разум глубокой ночью, и что он сожалеет, потому что нельзя повернуть время вспять и все исправить…       — Я больше не тот человек, — сказал Драко. Очень серьезно и искренне, и это не укрылось от Грейнджер.       — Ладно. Мне не стоило поднимать эту тему, — признала она.       — А мне не следовало настаивать, — согласился Малфой.       — И это тоже. — Грейнджер взмахнула палочкой, и зеркало снова превратилось в окно, а она заметно оживилась. — Ну что, пойдем?       — Давай, — кивнул Драко.       А затем испортил столь серьезный момент, попросив помочь открыть дверцу машины. Гермиона с ангельским терпением исполнила просьбу. К ее чести, она не стала высказывать никаких претензий по поводу его способности выдавать себя за маггла.