Сын одетого в красный

Стояла тихая ночь. Огромная и яркая луна как фарфоровая тарелка, близилась в горизонту, а мириады звёзд становились всё менее чёткими и яркими. На восходе небо уже начинало приобретать более светлые оттенки. Всё указывало на то что тигр медленно, но верно уступал своё место коту. Близилось утро. Ничего не предвещало беды. Большой город Цишань, столица великого ордена Цишань Вень только начинал просыпаться. Всё вокруг было вялым и неспешным. На плато перед длинной лестницей, которое предназначалась для приёма послов из других орденов, или гостей, было ни души. Но так было всего мгновение назад, сейчас же прямо по центру плато было двое людей. Ну как людей... Одно существо что внешне было почти не отличить от человека, не учитывая заострённых ушей и глаз что переливался кроваво красным. Оно и переместило себя и что-то отдалённо напоминающие человека. Единственное что можно было разобрать в этом месиве из клочков ткани, костей, планы и крови это узор одной большой бабочки на том что когда-то вероятно было спиной этого несчастного.  До этого безупречно белое, как репутация ордена Гусу Лань, плато сейчас имело красное кровавое пятно прямо по центру. Как будто кто-то капнул красным киновари на снежно белый лист бумаги. С прибытия этих двоих не успело пройти и фэня, а лицо стоящего уже было тёмным и не довольным. Эти люди тратят слишком много его времени. Если не можешь кого-то дождаться, надо его найти самому. Но ещё и ходить за этим подобием людей он не был намерен, поэтому прибегнул к другому способу... — Ей! Нехорошо так встречать гостя! Я вот даже подарок принёс! Не хотите выйти, посмотреть?! Хоть Хуа Чэн, а точнее его клон, и не повышал тон больше необходимого, но его голос эхом разнёсся по всех углах и щелям крепости Непокорных Холмов, тем самым разбудив всех её обитателей. Все подскакивают и в попыхах одеваясь бегут кто куда. Кто в комнату господина, кто на выход, кто к плато. Всё же спустя одну палочку благовоний на возвышении над плато уже стояло больше дюжины заклинателей, остальных любопытных разогнали, а другая охрана рассредоточилась, оточив незваного утреннего гостя. Сам хозяин крепости стоял в центре возвышения окружённый своей свитой и лучшими воинами ордена Цишань Вень. Одет он был явно не просто. Такая богатая одежда с кучей ненужных золотых побрякушек подошла бы больше правителю какого-нибудь процветающего и богатого города, или же страны. Но никак не главе одного из сильнейших орденов заклинателей. Эта одежда явно сковывала движения и была не удобной, а все эти звенящее дорогие железки явно не способствовали незаметности и скрытности. Так даже боги войны не одеваются, а они та могут, ведь с их силой им мало чего можна боятся и они могут смело кичатся своими богатствами без сильной угрозы для жизни. Но как истинные воины и знатоки своего дела они предпочитают удобство и комфорт показушности и вычурности. А чего этот заклинатель выпендривается?! В такой экстренной ситуации ещё и разодеваться как король какой-то, такое невероятно выводило из себя Хуа Чэна. Да так сильно что у него неволей стал нервно поддергиватся глаз. Ну что ж проверим на что ты способен с таким то самомнением. — Я так предполагаю что это ваше? Скорее констатировал факт чем спросил Хуа Чэн, не скрывая своего призрения и неприязни, что весьма мягко сказано, к стоящим перед ним людям. Подняв бровь в недоумении Вень Жохань с недоверием и отвращением посмотрел на кровавое месиво на которое указывал демон. Он ещё никогда в жизни не встречал столь наглых, но в тоже время и сильных существ. — Как ты сюда попал? Охрана главной башни великого ордена солнца это не шутки. Эти люди поистине утомляют своим высокомерием и недальновидностью. Хуа Чэн не имел ни малейшего желания отвечать на тупые вопросы этого заклинателя, поэтому закатив глаза и помолившись гэгэ, чтобы тот дал ему свои стальные нервы, он пнул еле дышащего Вень Джао и с не скрываемой насмешкой всё же соблаговолил пояснить что же это такое и для чего оно надо. — Ты что не признаёшь своего же сына? М-да, даже демоны будут получше годиться в родители чем ты. Они хотя бы узнают своё дитя в любом обличии, в любое время, не то что вы. Да и мозгов у них побольше будет. Стоило этим словам покинуть уста демона как в тот же час отовсюду послышались ахи, охи и недоверчивые шепотки. Это ещё пуще чем ранний подъём рассердило главу ордена Вень. От такого сравнения его, как он считал, божественной сущности с этими низшими отродьями, побагравело,  ещё чуть-чуть и оно бы стало одного цвета с одеждами Хуа Чэна. — Ты что вздумал глумиться надо мною? (надо же догадался) Мой сын пошёл с большим отрядом отборных воинов, преподать урок не подченившимся шавкам клана Цзян. — О, так вы в курсе. Тем проще. Видите ли в этом ордене рос мой сын, а если вы как-то задеваете мою семью и то что им дорого, тем самым вы объявляете мне войну. А это я вам скажу фатальная ошибка. И лучше вам сидеть не высовываясь как минимум пару столетий, ведь то что я сделал с вашим сыном ещё милосердие. Повторять второй раз чтобы до этих недалёких людей дошло у Хуа Чэна не было и крупицы желания. Не поймут так, их проблемы, он своё слово держит. После своего предупреждения Хуа Чэн не обращая ни на что внимания и не проронив больше ни слова, спокойно подбросил игральные кости и исчез, оставив всех переваривать только поступившую информацию.

***

Когда Цзян Чэн в сопровождение адепта что забрал его прибыл в орден. Он еле удержался на тут же подкосившихся ногах от картины что предстала его взору. Его орден, его дом был уничтожен практически до основания. Не было ни одного целого здания. Уцелело только пару десятков домов на окраине, да и то "уцелело" это очень мягко сказано. Всего пару из них выглядели снаружи плюс-минус пригодными для жилья. Когда-то светлый и приветливый орден, в котором Цзян Ванинь мог чувствовать себя в безопасности как в тёплых объятьях любви и уюта, сейчас был сравним лишь с пустырём в центре ада. Цзян Чэну даже начало казаться что обитель нечисти — Призрачный город, выглядит по уютней чем его собственный дом сейчас. И от осознания этого на глаза вновь накатывала влага. Которую наследник клана Цзян всеми силами старался удержать внутри себя, под уже треснувшей маской, которую он так усердно "лепил" почти всю свою сознательную жизнь. В этот момент адепт что приплыл за ним подошёл сзади и положил руку на плечо юному Цзяну. От того что любитель давать милые клички собакам ушёл в свои раздумья, он не ожидал что к нему кто-то прикоснётся. Ведь как-то на подсознательном уровне подумал что сейчас всем не до него. Из-за этого он крупно вздрогнул всем телом от прикосновения безымянного адепта. Осознав как жалко выглядит со стороны Цзян Чэну стало очень стыдно, ведь он как никак единственный сын в семье и будущий глава ордена Цзян, не пристало ему расклеиваться и распускать нюни в самый ответственный момент. От смущения у него покраснел загривок и мочки ушей. Так! Надо собраться. Глубокий вдох. Выдох. Подумал Цзян Чэн и закрыв глаза, решил упорядочить свои мысли. Когда он открыл глаза его выражение уже приобрело не детской серьёзности, собранности и понимания ситуации. Его недавнюю расклеиность выдавали разве что красные глаза, уши и шея. Адепт что стоял всё это время у него за спиной слегка приподнял уголки губ в полуулыбке и отняв руку с плеча юноши, пошёл вперёд махнув рукой в знак того чтобы Цзян Чэн шёл за ним. А потом слегка обернулся и сказал с той же лёгким улыбкой на губах. — Ну что, наследник? Пошли? Проведу тебя А потом пошёл навстречу восходящему солнцу. Его спина выглядела так надёжно и... мужественно, что-ли? Что Цзян Ванинь невольно засмотрелся на эту прекрасную картину: Как высокий широкоплечий молодой адепт клана Цзян, в традиционно фиолетовых одеждах ордена идёт навстречу восходящему солнцу, из-за чего его слегка темноватый силуэт обрамлён золотым свечением. Это придавало его образу некую божественность что-ли...? Тем не менее пурпурные одежды хорошо сочетались с нежно желтым, а пятна ещё не успевшей толком высохнуть крови перекликались с красным небом. Хоть рассвет и символизирует новую страницу истории, но этот был словно продолжением ночной кровавой бойни. Его кроваво алый цвет перекликался с лужами и реками ещё свежей крови обеих сторон. Не давая забыть или отвлечься от событий ночи. И даже нежно белое с золотым отливом солнце, что сильно контрастировало и выделялось на фоне остального неба не могло развеять тяжёлой и гнетущей атмосферы утраты вокруг. Наконец опомнившись, когда незнакомец уже был в паре бу от него, младший Цзян спохватился и споткнувшись сначало об свою же ногу, поспешил за таинственным незнакомцем. Вскоре нагнав не успевшего далеко отойти парня они сравнялись и дальше в тишине шли плечо к плечу. Так и не проронив ни слова они шли навстречу солнцу проходя мимо сцен, которые Цзян Чэн даже в своих наиужаснейших кошмарах не видел и не хотел видеть. Спустя чуть больше цзы спутник Цзян Ваниня заметил то что тот с мертвенно бледным лицом идёт постоянно оглядываясь по сторонам. Нахмурившись он повернул голову прямо и приосанился, делая свой профиль более уверенным и взрослым. — Лучше не смотри. Эти слова были тихими и спокойными, успокаивающими, но Цзян Чэн услышал их отчётливо и даже встрепенулся. Покосившись на своего молчаливого спутника он молча кивнул и заложив руки за спину, попытался придать своему силуэту ту же харизму. Получилось не так уверенно и немного по детски, но хотя бы по сторонам он больше не смотрел, не лицезрел ужасы войны, что оставили свой неизгладимый след на знакомых ему улицах. Цзян Чэн не понимал почему, но голос этого безымянного адепта успокаивал и придавал уверенности. Хоть это было и стыдно признавать, но он бы хотел услышать его вновь... Он как летний ветер, или лучи восходящего солнца окутывал нежным и не навязчивым теплом с ног до головы. Он словно создавал не пробиваемый барьер от всего вокруг, не давая кровожадной тьме пробраться в душу. Эти пару слов разрезали невольно повисшую неловкую тишину между ними и в тоже время перекрыли окружавший их шум. Дальше они тоже шли молча, но тишина больше не была не удобной, а даже наоборот, она была приятной и согревающей. В ней у Цзян Чэна, наконец, было время рассмотреть своего спутника внимательней. У него были тёмные волосы с синеватым отливом, которые были ему по плечи. Они были такими блестящими и гладкими, как полотна высококачественного шелка. К тому же выглядели такими же мягкими, что аж хотелось их потрогать. А ещё они были очень густые, что даже после того  что их хозяин собрал верхний их "слой" в довольно пышный хвост, они не растеряли своего объёма. Так и хотелось запустить в эту роскошную шевелюру пятерню. Черты лица незнакомца были довольно элегантными, а ещё показались Цзян Чэну смутно знакомыми. Подбородок у него был острый, но не слишком. Кожа чистая и аристократично бледная с лёгким румянцем. Золотые глаза блестели под лучами солнца, словно два драгоценных камня, как на самых дорогих украшениях цзецзе. Губы были тонкими и сейчас слегка поджаты, что превратились в изящную линию. Тонкие и по королевски изящные брови сильно выделялись своей угольной чернотой на белом лице, но лишь придавали ему большего очарования. Хотя их насупленость способствовала появлению тёмной складки между ними, которую очень хотелось разгладить. В какой-то момент Цзян Чэн понял что слишком уж пристально он смотрит на этого незнакомца и с покрасневшим загривком и ушами отвёл взгляд, устремив его вперёд вдаль. Всё же спустя одну палочку благовоний они дошли до самого целого здания в поселении. Скорее всего именно там расположили глав клана для отдыха и от туда они раздавали указания своим приданым. Чем ближе они подходили, тем отчётливей и громче становился доносящийся из постройки юношеский звонкий голос. В груди внезапно зародился жгучий клубок непонятной горечи и тянущей боли. Он всё сжимался тянул и болел, никак не отпуская грудную клетку и плавно распространялся, завязывая тугой узел в животе и образуя не проглатываемый ком в горле, из-за чего становилось трудно дышать ровно. Этот голос звучал до боли знакомо. Цзян Чэн не успел даже что-то подумать, обдумать, как его тело двинулось навстречу голосу. Было такое ощущения будто это не он управляет собственным телом, а какая-то потусторонняя сила. Он даже не успел испугаться или удивится такой реакции собственного организма, как уже оказался напротив входа в здание от куда доносился голос. Он застыл словно мраморное изваяние перед ним открылась весьма... странная картина. Из-за того что одна стена дома сгорела дотла, всё было видно наилучшим образом. За чудом уцелевшим столом по обе его стороны сидело пятеро человек. В двоих из них Цзян Чэн узнал своих родителей. Это вызвало в нём довольно смешные чувства... Они выглядели такими уставшими и потрёпанными после долгой и сложной битвы, но они были живы. Хоть и при одном лишь взгляде на них Цзян Чэн испытывал грызущий его изнутри и противно липкий стыд. Он то был цел, ни единой, даже малейшей царапины. Но несмотря ни на что Цзян Чэн всё равно был безумно рад видеть их живыми и что их жизни больше ничего не угрожает. А между двумя незнакомыми ему прежде молодыми господинами в красном и белом сидел... — Вэй Ин! Не удержав даже собственный голос в узде, непроизвольно громко даже для самого себя вырвалось, словно юркая птица что вырвалась на волю пока пленитель приоткрыл дверцу клетки. Это был то-ли оклик, а то-ли Цзян Чэн пытался убедится не подводит ли его зрение. И если верить глазам, то перед ним был живой, целый и полностью здоровый давний друг, что уже успел стать ему как родной брат. Пусть вслух он этого и под страхом смерти не признает, а особенно перед самим Вэем. Уголки губ сами по себе поползли вверх. Столько надежды, неверия и радости в глазах у Цзян Чэна ещё никогда не было до этого момента... Может это солнце что так ярко светило ровно в профиль, а может поднявшаяся пыль из-за его рывка попала в глаза... Но они резко защипали, а в уголках собралась влага. Когда словно в замедленной съёмке юноша с голубыми глазами, цвета спокойствия в мыслях и тихих мечтаний, повернул голову на зов. Глаза округлились, а зрачки сузились, как при лёгком испуге. Не собранные волосы всколыхнулись из-за движения головы по его направлению, слегка приподнявшись от непонятно откуда взявшегося лёгкого ветерка...

***

Две палочки благовоний ранее Повишее молчание между пятью людьми за столом начинало уже давить, становилось жутко неловко. Но при этом каждый не хотел её нарушать. Кто-то просто из нежелания, а кто-то из-за смущения и неловкости. Внезапно Вэй Ину взбрело в голову идея, всё же как-то разрядить обстановку надо и это уже по его части. А то что-то он вовсе расклеился, даже сам на себя вовсе не похож, сам бы себя не узнал. Прочистив горло чтобы привлечь к себе внимание Вэй Ин всё же начал немного неловко. — Я тут подумал, что простого представления будет маловато чтобы довериться и понять что... мои родители за... люди ?, так что я наверное расскажу всю историю сначала. Ну точнее с моего "похищения"... Немного неловко и запинаясь начал Вэй Ин, беря себя в руки, пытаясь.

***

На огромной кровати с огромным количеством подушек и кучей мягких и тёплых одеял лежал юноша лет пятнадцати и мирно посапывал. Он был довольно бледный и тощий и это особенно было видно на фоне красного, он был одет в одежды этого цвета, он спал на простынях, подушках и шёлковые одеяла что также кишили разнообразием цвета крови и клёна. Рядом с огромной кроватью на мягком кресле сидел мужчина лет двадцати, двадцати пяти. Его смольно чёрные волосы были подняты в высокий хвост что закреплялся своеобразной высокой короной что очень походила на серебряные наручи на запястьях демона что таинственно поблёскивали в свете фонарей. Чёрная рубашка без рукавов что никак не скрывала сильные и крепкие мышцы мужчины очень сильно выделялась на фоне всего этого изобилия красного и серебряного. Но не только полностью чёрный с серебряными вставками наряд выделялся в этой комнате другой палитрой цветов, а также и одеяние другого человека в этой комнате что нервно расхаживал взад вперёд перед кроватью что-то нервно бубня себе под нос. На лицах двоих отпечаталось не скрываемое беспокойство. Они уже вдвоём влили в их сына целую кучу духовных сил и он уже с минуты на минуту должен был проснуться и чем ближе подходило время пробуждения тем больше они нервничали: что они скажут сыну после стольких лет разлуки? Каков он? В какого человека он вырос? Как он отреагирует на них? Что скажет?... Эти и другие подобные вопросы роились словно стая назойливых ос и их гул не утихал а только накатывал новой и новой лавиной с каждой минутой, каждая больше предыдущей. Некоторые из этих мыслей больно вонзались напоминаниями о потере и их слабостью. Ожидание словно липкая тянучка тянулась оплетаясь вокруг души и не отставая, а только сильнее сдавливая, впиваясь острыми шипами. Резко этот невыносимый поток мыслей, чувств и непонятных странных ощущений прервал тихий, вымученный мычащий стон со стороны кровати. Услышав его оба мужчины встрепенулись и заметно вздрогнули всем телом, а демон даже навострил заострённые уши словно элиф, чтобы услышать любой последующий звук. Они вдвоём встали возле кровати сначала словно коршуны нависнув над спящим, но потом опомнившись что этим они могут испугать только проснувшегося парня, встали ровно и попытались сделать более непринуждённый вид. Что у них получалось довольно скверно, потому что их беспокойство было видно не вооруженным глазом. Хоть раньше у них не было проблем с сокрытием своих эмоций от других так глубоко в недрах что даже самые близкие не могли их прочитать. Но сейчас они были буквально как две открытые книги. Вэй Ин медленно раскрывал веки, но пока что не мог ничего видеть отчётливо. Он не мог нормально открыть глаза. В голове что-то сильно звенело, как будто его кто-то хорошенько огрел по голове чем-то железным и тяжёлым. В глазах рябило. Картинка перед глазами никак не хотела становиться чёткой. Он перевернулся на спину. Почему-то перед глазами мельтишило только изобилие красного,  но он не припоминал чтобы где-то в его ордене была комната с таким количеством этого цвета. Где он вообще находиться? Что случилось в пещере черепахи-губитильницы когда он отключился? Что случилось с Лань Чжанем? Как они выбрались? Кто им помог? Хм, а тут мягко, как на облачке — невольно улыбнулся Вэй и прикрыл веки наслаждаясь моментом. Да и так в глазах не рябило. Пока он не разобрался в ситуации и что вообще произошло, но тут мягко и так хорошо. А самое главное, его пока никто не трогает. Поэтому он решил пока расслабиться и насладиться этой потрясающей мягкостью вокруг себя. Он ещё никогда в своей короткой жизни не лежал на чём-то настолько мягком. Так хорошо и тепло. Не хочеться ни о чем думать. Теперь Вэй Ин не скрываясь широко улыбался, лёжа на спине звёздочкой на огромной кроватке с кучей подушек. На ней бесспорно бы поместилось людей с два десятка, но сейчас она целиком и полностью принадлежала одному только Вэй Усяню. Но пока что он про это даже не догадывался, беззаботно нежась в кровати под ласковыми взглядами родителей. Они были рады видеть улыбку на его губах, сейчас он выглядел так мило. Как огромный кот, что нежиться в тёплых солнечных лучах. Потом этот кот решил повернуться пушистой спиной к своим наблюдателям. Через какое-то время Вэй Ин всё же решил открыть глаза и осмотреться. Когда он это сделал, то впервые секунды не мог нормально различать детали, всё слилось в одно красное месиво перед глазами. Через какое-то время он всё же привык и смог рассмотреть окружающую его обстановку. Оказывается он лежал не на облачке, а на огромной кровати с балдахина из газовой ткани. Она создавала эффект приятной дымки вокруг. Сначала Вэй Ин подумал что в этом балдахине спрятались звёзды сбежавшие с неба на день, но потом приглядевшись он понял что это было не так. За газовой полупрозрачной тканью была занавеси из бусин. Нити с нанизанными на них бусинами колыхались от непонятно откуда взявшегося лёгкого ветерка, создавая приятный уху успокаивающий мирный перезвон, как звон тысячи хрустальных колокольчиков под лёгким весенним ветерком. Бусин в большинстве было из хрусталя, серебра, нефрита, обсидиана, рубина, алмаза среди этого изобилия драгоценных камней записался даже чистый крупный жемчуг. Вообще там было огромное изобилие разных драгоценных камней, даже тех которых Вэй Ин видел впервые. Кроме бусин что отражая свет фонарей переливались всеми цветами радуги и были схожи на звёзды в безоблачном небе, были также и цепочки с хрустальными и серебряными бабочками. Они были натянуты сверху, от начала балдахина и свисали до уровня глаз, если бы он стоял перед кроватью, а не лежал на ней. За газовой тканью было сложно разглядеть комнату, так что Вэй Ин перевернувшись на спину уставился в крышу его ложа. Он ожидал что его взор вопрётся в алую натянутую ткань сверху, максимум со вставками серебра — он уже понял концепт выбора декораций в этом странном месте. Как же он ошибался... Ну конечно всем свойственно ошибаться, но Вэй Усянь ещё никогда не был так далёк от истины... Перед глазами Вэй Ина раскинулась бездна, словно портал в другое измерение. Это была без крайняя дыра что выходила прямиком в космос. Переливы всевозможных цветов манили своей загадочностью, а волшебство этому невиданному доселе  простому адепту клана Цзян добавляли яркие мерцающие звёзды. Были даже видны всевозможные созвездия. О! А там только что упала одна звезда! Так! Надо загадать желание. Вэй Ин зажмурился, а потом осторожно открыл один глаз, боясь не показалось ли ему случаем с горячки это чудо. Но этот портал в космос был реальным. Туда можно было смотреть вечность. Но Вэй Усянь всё же заставил себя  оторваться от этого завораживающего зрелища и наконец полноценно оглядеться по сторонам и понять где он находится. В этот момент он наконец увидел что находился в комнате не один. Возле кровати стояли двое мужчин, один в чёрном, по виду ему было не больше 25. Второй в белом, он по виду был чуть младше и даже смахивал на ровесника Вэй Ина, но всё же что-то выдавало в нём взрослого, так что наверное ему было где-то 20. Они смотрели на Вэй Усяня и из-за этого ему стало как-то не по себе. Хоть от них и не исходило никакой опасности или негативной ауры, но довериться неизвестным людям, а особенно в неизвестном ему месте кинофоб не мог. Он резко сел, из-за чего сильно закружилась голова и потемнело в глазах, из-за этого пришлось обратно плюхнуться в мягкие подушки и шелковые простыни. От резкой и сильной головной боли Вэй Ин поморщился, но даже сквозь звон в ушах он услышал обеспокоенный то-ли ах, то-ли вздох со стороны двоих незнакомцев. За этим он неожиданно ощутил почти невесомое прикосновение к макушке. Было такое ощущение как будто они боялись чего-то, возникало даже такое чувство что он был не крепким шестнадцатилетним юношей, а какой-то очень дорогой и хрупкой куклой, что от небрежного отношения, или лишнего касания сломается, или забьётся на мелкие осколки, да такие что обратно уже не собрать. Это невесомое прикосновение слегка потрепало обеспорядоченые долгим сном волосы и прошлось по плечу, на нём остановившись и уже более уверенно поддерживая и помогая подняться и сесть. Одновременно с этими странными, но заботливыми и тёплыми прикосновениями, боль, по всему телу от долгого лежачего положения, и бьющее по вискам головокружение как рукой сняло. А ещё от места прикосновения по всему телу словно парное молоко потекло тепло, стекая и сосредотачиваясь в сердце. Было такое ощущение будто в холодный морозный день подул лёгкий согревающий ветерок. Севши он без стеснения уставился на рядом стоящих молодых мужчин. Всё их естество так и кричало о беспокойстве и тоске смешанной с неуверенной радостью. Пусть слепое доверие первым встречным было несвоевременное Вэй Ин, но от чего-то он хотел им довериться. Его тянуло к ним на каком-то рефлекторном уровне и подсознательно он знал что ему нужно положиться и довериться этим людям. Хоть Вэй Усянь и точно был уверен в том что видит их впервые в жизни, но отчего-то они казались ему смутно знакомыми. Будто он их хорошо знал, но забыл.  К тому же эти люди спасли его, вытащив из пещеры черепахи-губитильницы и заботились всё это время (это так подумал Вэй Ин, посколько он отключился в пещере, а проснулся в этом месте). — Кто вы? Не произвольно из уст Вэй Ина вылетел вопрос что назойливо крутился в голове с первой же секунды как их взгляды пересеклись. Он неотрывно смотрел на юношу в белом ища в нём то-ли поддержки, то-ли ответов. Всё же они были почти ровесником... Хотя узнать кто тот мужчина с повязкой на глазу и мертвенно холодными руками от прикосновений которых становилось так тепло и спокойно, тоже безумно хотелось. После его вопроса повисла напряжённая тишина, но зрительный контакт никто не разрывал. Юноша в белом поджал губы, а затем из его рта как будто случайно вылетело тихое. — А-Лун... Дракон? Это слегка озадачило Вэй Ина, но наряду с другими странностями это были ещё цветочки. Но неожиданно для него самого это обращение задело что-то внутри, что-то давно забытое, похороненное в пучине сознания. Оно показалось таким родным и правильным, как будто его всю жизнь звали чужим именем и наконец спустя столько лет, он услышал своё имя. Не успел Вэй Усянь хорошенько обдумать то что чувствует и просто состроив недоумевающую физиономию, как из глаз юноши в белом внезапно хлынули слёзы, как лепестки вишни в апреле. Он прикрыл рот рукой подавляя всхлипы. Мужчина с повязкой на глазу молча свободной рукой элегантно обхватил того за предплечье и прижав к себе нежно поглаживая, успокаивая. Они оба не отрывали взглядов наполненных скорбью и болью плотно смешанной, что не разделить с радостью, от Вэй Ин, что ему аж стало не по себе. Хоть ему и было жутко неловко и от этих странных взглядов в животе скручивался тугой узел, но отвести взгляд он почему-то не мог. Он остро чувствовал что тоска этих людей напрямую связана с ним, из-за чего становилось только хуже. И всё же Вэй Усянь имел достаточно смелости чтобы разрушить образовавшуюся липкую тишину и наконец задать давно мучивший его вопрос. — Мы знакомы? После этого вопроса бледные лица стоящих побледнели ещё больше (Вэй Ин не знал что мертвенная бледность может стать ещё белее до этого момента) и они растерянно и неуверенно переглянулись, затем тот что в черном кивнул и прижал того что помладше крепче, чтобы подбодрить его сделать сложный шаг вперёд в неизвестность. — А-Лун... Ну вот опять это имя, что всколыхивает внутри что-то непонятное, но такое родное. Может его с кем-то перепутали? Но почему в душе тогда так щемит?... После небольшой заминки юноша в белом сделал глубокий вдох, прочистил горло и всё же продолжил. — Хотя сейчас вернее называть тебя Вэй Усянь Всё же не перепутали... Стоп! А откуда они знают его имя?! — Я знаю что мои слова сейчас прозвучат как бред и что правда тебя может сильно ранить, но я должен тебе её поведать... Начал лихорадочно бормотать тот кто начал говорить, но потом всё же собрался. — Вэй Усянь ты наш давно потерянный сын, Хуа Юйлун. После этих слов глаза света жидкого золота посмотрели в чистый аквамарин, не отрываясь, с чёткой уверенностью в своих словах, что даже казалось грехом в них усомниться. —Что... В момент когда до Вэй Ина дошёл смысле сказанного его мир будто рухнул, рассыпался на тысячи мелких осколков. Это что какая-то шутка? Вообще не смешно. Да эти люди вытащили его из пещеры, спасли. Он конечно им очень благодарен за их заботу... Но это уже слишком. Это какая-то шутка? Видимо для них это просто развлечение. Он для них что как вещь какая-то, проигрался и выбросил?! Для них его спасение было просто чтобы разнообразить серые будни?! Стало очень обидно, внутри всё скрутилось в тугой узел, к горлу подступил неглотаемый ком, хотелось заплакать от своей беспомощности и ничтожности. Почему же он хочет поверить этим людям. Здравый смысл ясно говорит что эти люди просто играют с ним, как с домашним зверьком, но всё его тело тянется к ним на рефлекторном уровне. Подсознательно он им верил, хотел верить. Но как мужчина которому и трёх десятков не дашь и его ровесник, а к тому же и оба мужчины могли быть его родителями?! А кто тогда те люди что посетили его до семи лет? — Это что шутка какая-то? Ха-ха... Совсем не смешно... Нервно посмеиваясь Вэй Ин отпрянул от чужих, мертвенно холодных рук и довольно быстро, как для только проснувшегося от долгой комы, стал отодвигается от этих странных людей. Всё происходящее ему совершенно не нравилось. Ещё и эти взгляды полные беспокойства и скорби... Зачем это всё?! Зачем это представление?! И где Лань Чжань? Что с ним? Они его оставили там?! Выбросили по не надобности?! — Это никакая не шутка, мы говорим это предельно серьезно и пусть это звучит как бред, это правда. Заговорил в первые мужчина лет 25, его кожа была белее снега, из-за чего он был схож с ходячим мертвецом, но что-то в нём вызывало доверие и желание положиться. Его нежный, низкий, бархатистый голос сразу заполнил всё пространство в комнате, хоть она и была огромной. — Это просто очень долгая и сложная история... Черный как бездомная бездна что поглощала всё в округе, глаз демона смотрел прямо, без утайки, в недоверчивые сапфиры напротив. Вэй Ин нервно сглотнул, а Хуа Чэн продолжил, присев на край огромной кровати. — Это сложно будет понять и принять, но поверь в моих словах нет ни капли жёлтого, я ничего не буду утаивать в тени. Так что я тебя прошу: хотя бы выслушай нас. Весь сжавшийся в комок парень тихо кивнул и запутался с головой в красное одеяло, как маленький зверёк. Это вызвало лишь нежную улыбку у его родителей, но всё же Хуа Чэн не стал затягивать и решил всё же начать свой рассказ. — Начну пожалуй с того что мы гораздо старше чем выглядит. Мы оба уже как два тысячелетия бессмертные. Твой баба сильнейший бог войны в истории, а я один из четырех великих бедствий и сильнейший из них, князь демонов. В какой-то момент мы почувствовали острую потребность воспитать своего ребенка. Посредствам кое каких ритуалов и нужных снадобий гэгэ удалось забеременеть и через девять месяцев родился ты. Мы растили тебя в любви и заботе три года, но к несчастью наши недоброжелатели, которых у нас навалом, прознали про тебя... Демон начал успокаивающим тоном, периодически глядя на своего возлюбленного, а тот нежно поглаживать его запястье большим пальце и кивал, когда их взгляды пересекались. Но под конец его голос стал подавленным, а взгляд наполнился тупой и ноющей болью, у них двоих. — Когда я был ослаблен, а все кто мог за тобой присмотреть сильно заняты Эту фразу он произнес очень подавленным голосом, он до сих пор винил себя в слабости из-за которой они потеряли сына, их любовь, их сокровище. Которое так мало с ними было, но так надолго засевшее им в душу. Злость на самого себя грызла его изнутри не давая покоя ни на мгновение все эти годы и до сих пор. — Тебя выкрали и хотели использовать... Сначало они запечатали твои демонические и божественные силы, сделав из тебя просто смертного трёхлетнего ребёнка... Потом, как мы выяснили, этих демонов нашёл и разгромил отряд ордена Гусу Лань, тем самым прервав их планы. Дальше, если вкратце, тебя забрали двое людей, бродячих заклинателей, которые никак не могли завести своего ребёнка. Из-за сильно шока и стресса ты забыл это, а так как ты не мог вспомнить даже своего имени, те заклинатели дали тебе новое, с которым ты ходишь и по сей день. А твое настоящее имя данное тебе при рождении — Хуа Юйлун. В начале Хуа Чэн говорил очень подавленным голосом, будто сейчас заплачет и огромным неглотаемым комом сожалений в горле (на самом деле так и было, кроме того что демон собирался пускать слезу, тем самым позорясь перед двумя самыми дорогими людьми в его жизни). Но потом его повествование стало более лёгким, плавно подходя к завершению. — Мы потеряли тебя бесповоротно и всё это время искали по всем трём мирам, не теряя надежды все эти 13 лет. И наконец нам воздалось за все эти годы беспрерывных поисков— мы тебя нашли, в рассвете сил, когда тебя скоро стукнет семнадцатый год, а главное живого. Мы надеемся что ты нам поверишь... На последних словах его голос очень стих, что если бы не гробовая тишина в которой было слышно только биение двоих сердец и сбивчивое дыхание Вэй Ина, он бы их не услышал. Закончив, он поджал губы и продолжил с тоской смотреть в глаза. Тишина... Тишина затягивается... Тянется как огромная липкая жвачка, заползает прямо в душу... Так неуютно... Вэй Ин постоянно ёрзает на месте, не зная куда себя деть. В голове каша. Он ничего не понимает. Не знает чему верить. Как реагировать. Что испытывать. Радоваться? Плакать? Злиться? Признать и принять? Оттолкнуть? Нет последнего ему как-то совершенно не хочется. Он не может отвести глаз от лиц его новый названых родителей... В душе щемит. На языке горечь. В горле что-то липкое и вязкое. Чтобы хоть как-то спрятаться от этих странных и не приятных ощущений он ещё больше кутаеться в одеяло, пытаясь укрыться в нём от всего этого. Хуа Чэн и Се Лянь ещё какое-то время смотрят на сына, а потом одновременно тяжело вздыхают и отходят от кровати сына. — Ну ты отдыхай. Если что-то понадобиться просто скажи. Мы будем рядом... После этих слов его ново обьявленые родители пошли к выходу, который был завешен нитями с бусинами из самых дорогих материалов и драгоценных камней, но при этом не выбивались из общей картины комнаты. Князь демонов аккуратно отвёл рукой занавесу и элегантным жестом открыл дверь перед супругом. Тот в свою очередь мило улыбнулся, слегка потрепал Хуа Чэна по голове, на что тот ответил ему озорной, но довольной полуулыбкой, которая почему-то была грустной, и вышел из комнаты сына. Демон после довал за ним, на последок ещё раз посмотрев с тоской на сына, а затем закрыл двери, оставляя Вэй Ина на едине с его мыслями.