angels are not about heaven

      Не иметь ни семьи, ни фамилии — нефиговая такая прерогатива на самом деле. Обязательства подобного рода отпадают, и жизнь твоя становится настолько гладкой, как многие и хотят «для себя любимых». Думать о комфорте кого-то, помимо своей белой тушки, не нужно. Валяйся себе посреди божественного сада, наслаждайся изысканными винами, фруктами и остальными дарами для именитых выпускников ангельской академии.       Бомгю все это заслужил, трудился, хотя, вернее было бы сказать — пахал, как проклятый, являясь самым что ни на есть святым и благословленным.       Рожденный с роскошными белыми крыльями за спиной, уверенно манипулируя ими в воздухе, левитируя меж облаков перед своими крылатыми собратьями, смотревшими на его утонченную фигуру с упоением и восхищением, мечтая попасть на место лучшего ученика академии и стать, в конце концов, отличным ангелом-хранителем для невинной человеческой души, отдавая свой прямой небесный долг.       Смотреть на мир через призму розовых очков было до одури приятно, только вот все хорошее имеет свой лимит, который может восстанавливаться дольше, чем ты планировал. Бомгю вот после выпускного, как и принято у правильных мальчиков, получил все лавры за свои многочисленные заслуги при обучении, а потом отнес все это добро в деловой ангельский центр, прямо в главном небесном офисе, чтобы уж точно распределили куда получше.       — Мне определенно попадется богатенькая красотка с перспективным будущем, у которой единственной проблемой будет — выбрать машинку под цвет ноготочков. — беззаботно лепечет Бомгю, стоя в очереди на выдачу личных дел, приписанных каждому ангелу людей. — Надо же чтобы все эти долгие и мучительные годы окупились. Я определенно не зря строил из себя паиньку, вычищая перышки всем этим высокопоставленным ангелам и даже архангелам, пора бы и мне отхватить лакомый кусочек и перестать дурью маяться. Тэхён-и, да у меня синяки под глазами! Фиолетовые! Это же с моим милейшим личиком не вяжется никоим образом.       Рядом стоящий Тэхён, как и всегда спокоен, будто удав и на жалобное нытье лучшего ученика, а еще друга, тоже лучшего, внимания не обращает. Не первый год этого озабоченного своей безупречной репутацией знает, наслушался и не такого.       — Ты главное ори громче, чтобы все услышали насколько Бомгю, ака лучший выпускник десятилетия, бескорыстен и честен со всей небесной канцелярией, как любит людей и готов выступить щитом любого, даже самого несчастного оборванца. — ангел не скуп на слова, только вот с лучшим другом такое не прокатит, поэтому через считанные секунды колесо закрутилось с большей силой.       — Тогда, как особо умный и прилежный ученик, должен тебе напомнить о том, что ирония и сарказм — это удел черных ребят снизу, так что, друг мой, покайся перед Богом и за своего драгоценного приятеля замолви словечко, чтобы мне точно дали кого-нибудь получше. — Бомгю хоть и был той еще язвой, но ангельский кодекс помнил досконально, подлавливая таких вот простачков вроде Тэхёна, которые и не стремились к золотой жиле, как он сам, а просто жили свою безмятежную и бесконечно долгую небесную жизнь без всяких излишек, не пуская пыль в глаза.       Иногда Тэхён задумывается, как же такого дьяволенка в лице Бомгю вообще занесло на небо? Тот хоть и учился хорошо и со старшими обходился с должным уважением, но был при этом тем еще притворщиком, такого исключительного манипулятора и среди людей найти тяжело, хотя те априори являлись грешниками, в отличии от них, посланников райских. Должны же быть исключения из правил, верно? После неутешительного анализа товарища, Тэхён заглядывает в зеркало и вопросы все улетучиваются на таких же перьевых крылышках. Сам он тоже слегка бракованный, тут даже и не поспоришь. Как бы иначе они так удачно и надолго спелись с Бомгю.       — О вот и списки огласили! — воскликнул кто-то из толпы, поднимая на уши всех собравшихся молодых ангелов, среди которых мелькали и представители более преклонных лет, на таких все смотрели с нескрываемой жалостью и долей сочувствия. Ангел, пришедший в это место не первый раз наверняка скорбит по своему прошлому человеку, покинувшего людской мир в связи со смертью, хорошо еще, если это старик умер, они жизнь повидали, в отличии от несчастной молодежи.       Бомгю, не жалея больше тухнуть в бесконечной очереди ни минуты, подхватывает Тэхёна под локоть и протискивается поближе к доске с объявленными результатами распределения.       — Чхве Ёнджун? — читает по слогам, пробуя неизвестное ранее имя на язык, запоминая каждую черточку. — Так он еще и мой ровесник, вот так свезло.       Интересно, кто же был хранителем этого самого Ёнджуна в его детстве и в подростковые годы? Бомгю жаждал узнать о парне, с которым проведет остаток его жизни побольше, нежели просто имя с фамилией. Жаль только, что списки строго засекречены для избежания нарушения порядков меж небом и землей.       — Это не красотка девчонка миллионерша. — заглядывает друг из-за его плеча, сканируя взглядом приложенное к документам фото человека.       — Он красавчик по крайней мере. Ну, я за ним понаблюдаю, а там кто знает, вдруг его родители долларовые магнаты?       — Ты неисправим.       В действительности оно ведь как обычно бывает — белая полоса вечно простираться не может, даже с учётом нимба над светлой макушкой, так что рано или поздно появляется на свет проплешина. Зудящая такая, недающаю спать по ночам из-за разрывающейся черепной коробки. Кто же знал, что у отличников, берущих от жизни только самое роскошное и первоклассное, путем своего усердного труда и времени, которое можно было провести с приятелями, а не в пыльной библиотеке среди толстых и потрёпанных корешков книг, будут неприятности такого масштаба.       Масштаба Чхве Ёнджуна.       Первые дни в роли ангела-хранителя протекали вполне сносно, без происшествий и казусов. Бомгю успел выведать о своем человеке побольше того, что было написано в документе, выданном ранее, свыкнуться с тем, что Чхве Ёнджуна не относится к привилегированному классу, а затем и махнул рукой на отсутствие у того типичного поведения, которое не выбивается из нормы. Ёнджун был странным. Так его и окрестил ангел, хотя слова он подбирал очень мягко, негоже ведь посланникам Божьим сквернословить.       — Но как вы прикажете смириться с тем, что он отбитый на голову, так ещё и лезет в самое пекло!

***

      Дружеское напоминание: Бомгю — порядочный ангел.       Тэхён уже с неделю ходит в приподнятом настроении, хотя, он скорее летает, благо наличие больших белых крыльев позволяет спокойно отрывать ноги от земли. Бомгю крылья свои любил больше всего на свете. Он благодарил всех выше поставленных за то, что даровали ему этот миллионный шанс уродиться существом выше человека, долгую, в сравнении с людьми практически вечную жизнь, а самое главное — крылья. Они согревали его в холодные ночи, удивительно, но даже в раю бывает прохладно; волочили его над землёй после изнурительной зубрёжки правил и законов; придавали его хрупкому образу величие, возвышая его над другими учениками.       «Особенный» с перспективой стать архангелом, за таких как Бомгю и словечко можно не молвить — он и сам отлично справляется. И это так злило. Будто он такой идеальный, без единого изъяна родился, а не стал путем многолетнего самосовершенствования. Ангелы ведь приходят на свет подобно людям — чистым листом, закладывая в себя всё, что мир может предложить. Но кто знает, какие испытания ему пришлось пройти? Каждый шаг на его пути был отмечен мукой выбора, тенью сомнений и глубокими размышлениями. Он собирал в себе не только добродетели, но и слабости, которые порой мешали увидеть красоту его души.       Может он и преувеличивает в силу своей драматичности, но гордость не позволит назвать свой труд талантом. Нет никакого таланта, черти!       Он, нервно шагая, шёл по белоснежному мраморному коридору, с широкими окнами по правой стороне, сквозь полупрозрачную тюль сочились лучи самого светлого на свете солнца, которые можно было увидеть только здесь, в райском уголке. Простому людскому народу доходили лишь слабые отголоски этого светила, но они радовались и с восторгом встречались рассветы и провожали заката. Бомгю всегда дивился этой человеческой простоте, не понимая, всей этой общепринятой красоте в мелочах. Тем более, что, свалившаяся на его бедную головушку, грешная душа, совершенно не соответствовала никаким регламентируемые и моральным нормам. Фрик и дурак, так ещё и без денег. И крыша у него протекает. Вот!       Распахивает двери в залу министерства с неистовой решительностью на непривычно раздражённом лице.       Терпение Бомгю на грани.       — Ох, Бомгю, чем обязан? — спрашивает его один из крылатых собратьев за стойкой регистрации, явно озадаченный такой нетерпеливостью парня.       — Я бы не прочь поговорить с тем, кто стоит на распределении, желательно прямо сейчас, иначе вам придется запылесосить здесь кучку окровавленных перьев. — без запинки произносит Бомгю, озираясь по сторонам в слепой надежде обнаружить поблизости нужную ему фигуру.       — Я думаю, что это невозможно. — взгляд мужчины скашивается куда угодно, лишь бы только не столкнуться с огромными и горящими адовым пламенем глазами Бомгю.       — Вы издеваетесь на до мной, да? На пару с Чхве Ёнджуном… — он выдыхает скопившуюся нервозность вперемешку с негодованием и капелькой отчаяния, выпрямляя осанку.       — Нет, просто дело совсем в другом. — напряженные перышки на крыльях мужчины шуршат друг о друга и Бомгю кажется понимает, что собеседник что-то недоговаривает. — Не уверен, что я могу разглашать информацию хранителям, ведь на то она и засекречена от таких как ты, но раз ты настаиваешь… Знаешь, Бомгю, этим никто не занимается. Ну, распределением.       — Как это? — ангел хлопает глазами в недоумении, а белесые волосы даже чуть наэлектризовались от легкой эйфории предвкушения.       — Ты главное разберись со своей проблемой побыстрее, чтобы внизу ничего не произошло с замешательством твоего человека, судьба ведь подбирает каждому хранителю такого человека, который будет полностью подходить ангелу душевно. Вы с ним похожи, вот к чему я клоню. — завершает мужчина за стойкой, переключаясь обратно к вороху документам на столе, демонстративно показывая Бомгю, что разговор на этом окончен и нечего взрослым мозги пудрить со своей ерундой.       Так вот где собака зарыта. Приплыли.       

***

             И нет, это совсем не мотивация или какой-нибудь тренинг, Бомгю по-прежнему мечется из угла в угол пытаясь принять происходящее с ним за последние два месяца невидимого симбиоза с одним ну очень уж проблемным человечишкой.       Только теперь в руках он держит полученное письмо от престолов, в котором аккуратно выгравировано черным по белому: «НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ НА СЛУШАНИЕ ПО ВАШЕМУ ДЕЛУ.»       Какому такому делу? За что его судят вообще и как с этим вяжется образ все того же выпускника номер один за последнее десятилетии, волонтера и просто душки?       — Ну, раз ты не знаешь о чем будет идти речь, то не стоит сейчас из-за этого загоняться. Не дели шкуру неубитой нечисти, Бомгю. — Тэхён на правах лучшего друга старается изо всех сил, по нему и видно: сидит полулежа на небольшом диванчике в гостиной общежития, обмахиваясь собственными крыльями, пытаясь спастись от духоты. — Авось и поменяют тебе человека для защиты.       — Система определенно дала сбой, посылая мне на голову этого дьявола во плоти. Ну не может быть у нас ничего общего, я от коллекторов не бегаю и уж тем более не веду такой образ жизни! Его красивое личико не поможет завоевать мою поддержку, да там не ему помощь небесных сил нужна, а мне! — в сердцах вылетает у Бомгю и он оседает на корточки у ног друга, накрывая свои поникшие плечи крыльями с поредевшими рядами перьев.       Да, выглядит он в последнее время совсем неважно. И если внутреннюю боль от связи с человеком можно было заглушить, не показывая окружающим, то с потрепанным внешним видом мириться было сложнее.       Ангелы-хранители по своему существу те еще жертвенники, делящиеся своими силами с человеком, с которым связали свои души неразрывным контрактом. Бомгю исхудал, а под воспаленными глазами оттенки стали совсем уж темными, нимб потускнел и не блистал на все округу как раньше, а его драгоценные крылья…       — Я как ощипанный петух.       — Я бы от бульона не отказался сейчас, весь день ничего не ел. — мечтательно вздыхает Тэхён, получая в ответ молнии из глаз друга. — Тебе стоило узнать его поближе, но единственное что ты делал на протяжении нескольких месяцев — критиковал своего Ёнджуна и ныл мне.       Кажется, он успел надоесть не только самому себе, но и другу. Но ведь Тэхён тот еще везунчик, отхвативший себе нечто на грани фантастики. У него под крылом парень, у которого единственной проблемой и угрозой для жизни — плохо прописанный сценарий постановки театральной, билеты на которую нужно распродать позарез, уж с этим Тэхён ему как-нибудь подсобит и не даст загнуться от переутомления и творческого кризиса.       — У меня даже сейчас голова трещит по швам от этой связи с ним. Что у него вообще происходит?       Тэхён покидает гостиную через десять минут, по поручению поставленного в кураторство над ним ангела в библиотеку министерства. А Бомгю начинает казаться, что он потихоньку теряет рассудок со своим новым расписанием, которому следовать становится все труднее из-за постоянной необходимости подпитывать силами Ёнджуна. Бомгю и сам не прочь был узнать человека получше, но тот как каменная стена и зашифрованная книга — не дает себя прочесть даже нечеловечьему существу. И как ему помочь вообще, когда не знаешь в чем заключается основная проблема?       Стоять перед Престолами чуть ли не на коленях то еще унижение, особенно когда эти до жути серьезные типы возвышаются над его хрупкой и потрепанной тушку. Престолы они ведь одни из самых приближенных к Богу, выполняют его приказы и решения, а еще на Бомгю смотрят с таким пренебрежением, что он вот-вот разрыдаться от отчаяния готов, ей-богу.       — Вы же так пошутили да? Извините, но мне вот не до шуток сейчас совсем, этот Ёнджун портит жизнь и себе и мне, так еще и помощь мою отвергает непонятно каким образом! Как я должен его оберегать, если он калечится нарочно?       — У тебя есть два месяца, мы уже все тебе объяснили, ангел-Бомгю, просто верни баланс, нарушенный тобой и твоим подопечным и тогда можешь возвращаться обратно на небеса. — беспристрастно гнет свою палку один из престолов, а глаз Бомгю не просто дергается, приглядевшись, определенно можно распознать сигнал спасения.       — Да я в жизни на землю не спускался, вдруг помру ненароком?       — Не помрешь, ты же не человек, в отличие от Чхве Ёнджуна.       Действительно, чего это он. Ему ведь разжевали приказ господа несколько раз, расставив все по полочкам. Спуститься вниз при помощи окружающих его сейчас типов, найти пристанище Ёнджуна и попытаться не прибить его. С последним пунктом беда, но Бомгю терпила какого еще поискать надо, поэтому справится.       Справится ведь?

***

      Неблагополучный район, словно забытая в тени пыльная рамка, обрамлял живописный, современный город. Узкие улочки, изгибаясь, вели к запутанным уголкам, где бездомные кошки, словно призраки, прятались от сквозняков и усталых взглядов прохожих. Сырые стены поглощали все звуки, излучая только легкий шорох потертых лапок. Из окон свисало застиранное белье — белоснежные простыни, которые когда-то могли бы затмить даже яркие билборды, сейчас же выглядели как тени утраченных надежд, выжженные солнцем до дыр.       Ну и дырень. Чхве Ёнджуна становится даже жаль, но это до первого потрескивания в голове, сразу после раздражение по отношению к этому парню возвращается.       В сумерках Бомгю, пряча свою скромную фигуру за острыми углами, плелся вдоль тротуаров, стараясь не запачкать перья своих крыльев, что мягко свисали, как облака в низком небе. Он держал их близко к спине, не желая, чтобы белоснежный цвет контрастировавший с мрачной окружающей реальностью перепачкался. Его цель была ясна: найти нужный подъезд, где жил Чхве Ёнджун, а дальше провести тому скромную терапию.       Лунный свет нежно обнимал улицы, отражаясь в лужах, оставленных недавним дождем. Бомгю, ангел в темном пальто, накинутом поверх крыльев, пропустил мимо ушей шепот заброшенных зданий, сосредоточив внимание на своем внутреннем голосе, который подсказывал: «Уходи, пока не стало слишком поздно». Но он продолжал двигаться вперед. Мысли о Чхве Ёнджуне были единственным, что держит его наплаву. Главное не подраться с ним в первые минуты.       Жил он на самом последнем этаже, хотя вход в его квартирку был с крыши, поэтому Бомгю может назвать себя везунчиком хоть в чем-то. Никто их потасовку не увидит, все-таки в подъезде было бы слишком неосмотрительно разводить шум, имея у себя за плечами две пернатые махины.       — Эй, Чхве Ёнджун, открывай дверь!       Бомгю безжалостно тарабанит по двери, которая, судя по своему печальному внешнему виду, уже встречалась с кулаками куда крупнее и сильнее ангельских.       За дверью слышится тихое копошение, а через полминуты перед Бомгю предстает причина его страшных недосыпов и непереносимой головной боли.       — Ты кто такой вообще? — изучающе оглядывает его Ёнджун, задерживая взгляд на лице. Голубые глаза, светлая кожа и блондинистая голова. Да, Бомгю ходящая экзотика прям.       — Не коллектор, радуйся. Всего-то жертва череды твоих необдуманных деяний, черт ты эдакий! Да ты дьявол во плоти, пресвятые небеса! — чертыхается Бомгю, только-только начиная свою тираду. А сказать хочется много чего, ведь шанс очутиться в мире людей — один на миллион, поэтому ангел стискивает кулаки.       — А ты будто ангелочек.       — Зришь в корень. Но, увы, поздно, раньше надо было о делах небесных думать.       Пожалуй, скидывать с себя накидку с пафосом было, откровенно говоря, отстойной идеей. Крылья Ёнджуна определенно поразили. Двухмесячный отсчет начался. Не проморгать бы.