Стёклышко

По спине Умути пробежал лёгкий холодок. Он в очередной раз изучил взглядом всех присутствующих в зале. Руи нет. Тренер Чон заметил встревоженного парня и решил его добить. Он подошёл к юноше, и тот отпрянул, услышав мерзкий запах перегара. Белки глаз Чона были уродливо жёлтыми с лопнувшими в них капиллярами. — Я работаю с этим овощем больше десяти лет, он ни разу не пропускал и не опаздывал, — тренер подходил всё ближе к Умути, пытаясь, по всей видимости, запугать его, но вызывал у парня этим действием лишь рвотный позыв. — Где он? Умути сморщился от неприятных слов, сказанных о его близком друге. Но сейчас ругаться с Чоном не хотелось. Были другие проблемы. — Придет. Он обязательно придет. Он никогда не пропускал. Умути ждал. Пять, десять, двадцать минут. Час. Он находился в зале до самого конца тренировки. Умути всё это время смотрел на дверь, ожидая, когда она наконец откроется, и в помещение зайдет опоздавший Руи. Но этого не произошло. Задумавшись, Умути вышел на улицу и закурил. Он старался бросить, потому что Руи терпеть не мог запах табака, особенно тех сигарет, которые курил Умути. Танцор называл этот запах «извращенством», из-за чего Умути всегда смеялся. Юноша рассматривал никотиновый дым, напоминавший ему аккуратное кружево, и боялся. Он смотрел на заброшенное здание, находящееся в относительной близости от школы Руи, где все ученики очень любили проводить время. В голове всплывали образы: Умути, уговаривающий друга отметить годовщину их знакомства в этих развалинах, чтобы нарисовать друг другу интересные картины вслепую, и Руи, боящийся напороться на что-нибудь в потёмках. Так и случилось. Только напоролся Умути: он перетаскивал ржавую кровать в другую комнату, чтобы освободить место для рисования, но, не заметив неровность пола, оступился и упал, попав своей ладонью прямо на острые грани какой-то старой разбитой бутылки. Услышав вскрик Умути, танцор сразу же рванул к нему и, увидев друга, который молча сидел на полу и сжимал свою левую кисть, всё понял и вызвал скорую, чтобы предотвратить заражение крови. В присутствии врачей Умути всё так же молчал, а Руи, сидящий рядом, поглаживал его правую руку и старался не заплакать от сломленности. Сделав свою работу, медики уехали, предупредив Умути, что у него останутся серьезные шрамы, которые могут повлиять на моторику. Умути кивнул врачам и виновато посмотрел на Руи. — Прости, что я всё испортил. Неприятная годовщина. Руи посмотрел на друга так, словно видел перед собой обезумевшего человека. — Ты извиняешься за то, что случайно поранился? — Я испортил наш праздник. Я хотел, чтобы всё прошло хорошо. Чтобы тебе всё понравилось. Блять, это твой единственный выходной от тренировок за последние пару недель, — Умути тяжело вздохнул и положил свою голову на плечо танцора. Он правда чувствовал себя ужасно виноватым за этот инцидент. Настроение было испорчено, и ни о каком рисовании речи идти не могло. Но завершение дня всё равно было приятным: они поужинали с родителями Руи, а потом, закрывшись в комнате, разговаривали обо всём подряд. Руи эмоционально рассказывал о книге про повара-убийцу, которую он с упоением читает уже третью ночь, а Умути делился своими набросками текста будущей песни. Руи восторгался талантом друга, а тот радовался и бесконечно благодарил. Руи рассказывал о кенгуру, своем любимом животном, а Умути поделился воспоминаниями о маленьком кенгуру, увиденным им в зоопарке в детстве. Руи пытался научить Умути плакать, а он никак не мог это сделать. Руи вспомнил, как его бабушка всегда наговаривала какие-то слова на раны, чтобы они быстрее заживали, и попытался сделать это с ладонью друга. Умути с тёплой улыбкой смотрел на Руи, на его сосредоточенный взгляд, слушал тихий шёпот и хотел остаться здесь навсегда. Умути скурил уже четвёртую сигарету подряд. Он вновь совершил несколько звонков Руи, и, когда ни один из них не увенчался успехом, решил пойти к Хару, чтобы поговорить об этом. По выражению лица Хару было понятно, что он едва сдерживается, чтобы не дать Умути пощёчину. Они были одни в квартире, поэтому он позволял себе очень громко ругаться, из-за чего Умути отводил глаза и жалел, что пришел сюда. — Твой поступок пиздец некрасивый, — бросил Хару. Его щёки покраснели от эмоций, нахлынувших на него из-за случившихся событий, — Блять, как можно было испортить нашу многолетнюю дружбу простой насмешкой? Ладно, как я уже увидел на твоём примере, но зачем? Как мне теперь смотреть ему в глаза? Умути пожал плечами и сказал, что ему жаль. — А что мне делать с Руи? — наконец спросил Умути, — Он не выходит на связь с того дня. — Если честно, не знаю, я с ним близок не настолько, как ты. Остаётся только надеяться, что с ним всё хорошо. Прошло больше недели. Руи по-прежнему не появлялся в сети, не отвечал на звонки и не ходил на тренировки. Чон психовал, видя, что Умути приходит один, и срывал свой гнев на него. Умути растекался липкой тревогой по стулу в танцевальном зале. Догадки мучили его. Он вышел на улицу, скурил последнюю сигарету и смял тёмно-синюю пачку. Парень шагал по яркой опавшей листве и думал о том, насколько она не подходит серому городу. Тучи сгущались. Умути достал телефон и в очередной раз обновил страницу Руи. Он был в сети пару минут назад. Он прочитал его сообщения. И ничего не ответил. Умути засунул телефон в карман и побежал. Спустя десять минут, даже не дав себе отдышаться, он постучал в дверь квартиры. Парень ждал, тревожно переминаясь с ноги на ногу. Руи прочитал его многочисленные сообщения и не ответил. Такого никогда не было: танцор был из тех людей, которые хоть из могилы встанут, чтобы ответить на сообщения друзей. Умути постучал вновь. Он совсем отчаялся и решил, что ошибся, придя сюда. Он безнадёжно позвонил Руи и услышал его рингтон за дверью. Сердце начало биться быстрее. Умути продолжал звонить и стучать. — Руи, пожалуйста, открой мне. Костяшки пальцев болели от интенсивного стука. Умути перестал стучать, когда увидел, что Руи сбросил звонок. Он недоумённо посмотрел на телефон и позвонил ещё раз. За дверью вновь заиграл рингтон. Спустя пару секунд звук прекратился, и Умути увидел, что Руи вновь сбросил вызов. Он задрожал. — Что происходит, Руи? Ты меня слышишь? — Умути начал сильнее бить по двери, — Ты один дома? Может, тебе нужна помощь? Вместо Руи ему отвечали лишь злая тишина за дверью и эхо в подъезде. — Блять, я не знаю, что происходит, но я очень переживаю за тебя. И Хару тоже. Ты так неожиданно пропал, — Умути прислонился ухом к двери, надеясь услышать хоть что-то, — Руи, я так скучаю. Голова Умути дико кружилась от тревожных мыслей. Он беспокоился и хотел помочь, но был бессилен. Внутри него всё похолодело, когда он услышал тихий плач. Руки начали неметь от охватившей его паники. Умути ощущал себя беспомощным, стоя перед закрытой дверью и слушая тихие всхлипы. — Руи, умоляю, открой мне. Испуганный парень молился, чтобы его друг наконец ответил. Умути резко замер на месте, чувствуя, что его сердце остановилось в тот момент, когда через закрытую дверь он услышал заплаканное и сломанное: — Уходи.